Солнце все еще нещадно палило, хоть уже и опустилось довольно низко к горизонту. Вещи я разложила на большом камне, не спрятанном в тени. Раздеваться не рискнула и купаться отправилась прямо в сорочке. Наплескалась вволю, а потом выбралась обсыхать под кустик. Даже в тени прохлада была приятная. Я не мерзла, а сорочка с панталонами очень быстро сохли прямо на мне. Еще радовал тот факт, что на обратном пути смогу снова облачиться в платье. Оставалось надеяться, что к тому времени хоть немного похолодает. Перепады температур тут, конечно, были неестественными. Сдается мне, что и для здоровья это не очень хорошо. Благо, на него я не жаловалась и планировала подержаться тут как можно дольше в здравии.
Пока обсыхала, размышляла. Вернее, пыталась усвоить все то, что услышала от Николы. Мама часто мне рассказывала про Млеку. Отчасти, я даже любила слушать ее страшилки, как сама их называла. Это место неизменно представлялось мне мрачным, с живущими здесь чудовищами. Как страшная сказка, которую слушаешь, замираешь от ужаса и тихо радуешься, что все это происходит не с тобой, а в вымышленном мире. Но глядя на повсеместную красоту, я никак не могла сопоставить действительность и вымысел. И уж тем более, трудно было поверить, что все это дело рук магов, что они на самом деле могли сотворить такое мрачное место на изнанке мира.
На обратном пути я наелась ягод, догадывалась, что сегодня уже больше перекусить не удастся. Пришлось сделать несколько ходок за листьями, пока я не убедилась, что ложе мое получилось довольно мягкое и не в пример выше постилки Николы. Пусть теперь завидует. Самого его в пещере не оказалось, чему я несказанно обрадовалась. Не сразу заметила одежду Николы. Получается, ушел он в образе волка. Оставалось надеяться, что вернется к ночи, а иначе как я тут без костров-то?
Собственная беспомощность меня напрягала. Никогда не считала себя нытиком или капризулей, но здесь не могла отделаться от мысли, что именно такой меня и видит Никола. Но я ведь очень выносливая! И мама говорила, что моей выносливости на десятерых хватит. Ведь я могу сама набрать сухих веток и попытаться развести огонь. А если бы Николы не оказалось рядом?..
Подобные мысли, изрядно приправленные стыдом, побудили меня к решительным действиям. Вместо того, чтобы сидеть в пещере и дожидаться волка, я принялась бродить меж исполинов с толстенными стволами, собирая хворост. Так увлеклась, что набрала его гораздо больше даже, чем нужно было для двух костров.
К тому времени уже начало активно смеркаться. Вместе с сумерками в душу заползал страх. А Никола все не возвращался. Мне ничего не оставалось, как попытаться добыть искру самостоятельно.
В теории я все знала отлично. Отец не раз нам с мамой рассказывал историю, как в молодости, когда Дмитрий Солодей отправил его с поручением в другой город, он вынужден был заночевать в лесу. А на улице стояла зима, и морозы держались суровые. Кресала у него с собой не было, и чтоб не замерзнуть в лесу, он разжигал огонь при помощи подручных средств.
Восстановив рассказ отца в памяти с точностью до единого слова, я нашла обрубок бревна и палку гораздо тоньше. Неожиданно трудно оказалось вырезать ножиком Николы углубление в бревне, куда следовало потом вставить палочку. Нож был таким острым, что я боялась поотрезать себе пальцы. Но все же я победила – дырка получилась хоть и карявенькая, но, хотелось верить, вполне пригодная. Ну а дальше начались настоящие мучения, и знай я заранее, что так будет, ни за что бы не взялась за это хлопотное дело. Но отступить не могла, хотелось прежде всего самой поверить в собственные силы.
Собрав мелких и самых сухих веточек, я сплела из них что-то наподобие маленького птичьего гнездышка и положил на бревно так, чтобы углубление оказалось как раз посередине. Вставила полку поменьше и принялась крутить ее между ладонями. От боли я уже подвывала через несколько минут, а тонкий дымок только начал появляться от всех моих телодвижений. К тому моменту, когда «гнездо» принялось тлеть, я уже находилась в полуобморочном состоянии и рук своих практически не чувствовала. О том, как дрожали они, пока я раздувала сначала маленький огонь в руках, а потом и большой, вообще молчу. Но костер я все же разожгла. Павда далеко не была уверена, что смогу сделать еще раз. Да и, сдается мне, что ладони залечивать буду долго.
