– А то! – за тем он и сам выпил адский раствор, но перед этим всё же зажмурил глаза – хорошо пошла! Прям аж внутри всё загорелось, – сильно стиснув зубы, добавил Константин.
– Это у тебя слизистая горла растворяется, дебил.
– Да чё ты! Нормальный самогон! Я даже ещё не ослеп!
– Удивительный факт!
В мире с миллионом проблем, – серьёзных и не очень – никто так не позволяет расслабиться, как хороший алкоголь, являющийся топливом дружеской беседы этим замечательным вечером. После пятой дозы вкуснейшего семидесятиградусного напитка Костя поинтересовался:
– Слушай, Димас, какие у тебя планы на жизнь? Ну в смысле, чё ты собираешься дальше делать? – в попытке сфокусировать взгляд на товарище спросил Константин.
– Я как-то даже и не задумывался. Думаю заняться тем, чем занимался и до этого
– Загребать гопников в КПЗ?
– Да нет же! Помогать нуждающимся и защищать слабых. Больше никаких идей в голову не приходит, а так хоть что-то полезное сделаю для простого народа… Если таковой ещё остался.
– Конечно, остался! В центре промышленного гиганта прошлого образовался целый город не особо радужного будущего. Правда, поменьше, чем тот, что был до него, но всё же! Там заправляет какой-то бывший мафиози, Патриархом зовётся. Прозвище ему неспроста дали. Раньше священником был, деньги отмывал под прикрытием церкви, да, в общем-то, и сейчас этим занимается.
– Кто такой будет?
– Да я хэ-зэ. Жирный, здоровый, опасный хер. Вот тебе мой дружеский совет, не связывайся с ним. Или встречаться мы с тобой будем только на твоей могиле.
– Это мы ещё посмотрим. Можешь поподробнее рассказать об этом городе?
– О нём и рассказывать особо нечего. Собрались богатые, влиятельные люди из прошлого, собрался рабочий класс из прошлого, вот тебе и город будущего! Бедняки живут в трущобах. Те, что позажиточнее в старых многоэтажках устроились. А самая богатая элита во главе с Патриархом обитает в отеле в центре. Назвали его мэрией и правят оттуда своими подданными. Живёт город по большей части за счёт торговли, поэтому его и назвали «Меркадо», это с какого-то там языка переводится как «Рынок». Я туда изредка хожу приторговывать своим безупречным самогоном. Да и новости какие пособирать тоже выходит. По-моему власть там строит какой-то постапокалиптический капитализм, что, знаешь, тоже неплохо. На пепле смерти хорошо растут цветы жизни. Думаю, Меркадо потом станет какой-нибудь столицей.
– Интересно. Надо бы сходить туда, может снова получится стать защитником порядка. У меня вроде как это неплохо получается.
– Твоя, правда. Я через пару дней отправляюсь в город. Ты со мной?
– Конечно, вдвоём веселее!
После этих слов беседа перешла в куда менее серьёзное русло и превратилась в обсуждение разных аспектов жизни маленького человека в большой пустыне.
Глава 3. Цветок среди руин
Задержанное дыхание. Палец на курке. Звук выстрела разорвал непоколебимую тишину заброшенной больницы. Гильза глухо ударилась о бетонный пол, после чего, черноволосая женщина мгновенно исчезла из оконной рамы во избежание своего раскрытия. Пуля под углом проникла в висок, пробила костную ткань и прошла мозг от начала до конца, вырвавшись наружу с другой стороны черепной коробки насыщенным алым фонтаном. В обширном внутреннем дворе медицинского учреждения замертво упал тучный лысый мужчина со сквозным отверстием в голове. Его коллеги пришли в замешательство от увиденного и стремительно покинули место встречи в сопровождении нанятых телохранителей. Срыв крупной сделки являлся главной целью безымянной дамы с татуировкой «Rosenrot» на предплечье правой руки. И, по всей видимости, ей это удалось. Подобно неуловимой тени, девушка пробежала по коридорам полуразрушенного здания, удаляясь с позиции ведения огня. Никто так и не смог выяснить, кто убил предпринимателя, а уж тем более выследить убийцу. В это время, она уже направлялась к заказчику. Когда солидный мужчина в чёрном деловом костюме вошёл в кабинет, Розочка уже ждала его, облокотившись на искусно вырезанный стол из махагони. Тусклая лампа на потолке освещала только центр комнаты, скрывая лица и намерения людей, что так любят бизнесмены.
