– Мне только что звонила наш новый помощник комиссара, – помолчав, сообщил Йель.
– Камилла Брейс-Козуорси? – спросила Эрика, силясь не выдать своего волнения.
– Да. Я думал, она позвонила, чтобы представиться, но нет…
– И зачем же она звонила?
– Она хочет познакомиться с вами.
– Со мной? В самом деле? – Эрика была в затруднении. Как реагировать? Изобразить потрясение? До какой степени? Все знали, что она не склонна к театральной демонстрации своих чувств. В итоге она приняла удивленный вид, вытаращив глаза.
– Да. В самом деле. Я ей ничего про вас не говорил. Она в должности всего один день, но уже пожелала видеть вас по поводу дела Джессики Коллинз… Вам известно что-то такое, о чем не знаю я? Не старайтесь, никто не присудит вам «Оскар» за вашу реакцию.
– Нет, сэр, – ответила Эрика, сознавая, что отчасти он прав.
– Эрика, я – ваш начальник, и мы с вами это обсуждали! Я объяснил, что у нас нет ни ресурсов, ни времени расследовать дела давно минувших дней, тем более таких резонансных, как это. Мой ответ, очевидно, вас не удовлетворил, и теперь мне ни с того ни с сего звонит помощник комиссара. – Йель гневался, и его лицо, само по себе красное, теперь и вовсе побагровело.
– Я к ней не обращалась.
– А к кому вы обращались?
– Ни к кому.
Йель откинулся в кресле.
– У вас как будто девять жизней, Эрика. Коммандер Марш очень меня просил, умолял найти вам место в моей команде, из чего я заключил, что вас с ним связывают некие особые отношения.
Эрика тоже откинулась на спинку стула, стараясь сохранять спокойствие.
– Мы вместе проходили подготовку для службы в полиции, в одно и то же время были патрульными; он дружил с моим покойным мужем. И он женат.
– Ну так вот. Коммандер Марш тоже приглашен на эту встречу. Вы в курсе?
– Нет, сэр. И надеюсь, вы понимаете, что я очень благодарна вам за предоставленную возможность.
Йель кивнул, всем своим видом выражая сомнение.
– Вас ждут в одиннадцать. У нее в кабинете в Скотленд-Ярде. – Не дожидаясь от Эрики ответа, он уткнулся носом в компьютер. Она поняла, что разговор окончен.
– Спасибо, сэр.
– К концу дня итоговый отчет по делу Джейсона Тайлера должен лежать на моем столе.
– Непременно. Спасибо, сэр. – Эрика встала, собираясь уходить.
– Эрика, даже кошки рано или поздно умирают. Постарайтесь мудро распорядиться теми жизнями, что у вас остались, – напутствовал ее Йель, на мгновение отвлекшись от работы, и снова уткнулся в компьютер.
Глава 10
Помощник комиссара Камилла Брейс-Козуорси сидела за столом, прямо держа спину, всем своим видом показывая, что она готова приступить к делу. Элегантная женщина пятидесяти пяти лет, несмотря на возраст, выглядела она великолепно. На ней была форма чиновника Столичной полиции: юбка, белая блузка, клетчатый шейный платок. Белокурые волосы до плеч безупречно уложены, на лице – безукоризненный макияж, словно она собиралась позировать перед кинокамерой.
– Входите, Эрика. Присаживайтесь, прошу вас, – пригласила она, аристократичной интонацией выделив последние два слова. – С коммандером Маршем вы, разумеется, знакомы, – добавила она, указав в его сторону – он сидел рядом – рукой с ухоженными ногтями, покрытыми красным лаком.
– Да, здравствуйте, сэр. – Эрика заняла стул, что стоял перед столом. – Поздравляю вас с новым назначением, мэм.
Не отвечая на ее любезность, Камилла надела большие очки в модной черной оправе.
– Время покажет, удастся ли мне оправдать ожидания, – сказала она, глядя на Эрику сквозь линзы очков, увеличивавшие ее глаза. – Итак, дело Джессики Коллинз. В пятницу вы обнаружили ее останки и их официально идентифицировали?
– Да, мэм.
Эрика увидела, что Камилла просматривает какую-то папку с документами, лежавшую перед ней на столе.
