И конечно же, им хотелось побольше узнать о Дворе ночи.
Я кормила Дагдана и Браннагу смесью из правды и лжи. Кое-что рассказала о расстановке иллирианских сил в горах и степях, но, когда меня спросили, какой клан является самым слабым, я назвала им самый сильный. Расточала похвалы голубым камням из Сонного королевства, говоря, что их сила успешно противостояла силе Кассиана и Азриеля. Однако ни слова не сказала о легкости, с какой Кассиан и Азриель справлялись с этими камешками. Если мне задавали вопрос, от которого я не могла уклониться, я ссылалась на потерю памяти после пережитых потрясений.
Но, несмотря на разыгрываемую мной откровенность (точнее, вопреки моему вранью и ухищрениям), принц и принцесса весьма скупо делились своими сведениями. И что удивительно, самой наблюдательной оказалась Асилла. Что бы я ей ни говорила, какие бы объяснения ни изобретала, она улавливала пустяковые, казалось бы, несоответствия между моими словами и действительностью. Увы, я не могла управлять абсолютно каждой мелочью.
– Как ты думаешь, в моем гардеробе найдутся платья, подходящие для торжества? – беззаботным тоном спросила я, когда наше молчание слишком затянулось. – Розовое и зеленое неплохо на мне сидят, но я их уже три раза надевала.
– Прежде тебя это не заботило. – Асилла прищелкнула языком.
– А разве мне нельзя что-то изменить в своих привычках?
Темные глаза служанки чуть сощурились. Она молча распахнула шкаф и принялась рыться в платьях.
– Можешь надеть вот это.
Ее тонкие пальцы сжимали бирюзовый наряд, какие носили при Дворе ночи. Покрой очень понравился бы Амрене – она любила такие одежды. У меня сжалось сердце.
– Почему…
Я не могла связать двух слов. Мне пришлось замолчать и резко дернуть себя за внутренний поводок. Я расправила плечи и посмотрела на служанку:
– Вот уж не думала, Асилла, что ты можешь быть жестокой.
Она усмехнулась и поспешно затолкала наряд обратно.
– Два таких же Тамлин разорвал в клочья. Этот уцелел, потому что лежал в другом ящике.
Я протянула нить в коридор – проверить, не подслушивает ли кто.
– Тамлин был в крайнем смятении, – сказала я. – Жаль, что и этот наряд не попался ему на глаза.
– Ты же знаешь, все это происходило при мне, – вздохнула Асилла, скрещивая на груди свои длинные худые руки. – Я видела, как появилась Морригана. Как окружила тебя коконом магической силы и подхватила на руки, словно ребенка. Я еще тогда умоляла ее забрать тебя отсюда.
Я пыталась сглотнуть, но горло стиснула судорога.
– Тамлину я ни слова не сказала. И никому из них. Пусть думают, что тебя похитили. Но ты цеплялась за нее. А Морригана из-за тебя была готова поубивать нас всех.
– Не знаю, почему тебе почудилось такое, – пробормотала я, плотнее запахивая полы шелкового халата.
– Слуги говорят. В Подгорье я не слышала, чтобы Ризанд хоть пальцем тронул кого из слуг. Караульных, прихвостней Амаранты, тех, кому она приказывала убивать, – да. Но слабых, кто не может постоять за себя, он никогда не обижал.
– Он – чудовище, – сказала я, ненавидя себя за эту ложь.
– Они вот говорят: ты вернулась другой. Будто бы умом поврежденной и вообще, – засмеялась Асилла. Ее смех напоминал воронье карканье. – Я уж не стала их разочаровывать. По мне, так ты вернулась и в здравом уме, и в крепком теле. Наконец-то перестала быть заморышем, каким я увидела тебя впервые.
Передо мной разверзлась пропасть с натянутыми над нею тонкими веревками. Моя жизнь и жизнь всей Притиании зависели от умелого передвижения по ним. Я встала. У меня слегка тряслись руки.
– У меня двоюродная сестра служит в Адриате, во дворце верховного правителя, – вдруг сказала Асилла.
Адриата. Столица Двора лета. Я совсем забыла, что Асилла родом оттуда. Когда Амаранта захватила власть, ее сестру зверски убили. Асилле с двумя племянниками удалось бежать.
