Джип стоял во дворе, возле него стояли и курили Жора с Дашей. Я сдержанно поздоровался.
– Чё, профессор, и ты с нами? – Жора усмехнулся и сплюнул.
– Ну да, с вами… – поправив очки, пробормотал я.
Это мне хотелось спросить что-нибудь вроде «чё, и вы с нами?» Но я робел и перед Дашей, и тем более перед этим верзилой, хоть старался этого не показывать. Вместо этого я спросил:
– А Витька-то сам где?
– Да вон, гребёт со своими банками… – Жора мотнул головой в сторону подъезда, откуда выходил Витька с объёмистой дорожной сумкой. Внутри что-то позвякивало.
– Привет, Славка. Это под мёд, – пояснил Витька, подходя.
Он открыл багажник, сунул туда сумку:
– Давай сюда тоже свою торбу. Чего-то не густо у тебя поклажи!
– А мне-то зачем? Я затариваться мёдом не собираюсь.
Я снял свой тощий рюкзачок, положил рядом. Витька захлопнул крышку.
– Ну что, садимся?
– Залезайте, гуси, – Жора швырнул окурок. – За руль я сяду. Пока на грунтовку не выехали.
Никто из нас не стал возражать. Наверняка это была инициатива Витькиного отца. Да оно и понятно. Было бы крайне досадно закончить путешествие, толком не начав его.
По бездорожью Витька рассекал лихо, но на проезжей части опыта вождения у него никакого не было. Да главное, и права ему ещё рано иметь. И пришлось бы отвечать его родителям, если что…
Однако про всякое «если что» никому из нас и думать не хотелось.
Мы забрались в машину. Переднее сиденье рядом с водителем занял Витька. Даша и я сели сзади. Жора завёл мотор, и мы тронулись.
Ту часть города, где ездили другие машины и ходили люди, мы миновали достаточно быстро. Городок-то небольшой. За пятнадцать минут мы добрались от центра до окраины, потом вырулили на федеральную трассу «Петрозаводск – Мурманск». Жора поддал газу, и джип с рёвом рванулся, стремительно отматывая назад дорожное полотно.
Окна в салоне были приоткрыты, приятный ветерок свистел в ушах и обдавал свежей прохладой, двигатель гудел убаюкивающе-ровно, и ему аккомпанировал гладкий шорох шин по асфальту. Встречных машин было на удивление мало. Мимо нас по обе стороны от шоссе проносились сказочные пейзажи: приземисто-плавные зелёные холмы, привольные цветущие луга, глухие сосняки в отдалении, россыпи гранитных и базальтовых валунов, небольшие озерки, блестящие на солнце сине-стальной гладью… Изредка попадались одиноко стоящие аккуратные, будто игрушечные, деревянные домики, которые тоже добавляли красоты окружающей картине. Никто не говорил ни слова, все любовались видами. Даже Витькина сестра, у которой рот не закрывался надолго, молчала и восхищённо глазела по сторонам.
Я думал: как же всё-таки здорово, что мы мчимся по этой дороге навстречу чему-то волнующему и восхитительному! Уже и Жора казался не таким противным, и беспокойные мысли о возможной встрече с пчёлами улетели куда-то далеко.
Мы проехали километров десять, потом круто свернули с трассы на ответвление. Оно тянулось через необозримое поле по направлению к синеющей вдалеке полосе леса и ещё дальше – к возвышенности за ней, где-то на самом горизонте. Это были те самые места известняково-мраморных выработок, куда я стремился попасть.
Мы с пацанами, как я уже говорил, ездили не раз этим маршрутом на великах. Правда, в основном по обочине – тут обычно сильное движение, это сегодня нам везло. Но доезжали только досюда и поворачивали назад: асфальт здесь заканчивался и начиналась грунтовка. Можно, конечно, и по ней ехать дальше, но уж очень грязно и пыльно. Да и не отваживались: кто знает, какая дорога дальше и можно ли вообще проехать? Тем не менее, меня эта неизведанная даль всегда манила. Я холил и лелеял в себе надежду, что непременно когда-нибудь побываю там. И вот, похоже, моя мечта сбывалась.
Человеческого жилья уже не было видно никакого. Джип понёсся по дороге, то и дело подпрыгивая на ухабах и вздымая за собой клубящийся пыльный шлейф. Даша сморщилась, и, торопливо закрывая окошко, прокричала сквозь гул двигателя:
– Жорик, не гони так, а то мы тут задохнёмся!
Тот вполоборота ухмыльнулся:
– Да лан тебе, Даха! Ехать так ехать!