– Вы работали в составе нескольких отделов по расследованию убийств – как в Лондоне, так и в Манчестере?
– Да, мэм.
Камилла закрыла папку, сняла очки и в задумчивости дужкой очков постучала по зубам.
– Ваш перевод в Бромли иначе как понижением в должности не назовешь. С чем это было связано?
– Эрика сочла, что ее недооценивают, – объяснил Марш.
– Была возможность повысить меня до суперинтенданта, но должность я не получила – на мой взгляд, несправедливо, – поправила его Эрика. – По указанию вашего предшественника, мэм. Это произошло в то время, когда я поймала Ночного Охотника[4], который…
– Да! Много бед натворил, – воскликнула Камилла в ужасе или в восхищении, Эрика затруднялась определить.
– Узнав, что мне отказали в повышении, я потребовала объяснения у коммандера Марша – в ту пору он был моим непосредственным начальником, – пригрозила, что уйду. Он дал согласие на мой перевод.
Эрика посмотрела на Марша. Тот хмурился. Она сообразила, что выставляет себя не в лучшем свете.
– Но именно коммандер Марш настаивает, чтобы вас назначили руководителем следственной группы, которая будет заниматься делом Джессики Коллинз, – заметила Камилла.
– Я считаю, что Эрика обладает большими способностями… – начал Марш.
Камилла вновь надела очки и заглянула в досье.
– Я смотрю, Эрика, карьера ваша по-разному складывалась. Помимо Ночного Охотника, вы вычислили и задержали убийцу Барри Патона, лишившего жизни несколько человек…
– Йоркского Душителя, мэм.
– Да, в досье все это есть. Йоркский Душитель убил восьмерых школьниц, и вы совершили невозможное, установив его личность по отражению в витрине магазина напротив банкомата, попавшей в зону обзора камеры видеонаблюдения.
– Да, и он до сих пор благодарит меня каждое Рождество и в день рождения.
Марш улыбнулся, но Камилла даже бровью не повела.
– С другими делами вам повезло меньше. Вас на два года отстранили от работы, пока велось внутреннее расследование.
– Но в итоге меня оправдали, мэм…
– Позвольте мне закончить. Вас на два года отстранили от работы, пока велось внутреннее расследование. Вы возглавили операцию по захвату нарколаборатории в Большом Манчестере, которая завершилась гибелью пяти офицеров, в том числе вашего мужа.
Эрика кивнула.
– Как вы это пережили? – спросила Камилла, внимательно наблюдая за ней.
– Посещала психолога. Едва не потеряла себя, сомневаясь, что хочу служить в полиции. Но в итоге я вернулась, и результаты моего возвращения в досье, что лежит перед вами.
– Мне нужен надежный человек, который мог бы разобраться в материалах дела и возобновить расследование. Почему вы считаете, что подходите для этой работы?
– Я не карьеристка. Всю себя отдаю работе. Речь идет о несчастной семилетней девочке, которую похитили, а потом сбросили в карьер, как мешок с мусором. Я должна найти того, кто это сделал. Хочу, чтобы свершилось правосудие ради Джессики. Хочу, чтобы родные смогли оплакать ее и жить дальше.
Обливаясь потом, Эрика откинулась на спинку стула.
– Правосудие ради Джессики. Мы могли бы это использовать, – заметил Марш.
– Нет. – Камилла бросила на него испепеляющий взгляд. – Эрика, подождите за дверью, пожалуйста. Спасибо.
* * *
Эрика вышла в приемную и села. Сколько раз она думала, что ее карьере конец, и вот она снова стоит на пороге чего-то волнующего. Что это будет – шаг наверх или падение в пропасть? Спустя несколько минут зазвонил телефон на столе секретаря, и ее снова пригласили в кабинет.
* * *
Камилла надевала форменный пиджак и поправляла прическу. Марш терпеливо ждал, стоя у стола.
– Эрика, рада вам сообщить, что я поручаю вам возглавить следствие по делу Джессики Коллинз, – сказала она.
– Спасибо, мэм. Вы не пожалеете о своем решении.
Камилла аккуратно приладила на голове форменную фуражку.
– Надеюсь. – Она обошла стол и протянула Эрике руку. – Боже. Ну вы и дылда. Не трудно подбирать по росту брюки?
