– Слышь, Санек, дед разрешил нам кукурузу продавать на пляже. Говорит, деньги себе берите… Все…
Саша бережно укладывал скрипку в кофр.
– А мамка твоя?
– Что мамка? Дед сказал! Мамка-то тут причем? – Леха важно подбоченился. – Представляешь, сколько денег у нас будет?
Сашка достал из кармана только что заработанную мелочь и вручил кофр другу.
– Я сейчас.
Через минуту мальчик вернулся с мороженым для себя и Лешки.
– Ну что? Идем или нет?
– Идем… Только мне за мамкой приглядеть надо утром, чтоб не ушла.
– Ладно…
…
Сашка вошел в калитку. В одной руке он держал скрипку, в другой пакет с хлебом и молоком.
На крыльце в мятом халате стояла, покачиваясь, его мать. Ноги у бабы были грязные, волосы всклокоченные.
– Явился, бабкино отродье!
Мальчик протянул матери пакет.
– Мам, вот…
Мамаша вырвала из рук пацана кулек и заорала.
– Хлеба он принес! Мясо давай! Или на мясо бабка не научила зарабатывать?
Мальчик терпеливо ждал, когда взбешенная алкогольными парами мать успокоится.
Она не успокоилась. Она выпила еще полбутылки дешевой водки и уснула мертвецким сном.
…
Целый день друзья бегали по пляжу взад-вперед, предлагая отдыхающим горячие ярко-желтые кукурузные початки. К вечеру, когда торговля пошла на убыль, мальчики решили свернуть свой бизнес. Намаявшись на жаре, они сняли с себя потную одежду, сложили вырученные от продажи деньги в пустые ведра и рванули в море. Волны ласково гладили их уставшие тела, теплый ветер с любовью трепал волосы, а чайки рассказывали сказки о путешествиях в далекие страны.
Когда парни вышли на берег, ни ведер, ни денег на месте не было.
– Леш, что теперь будет-то?
– Дед за ведра отругает.
– А за деньги?
– Нет. Деньги наши. Жаль, профукали…
Конечно, Лешка расстроился, но, чтобы поддержать друга, делал вид, что все в порядке.
– Не боись, Санчо! Я с дедом разберусь. Помогу соседке нашей, тете Наташе, сливу собрать – вот тебе и ведра.
– Я с тобой! Вместе профукали, вместе и отвечать будем!
И голодные бизнесмены устало зашагали в сторону дома.
…
Мать орала, била посуду и с ненавистью смотрела на Сашку.
– Где ты шлялся, дармоед? А? – она, как змея, шипела сквозь зубы.
Сашка боялся упасть от голода в обморок, но молчал, чтобы не разозлить мать еще больше..
Пьяница, вытаращив глаза, бегала в поисках причины для продолжения скандала. И тут, как на грех, на глаза ей попался кофр со скрипкой. Рыча, она бросилась на ненавистную коробку и стала ее рвать, ломая замки.
– Вот оно бабкино наследство! Тьфу на него!
Сашка упал матери в ноги:
– Мамочка, миленькая моя… Не надо! Пожалуйста!!! Пожалуйста!!! Я все… Все буду делать!!! Мамочка! Пожалуйста!!!
Мальчик плакал, умоляя мать, но та уже добралась до инструмента.
Соседи прибежали на крики, вызвали милицию и забрали рыдающего над разбитой скрипкой Сашку к себе. А он шел и повторял, как заводной:
– А мама? Как мама будет без меня? Мама как?
…
Ближе к вечеру москвичи отправились на набережную.
– Мальчик тут был.
– ???
– Вивальди… «Шторм»….
– Алл, говори ясно!
Алка собралась.
– Мальчик лет десяти на скрипке здесь, вот, – Алка ткнула пальцем, – на этом месте играл… Каждый день… Каждый… Все еще ходили мимо, как глухие, как-будто у них сосед Вивальди, а управдом Моцарт. А он играл, играл… Так восторженно… Так гениально… А сегодня его почему-то нет.
– Раз-бе-рем-ся!
Феодосия город маленький, и, если постараться, можно найти кого угодно.
Через час местный человек, завсегдатай выпить на халяву, из тех, что трутся возле музыкантов и другой работающей братии, привел к месту событий Леху.
– Саня в больнице. У него нервный срыв, – сказал Алексей и, немного помолчав, тихо добавил. – Из-за скрипки.