К тому времени, когда у входа в пещеру ярко заполыхал костер, на Млеку опустилась кромешная тьма. На этот раз даже луна пряталась за грозовыми облаками. И я очень переживала, что пойдет дождь и затушит костер. На второй у меня уже не осталось никаких сил. А Николы все не было. И если бы не его одежда, я бы подумала, что он меня бросил тут одну. Хотя, может так оно и было. Волку одежда не так нужна, как человеку.
Стоило только так подумать о том, с кем невольно делила последние дни кров и пищу, как новые сомнения закрались в душу. А что если с Николой что-то случилось? Плохое? А я тут сижу и себя жалею. Но развить эту мысль в своем воображении и окунуться в новые переживания я не успела. Волк появился неожиданно. Втянул носом воздух возле входа в пещеру, а потом вальяжно развалился у костра, положил морду на лапы и уставился на меня, забившуюся в свой угол на пышной листве.
Интересно, чем вызвано столь пристальное любопытство, и долго ли он намерен буравить меня взглядом? Я украдкой посматривала на волка, страшась случайно встретиться с ним глазами. Но не могла не замечать, как светятся они в темноте. Когда я уже стала изнывать от неподвижности, чувствуя, как горят ладони, волк неожиданно поднялся, потянулся и направился в мою сторону. Приближался он очень медленно, а я все сильнее недоумевала, что еще он задумал.
Подойдя вплотную, зверь замер, обдавая меня резким запахом псины. Невольно подумалось, что интересная у них особенность – ведь в образе человека они ничем таким даже примерно не пахнут. Наверное, не пахнут… Честно говоря, ни к одному из них принюхиваться мне еще не доводилось. Дальше волк повел себя настолько неожиданно, что я даже потеряла бдительность на время и выпрямилась на своем ложе. Он ткнулся мокрым носом мне в руки, отчего я вздрогнула и невольно выпростала их из-под платья. Правда чуть не заскулила от острой боли, пронзившей запястья. А волк уже вовсю лизал мои ладони, и я понимала, что раны мои затягиваются на глазах, а боль отступает. Нет, я, конечно, слышала, что слюна собак имеет лечебный эффект. Но то, что творилось с моими руками сейчас не могла назвать иначе, чем волшебством. Да и виданное ли дело, чтобы вол лизал руки человеку!
Когда от ран не осталось даже шрамов, Никола отошел от меня на пару шагов и как ни в чем небывало начал перекидываться. Тут я сообразила, что все это время таращусь на него, забыв о правилах. Да что уж там, его желтые глаза практически гипнотизировали меня, не выпускали из плена. Лицо моментально залила краска стыда, когда поняла, что и момент превращения его в человека я не упустила из виду, снова разглядев в свете костра его сильное тело. Этого я уже вынести не могла и проворно спрятала лицо в коленях, чуть не плача от досады на саму себя.
– Как тебя зовут? – раздался голос Николы совсем рядом со мной. Он двигался настолько бесшумно, что я даже не поняла, как он снова подошел ко мне и, должно быть, нависает надо мной всем телом. Хотелось верить, что он хоть оделся.
– Рона, – поспешила ответить я, не желая раздражать его.
– Необычное имя. Рона… – повторил он, словно смакуя.
Я же в своем имени ничего особенного не видела. Среди людей оно было довольно распространено, но не среди оборотней. На его комментарий я лишь пожала плечами, впрочем, он вряд ли это заметил.
– Посмотри на меня, – поступил следующий приказ, отданный довольно суровым тоном.
Еще чего! И не подумаю. Ему – забава, а мне потом переживай за нарушение Устава.
Но мои молчаливые доводы никого не волновали, как выяснилось в следующий момент. Никола опустился передо мной на корточки, нащупал в складках платья мой подбородок и бесцеремонно вздернул его. Я конечно перепугалась, но бдительности не потеряла – крепко зажмурилась.