– Жор, – просительно прогундосил Витька, – давай теперь я! Как договаривались!
Жора притормозил машину.
– Ну садись, пионэр, коль не терпится, – он иронически усмехнулся и прихлопнул по баранке тяжёлой потной ладонью. Слово «пионер» он так и выговаривал – через «э».
– Я не пионер, – обиженным тоном буркнул Витька. – И не был им никогда.
– А кто ты? – загоготал Жора. – Пионэр и есть! Ладно, рули, – он вылез из машины.
Витька тотчас занял его место, и на лице его нарисовалось блаженство.
– Ехать-то знаешь куда? – небрежно осведомился Жора, грузно плюхаясь на сиденье рядом с ним.
– Да знаю вроде, – неуверенно ответил Витька и повернул ключ.
– Мать объяснила, – подала голос Даша, – доезжаем до леса и там развилка. Нам влево и ещё пару километров. Никак мимо не проедем, просто некуда.
Мы поехали дальше. Витька вёл джип не так разухабисто, как Жора, – видно было, что он осторожничает. Как Даша и сказала, скоро дорога раздвоилась: одна ныряла в заросли берёз и елей, вторая протянулась параллельно кромке леса.
– Эй, профессор, – Жора повернулся ко мне, – ты туда, что ли, хотел? – он махнул рукой к лесу.
Я кивнул:
– Ну да, мы хотели с Витькой к тому месторождению… потом, после пасеки. Да, Вить?
– Ага, – отозвался Витька, не отрываясь от управления.
– И чё вы там забыли, – недоумённо хмыкнул Жора. – Мне так совсем влом туда переться. И Дахе тоже, да, моя куколка?
– Мне тоже там делать нефиг, – пожала плечами Даша.
– Так может это… вы с Дарьей на пасеке побудете? – осторожно предложил я. – А мы потом за вами заедем. Мы недолго!
– Не знаю, сейчас за мёдом, а там видно будет, – хмуро бросил Жора.
Витька повернул машину влево, и мимо нас замелькал частокол деревьев. Потом лес понемногу начал редеть и отступать. Дорога стала петлять, следуя за изгибами ландшафта в одну сторону и в другую, вверх и вниз. Скоро деревья исчезли совсем, а местность устойчиво пошла немного в гору. Перед нами широко раскинулась местность, напоминающая почти сплошной зелёный ковёр. Снова на этом ковре стали попадаться небольшие водоёмы в отдалении от дороги. Наконец мы разглядели вдалеке небольшой бревенчатый домик, а неподалёку от него – сооружения, похожие на большие почтовые ящики, только деревянные.
– Ну, вот она и пасека, – облегчённо выдохнул Витька.
***
Подъехав, мы остановились и вылезли.
– Красота-то какая! – воскликнула Даша, задрав лицо к небу и раскинув руки.
Да, вокруг была просто благодать. Ветра не было, в высокой синеве радостно сияло солнце. Стояла почти полная тишина, только стрекотали где-то близко в высокой траве кузнечики. Воздух был напоён ароматом луговых трав, и хотелось просто стоять вот так, ни о чём не думая, взирать на всё это великолепие, и вдыхать полной грудью.
Всё было настолько замечательно, что я напрочь позабыл о своём страхе, на то время он просто выветрился из меня.
– Ну чё, идём? – нарушил общее молчание Жора, который держал в руках взятую с собой авоську. – Или тут будем торчать?
Витька достал из багажника свою сумку. Мы направились к домику.
Большая чёрно-белая собака возле дома, завидев нас, загавкала, махая хвостом. Впрочем, не зло, а скорее приветственно. Из дома навстречу нам, видимо, уже заслышав шум машины и собачий лай, вышла бабуся в цветастом платке, приветливо улыбаясь.
– Тихо, Жуча, тихо, – приговаривала она собаке, гладя её по голове сухой ладонью.
– Здрасьте, – обратился к ней Витька. – Мы тут у вас мёда хотели бы купить, и этого, как его…
– Прополиса, неуч, – подсказала Даша.
– Да, и ещё прополиса. А хозяин дома?
– Хозяин, милые мои, с утра поехал ульи переставлять на другой луг, – пояснила старушка. – Пчёлы у нас сей год хорошо роятся. Скоро уж должен бы вернуться, как вы с ним разминулись, не знаю. Но ничего, я за него. Милости прошу в дом!
Мы зашли в избу, хозяйка усадила нас вокруг стола, поставила самовар, начала хлопотать, доставая всякие нехитрые угощения.
