Стены комнаты для арестованных, размером два на три метра, были выкрашены в чёрный цвет. Металлическая дверь имела обрешётчатое смотровое отверстие, одновременно служившее единственной отдушиной для притока в комнату свежего воздуха. Весь комфорт заключался в установленной деревянной лавке, прикреплённой к одной из стен.
Николай понимал, что это наказание являлось справедливым и, по большому счёту, был готов к такому развитию ситуации. Сначала он посидел на лавке, потом лёг на неё и заснул.
– Эй, Колямба, ужин принесли, – разбудил его Андрей, который в этот день оказался в наряде. – Ты спишь, что ли?
– Уже нет, – отозвался Николай и сел на лавку.
Дверь открылась.
– Держи миску, когда съешь, налью тебе чай.
– Давай.
На ужин дали гречку с тушёнкой. Еда оказалась несколько суховатой и пересоленной, но всё равно надо было подкрепиться.
– Тогда на КПП я так и не понял, куда ты девался, – говорил Андрей. – Думал, может, незаметно в часть вернулся. А потом, после вечерней поверки сообщили, что ты исчез. Мне пришлось доложить дежурному, что ты вышел за пределы части и не вернулся. На следующий день мне дали два наряда вне очереди за плохое исполнение обязанностей. Но я, конечно, за тебя испугался, мало ли, что могло быть.
– Всё нормально, как видишь.
– Вижу. А ты где был-то?
– В Новосибе.
– А мне зачем сказал, что на минутку выходишь?
– Откуда, Андрюха, я мог знать, что так получится? Ты же сам попросил меня спрятаться.
– Ну.
– Я залез в передвижную радиостанцию. Помнишь, там «ГАЗ-66» стоял?
– Помню. Так ты что ли в машину залез? – засмеялся Андрей. – Ну, ты артист! А она, значит, тебя в Новосибирск увезла?
– Не совсем. По дороге я выпрыгнул, а потом в тайге заблудился. Меня подобрали охотники и привезли в Новосиб, там положили в больницу.
– Зачем в больницу?
– Ноги я сильно натёр, ходить не мог, плюс истощение.
– Истощение?
– Так я три дня по тайге плутал.
– Ну, ты даёшь! Ей Богу, артист!
Мимо проходил начальник караула.
– Караульный, отставить разговоры с арестованным! – приказал он.
– Есть! – ответил Андрей.
Потом шёпотом сказал Николаю:
– Ладно, Колямба, ешь. Зови, если что.
Эти трое суток пролетели быстро. Арестованный Николай большую часть времени спал. На жёсткой лавке было неудобно, но как говорится, лежать – не мешки ворочать. Всё это время он думал о Рите.
Время шло, уже наступил ноябрь. Письмо, которое обещала написать девушка, так и не приходило. Военнослужащие его призыва думали о дембеле, рассказывали, как поедут домой, и чем потом будут заниматься. На душе Николая была какая-то пустота и тоска одновременно.
Однажды под утро ему приснился кошмар. Как будто та самая жаба, которую он обкидал камнями, вдруг начала снимать с себя кожу, как в сказке о Царевне-лягушке. Только делала она это в таких ужасных муках, что страшно было смотреть. А когда сняла кожу, то явилась перед ним Рита. Но это не была та улыбчивая и счастливая девушка, которую он знал. Она страдала и плакала, говорила, что очень несчастна, просила ни при каких обстоятельствах не встречаться с ней. Потом стала обвинять Николая во всех своих бедах, хотя было не совсем понятно, в чём, собственно, его вина.
Николай проснулся весь в поту. Какой странный сон. Возможно, это было некое предостережение, данное ему свыше. Он лежал с открытыми глазами, пока дневальный не скомандовал:
– Рота, подъём!
Солдаты потянулись на построение, где состоялась утренняя перекличка. Далее по распорядку – физзарядка в виде трёхкилометровой пробежки по территории части, полчаса на приведение себя в порядок, завтрак и развод на работы.
Николаю и ещё двум его товарищам досталась уборка снега вдоль забора в районе КПП. Часа через полтора объявили перекур. Солдаты весело болтали на отвлечённые темы, а Николай с тоской смотрел на дорогу, по которой его тогда летом увёз «ГАЗ-66», и он потом познакомился с Ритой. Девушка сегодня явилась ему во сне. Такие сновидения приходят только потому, что постоянно думаешь об одном и том же.