– Рона, открой глаза и посмотри на меня, – снова велел он, находясь от меня так близко, что я улавливала его дыхание на своем лице. И уж мысль, что псиной от него не пахнет, стала и вовсе лишней. – Я хочу видеть твои глаза.
– Вы же знаете, что я не могу этого сделать, – дернулась я в попытке высвободиться из захвата. Но пальцы Николы держали меня слишком крепко. – Устав…
– Какой Устав, Рона?! – прорычал он, и я поняла, что чем-то сильно разозлила волка. – О каком Уставе можно говорить в Млеке?! Открой глаза, сказал, если не хочешь, чтобы я прибегнул к магии.
А он и это может? Тут я и вовсе струхнула и невольно распахнула глаза, уставившись в его. Правда я их не видела, в темноте пещеры различила только влажный блеск. А вот он мои сумел разглядеть хорошо и без труда. Наверное, волки в темноте видели отлично.
– Видишь, это совсем несложно, – голос Николы звучал обманчиво мягко, – смотреть в глаза собеседнику. Давай договоримся, что отныне так и будет, и ты не станешь прятаться от меня.
– Но…
– Никаких но, Рона. Волею Творца или кого-то еще мы оказались с тобой в проклятом мире. У тебя кроме меня тут больше никого нет. Да и мне нужно твое доверие, прежде всего. Так давай на время забудем Устав и придумаем собственные правила.
Его пальцы все еще продолжали удерживать мой подбородок. А от дыхания волка щеки мои снова запылали, и по телу разлилось непонятное томление. Но кажется, я поняла, что именно он хочет до меня донести. И на этот раз не могла с ним не согласиться.
– Я попробую, – кивнула я, очень надеясь, что сейчас он меня точно оставит в покое.
Но не тут-то было. Вместо этого Никола чуть развернул мое лицо, по всей видимости, чтобы было лучше видно.
– Знаешь, – задумчиво проговорил он, – такие глаза, как у тебя, нельзя прятать. Они как серебристые озера мерцают в темноте. Кажется, что можно утонуть в них…
Скажет тоже! Я едва не рассмеялась. Сравнение с озерами может и было метким, потому что даже сама я считала свои глаза слишком большими. Но вот серебро… Там его и в помине не было. Цвет моих глаз был самым обыкновенным – серым.
– Давай спать, – выпустил, наконец, Никола мой подбородок и удалился в свой угол. Я позволила себе тайком перевести дух, чувствуя, как моментально перестают гореть щеки. – Завтра будем думать, что делать дальше.
Только вот думать нам не пришлось. Все решили за нас, в чем мы и убедились через несколько часов сна.
Глава 8
Проснулась я от внутреннего толчка и сразу поняла, что что-то происходит. Причем это что-то было явно угрожающим. Кругом стояла неестественная тишина – ни звука, ни дуновения ветерка. Лишь костер как-то странно горел, хоть, по идее, сейчас он должен уже тлеть. Вместо этого языки пламени словно решили пуститься в экзотический пляс, дергаясь из стороны в сторону и выпуская в небо снопы искр. Я зачарованно смотрела на дикий огненный танец, борясь с плохими предчувствиями, и не заметила, как к моему ложу подкрался Никола. Только хотела заговорить, как он прижал палец к губам и опустился рядом со мной. Только и могла, что вопросительно таращиться на него, подчиняясь команде молчать. Но раз и он тоже проснулся, значит грядет что-то необычное. И это мягко сказано.
– Сейчас что-то будет, – склонился к моему уху Никола и прошептал.
– Что? – судорожно выдохнула я, чувствуя как по телу прокатилась дрожь страха.
– Не знаю, но готовым нужно быть ко всему.
Не успел он договорить, как под нами загудела земля. Глухо, угрожающе, звук лился по нарастающей, становясь все громче и протяжнее. Его сопровождала слабая вибрация, а костер так сильно затрещал, что языки пламени превратились в сплошные искры, отлетающие на приличное расстояние.
Мне стало так страшно, что я не могла ни пошевелиться, ни вымолвить хоть слово. Только и делала, что таращилась на взбесившийся огонь. А потом налетел ветер, да такой силы, что моментально задул огонь и разметал весь пепел. Пещера погрузилась в темноту. И пространство наполнилось пронзительным писком, словно стая крыс разбегалась в страхе перед чем-то невидимым.