– Вот, сейчас чаю с медком попьёте, гости дорогие! – ворковала она радушно. – Разнотравный, последнего сбора!
– Да вы не беспокойтесь, мы недолго, – сказала Даша, – купим у вас что хотели и назад.
– У нас так не принято, – степенно ответила старушка, – мы всякого покупателя угощаем всегда. Люди такой путь к нам проделывают, уважить надо, а как же?
Она поставила перед нами по чашке чая, а в центр стола – огромную плошку с янтарным мёдом, от запаха которого просто кружилась голова. И на вкус он был просто потрясающий. Витькина матушка была права: он был явно лучше того, что продавался на городском рынке, а с магазинским так и вовсе было не сравнить.
Пока мы пили чай, бабуся рассказывала нам о непростом труде пчеловодов, о свойствах мёда и пчелиного воска, о жизни этих насекомых.
– Так значит, вы здесь вдвоём на этой пасеке трудитесь? – поинтересовалась Даша.
– Вдвоём, дочка, – вздохнула старушка, – уж давно тут с моим стариком. Дети вот уехали, навещают редко. Пенсия-то мала у обоих, а тут, глядишь, и заработок какой-никакой. И людям польза. Но этим нынче мало кто занимается…
– А что, не кусаются у вас пчёлы? – спросил Витька с едкой интонацией. – А то вот у нас товарищ боится, – он кивнул на меня.
– Правда, что ли, боишься, очкарик? – живо отреагировал Жора, покосившись на меня.
Я сидел раздосадованный и молчал. На кой чёрт Витька это ляпнул? Теперь у этого гнусного Жоры будет ещё один повод меня подначивать.
– Знаете, дорогие мои, – ответила старушка размеренно, – вообще наши северные пчёлы злыми считаются среди других пород. На юге-то – те спокойнее будут. А наши сердитыми бывают, но только если их сильно потревожить. А так пчёлки, они отношение к себе чувствуют. Как животные. Ты к ним с заботой да лаской – и они тебе тем же ответят. Плохих людей, я вам скажу, не любят они. Вот ещё когда химией какой несёт или перегаром – шибко злятся, могут и напасть. А хорошему человеку их бояться нечего.
– Да ну, ерунда какая-то, – прокомментировал Жора. – По мне так, что пчёлы, что мухи – одна хрень!
– Мухи-то, молодой человек, мёда не дают, – ответила старушка с улыбкой. – И летят не на цветы, как пчёлки, а сами знаете на что.
Даша хихикнула, улыбнулись и мы с Витькой.
– Ладно, баловство это всё, – пренебрежительно осклабился Жора. – Ты вот, мать, лучше скажи: у тебя закусить чего найдётся? У нас с собой поинтереснее мёда кое-что есть.
С этими словами он вынул из авоськи, которую принёс с собой, пол-литровую бутылку водки «Столичная».
– Жорик, – с укоризной выговорила Даша.
– А чё «Жорик»? – невозмутимо ответствовал верзила. – Пионэры поедут развлекаться, а нам скучать?
– Жора, тебе же машину вести потом, – робко напомнил Витька.
– А то я забыл! – тот выкатил свои болотные глаза на Витьку. – Не бзди, пионэр, прорвёмся!
Потом повернулся к хозяйке:
– Ну так как, мамаша, найдёшь закусь хоть какую-нить?
Старушка поглядела на него, как мне показалось, с некоторым сожалением, легонько вздохнула:
– Ну, коли вам, молодой человек, это лучше, что ж… вот, держите. – Она поставила на стол блюдо с ломтями хлеба. Потом добавила к ним нарезанное кусочками розоватое сало и солёные огурцы.
– Во, это совсем другое дело! – Жора аж потёр руки. – Уважили, мамаша! Даха, ты будешь?
– Не, Жора, я не хочу, – дёрнула та плечиком. – Как тебе в жару охота?
– Ну как хошь, – Жора стал отвинчивать пробку. – Мать, давай стопарь!
Он набулькал стопку до краёв, резким движением опрокинул в себя, довольно крякнул: «Эх, хорошо пошла!» и захрустел огурцом.
Витька тем временем показал свою тару хозяйке и сообщил, что все банки хочет наполнить мёдом. Старушка ответила: «Пойдём, милый, в сени». Я торопливо допил свой чай и поблагодарил её, вылезая из-за стола. Сидеть рядом с Жорой, который, развалившись на лавке и не обращая на меня внимания, закидывал себе в нутро одну стопку за другой, было удовольствием ниже среднего. Я решил выйти с Витькой, с нами пошла и Даша – проконтролировать процесс затоваривания.