Дорога просматривалась на протяжении ста пятидесяти метров, до самого поворота в лесной массив. Вдруг Николай увидел приближающегося к воротам человека, кто-то шёл в сторону КПП. Кажется девушка. Возможно, библиотекарь или медсестра из воинской части. Нет, не похоже. Что, если просто жительница из местной деревни? Однако одета она по-городскому. Голубая короткая куртка и джинсы. Распущенные длинные рыжие волосы, покрытые сверху белым беретом. Господи, не может быть!.. Да это… это же Рита!
Николай подбежал к воротам. Затаив дыхание, он ожидал, когда девушка подойдёт. Вот и она увидела его. Потом какое-то время молодые люди стояли, молча созерцая друг друга через стальные, выкрашенные в зелёный цвет, прутья забора.
– Рита, – тихо сказал Николай. – Как же я ждал тебя.
– Я тоже скучала, – также тихо ответила Маргарита. – Что же нам делать, Коля?
– Эй, отойдите от ограждения! – раздалось справа.
Это была реакция дневального на КПП. Рита отступила на несколько шагов назад. Николай подбежал к караульному.
– Послушай, выпусти меня! – обратился он к солдату.
– Не положено, – отвечал тот. – Все вопросы к начальнику караула.
– Не видишь? Ко мне девушка приехала!
– Сейчас позвоню в дежурную часть.
– Звони, братишка, звони скорее! – торопил его Николай.
– Товарищ капитан, тут к Коробкову родственница приехала…. Есть! Понятно.
– Ну, что он сказал?
– Сейчас подойдёт.
Коля опять прильнул к ограждению. Рита терпеливо ждала.
– Не выпускают, сейчас дежурный подойдёт, – объяснил он девушке.
Рита кивнула.
– Здравия желаю! – сказал капитан, подойдя к Николаю. – Ну и, что тут у нас случилось?
– Товарищ капитан, ко мне приехала девушка!
– Вижу, что не бабушка, – усмехнувшись, сказал дежурный. – На территорию части посторонним нельзя.
– Но…
– Увольнительную для личного состава подписывает командир части. А его нет, и не будет пару дней.
– Товарищ капитан, может, разрешите мне выйти? Ну, в виде исключения. Пожалуйста!
– Нет, тебе точно не разрешу. Один раз ты уже вышел, второго раза не будет.
– Как же…
– Разрешаю пообщаться в помещении КПП, но не больше часа. После чего Вашей барышне необходимо будет покинуть расположение части. Вопросы есть?
– Никак нет.
– Вот и чудесно. Девушка, идите на КПП, запишите свои данные в журнал. Пойду, предупрежу дневального.
Николай пошёл за дежурным, но увидел, что ему махнул один из солдат, с которым убирали снег вдоль забора. Это был Сергей Алалыкин – его одногодка – парнишка из Омска. Стоя в стороне, он со всеми наблюдал за происходящим.
– Коля, хочешь, я тебе всё организую. У нас на насосной станции мужик работает из местных, сколько раз меня выручал. Ко мне невеста частенько приезжает. Встречаемся в цивильных условиях. Дом тебе снимет за «трёшку». Недорого. Договориться?
– Да, но как? Не дай Бог опять попасться…
– Я с тебя удивляюсь! Скажи мне, кому ты нужен после отбоя?
– Логично! Ладно, договаривайся.
– Ну, где ты там, Коробков! – окликнул Николая дежурный.
– Иду.
– В общем, тут без глупостей, – сказал капитан, когда солдат подошёл. – Поговорили и разошлись. Всё ясно?
– Ясно.
Дежурный и дневальный вышли, молодые люди остались одни.
– Коль, ты прости меня за незваный визит, – начала Рита.
– Да ты что! Я так рад, что ты приехала. Как ты вдруг решилась?
– Не знаю даже, как объяснить…
– Ты просто говори, я пойму.
– Вчера к нам в гости зашёл друг нашей семьи – Славик. Мы с ним росли вместе, учились в одном классе. Ради меня он поступил в тот же институт. Короче, он сделал мне предложение.
– А ты?
– Раньше я думала, что у нас с ним судьба такая – быть всегда вместе. Но когда я встретила тебя, во мне что-то переменилось.
– Переменилось?
– Да, переменилось. Я всё время вспоминала о тебе.
– Хм…
– Мама настаивает на том, чтобы я дала согласие. Семья Славы живёт в достатке. Родители – люди приличные, ко мне хорошо относятся.
– А отец твой что говорит?
– Отцу, похоже, всё равно. А вот с мамой получился серьёзный конфликт. Я уехала сегодня утром.
– Как же ты добралась сюда?