Эрика на мгновение опешила.
– Э… вообще-то, трудно, но интернет-магазины облегчают задачу…
– И то верно. – Камилла взяла руку Эрики в обе свои ладони и сердечно ее пожала. – Ладно. Мне нужно бежать на встречу с комиссаром. Коммандер Марш подробно вас проинструктирует.
– Пожалуйста, передайте мое почтение сэру Брайану, – попросил Марш.
Камилла кивнула и проводила их к выходу.
* * *
Эрика с Маршем спускались на лифте в молчании.
– Уж больно легко все получилось, – наконец произнесла она.
– Этим делом никто не хочет заниматься, – отвечал Марш. – Отдел по расследованию убийств, которому его изначально передали, был рад избавиться от него. Ваш оперативный отдел будет находиться в Бромли; я буду курировать следствие, отчитываться будете передо мной.
– А суперинтендант Йель?
– У него что, своих забот мало?
– Он думает, что я действовала за его спиной.
– Так и было.
– Но не потому, что я что-то имею против него лично.
– Эрика, все, что касается вашей деятельности, всегда приобретает личный характер.
– Что вы имеете в виду?
Марш надул щеки.
– Я никогда не знаю, о чем вы думаете. Вы прямолинейны до неприличия. Мало кому доверяете.
– И что?
– С вами трудно работать.
– Будь я старшим инспектором мужского пола, сейчас мы с вами вели бы этот разговор в лифте? Вы спрашивали бы меня, о чем я думаю?
Сердито насупившись, Марш отвел глаза.
– Что вообще происходит? Это из-за того вечера?
На несколько секунд Марш приклеился взглядом к полу, потом снова посмотрел на нее.
– Вам придется постараться, Эрика, как следует постараться.
– Слушаюсь, сэр.
– Я распоряжусь, чтобы в Бромли прислали все материалы двух предыдущих расследований, – сказал Марш, теперь уже деловым тоном. – Наладьте работу оперативного отдела, завтра в три часа дня я проведу инструктаж вашей команды.
– Так кто будет вести следствие: вы или я?
– Вы. Но докладывать о его ходе вы обязаны мне, а я в свою очередь буду держать ответ перед помощником комиссара. Вам также необходимо тесно взаимодействовать с суперинтендантом Йелем, поскольку вы используете его ресурсы.
– Я вправе сама подобрать свою команду?
– В пределах разумного.
– Хорошо. Мне нужны инспекторы Мосс и Питерсон. Они оба толковые следователи.
Марш кивнул. Лифт как раз опустился на первый этаж, и его двери раздвинулись. Они вышли в просторный вестибюль.
– Эрика, в предыдущие разы были допущены вопиющие ошибки. Один из подозреваемых подал в суд на полицию и отсудил компенсацию в размере трехсот тысяч… Мы чудом избежали официального расследования.
– Да, я знаю, как это бывает.
– Не подведите, Эрика. Выясните, что случилось с Джессикой Коллинз. С чего намерены начать?
– Первым делом я должна сообщить семейству Коллинз, что мы нашли Джессику, – ответила Эрика, чувствуя, как у нее сжалось сердце.
Глава 11
Марианна Коллинз отперла входную дверь и с продуктовыми пакетами и маленьким черным чехлом для одежды прошаркала в прихожую. Поставив сумки на темно-красный ковер у большой деревянной лестницы, она на мгновение остановилась, чтобы перевести дух. День выдался тусклый и сумеречный. Уходя, она оставила лампы включенными, но по возвращении ярко освещенная передняя встретила ее глухой тишиной, которую разбавляло лишь тиканье часов, доносившееся из гостиной. Огромный дом, казалось, обволакивал ее холодным унынием.
Марианна повесила чехол на вешалку у двери и осторожно расстегнула на нем молнию. Ткань чехла зашуршала, выпуская синтетический запах. С благоговением она перевесила маленькое красное пальтишко на белые плечики. Некогда оно имело густой алый цвет, но со временем поблекло, подвергаясь химической чистке по нескольку раз за год.