…
– Как так-то? Он же мальчишка совсем, а у него сердце большущее, как небо… Душа – огромная, как море… Ему любовь нужна!!! Любовь!!! Он играл нам… Нам всем… Играл гениально, играл потрясающего Вивальди! И никто не слышал, никто не удивлялся! Как? Как можно жить без музыки, живописи, поэзии? Что можно знать о Любви, не чувствуя чужой боли и не радуясь чужому счастью? Как этот маленький человек будет жить теперь? Во что верить?
Алка не могла успокоиться.
– Тааак!!! Бабушка,.. В собесе плакать будем.
Девушка, шмыгая носом. заглянула в глаза Руслану. Она знала, он что-то придумал.
…
Сашка гулял в больничном парке.
Лешка бежал к другу со всех ног, теряя из сумки гостинцы, любовно сложенные дедом.
– Привет, Санчо!
– Привет. Лех!
По парку шла парочка. Поравнявшись с ребятами, девушка спросила:
– Мальчики, вы не знаете, где нам найти…
Алка достала из кармана спецом приготовленную бумажку.
– Александра Белого?
Сашка удивленно посмотрел на Алку, потом на Руслана.
– Это… Это я…
– Ух, ты… На ловца и зверь бежит! – Руслан подмигнул Лешке.
Алка с Русланом вытянулись по струнке и отрапортовали: – Уважаемый Александр, компания ТРТ совместно с компанией по производству веб камер «IP Vision» поздравляет Вас с победой в конкурсе «Герои под наблюдением»
– Что?
– Да, да. Наша веб камера в городе Феодосия зафиксировала именно Вас!
Алка с Русланом переглянулись.
– А победителю вручается приз!
И парочка заорала тушь! Руслан снял с плеча кофр и протянул Сашке, который все это время даже не моргал.
– Это мне? Точно мне???
Сашка глянул на Лешку. Тот улыбался во весь рот.
– Можно посмотреть?
Мальчик бережно и осторожно открыл кофр.
– Ух!!!
Он смотрел, попеременно, то на Алку, то на Руслана.
– Это же… Скрипка!!! Точно мне???
Леха не выдержал.
– Да, точно! Точно! Благодари, давай!
Мальчик растерялся.
Лешка снова выручил друга.
– Играй! Играй, давай, Вивальди своего со штормом!
Мальчик взял инструмент в руки и сделал шаг назад.
– Антонио Вивальди, «Времена года. Лето. Гроза».
В больничных окнах появлялись все новые и новые зрители.
6 июля 2017 г.Алька
Звон разбитой посуды заставил Ольгу проснуться.
Присев на кровати, привычным движением надев тапочки и снимая по дороге с вешалки халат, она пошла в направлении звука.
– Мам… Тут случайно я.
– Господи… Не порезалась?
– Неа, – Аля заметала следы «преступления» в пластиковый совок.
Ольга поцеловала дочь в в рыжую макушку и проследовала в ванную.
– Алька? Ты гремишь в такую рань? – в кухню, потягиваясь на ходу, вошла Андревна, тетка по отцовской линии.
– Пошумела чуть-чуть… – девушка, не поднимая глаз, продолжала собирать осколки.
– Не удивительно… У тебя во всем кавардак…
Алька выбросила мусор в ведро, помыла руки и вышла в прихожую.
– Мам… Мам…
– Алечка, потише… Соседи…
– Мамуль, не жди… Я надолго… Дня на три… В Москву… И, по-жа-луй-ста, не волнуйся.
Входная дверь хлопнула, и Ольга, вздохнув, пошла к кухонному окну.
Из парадного выбежала Алька, на ходу поправляя сумку, сапог и волосы.
– Чудная она у вас, – тетка, дожевывая бутерброд, смотрела из-за спины Ольги на удалявшуюся Алину. – Поражаюсь твоему спокойствию! Дочь все время где-то болтается! Где? С кем?
Ольга ответила, четко отрезая слова.
– Аля – взрослый, адекватный человек. Я знаю – где, с кем и когда бывает моя дочь. Ее друзья – замечательные молодые люди. Я со всеми знакома, и ничего плохого о них сказать не могу.
Из-за теткиной двери потом еще долго слышались обрывки фраз, обличающие современных молодых людей в безалаберности, глупости и разгульном образе жизни.
…
Поезд из Питера опаздывал.
– Русь, я сейчас сдохну…
– Оооо, мать… Не спеши… Сдохнем вместе… Едет…
В подтверждение раздался гудок электровоза.
Алка с Русланом стояли и, молча, улыбались. А Алька металась между ними, внося панику в их стройные ряды.
…
До места надо было ехать минут тридцать. Автобус покачивался на кочках.
– Русь, обрисуй проблему…
Руслан вынул из-за пазухи сложенный вчетверо листок и протянул Альке.
