Если бы он не уехал на несколько дней в Кент, взглянуть на тех чистокровных лошадок! Если бы не заболел его секретарь и не перепоручил бы свою работу этому идиоту Адамсу, который не додумался довести до его сведения записку от Уолтерса, извещавшего, что Дэвид находится в Холи-Лейн-Хаус! Тогда Маркус еще мог бы исправить все в зародыше и не допустить появления сообщения о своей женитьбы в «Таймс». Он поймал бы Дэвида прежде, чем тот успел дать деру!
Маркус сидел и размышлял о том, как расправится с братом, когда в дверь тихо постучали.
– Да! – прорычал он.
Показался дворецкий Харпер.
– Мистер Тиммз, ваша светлость!
Эксетер закрыл глаза и махнул рукой в знак вынужденного согласия. Харпер исчез – и тут же бравый и крепкий, с добродушным выражением на круглом лице человек вошел в его кабинет.
– Ну, Эксетер, я мог бы подумать, вы наслаждаетесь семейной жизнью! Полагаю, мне следует вас поздравить.
Маркус открыл глаза и гневно посмотрел на посетителя, но Тиммз, будь он неладен, только рассмеялся.
– Я бы предпочел, чтобы мои личные дела никого не касались.
– Гм! Тогда не стоило давать объявление в «Таймс». – Заметив на столе раскрытую газету, Тиммз усмехнулся. – Насколько я понимаю, ваше расследование насчет леди Уиллоуби закончено. Я видел, как она уходила. Вид у нее был весьма недовольный.
– Я и не собирался ей угождать – по крайней мере, подогревать ее надежды. – Маркус встал и заговорил уже как деловой человек. – Но мое расследование действительно завершено. Сюзанна ничего не знает и ничего не видит дальше собственного носа. Напечатайте деньги хоть на табачном листе – она ничего не заметит.
– Значит, ее использовали.
– Согласен. – Маркус кивнул. – У нее не хватит мозгов, чтобы самой разработать план такого размаха.
Тиммз вздохнул.
– Не знаю, радоваться мне или огорчаться. Было бы так хорошо обнаружить наконец преступника.
Маркус пожал плечами.
– Продолжайте наблюдать. Леди Уиллоуби – не единственная, кто расплачивался фальшивыми банкнотами.
Ему вдруг пришло в голову проверить, не получала ли Ханна Престон денег от Дэвида, но эту мысль он оставил при себе. В последнее время Лондон наводнили фальшивые банкноты. Тиммз и другие банкиры-управляющие дали слово, что Дэвид, если и замешан в этом деле, в руки правосудия не попадет. Маркус, однако, был готов инкриминировать брату и это преступление.
В последние несколько недель Дэвид проявлял чудеса изворотливости, чтобы избежать встречи с братом. Так случалось и раньше, но в сложившихся обстоятельствах это был тревожный знак.
– Полагаю, выбора у нас нет. – Тиммз снова покосился на газету. – Тогда я вас оставлю. Доброго дня, Эксетер.
Маркус кивнул. Когда Тиммз ушел, он встал, обошел письменный стол и отпер помещавшийся за ним шкафчик. Вынул тонкую папку, раскрыл ее и выложил на стол несколько листков бумаги. Придвинув стул поближе, начал внимательно просматривать записи.
Первым делом следовало вычеркнуть Сюзанну. Маркус сделал несколько пометок возле ее имени. Он был рад вдвойне: исключил ее из числа подозреваемых и заодно отделался от надоевшей любовницы. Он и не собирался заводить с ней роман, но она стала заигрывать с ним сама. И в этом были определенные преимущества. Да, у него имелись в отношении нее скрытые мотивы, но никакой вины Маркус за собой не чувствовал. Судя по тому, что она только что наговорила, Сюзанной тоже двигал расчет.
Но если в изготовлении фальшивых банкнот она не участвовала – а в этом Эксетер был совершенно уверен, – тогда откуда она их брала? Он пробежался по именам – их было десятка два, сгруппированных особым образом. Каждый из этих людей был связан с его братом: друзья, школьные приятели, бывшие любовницы. Кроме связи с Дэвидом, ничего общего они между собой не имели, или, по крайней мере, Маркусу так казалось. Все они хотя бы раз расплатились фальшивыми деньгами, но Маркус был уверен: многие даже не подозревали об этом. Кто бы ни печатал фальшивки, он делал это очень искусно.