– Села в электричку. В центре уезда узнала, как добраться до воинской части. На автобусе доехала до ближайшей деревни, потом пару километров пешком. Надеялась, что тебя со мной отпустят. А тут в части оказывается столько запретов.
– Да уж. Но, если ты хочешь остаться со мной, то можно организовать…
Рита опустила глаза.
– Главное, чтобы ты этого хотел, Коля.
– Рит, когда я впервые увидел тебя, сразу понял, что жить без тебя не смогу. Только о тебе и думал.
Молодые люди обнялись. Николай чувствовал, как бьётся её сердце. Он ощущал её запах, который так кружил голову. Ещё совсем недавно держать в объятьях очаровательную девушку, сибирячку Риту, казалось утопией, несбыточной мечтой. Но сейчас это происходило с ним наяву. Постепенно Николай начал выходить из оцепенения. Он откинул с её лица рыжие локоны и смотрел в зелёные, как изумруды, глаза.
– Всё так неожиданно, – шептал он.
– Написала, что хочу к тебе приехать, я отправила два письма…
– Я не получил ни одного, почему-то не дошли.
– Не дошли?
– Потерялись, наверно. Теперь уже неважно, ведь ты сама приехала.
На крыльце послышались торопливые шаги. В помещение вошёл Серёга Алалыкин.
– Ой, я дико извиняюсь, – смутился он, увидев обнимающихся. – Коля, ты это… короче, я договорился. Только надо это… ну, твою барышню проводить сейчас, пока человек-то не ушёл.
– Серый, говори, что надо делать? – немного раздражённо переспросил Николай.
– Ну, смотри, девушка сейчас выходит с КПП, вдоль забора идёт к насосной станции, там её встретит Егор и проводит в дом. А вечером вы там встретитесь. Хотите на день, можно и дольше, условия я тебе сказал. Домишко – что надо, мне тогда понравилось.
– Рит, что ты решила? Останешься? – спросил её Николай.
– Да, останусь, – ответила девушка.
– Ладно, тогда до вечера.
– До вечера.
– Сейчас сразу направо. Там тропинка вдоль забора, никуда сворачивать не надо. Прямиком к насосной станции и выйдешь, – объяснил Сергей Рите. – А я со стороны части оббегу, предупрежу Егора, пускай встречает.
– А этот Егор твой нормальный? – недоверчиво спросил Николай.
– Ясен пень! Говорю тебе, свой человек, – успокоил Алалыкин.
– Не обидит девушку?
– Не боись, не обидит.
Вечером, после команды «отбой», Николай вылез наружу через окно в туалете и таким образом в сопровождении Сергея покинул казарму. Дальше прошли хозяйственный двор и перелезли через ограждение. Алалыкин вызвался сопроводить до самой деревни.
– Колька, запоминай дорогу. Обратно один пойдёшь. Летом было бы, конечно, лучше – снег не мешает. Зато зимой любовь крепче.
– Хорошо.
– Кстати, у них в деревне самогон неплохой. У Егора тоже есть.
– Самогон мне не нужен, – сказал Николай.
– Ну, я так, на всякий случай, – оправдывался Серёга. – Тут мне рассказывали, пару лет назад дело было. Солдаты день рождения одного из своих сослуживцев отмечали, выпить хотелось. А взять негде. Нашли в свинарнике бутылку с жидкостью. Понюхали, вроде спиртом пахнет. Попробовали на язык, ну спирт и спирт. Разбавили один к одному водой, и давай жрать. Потом всю компанию в больничку с мигалками увезли. Выяснилось, что в бутылке была настойка чемерицы. Эту отраву коровам разводят несколько капель на ведро, чтобы отрыжка была после пережёвывания сена. Представляешь? Несколько капель на ведро! А они один к одному разбавили. Кое-как откачали.
– Да уж, артисты.
– Поэтому самогон и предлагаю, вместо всякой дряни.
– Серёга, я не пьянствовать собираюсь. С девушкой встречаюсь. И вообще, не знаю, чем эта затея закончится.
– Колька, нормально всё будет.
Егор – деревенский мужик лет пятидесяти, встречал их в сенях своего дома, попыхивая самокруткой с «самосадом».
– Пришли, что ли? – спросил он.
– Пришли, пришли, – буркнул в ответ Алалыкин.
– А то краля Ваша уж заждалась. Дело-то молодое, понимаем.
Николай достал из кармана три рубля, сунул купюру хозяину.
– Благодарствуем, – отвесил поклон Егор. – Дом я протопил, до утра Вам хватит. Постельное в комнате свежее. Можно было бы и баньку сообразить.
– Нет, баньку не надо.