– Слуг в том дворце должно быть не видно и не слышно, зато они многое видят и слышат.
Асилла была моим другом. Рискуя жизнью, она помогла мне добраться до Подгорья. И потом, когда я несколько месяцев прожила в здешней клетке, она тоже всячески старалась мне помочь. Но если сейчас она своей откровенностью все испортит…
– Сестра рассказывала, как ты побывала там с визитом. Здоровая, смеющаяся и счастливая.
– Все это было спектаклем для публики. Он заставлял меня разыгрывать веселье и счастье.
Разыгрывать дрожь в голосе мне не требовалось. Она была настоящей.
Асилла наградила меня лукавой, понимающей улыбкой:
– Ну, если ты так говоришь…
– Да, так я и говорю.
Асилла снова полезла в шкаф и достала платье кремово-белого цвета.
– Ты его ни разу не надевала. Я заказала его на потом… после свадьбы.
Платье не было свадебным в полном смысле слова, но достаточно похожим на свадебное. Я бы ни за что не надела его после возвращения из Подгорья. Тогда я старалась избегать всякого сравнения со своей истерзанной душой. Но сейчас… Я выдержала взгляд Асиллы. Интересно, какие из моих замыслов она сумела разгадать?
– То, что я тебе скажу, повторять не стану, – прошептала служанка мне на ухо. – Не знаю, что́ у тебя на уме. Но что бы ты ни затевала, умоляю: не втягивай в это моих мальчишек. Может, мы и заслужили твое возмездие, но их, прошу тебя, пощади.
«Мне бы и в голову не пришло…» – чуть не выпалила я. Но затем, продолжая играть свою роль, лишь нахмурила брови, выражая полное недоумение:
– При чем тут твои мальчишки? Я всего-навсего хочу вернуться к привычной жизни. Исцелиться.
Исцелить прекрасную землю от лжи и тьмы, которая пока лишь разрасталась.
Похоже, Асилла поняла мои истинные замыслы. Она повесила платье на дверцу шкафа и расправила блестящие складки.
– Надень его на завтрашнее торжество, – тихо сказала она.
Так я и сделала.
Глава 4
Нынешний праздник летнего солнцестояния в точности повторял памятный мне прошлогодний. Снова дом и округа украсились гирляндами цветов и яркими лентами. По склонам окрестных холмов слуги вкатывали бочонки с элем и вином. Это торжество собирало всех: и фэйцев, и фэйри, считавшихся низшим сословием.
Но год назад праздник не портило присутствие Ианты.
Верховная жрица объявила, что торжество будет считаться святотатством, если вначале мы не вознесем благодарность богам.
Из-за этого нам пришлось подняться за два часа до рассвета. Мы зевали, терли глаза, и никто не горел желанием исполнять ее ритуал, а он длился до тех пор, пока солнце не поднялось над горизонтом. Ианта с пафосом объявила, что наступил самый длинный день в году. Неужели и Таркину приходилось выдерживать такие же тягостные ритуалы у себя в сверкающем дворце на берегу моря? Я думала о том, как будут праздновать день летнего солнцестояния в Адриате. Думала о верховном правителе Двора лета, с кем почти подружилась.
О чем бы ни шушукались слуги, я знала, что Таркин так и не известил Тамлина о нашем визите. Интересно, какие мысли вызвало у верховного правителя Двора лета случившееся со мной? Я была почти уверена, что он знает об этом. Только бы ни во что не вмешивался, пока не осуществятся мои замыслы.
Асилла нашла мне восхитительный белый бархатный плащ. Я накинула его для короткой поездки на вершину холма. Тамлин усадил меня на белую, с голубоватым оттенком лошадь, в чью серебристую гриву были вплетены полевые цветы. Я вполне могла бы написать собственный портрет, назвав его «Безмятежная чистота». Именно так я выглядела этим утром. Асилла красиво уложила мне волосы. Их венчала корона из цветков боярышника. Губы и щеки я слегка подкрасила. Это напоминало первые робкие краски весны среди тающего снега.