Марианна посмотрела на фото в рамке, висевшее на стене между вешалкой и зеркалом во весь рост. Снимок был сделан 11 апреля 1990 года: Джессика сидит на качелях в местном парке, ее длинные белокурые волосы сияют на солнце; на ней это самое красное пальтишко, надетое поверх джинсов и джемпера с «Заботливыми мишками»[5]. Аккуратно расправив пальто на вешалке, Марианна провела пальцами по пуговицам, не утратившим свой алый блеск, и затем, шагнув ближе, зарылась лицом в красную ткань. Пальто подарили Джессике на ее седьмой день рождения – последний день рождения, который они отмечали.
Прошло двадцать шесть лет, и как она ни старалась, память о дочери тускнела. Наверху в комоде она хранила в вакуумной упаковке одну из футболок Джессики, но за долгие годы вещь потеряла свежесть и пропахла ароматом крема для рук, которым пользовалась Марианна. Казалось, время задалось целью стереть все, кроме ее собственных воспоминаний.
Она отстранилась от пальто, на глаза навернулись слезы. Марианна вытерла их и сняла нарядные черные туфли, которые она всегда надевала, когда шла в супермаркет. Поймала в зеркале свое отражение: длинные седые волосы, разделенные пробором, туго стянуты на затылке, как будто с обеих сторон оттягивая вниз изборожденное глубокими морщинами лицо. Марианна сняла с себя куртку и повесила ее подле детского красного пальто. За ее спиной висела тоже отражавшаяся в зеркале большая картина с изображением святой Девы Марии. Марианна сунула руку в карман и, нащупав четки, намотала их на свои узловатые пальцы. Губы сами собой зашевелились в молитве, но тут ее взгляд упал на мороженое в пакете, которое следовало убрать в морозильник.
Перекрестившись, Марианна взяла сумки с продуктами и отнесла их на кухню, где налила воду в чайник и положила чайный пакетик в свою любимую белую кружку. За минувшие двадцать шесть лет в кухне мало что изменилось: время от времени ее освежали краской и дополняли чем-нибудь из новой техники. Например, сейчас здесь стоял уже третий холодильник. На его дверце висел большой лист белой бумаги, покрытый цветными пятнами – рисунок пальцами, сделанный Джессикой в детском саду, когда ей было четыре года.
Марианна открыла холодильник и убрала в него ветчину, сыр и мороженое. Захлопнув дверцу, она помедлила, разглядывая рисунок – отпечатки маленьких ладошек желтого, красного и зеленого цветов. Каждую ладошку перечеркивали белые линии и бороздки, в которые не проникла краска. Оригинал, завернутый в папиросную бумагу, убрали в ящик комода. Через несколько лет, к ужасу и смятению Марианны, краска начала тускнеть, и ей пришлось отсканировать рисунок. Но даже скан оригинала перепечатывался несколько раз. Марианна провела пальцем по рисунку, отметив, что края листа начали закручиваться.
Горе срослось с ней, стало частью ее существа. Она по-прежнему плакала, но научилась жить со своей болью, ставшей ее постоянной спутницей. Идя мимо своей спальни в ванную, она скользила взглядом по пальто, по рисунку, по фотографиям Джессики – все это было частью ее повседневного бытия, как и боль.
Чайник закипел, она налила кипяток в кружку, поболтала в нем чайным пакетиком, который затем положила на раковину. Только хотела плеснуть молока, как дом огласила трель дверного звонка. Марианна глянула на часы: начало пятого.
Она никого не ждала, да и теперь редко кто к ней приходил без предупреждения.
Глава 12
Эрика нервно переминалась с ноги на ногу перед солидной деревянной входной дверью дома № 7 по Эйвондейл-роуд. С ней были Джон и констебль в отставке Нэнси Грин – невысокая темпераментная женщина с коротко остриженными седыми волосами. Оставив машину на дороге, они пешком прошли по длинной отлогой подъездной аллее, которая привела их в маленький двор, заставленный большими терракотовыми горшками. В каждом шелестела на ветру гортензия, теперь побуревшая и высохшая. От дороги дом отгораживали кусты, посаженные по краю палисадника. В голых сучьях живой изгороди мерцали уличные огни.
– Как рано стало темнеть, – нарушила молчание Нэнси, добавив: – Дома кто-то есть; в окно видно, что в глубине горит свет.
Только она второй раз надавила на кнопку звонка, дверь отворилась.