– Ладно, смотрите, дело Ваше, – махнул рукой Егор. – Я к родственникам спать пойду. Утром буду часов в восемь. Успевайте. Уйдёте раньше, не забудьте дверь посильнее прижать, а то она у меня туго закрывается. Надумаете продлить, ну опять три рубля потребуется. А так милости просим, проходите.
Серёга Алалыкин попрощался, а за ним следом и Егор захлопнул дверь.
Николай прошёл в избу. Внутри было тепло. За столом перед самоваром сидела Рита. Увидев знакомое лицо, она вся просияла и соскочила с места. Молодые обнялись.
– Колюшка, наконец-то ты пришёл.
– Рита!
– Боялась, вдруг не придёшь.
– Рита, я так волнуюсь, – шептал Николай. – У меня никогда не было отношений с девушкой.
– У меня опыта тоже нет, – тихо говорила Рита. – Но не волнуйся, начни с чего-нибудь, а там как получится.
Николай стал покрывать её лицо поцелуями. Потом, когда возбуждение начало нарастать, они стаскивали друг с друга одежду, лаская обнажённые тела. Николай старался быть как можно нежнее. Описывать процесс во всех его подробностях с нашей стороны было бы неправильно. Одно можно сказать: матушка-природа подсказала молодым людям как действовать.
И это был не просто секс. Блаженство, которое испытывали любовники, не имело границ. Мир со своими проблемами и суетой просто перестал существовать. Они были предоставлены сами себе и слушали только ритм своих сердец, любуясь красотой молодых тел, полностью, без остатка, растворяясь друг в друге.
Успокоились только к шести утра.
– Рита, я должен идти, – сказал Николай. – Хочешь, мы встретимся ещё и сегодня вечером?
– Нет, Коль, не сегодня, – ответила Рита. – Дома меня наверняка потеряли. Прости, но сегодня никак…
– Я люблю тебя, милая моя Маргарита Фроша́уэр.
9
Самолёт вновь дёрнуло, выведя Николая из оцепенения от нахлынувших воспоминаний. Не судьба ли это, что летят они в Новосибирск? Ведь именно там была когда-то оставлена его любовь. И эти воспоминания о Рите…
Пассажиры рейса переглядывались, кто-то тихо проговаривал апокалипсические сценарии развития ситуации. Различались слова, такие как: «Упадём», «Разобьёмся» и прочее. А один подвыпивший гражданин стал громко кричать:
– Не хочу я в Новосибирск, заворачивай, давай! Не то я сейчас всех тут уделаю! Кому сказано!..
К нему подбежали две стюардессы, начали его успокаивать. Но он продолжал орать, расталкивая девушек в разные стороны. Происходило это до тех пор, пока из соседнего кресла не соскочил крепкий мужчина. С гневным видом он ударил дебошира по лицу. От удара пьяный упал на пол, а когда встал, то предпочёл тихо сесть на своё место. Стюардессы по очереди пытались стереть с его лица кровь, сочившуюся из разбитой губы.
– Я сам! Отвалите! – уворачивался он. – Говорю же, сам!
Единственный человек, который даже бровью не повёл, сохраняя невозмутимость и спокойствие, был Ринат. Надев наушники, он слушал свой плеер.
Лайнер пошёл на снижение. Вот уже под крылом мелькнула полоска застывшей могучей сибирской реки – Обь, прорезавшей себе русло через внушительный массив тайги. Потом показались дороги, крыши домов. Самолёт коснулся взлётной полосы и начал торможение. Посадка прошла штатно. Объявили температуру за бортом – минус 25 градусов. Специальный автобус перевёз пассажиров в здание аэропорта. Людей поместили в зону ожидания. Никто не знал, что будет дальше.
– Сейчас выяснят причину аварийной посадки, – пояснил Ринат. – Если всё плохо, придётся ждать, когда дадут подменный борт, потом перегрузят багаж. А это всегда долго.
Действительно, прошло уже два часа, но к пассажирам никто не вышел и не сообщил, сколько продлится ожидание. По понятным причинам люди проявляли недовольство. Кто-то стал стучать в стеклянную дверь, прося объяснений. После этого подошёл работник аэропорта, заверив в скорейшем разрешении ситуации, предложил воспользоваться буфетом. Но ситуация, видимо, так и не разрешилась. Весь вечер и всю ночь люди просидели в неудобных креслах зала ожидания. И только к утру тот же работник сделал ещё одно неожиданное предложение – совершить экскурсию по зимнему Новосибирску. Желающих оказалось много, если не сказать, что поехать решили почти все. Людей рассадили в два автобуса марки «Икарус» и повезли в город.