– А через дверь не пробовала? – безэмоционально спросил Скрытый.
– Какая разница как входить, если твои сотрудники одинаково хреново охраняют всю территорию имения?
– Неважно. Ты выполнила приказ?
– Никто даже не заметил, что его убило.
– Надеюсь, это послужит хорошим уроком всем тем, кто собирается торговать моим оружием под моим же носом, ибо… – Розочка настойчиво перебила Скрытого, не дав последнему закончить свой монолог:
– Ты не в церкви для проповедей, батюшка, давай ближе к делу. Что дальше?
– Ты всегда была такой бездушной стервой?
– Нет. До того, как ты забрал у меня чувства, я была милой ламповой тян3.
– И откуда же, позволь спросить, ты это знаешь?
– Это просто моё предположение. К делу.
– С моим Сомелье ты разобралась. Теперь подошла очередь Винченсо.
– Мне просто остановить его хрупкое итальянское сердечко?
– Во-первых, он не итальянец и это просто псевдоним, во-вторых, мне донесли, что он сливает знатное количество пресной очищенной воды на запад, в Ориэнтис. А это сильно ударяет по моему карману. Я прислушиваюсь к шепотам за стеной, но не верю им на слово. Посмотри подноготную нашего сеньора, и если невидимые голоса не солгали, развлекайся.
На этой спокойной ноте диалог благополучно завершился. Заказчик непринуждённо вышел через дверь, а Розочка использовала более привычный для неё путь. Она уже знала, где найти Винченсо, ведь свободное от работы время, что он не проводил с женой, он проводил в одном знаменитом борделе.
***
Люстра-вентилятор тускло освещала просторный кабинет и врача в белом, по меркам пост апокалипсиса, халате. Но ему этого, по всей видимости, было не достаточно, и он дополнительно орудовал небольшим фонариком, осматривая пациента-мальчика лет восьми.
– Уколов боишься? – доброжелательно спросил доктор.
– Нет! Я ничего не боюсь!
– А ты храбрый. Потерпи, сейчас будет немного больно, – после этих слов острейшая игла пронзила тонкую ткань детской кожи, доставляя целительную сыворотку для помощи хрупкому организму в победе над смертоносной болезнью.
– Вот и всё. Ну, давай, беги скорее к маме.
– Спасибо, дядя Олег! – радостно выкрикнул паренёк, устремляясь к выходу в коридор. Минуту спустя в лабораторию, а по совместительству и приёмную Олега Анатольевича, вошла мать маленького пострадавшего.
– Спасибо вам, доктор! Без вас Никита бы и недели, наверное, не протянул, – вытирая чуть мокрые уголки глаз, сказала немолодая женщина.
– Не за что. Это моя работа, – с пониманием ответил Олег.
– Какая же беда приключилась с моим бедным дитятком-то?
– На его кожу попал довольно сильный некротоксин. Проник внутрь эпителиальных клеток, и запустил процесс некроза тканей. И да, вы правы. Ещё бы неделька и парень бы сгнил заживо.
– Боже мой! Как же так получилось-то?
– Всё очень просто. Мальчуган играл с ребятами в подсобке, и должно быть ненароком уронил мои запасы концентрированного яда паука-волка. Последующие события вы и сами прекрасно знаете.
– А зачем это вам такое хранить? Вы же доктор вроде как, а страшными ядами занимаетесь.
– А зачем детям играть на складе химической лаборатории? – с улыбкой поинтересовался учёный.
– Тоже верно. Вы уж извините меня за Никитку. Одни мы остались, совсем одни. Отец ещё до катастрофы нас бросил, вот и воспитываю его совсем одна. Бывает, не за всем могу углядеть, а он мальчик активный. Временами, даже слишком. Как натворит чего… – вместо логического завершения предложения, мама спасённого от неминуемой смерти сынишки символично махнула рукой.
