– Привет! Ты ко мне так спешил? – обрадовано спросила Нелли и ближе подошла к Слуцкому.
– Я обознался.
– А кого ты ожидал увидеть? – писклявым голосом поинтересовалась она.
– Это уже не важно. Танцуй дальше, Нелли.
– Но я вижу, что ты один, – протянула кокетливо Нелли, – может…
– Нет, – отрезал он, – я же сказал нет. Извини, я ошибся, вот и все!
– Лео, куда ты так рванул? – возмутилась запыхавшаяся Регина, которая бежала вслед за ним.
– Никуда, – тихо ответил он.
Слуцкий приблизился к Регине, чтобы продолжить с ней танцевать, но та ревниво закричала:
– Что значит никуда? Ты бежал к Нелли? Хоть сегодня ты можешь побыть со мной?
Ее крик вывел из себя Слуцкого. Он затрясся. Выпучив глаза, он раздраженно крикнул в тот самый момент, когда музыка затихла:
– Отстань!
Крик привлек внимание многих.
Регина обиженно сжала губы.
Слуцкий, увидев любопытные взгляды окружающих, раздражился. Скорчив недовольно лицо, он заторопился к выходу.
Выбежав на улицу, Слуцкий глотнул свежего воздуха. Он свернул в школьный сад, где стояла необыкновенная тишина и пахло распустившимися ночными цветами. Он подошел к мостику, что соединял берега, искусственно разбитые маленькой речушкой. Посмотрев в отражение воды, он разглядел звездное небо. Подняв голову, увидел над собой холодное, величественное небо, которое сегодня было без единой затуманенности. Лишь иногда срывался метеорит и оставлял после себя белый след. Присев на мостик, он свесил ноги и уткнулся в водную темную гладь.
Сзади себя Слуцкий услышал знакомые шарканья ногами.
– Лео? – спросил Никита.
– Да, это я.
Шаги ускорились. Подойдя ближе к другу, Никита с волнением в голосе спросил:
– Да что с тобой?
– Все нормально, – монотонно произнес Слуцкий.
Нащупав рядом веточку от яблони, он отломил от нее кусочек и кинул в воду.
– Тебе запретили говорить?
– Говорить? – переспросил Слуцкий.
Словно очнувшись, парень вздрогнул, вопросительно выпучил глаза на Ника.
– Не нужно мне ничего объяснять, просто ответь на один вопрос… – замедлил тот.
– Какой вопрос?
Никита присел на корточки к другу, и, сверкая большими глазами, загадочно спросил:
– Если бы тебе можно было говорить, ты бы поделился?
Сначала Слуцкий сдвинул брови, потом поняв вопрос Никиты, от удивления открыл рот. Друг все ждал ответа. Поняв, что нужно хоть что-то сказать, он положительно кивнул. Никита улыбнулся и радостно шепнул:
– Я так и понял! Я все понял.
– Ник, прости, – облегченно вдохнул Слуцкий, – я рад, что ты понял.
Как же в этот момент он хотел рассказать Никите все то, что писал в своем дневнике. Как же ему хотелось рассказать о своей тоске, о своем смятении, но не мог, не смел, ведь не позволено. И теперь лишь на языке жестов он общался со своим другом, который не знал конкретной причины такого поведения друга. Никита, скорее всего, понял, что его друг оказался в ситуации, о которой не разрешено распространяться. И так глядя друг другу в глаза, ребята дружелюбно улыбнулись. Слуцкому стало легче. Никита протянул руку, за которую крепко ухватился Слуцкий и поднялся с мостика.
– Может, ты не можешь сказать, но только не твои глаза, которые я знаю с детства, – шепнул Никита, похлопав его по плечу.
Слуцкий опустил голову, чувствуя вину перед другом за тайну, которую ему запрещено раскрывать.
– Лео, ты неделю уже взаперти, тебя не слышно не видно, на связь не выходишь, футбол забросил, как бы тебе плохо ни было, не нужно закрываться. Поверь, так ты себе сделаешь еще хуже. Отвлекись, иначе сойдешь с ума. У тебя взгляд безумный, если так и дальше пойдет, ты загнешься.