– Пропал вот пять дней назад.
– Старенький… Искали?
– Не очень…
– В смысле?
– В прямом… Родным до фени… Племянница хватилась…
– Дед в себе?
– Да кто его знает?
На остановке их встретила молодая женщина с черными кругами под глазами. Она кивнула головой в знак приветствия.
Волонтеры разбились на группы, и стали прочесывать близлежащую территорию.
В овраге Алька сначала заметила сапог, а, чуть дальше, старика, лежащего в ручье на дне оврага. Одежда на нем была мокрой насквозь.
Слава богу, дед был жив. На Алькин крик прибежали спасатели, погрузили полумертвого человека на носилки и отнесли к ближайшему дому.
Алька вошла в кухню и стукнула о косяк.
– Простите Бога ради. Мы тут дедушку нашли. Можно, он у вас в доме полежит до приезда «скорой»?
От стола к Алине повернулась женщина и, скривившись, недовольно прошелестела:
– Да пусть лежит… Только сами за им смотрите.
– Не волнуйтесь…
Алина достала листок с фотографией и протянула женщине:
– Вы не знаете – кто это?
– Кто? Кто? Отец мой…
Алька остолбенела.
– И Вы так спокойно об этом говорите?
– А что мне? Плакать что ль?
Алька разъяренным зверем кинулась на собеседницу.
– Аля… – Руслан пытался оторвать Алину от врага.
– Сука… Дрянь… Сволочь… – вновь и вновь повторяя эту фразу, билась в истерике Алька.
Алка с большим трудом уговорила девушку выпить валерьянки.
Когда та успокоилась, она села на крыльцо, закурила и заплакала.
…
– Алиночка, как доедешь, позвони…
Алинка села в вагон, из окошка махнула друзьям рукой и, бросив сумку на свое место, отправилась в вагон-ресторан.
Питер встретил ее первым снегом и пронизывающим ветром.
Озябшими руками Алина открыла дверь.
– Доченька… Алечка, – Ольга вышла на звук открывшейся двери.
– Ооо! Явилась… – из кухни показалась голова в бигудях.
Алинка посмотрела на встречающих ее родственников, молча, прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь на ключ.
– Вот… Вот оно… Я говорила… Говорила… Все ты… Твое воспитание… Музыка… Скрипка… Ах-ах… Бить надо было с детства. Вон она – даже слова не сказала…
Ольга резко стукнула по кухонному столу.
– Заткнись, Маша…
Тетка испуганно села на табурет.
Дверь из Алькиной комнаты открылась. Тихой тенью Алька появилась на кухне.
– Мам… Мамочка… Умер он… Дедушка тот… Умер…
Алина, рыдая, уткнулась в материнское плечо..
Ольга гладила дочь по непослушным растрепанным прядям.
Тетка беспомощно хватала ртом воздух, не в силах что-либо понять…
Вечером в квартире на Литейном раздался звонок.
– Теть Оль, можно, мы к вам нагрянем завтра?
– Конечно, Аллочка… Конечно… Не стоило и спрашивать…
– Только нас много.
– Аллочка, конечно… Конечно приезжайте… Ждем…
Ольга тихонечко заглянула в комнату Алины. Та спала, обняв подругу детства – плюшевую безродную слепую обезьяну.
Мать вздохнула и перекрестила пространство маленькой комнаты, вместившее в себя огромный мир с его любовью и болью…
22 июня 2017 г.Загадка «Черного Дракона»
Джин-Хо
Джин-Хо смотрела на огонь. Трава, тихо потрескивая и искрясь каким-то невероятным почти невидимым сиянием, медленно догорала. Старуха молчала.. Она придерживалась древних традиций династии Чосон, но, по воле духов, считала себя шаманом. Уже почти полвека, как она покинула свой дом. Трижды увидев во сне дракона, радугу и персиковое дерево и, повинуясь «зову», Джин-Хо навсегда оставила семью и ушла к реке Хан. Там, у подножья хребта Тхэбэк, в заброшенной хижине, и поселилась «ворожея», прозванная в народе «Хьюн Куен» – Мудрая птица.
Хижина была также стара, как и сама Джин-Хо. Пол, хоть и отапливался дымоходом, местами сильно обветшал. Деревянные решетки покосились, а через соломенную крышу можно было разговаривать с духами напрямую.
Ночью старухе приснился сон, тайну которого она хотела разгадать с помощью духа неба Сандже и многочисленных демонов, поселившихся в каждом уголке ее жилища.