На холме нас встретила внушительная толпа. Когда мы подъехали, глаза собравшихся обратились ко мне. Но я, не замечая их внимания, смотрела туда, где перед грубым каменным алтарем стояла Ианта. Алтарь был весь в цветах. На нем лежали первые плоды и колосья лета. В кои веки капюшон бледно-голубого плаща Ианты был откинут, и серебряный обруч украшал лоб верховной жрицы, красиво сочетаясь с золотистыми волосами.
Я улыбнулась ей. Моя лошадь послушно остановилась возле северной дуги полукружья, образованного собравшимися вокруг края холма и алтаря Ианты. Моя улыбка была такой же чистой и безмятежной. Интересно, удалось ли Ианте разглядеть спрятанный за нею волчий оскал?
Тамлин помог мне сойти с лошади. Золотые нити, которыми был расшит его зеленый камзол, поблескивали в сумраке раннего утра. Пока он неторопливо опускал меня на мягкую траву, я заставляла себя смотреть ему в глаза, памятуя, что все взоры сейчас обращены к нам.
Он смотрел на мои губы и вспоминал прошлый год.
Год назад, в день летнего солнцестояния, он целовал меня. Я танцевала, веселая и беззаботная. Впервые в жизни я по-настоящему радовалась, считая тот день самым счастливым.
Сейчас я застенчиво улыбнулась и приняла протянутую руку. Мы вместе направились к каменному алтарю Ианты. Принц с принцессой, Юриан и Ласэн двинулись следом.
Помнил ли Тамлин другой день, когда на мне тоже было белое платье, а под ногами – цветочный ковер?
Ризанд – моя истинная пара – спас меня тогда. Я вдруг почувствовала, что не могу и не хочу переступать эту черту. В глубине души я четко понимала: я делаю нечто непоправимое. Правда, тогда я по-другому объясняла себе все это. Считала, что не заслуживаю такого мужа, как Тамлин. Не хотела навечно обременять его собой, сокрушенной, раздавленной. А Риз… Риз не вмешивался до последнего. Он позволил бы мне выйти замуж за Тамлина. Он хотел видеть меня счастливой, даже если его самого это убивало. Но стоило мне сказать «нет»… Ризанд меня спас. Помог мне спастись.
Я украдкой взглянула на Тамлина. Он смотрел на мою руку, лежащую в его руке. На палец, где когда-то было подаренное им кольцо.
Какие мысли владели Тамлином? Куда, по его мнению, могло деться кольцо? Он ведь не знал, что Ласэн спрятал его обломки. На мгновение мне стало жаль Тамлина.
Жаль, что ему лгали не только Ласэн, но и Асилла. А сколько других видели, как я страдаю, и пытались скрыть от него мои страдания?
Видели, как я страдаю, и… палец о палец не ударили, чтобы мне помочь.
Мы с Тамлином остановились перед алтарем. Ианта величественно нам кивнула.
Посланцы Сонного королевства переминались с ноги на ногу, даже не пытаясь скрывать свое нетерпение. Браннага вчера за обедом сетовала на старомодность праздника и говорила, что в Сонном королевстве они покончили с глупыми традициями народных гуляний. По ее мнению, мы скоро последуем их примеру.
Я старалась не замечать близнецов. Тем временем Ианта воздела руки и обратилась к собравшимся:
– Желаю всем нам благословенного солнцестояния.
Затем последовала длинная череда молитв и ритуалов. Самые красивые из числа послушниц Ианты помогали разливать освященное вино, благословляли плоды и колосья и умоляли солнце взойти.
Это был красивый, хорошо отрепетированный спектакль. Ласэн у меня за спиной откровенно зевал и, похоже, даже дремал стоя.
Но я выдержала всю церемонию Ианты до конца. Я знала, чем она закончится. Ианта подняла чашу с освященным вином и нараспев произнесла:
– Свет, что имеет сегодня наибольшую силу, да изгонит проклятую тьму. Да смоет черное пятно зла.
Удар за ударом, и каждый бил по моей истинной паре – Ризанду. По моему настоящему дому – Двору ночи. Но я лишь улыбалась и кивала.
– А теперь я прошу принцессу Браннагу и принца Дагдана оказать нам честь и вкусить освященное вино!
В рядах собравшихся задвигались. Посланцы Сонного королевства хмуро переглядывались. Я отошла, освобождая им проход и лучезарно улыбаясь.
По всему чувствовалось, что высокие гости намерены отказаться. Но от Ианты так просто не отделаешься.