Слуцкий кивнул.
У входа в корпус, где проходили все школьные мероприятия, послышался неразборчивый женский голос.
– Это, скорее всего, нас зовут, – пояснил Никита.
– Регина? – различил голос девушки Слуцкий.
– Вся наша компания вышла тебя искать. Скоро полетим в замок, будем встречать рассвет.
– Да. Нужно собрать вещи, пора повеселиться! – улыбнувшись, воскликнул Слуцкий.
Аэробусы, которые должны доставить выпускников в сектор «З», где находился замок для выпускников близ находящихся районов, уже показались в небе. Аэробусы украшены разноцветными гирляндами. Приземлившись на площадке, водители машин открыли дверь, встав у входа в аэробус, стали регистрировать выпускников, летящих в замок. Быстро взяв заранее приготовленные вещи, Слуцкий и Никита благополучно зарегистрировались и в веселой компании отправились в замок.
Не спящие граждане могли наблюдать летящие аэробусы, которые переливались разными цветами.
Выпускники были радостные. Они распевали песни, некоторые, нарушая технику безопасности, танцевали в рядах. Когда аэробусы достигли цели и открылись двери транспорта, выпускники устремились внутрь замка занимать комнаты. Но до входа в замок сначала нужно было пройти по длинному мосту, соединяющему два берега, разбитые рекой. Мост украшен гирляндами, а снизу подсвечивается маленькими светодиодными лампочками. Когда ребята проходили по мосту, раздался залп, на небе высветился салют и лазерное приветствие выпускников. Все радостно закричали, потому что от такого зрелища вкус праздника только усилился. Глаза выпускников заблестели еще больше, чувствовалось, что веселье только впереди.
Забежав в комнату, в которой могло разместиться около шести человек, Слуцкий занял понравившуюся кровать и рядом стоящий со своей кроватью шкаф, в который закинул вещи. Затем он улегся на мягкий диван, стоящий посредине комнаты и ждал других ребят.
Когда все обустроились в комнате, то прежде чем спуститься в главный зал, ребята решили открыть шампанское и разлить по бокалам. Слуцкий лениво продолжал лежать на диване.
– Давай выпьем шампанское, да нужно переодеваться уже. В зале, наверное, вечеринка началась, – сказал Никита.
В комнату ворвалась Регина. Увидев ее, Никита вскрикнул и побежал прочь. Девушка начала распылять клубничную пену, которая через несколько часов бесследно исчезала. Слуцкий не успел среагировать и лежа на диване, увяз в клубничной пене. Еще три девушки вбежали в комнату и начали пуляться мягкими шариками, которые прилипали к одежде и телу. Чтобы отодрать шарики нужно приложить усилия. Слуцкий поймал Регину и повалил ее на пол. Та начала смеяться, пытаясь увернуться от него. Но оказавшись на спине, Регина совсем выбилась из сил. Слуцкий стал плескать ей пену на лицо. Залив лицо, он стал плескать пену из баллончика прямо на грудь Регине. Та вся сжалась. И когда баллончик опустел, парень отпустил Регину, а сам побежал за следующим баллончиком, чтобы облить кого-нибудь другого. Веселье началось!
Обтекая после пены, Никита, Регина, Лео и еще семь друзей из их постоянной компании засели в красной комнате. Ребята укутались полотенцами, потому что после пены, для всех последовал насильственный холодный душ.
– Может, пойдем вниз? – стуча зубами, предложила Регина.
– Да, можно! Что здесь сидеть?! Пойдемте знакомиться с выпускниками из других районов! – поддержала Феона, и, скинув полотенце, привстала с пола.
Никита вопросительно взглянул на Слуцкого, тот кивнул. Девчонки побежали переодеваться, а ребята, еще немного поежившись под полотенцем от холода, через несколько минут уже в новой сухой одежде, спускались по лестнице.
Только Слуцкий уже не был так игрив, он снова загрустил. Снова на него накатили мысли о Малинковской, а там и мысли о Республике, которая, казалось бы, давала все блага своим гражданам, но только не свободу слова, не свободу передвижения, просто не давала свободы, хотя бы глоток…
– Ты идешь? – спросил Никита, выходя из комнаты.