Ворожея сняла со стены чхангу и, закрыв глаза, принялась раскачиваться, напевая странную монотонную мелодию. То, что показали ей духи, напугало ее. Она отбросила бубен, потушила очаг и вышла во двор. Звезды, прозрачные, чистые и огромные не смогли успокоить Джин-Хо. Ее страх ходил за ней по пятам.
Поговаривали, что однажды ночью, кто-то видел шаманку на дороге, ведущей к ее родной деревне.
Нунг
– Дедушка, ты расскажешь мне про хитрую лису? – малышка Нунг крепко держала деда за руку.
На лице девочки устрашающе приплясывали тени деревьев. В доме было темно и сыро. За окном лил дождь. Стук дождевых капель эхом отзывался в голове старика. По его сморщенному усталому лицу текли слезы.
– Конечно, расскажу, мой цветок. Конечно.
Дед поднялся и вышел во двор. Он боялся испугать девочку своими рыданиями.
– Вы бы шли в дом. Дождь ведь.
Дарья от жалости искусала губы в кровь.
В поисках лучшей жизни крестьянские семьи из Кореи покинули границы своего государства и устремились на Дальний Восток. Слухи о богатствах северных земель быстро распространялись среди бедноты. Но до русских земель доходили не все. Вот и у старого Тиена от некогда большой семьи осталась только малышка Нунг.
Село, приютившее старика, носило название «Благословенное», чем полностью его оправдывало.
– Я расскажу тебе про черного дракона, – тихо произнес старик, целуя девочку в ее горячий лоб.
Малышка бредила и не засыпала.
– Лекарства нужны. Иначе помрет девчушка-то.
Дарья, хозяйка, у которой временно поселились беженцы, пыталась хоть чем-то помочь.
Старик подошел к брошенным наспех узлам и, не думая долго, достал маленький сверток. Потом он попросил женщину присмотреть за внучкой и ушел.
Село было расположено в непосредственной близости от Китая. Для безопасности жителей поселок был обнесен глинобитной стеной чуть больше двух метров в высоту, в которой были устроены блиндажи и бойницы с караулами.
…
– Отойди, – Ен Мин, нахмурив брови, отгонял Нунг.
Кровь алыми струйками стекала по руке на штаны мальчишки.
Нунг стояла на своем.
– Закрой глаза и не смотри. Давай же, не бойся.
– Зачем?
– Увидишь.
Парень, закрыв глаза, протянул пораненную косой руку. Через минуту боль отступила, тело на мгновение обдало жаром, и Ен почувствовал себя птицей. В полете он увидел горы, реку, бьющую по камням прозрачными струями, и хижину. И еще он услышал чхегым, пхири и другие инструменты, сопровождающие пение шаманов.
Капельки пота падали со лба на длинные ресницы Нунг.
Ен открыл глаза. На месте раны ничего, кроме тонкой полоски шрама, не было.
– Я пойду. Там дедушка один, – Нунг сделала шаг и упала без сил.
В 1923 году, когда Корея была колонией Японии, «В целях пресечения проникновения японского шпионажа» из всех районов Дальнего Востока без исключения были проведены меры по массовому переезду корейского населения в Казахстан, Узбекистан и Киргизию.
Нунг с мужем вынуждена была покинуть «Благословенное» и переехать в Алма-Аты, где у нее родились дочь и трое сыновей. Детям дали русские имена, так как теперь они стали частью населения Советского Союза. Один из сыновей, наперекор традициям, женился дважды, сбежав во второй раз со своей первой любовью, с которой был связан нежными чувствами со времен учебы в Университете. Годы шли, но родители так и не смоли простить сыну его вольность. И перед смертью Нунг что-то шепнула сыну на ухо. Медсестра, стоявшая поблизости от смертного одра уходящей в мир иной женщины, утверждала, что говорила она о каком-то черном драконе.
«Черный дракон»
Кремер был в стельку пьян. Последнее, о чем он услышал, были рассказ это о каком-то докторе, в двадцатые годы служившем фельдшером на Дальнем Востоке и легенда о черном драконе, спасающем или убивающем свою жертву.
«О, мой Бог! Зачем мне эта информация?!». Кремер сделал попытку встать, но, тут же сел обратно.
День Рождения прошел на славу. Жаль, только русские вот-вот заманят их в ловушку. Думать о плохом не хотелось. Кремер улыбнулся. В спальне заброшенного поместья какого-то Фона его ждала Марлен, его королева и божество. Как он мечтал оказаться в объятиях этой страстной львицы! Издав звериный рык, офицер вломился в спальню. Жаркие ласки подруги лишили его разума окончательно.