В сенях стояли несколько больших молочных бидонов, литров этак на сто, и рыночные весы с гирями. Бабуся сноровисто наполнила черпаком все банки. Потом положила на весы шматок смолистого пахучего вещества светло-коричневого цвета, завёрнутый в полиэтиленовую плёнку – тот самый прополис. Он потянул более чем на килограмм.
Витька достал деньги, расплатился с хозяйкой. Вид у него был довольный: груз поручения сбросили.
– Ну, что, первая часть программы выполнена? – спросил я Витьку, когда Даша вернулась к Жоре, бабуся пошла по своим делам, и мы остались в сенях одни.
– Это точно, – подтвердил Витька, сияя, как только что выпущенная монета.
– Я предлагаю пока всё это оставить тут, – я показал на покупки, – и съездим, куда собирались. Немного там пошаримся и назад. Часа за два управимся.
– Не знаю… – замялся Витька. – Честно говоря, уже и ехать-то в ту даль неохота.
Я такого поворота не ожидал.
– Ну начинается, – сказал я с досадой. – Вить, ты чего? Мы ж собирались!
– Да этот сейчас напьётся… – он мотнул головой в сторону двери, – боюсь, как бы он не отмочил здесь чего-нибудь непотребное. Лучше домой поехать.
– Так пусть он, пока мы ездим, тут останется, протрезвеет! – горячо возразил я. – Ему сейчас за руль никак нельзя!
– Да ему по фигу это, – ответил Витька с каким-то обречённым видом, – я его знаю.
– По фигу, не по фигу, – сказал я с нажимом, – мы ж хотели ехать к выработкам и поедем. Что нам твой Жора, указ?
– Он такой же мой, как и твой, – огрызнулся Витька.
– Так ты чего предлагаешь? – продолжал я. – Сидеть тут, ждать, пока он в норму придёт, а потом назад? А я зачем пёрся с вами?
Витька тяжело вздохнул:
– Ну прости, Славка! Я за него не могу отвечать, сам понимаешь… В следующий раз без него поедем.
– Когда он будет, этот следующий раз! – невесело усмехнулся я. – Слушай, ну ведь сестра твоя с ним. Тем более с нами он и не собирался. Давай, поехали!
На Витькином лице отображалась мучительная борьба. Наконец он выдавил:
– Ладно, чёрт с ним, поехали.
***
Мы вернулись в горницу. Витька объявил, что сейчас сгоняет со Славкой, со мной то бишь, куда и собирались. Даша безразлично ответила – мол, флаг вам в руки, но тут же добавила:
– Только недолго, слышь, Витька! Мы тут вас до вечера ждать не собираемся!
Жора, который к тому времени опустошил почти всю бутылку, поднял на нас мутный взгляд, протяжно рыгнул и произнёс тяжело:
– Э, гуси, вы чё, без меня надумали ехать?
– Жора, так ведь ты и не собирался, – с виноватым видом ответил Витька.
Он всё время говорил с этим типом, как будто оправдывался в чём-то. И мне это не нравилось. Но, наверное, и я выглядел в общении с Жорой отнюдь не более дерзким.
– А щас собираюсь! – Жора хлопнул кулачищем по столешнице так, что стопка подпрыгнула. – Я за тебя отвечаю перед твоими родоками. Усёк, пионэр?
– Понятно, – сокрушённо выдохнул тот.
Да, похоже, от него нам было не избавиться. Сейчас поездка уже не представлялась мне столь увлекательной. У меня мелькнула мысль: а может, действительно лучше домой? И тут же оборвал себя: в таком состоянии Жоре управлять машиной на трассе – да пожалуй, будет безопаснее, если Витька сядет за руль. Но ведь этот бугай не позволит.
И сидеть тут, в чужом доме, не хотелось. Хозяйка нас пока не выпроваживала, но делать нам тут было больше нечего. Да и ей вряд ли нравилось лицезреть незваного напившегося гостя, да ещё с манерами, далёкими от джентльменских.
– Если поедем, так уж все вместе, – сказала Даша. – Чего мне тут одной париться?
– Верно соображаешь, куколка, – заржал Жора и похлопал её по спине.
Он долил остатки водки, махнул стопку. Потом сграбастал последний кусок хлеба с салом, и, жирно чавкая, объявил:
– На выход, гуси!
Мы попрощались с гостеприимной хозяйкой и вышли из избы. Уже было три часа дня.
Витька и я несли к машине тяжеленную сумку, взяв с двух сторон каждый по ручке. И тут только я подумал о том, что до сих пор ни одна пчела меня не побеспокоила.