– Да, – ответил тот, любуясь в блокноте фотографией с изображением Малинковской, которую оцифровал.
– Что ты там копаешься в шкафу?
– Ничего, – соврал Слуцкий.
Закрыв блокнот, он засунул его в кожаную обложку, и буркнул:
– Я уже иду.
Никита не стал ждать, он побежал за разбушевавшимися остальными ребятами. Сунув блокнот в рюкзак, Слуцкий закрыл шкаф, перед зеркалом полюбовался собой и пошел к лифту. Несмотря на то, что ребята спускались по лестнице, а Слуцкий ехал на лифте, он все равно пришел в главный зал позже всех. В зале было темно, лишь световые шары, подвешенные к потолку, давали возможность разглядеть хоть какие-нибудь черты танцующих. Музыка играла очень громко. Кроме белоснежных улыбок и чересчур оголившихся грудей девушек парень больше ничего не увидел. Пройдя приличное расстояние по залу, он так и не увидел ни одного знакомого лица. Танцевать с незнакомыми людьми ему не интересно, а находиться в зале одному скучно. Музыка стала давить на голову, и Слуцкий, окончательно раздражившись положением, прошел напрямую, в надежде найти конец зала и выйти уже куда-нибудь из этого помещения, в котором становилось душно. Зал был так огромен, что ему пришлось идти долго, не просто идти, а толкаться.
Наконец-то он увидел просвет. Словно выплюнувшись из толпы, Слуцкий облегченно вздохнул, поправил рубашку, которая потрепалась, и, увидев балкон, выходящий с видом на сад, решил подышать свежим воздухом. Зал и балкон разделяло немного узкое, но длинное помещение, где находились официанты с шампанским и другими сладостями. Выйдя из зала в этот стеклянный коридор, Слуцкий подошел к большому зеркалу, висящему слева на стене.
Пока он пытался пригладить торчащие волосы на затылке, к нему подошел официант и любезно предложил:
– Шампанское?!
Повернувшись к официанту, Слуцкий потянулся за бокалом, но тут же опустил руку и стал разглядывать разносчика шампанского. Он удивленно посмотрел в лицо официанта, которое казалось холодным, искусственным и лживым. Неудивительно, ведь это робот.
«До сих пор не научились делать нормальные рожи роботам», – подумал про себя он.
– Да, шампанского, – наконец ответил Слуцкий.
Взяв бокал, он игриво подмигнул роботу.
Робототехника в Центральной Республике процветает, пожалуй, таких достижений в этой области нет в других Республиках. Но робот роботу рознь. Обслуживающие роботы особенно ничем не блистают. За последнее десятилетие с колес их всего лишь поставили на ноги, натянули резину, имитирующую кожу человека, и на этом пока что продвижения закончились. В связи с новыми преобразованиями, роботы стали более ловкими и высокими, их рост теперь достигает одного метра семидесяти сантиметров. Возможно, Республика особенно и не старается их совершенствовать, ходят слухи, что опережение есть в военной робототехнике, в тяжелой промышленности, результаты которой скрывают от населения. И кто знает, может, уже созданы такие роботы, которых с трудом отличишь от людей? Этого Слуцкий не знает точно, он только догадывается, как и любой другой гражданин.
Робот замер. Постояв без движений несколько секунд, он пошел предлагать шампанское другим жаждущим. В коридоре свет потускнел, так что на балконе потемнело. Слуцкий подошел к широким перилам балкона, сделав глоток шампанского, поставил бокал.
Балкон длинный и вмещает огромное количество людей. Много ребят вышло подышать воздухом: пары, одинокие девушки, одинокие парни, в общем, люди, которые надеялись найти собеседника и провести этот вечер вместе. Только Слуцкий облокотившись на перила, стоял, устремив свой взор вдаль.
Небо в эту ночь казалось особенно звездным, таким чистым, спокойным, необъятным. Такую красоту теперь редко можно увидеть, ведь в районе из-за высоких многоэтажек небо не кажется таким привлекательным, его вообще плохо видно. Слуцкий снова погрустнел.