Никола замер рядом, напрягшись всем телом. Я прямо физически чувствовала его сконцентрированность. Сама же не могла оторвать взгляда от пространства, что просматривалось из пещеры. Одна, три, пять, семь… Дальше я сбилась со счета, сколько же светящихся точек приближались к нам, постепенно увеличиваясь. И все это происходило так медленно, словно над нами решили поиздеваться.
– Что это? – привалилась я к плечу волка, испытывая внезапную слабость во всем теле.
– Не знаю. Не паникуй раньше времени.
Какой там, не паникуй. Да я уже готова была сорваться с места и бежать, куда глаза глядят, если бы страх не парализовал тело. Неизвестность и опасность во мне неизменно рождали панику.
По мере того, как в светящихся точках начали проступать очертания фигур в темных длинных одеждах, гул превратился в нестерпимый. Никола зарычал и схватился за голову, зажимая уши руками. Я так и вовсе оглохла и лишь продолжала усиленно моргать.
Когда я решила, что нас хотят свести с ума и уже практически ничего не соображала, гул внезапно стих, и пространство снова погрузилось в звенящую тишину. Только в ушах продолжало пульсировать, как отголоски ушедшего под землю гула. Вот тогда я их разглядела. У самого входа в пещеру стоял высокий мужчина в плаще, с капюшоном на голове, скрывающим верхнюю половину лица. Остальные, похожие на него как братья близнецы, выстроились за его спиной. Хоть глаз их и не было видно, но я поняла, что именно они создают такое яркое свечение, что буквально струилось из-под капюшонов.
– Следуйте за мной, – прозвучал голос, лишь отдаленно напоминающий человеческий. Кажется, говоривший, если и пошевелил губами, то самую малость. Но голос его был такой сильный, что отразился эхом от стен пещеры.
Я дернулась и посмотрела на Николу, который исподлобья рассматривал пришельцев. Взгляд его сейчас не выражал ничего, кроме угрюмости.
– Пойдем, – встал он и поднял меня за руку. – Сейчас лучше подчиниться. Перевес не на нашей стороне.
Не скрою, что в глубине души даже обрадовалась его такому решению. Ужасно боялась, что он сейчас обернется волком и кинется в неравную схватку, чтобы наверняка погибнуть. Что-то мне подсказывало, что перед нами даже не люди.
Фигуры в плащах так синхронно отступили от входа в пещеру, что сейчас напомнили мне танцоров в цирке-шапито, что приезжал к нам однажды и в который родители водили меня ребенком. Никола взял меня за руку и вывел наружу. Почувствовав его дружеское рукопожатие, я испытала приступ жгучей благодарности и поняла, что рядом с ним мне все же не так страшно. За всеми этими мыслями не заметила, как самый главный верзила оказался перед нами, а остальные, похожие на него, выстроились в два ровных ряда по бокам от нас. Так четким строем мы и двинулись вперед. Благо, Никола продолжал меня держать за руку, за что я его сразу же возвела в ранг самых благородных волков в мире. Иначе ноги не держали бы меня, так нещадно они дрожали. Сам же он, по-видимому, делал это скорее машинально, чем сознательно. Взгляд его скользил по сторонам, и рука временами непроизвольно сильно сжималась, доставляя мне боль. Но на это я точно не обращала внимания.
Между тем, что-то странное творилось вокруг нас. Место, в котором мы провели вот уже два дня, неуловимо менялось, хоть я и плохо видела все, кроме нашего строя, из-за яркого свечения, от которого уже даже стало жарко. И все же, мне казалось, что с каждым шагом долговязого скалы словно расступаются, а место деревьев занимают какие-то неясные очертания, больше напоминающие строения с множеством острых шпилей. И земля становилась все тверже. Ноги уже приятно не утопали в пушистом мхе, и вскоре я убедилась, что ступаю по камню. А еще исчезли кустарники, что ласкали ноги своей листвой. И в самом воздухе появилась смесь каких-то незнакомых запахов с примесью гари. Но самым странным мне показалось небо, стоило случайно задрать голову и взглянуть на него. Если раньше стояла безлунная ночь, то сейчас над нами ярко полыхал, а даже не светился, огромный красный диск. Неужто луна может быть такой?