– Ничего страшного, я понимаю. Нас тоже бросил отец. А сейчас я уже и не вспомню, когда это было. Во всяком случае, мы не живём в пряничной стране с молочными реками. Сегодня новый день – это новый вопрос выживания Homo Sapiens как вида, и какой-то там укол мне ничего не стоит. Тем более, когда речь идёт о таких невинных душах, как дети, – Олег, не вставая со стула, потянулся к своему рабочему столу, выполненному в античном стиле, и со скрипом открыл верхний выдвижной ящик. Профессор достал оттуда конфету-леденец, пережившую апокалипсис прямо в этой лаборатории, и протянул её женщине напротив со словами: – передайте Никите. Они остались у меня ещё с тех времён, когда сахар не был дефицитным продуктом.
– Спасибо! Спасибо вам огромное, господин доктор! Не смею больше отвлекать вас от работы.
– Я вам не господин, моя дорогая, да и доктор я только по случайности. Думаю, вам стоит идти к сыну. Ему всё ещё нужна ваша забота и уход. Больше никакого особенного контроля не требуется, только смотрите, чтобы он не занимался изнуряющими физическими упражнениями и хорошо спал. Минимум восемь часов в день. Приятного вечера, если его всё ещё можно назвать таковым.
– И вам тоже! Ещё раз спасибо, доктор!
Женщина вышла из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь, после чего Олег Анатольевич мог продолжить свою работу. Учёный в любой ситуации остаётся учёным. Будь то процветающий город, инвестирующий миллионы разномастной валюты в научные исследования или мир, выжженный под корень чем-то, что люди ещё даже не смогли осознать. Университет отлично сохранился. Все корпуса остались целыми, разве что в некоторых осыпалась штукатурка. Но это не помешало профессору обустроить из образовательного учреждения приют для тех, у кого уже не было дома. Молодой и харизматичный преподаватель быстро собрал вокруг себя людей, нуждающихся в разного рода помощи. Объединив усилия, они сделали из этого места что-то, хотя бы отдалённо напоминающее тихий и спокойный уголок. Для жителей приюта Олег стал героем, спасающим их от болезней, и дающим им хоть относительную, но всё же безопасность. Состояние лаборатории и оборудования было пригодным для работы, создавая пространство для гениальных экспериментов химика-энтузиаста. Тигельные печи, аналитические весы со встроенными аккумуляторами, которые могли пережить Олега Анатольевича и всех его возможных внуков, наборы мерных колб, пробирок, дистилляторов и прочей хим. посуды оставили свои лучшие времена ещё в восьмидесятых годах прошлого века, но до сих пор превосходно выполняли предписанные им функции, даже пройдя через конец света. Приблизившись к столу с рабочим макетом одноцилиндрового «ДВС4», Олег глубоко вздохнул и произнёс:
– Опять не запустился… Что ж, значит спирт, полученный из Solanum Tuberosum, не годится для запуска двигателя. Ну не будем отчаиваться. Как там говориться: «И опыт – сын ошибок…»
Стук в дверь прервал красочный монолог в учёного.
«Ну, кого ещё принесла нелёгкая», – подумал он.
– Олег Анатольевич, можно войти?
– Войдите!
В лабораторию проник человек в хорошем настроении и чёрном плаще. За спиной его висел музыкальный инструмент молочно-белого цвета с изрядно выгоревшей на солнце краской. Блестящие на свету тусклой лампы тёмные волосы были собраны в недлинный хвостик, лежащий на затылке параллельно позвоночнику. Недолго думая, незнакомец присел на стул импровизированной приёмной в ожидании внимания со стороны профессора. Не отворачиваясь от результата эксперимента, Олег произнёс:
– Вы по какому поводу?
– Да вот, представилась возможность заглянуть.
В нотках голоса посетителя было что-то знакомое, и это заставило Олега Анатольевича обернуться на источник звука.
– Ого… Я думал, ты спился и умер в какой-нибудь подворотне, пытаясь записать своё ни на что не похожее соло, – язвительной шуткой высказался учёный.