Как долго он ждал выпускной вечер, хотел развлечься и побаловаться, ведь до полноправия они имеют право быть детьми, а потом за каждый свой поступок нужно нести ответственность. Вот этот день настал, а он глупо проводит его один. Ему не хочется больше флиртовать с девушками, не хочется играть в эти любовные игры, делать обманчивые комплименты, пить шампанское до головокружения, ничего не хочется.
Ветер приятно обдул лицо, потрепав волосы. Деревья тихо зашептались между собой. А луна одиноко повисла в небе, одиноко, так же, как и Слуцкий.
Он все больше думал о том, как же все примитивно. Как устроена их жизнь. С одной стороны, власти делают многое для того, чтобы человек был доволен: у всех есть еда, одежда, дом, образование. Это раньше люди мучились, пытались выжить. А теперь есть все. Живи, развлекайся. Но что-то не так. Все слишком одинаково, нет какой-то изюминки в жизни.
– Почему ты здесь? – послышался знакомый девичий голос.
Слуцкий немного вздрогнул, ему показалось, что его только что разбудили. Он попытался разглядеть девушку. Когда узнал черты лица, улыбнулся:
– Роза? – при слабом свете луны он разглядел ее нежную улыбку и большие глаза, в которых всегда жило одиночество. – А почему ты… почему одна?
Роза подошла к нему ближе и встала рядом. Девушка облокотилась на перила и стала смотреть вдаль.
– Красиво, правда? – шепнула Роза.
– Да, – он развернулся к ней и стал разглядывать ее профиль.
Она смотрела вдумчиво и медленно хлопала длинными ресницами.
– Роза…
– Да, – отозвалась она.
– Почему ты здесь? – он коснулся ее плеча и нежно провел своими пальцами по ее руке.
– Потому что я – одна, – ответила она и от приятного прикосновения глубоко вздохнула.
Он продолжил потихоньку вести пальцами по ее руке и почувствовал, как ее кожа покрылась мелкими пупырышками. Дойдя до ее ладони, он взял ее за руку:
– Теперь не одна, – он положил ее руку себе на плечо, обнял за талию, и немного прижав к себе, шепнул, – а давай потанцуем?
Роза удивленно взглянула на Слуцкого. Теперь ее лицо было лучше видно, скорее всего, зрение парня адаптировалось к темноте. Медленная романтичная музыка доносилась из зала. В свете луны ее русые волосы словно переливались серебром. Прижав Розу еще сильнее, он примкнул своей щекой к ее щеке. От девушки пахло чем-то приятным, сладким. Кожа на спине оказалось очень нежной.
– Почему я раньше не видел, как ты прекрасна, – шепнул он ей на ухо.
Роза вздрогнула. Ее дыхание участилось, и дураком нужно быть, чтобы не понять, что ей приятны эти объятия. А ведь такого между ними никогда не было, не было так, чтобы они нормально разговаривали и тем более, чтобы Слуцкий говорил ей приятные слова. Несмотря на то, что квартиры Розы и Слуцкого находятся в одном подъезде напротив друг друга, ребята не были друзьями детства, чаще бывало наоборот. Они ругались. А о том, чтобы между ними была взаимная симпатия – никогда. Слуцкий не видел в ней ничего привлекательного. Роза всегда была замкнутой, одинокой, со своими правилами и законами. Некоторые говорят, что ее воспитали так родители, верующие в богов, в которых верили раньше люди. Якобы родители воспитывают Розу в религиозном духе. Никто не знает этого точно, и спросить не положено, ведь о религии теперь не говорят. Теперь не строят церкви, их нет. Так же не издают религиозную литературу. Но власти не запрещают верить в богов. Разрешают верить, но только дома и так, чтобы никто другой не знал об этом. Религия в Республике – семейная тайна. А девушки со странностями никогда не нравились Слуцкому, так было и с Розой. Он никогда не замечал естественной красоты девушки. Но что-то сегодня потянуло к ней. Может быть, он чувствует себя таким же одиноким, как и она. Может, он чувствует, что он не такой как все, так же как она. А, может, потому что она сегодня просто красива. Точно лишь, то, что ему очень хочется поцеловать ее.