– Испейте этого вина, и пусть наши новые союзники станут нам новыми друзьями, – вдохновенно вещала она. – Испейте, и пусть вино, наравне с солнцем, прогонит бесконечную ночь года.
Уж не знаю, какие навыки и какую магию применили близнецы, проверяя вино на предмет отравы. Я продолжала улыбаться, наблюдая за ними. Наконец они с явной неохотой приблизились к алтарю, и Браннага взяла протянутую чашу.
Сделав по маленькому глоточку, оба собрались вернуться на прежнее место, но Ианта заворковала, настаивая, чтобы они встали рядом с нею и уже оттуда смотрели продолжение церемонии.
Верховная жрица отнюдь не страдала наивностью. Она прекрасно сознавала: Дагдану и Браннаге противны и даже ненавистны ее ритуалы. Да и ее саму они считали неподходящей союзницей. Не удивлюсь, если вообще постараются сбросить ее с пьедестала. Однако Ианта не оставляла попыток убедить их в своей полезности.
Церемония продолжалась. Звучали новые молитвы. Потом Ианта призвала Тамлина встать по другую сторону алтаря и зажечь свечу для душ, угасших в минувшем году. Когда взойдет солнце, эти души смогут вернуться в объятия света.
Края облаков начали розоветь.
Ианта позвала и Юриана для произнесения одной из заключительных молитв – в честь воинов, что каждый день сражались за наш покой. Эту молитву она добавила по моей просьбе.
На травянистом пятачке остались только мы с Ласэном. За нашими спинами и с боков теснились участники празднества. Впереди высился алтарь, а за ним – цепь холмов, уходящих к горизонту.
Я видела скованность его позы. Видела мимолетные взгляды, бросаемые по сторонам. Ласэн наверняка сейчас думал не о молитвах, а о моем подыгрывании Ианте. От него не укрылось, что накануне восхода солнца мы оказались с ним вдвоем, а остальных словно отвели от нас.
Ианта подошла к краю холма. Золотистые волосы струились по ее спине. Она воздела руки. Место, где она встала, и положение рук – все было точно выверено.
Нечто подобное я видела в день зимнего солнцестояния. Казалось, солнце поднимается между воздетых рук верховной жрицы, наполняя их светом. Послушницы заранее отметили нужное место, положив туда узорчатый камень.
Золотой диск солнца медленно выплыл из-за дальнего холма, готовясь рассеять утреннюю дымку и продолжить путь к синим небесам.
Мир наполнялся ярким, сильным светом. Солнечные лучи казались копьями, пронзающими нас.
Ианта выгнула спину. Ее тело приняло форму сосуда, куда должен излиться свет самого длинного дня в году. Лицо верховной жрицы застыло в экстазе благочестия.
Солнце поднялось. Его золотые лучи протянулись по земле.
В толпе зашептались.
Шепот сменился выкриками.
Они были обращены не к Ианте.
Ко мне.
Я, облаченная в белые одежды – воплощение чистоты, – озарилась сиянием дня. Путь солнца пролег не над головой Ианты, а прямо над моей головой.
Никто даже не заметил, что камень верховной жрицы почему-то оказался сдвинутым на несколько локтей вправо. Все смотрели только на меня. И точно так же никто не почувствовал дуновения легчайшего ветерка, прошелестевшего в траве.
Ианта не сразу отважилась повернуться и увидеть, что на этот раз сила солнца не наполняет и не благословляет ее.
Известные события во дворце правителя Сонного королевства потребовали от меня чрезмерного напряжения магических сил. Конечно, затем они восстановились, но я намеренно держала их под замком, дабы не повредить своим замыслам. Но сейчас я ненадолго сняла замок, и мое тело, освещенное солнцем, засветилось еще и изнутри, словно было прозрачным. Свет был чистым, как свет дня, как свет звезд.
– Разрушительница проклятия, – шептали в толпе. – Благословенная.
Я прикинулась, будто удивлена, но принимаю выбор, сделанный Котлом. Лицо Тамлина побелело от потрясения. Близнецы не скрывали своего замешательства.
Потом я повернулась к Ласэну. Его металлический глаз отражал свет, изливавшийся на меня. Друг, просящий друга о помощи. Я протянула ему руку.