– А я думал, тебя убила жена одного из твоих любовников, – молчание ненадолго сковало комнату, наполняя её атмосферой неожиданной встречи двух давних знакомых, – Ну, здравствуйте, Олег Анатольевич, – музыкант протянул правую руку в ожидании традиционного ритуала приветствия, но потом вернул конечность в изначальное положение, сказав:
– Ах да, забыл, ты же не приветствуешь рукопожатия.
– Подумать только… Сам Максим Евгеньевич Братухин пришёл в мою скромную лабораторию. А ведь последний раз мы виделись, когда, – Олег затянул последнюю букву слова, вспоминая событие из далёкого прошлого.
– Когда учились у Владимира Владимировича, – подхватил Макс.
– Точно. Ты тогда ещё ушёл со второго курса, чтобы заняться музыкой.
– А ты остался, чтобы посвятить себя науке. И как? Получилось?
– Как видишь, сижу вот, людей от болячек спасаю, да плюшками временами балуюсь, – профессор кивнул головой в сторону опытного образца двигателя внутреннего сгорания, – А у тебя как? Ну, с музыкой.
– Да, знаешь, как-то не срослось. Я так и не записал то самое соло. Но пока что умирать не собираюсь и думаю, что всё ещё впереди.
– Мне всегда нравился твой оптимизм. Так, может, не будем продолжать беседу в сухую?
– Определённо хорошее предложение, доктор Перевозников.
Олег проследовал к небольшому шкафчику в дальней части лаборатории со словами:
– Чаёк? Или чего покрепче?
– Если честно, я бы не отказался, – ответил Максим.
Учёный достал закрытую бутылку, наполненную пятизвёздочным коньяком.
– Даже не начатая, – подметил Макс.
– Пациент подарил. Я тогда вылечил его сыпь на одном необычном месте, так он…
– Прошу, избавь меня от подробностей своих неестественных похождений, – бестактно перебил Максим.
– Это была область за ключицей… Ладно, закроем тему. Скажи лучше, как ты меня нашёл? – спросил Олег, тщательно протирая гранёные стеклянные стаканы.
– Я слышал, что в старом университете завёлся чудо-доктор. Хворь любую лечит, да и с мужчинами ложе разделить не прочь. Решил проверить свои подозрения, и вот я здесь.
– А где ты это, позволь узнать, слышал?
– Видел город, недалеко отсюда, на месте бывшего центра? Очень красивое место, скажу я тебе. Там жизнь обретает истинные черты аристократии, стараясь повторить как можно больше пороков прошлого. Так вот, я там, в заведениях разных концерты даю, ведь я как-никак музыкант. А мы, как десантники, бывшими не бываем. Играл я как-то в одном кабаре, «Синяя мельница» называется, а над ним, представляешь, публичный дом! Ну я и успел познакомится с тамошними дамами. А они, знаешь, хорошо умеют работать язычком. Свежие сплетни, слухи первее всех узнают, а бывает и со мной ими делятся. В свободное от работы время они собираются в коридоре, чтобы послушать моё выступление, – Макс мельком улыбнулся и продолжил: – никогда не думал, что моя музыка найдёт признание среди жриц любви. Собственно вот так я и заполучил новое сомнительно знакомство.
Тем временем сорокаградусный спирт разливался в гранёных стаканах, постепенно наполняя помещение ароматами дубовой бочки, в которой был выдержан.
– Как интересно. И что же было дальше?
– А дальше, мы выпили за встречу! – произнёс Максим, и залил в горло крепкий алкоголь, закусив его довольно редким деликатесом нового времени. – Ох, хорошая синька… А оливки тебе тоже больные притащили?
– Оливки? Не, это мои тут валялись. Я их ещё со своего дня рождения забыл в лаборатории. Ну вот и пригодились. – Ответил учёный, всё ещё жмурясь от горького лекарства для души. – Так, зачем ты пришёл? Кроме того, что захотел вспомнить институтские времена, разумеется.
– А вот это уже дело посерьёзнее, – Макс сменил настроение с беззаботного весельчака, на хмурого скептика и добавил, – ответь мне на один вопрос. У стен есть уши?