Если за всей этой аферой стоял Дэвид, то как ему это удавалось? Воспользовавшись отсутствием брата и подкупив слуг, Маркус обыскал городской особняк Дэвида с подвала до чердака, но ничего не нашел. Разумеется, нужно быть идиотом, чтобы печатать фальшивые деньги в собственной гостиной, но Маркус не обнаружил даже пятнышка краски! И слуги не сообщили ничего полезного, кроме того, что Дэвид продолжал сорить деньгами, как обычно.
Винный погреб был полон, доставка из мясной лавки происходила еженедельно. Три с лишним месяца Маркус следил за каждым шагом брата: скандал из-за леди Барлоу, смена портного – Маркус вникал во все. Но ничего даже отдаленно заслуживающего внимания!
И все-таки Эксетер в глубине души чувствовал: в деле Дэвид каким-то образом замешан. В последнее время брат стал особенно беспечным и отчаянно безрассудным, хотя куда уж больше, с его-то репутацией. Отложив ручку, Маркус тяжело вздохнул. Он надеялся, что в отсутствие Дэвида фальшивые деньги будут по-прежнему литься рекой. Это было бы очко в пользу брата. Но нет, насколько было известно Эксетеру, река фальшивок обмелела до маленького ручейка. Проклятие!
Что ж, теперь он знает, где все это время был брат и чем он занимался. Эта женщина – Престон… Является ли это попыткой увести расследование в сторону или просто месть за запрет показываться в Лондоне?
Дэвид был неглуп. Возможно, он начал подозревать о расследовании брата. И женщина нужна только для отвода глаз. Было очень трудно следить за Дэвидом. Догадается – пиши пропало.
Ни разу Маркус не подумал просто спросить обо всем брата. Любое предположение критического характера приводило того в ярость. И поскольку Эксетер искренне надеялся, что в конце концов Дэвид будет полностью оправдан, он не видел смысла устраивать ему допрос. Кроме того, он знал характер брата. Чем сильнее обстоятельства загоняли его в угол, тем менее склонен был Дэвид говорить правду. Спроси его Маркус – он примется все отрицать. Приходилось самому искать доказательства.
Эксетер встал, чтобы налить себе бренди. Первым делом нужно заняться этой Престон. Она показалась ему обычной деревенской девушкой. Он предложит ей достаточную сумму денег – и она уедет. Сплетни быстро улягутся при отсутствии новобрачной, особенно, если обвинить «Таймс» в ошибке.
Маркус на это очень надеялся.
Глава 5
Ханна решила уехать. Но Уолтерс не преупредил, что ничем не примечательная внешне карета, подъехавшая к дому, вовсе не наемный экипаж. Они с Молли сели в карету – дверца за ними закрылась. И только тогда Ханна увидела, что внутри экипаж слишком богато отделан. Она постучала кучеру, но ответа не получила.
Ее худшие опасения подтвердились, когда карета остановилась перед внушительным особняком и лакей поспешил вниз по ступенькам навстречу приехавшим. Что ей оставалось? Кипя от гнева, Ханна взяла дочь за руку и позволила слуге проводить их в особняк.
Она никогда еще не была в таком огромном доме. На высоте трех этажей потолок, точно небесный свод, расписан чудесными фресками. Пол отделан молочно-белым с прожилками камнем – Ханна решила, что это мрамор. Холл казался бесконечным. Лакей ушел, а они с Молли остались стоять, тогда Ханна возненавидела хозяина этого прекрасного особняка. Она никогда бы не оставила гостя стоять в дверях, не говоря уже о том, чтобы увозить кого-то силой или позволять слугам помыкать гостем!
– Мама? – шепот дочери прокатился эхом в огромном холле. – Где мы? – Глаза у девочки сделались огромными и испуганными, она крепко прижимала к груди свою Мисси. Ханна стиснула руку Молли.
– Нужно кое с кем попрощаться, – тихо ответила она, про себя гадая: может, этот грубиян герцог спрятался где-нибудь и подслушивает? – Мы скоро уедем.
– А Дэвид здесь? – девочка не поняла объяснений матери, что Дэвид не умер, а просто не вернется.
Ханна очень надеялась, что никогда больше не увидит Дэвида Риса.
– Нет, его здесь нет, – начала она, но тут послышались шаги. Ханна выпрямилась и расправила плечи, ожидая увидеть лакея, но встретила взгляд надменного герцога.
– Господи, только не говорите, что это внебрачный отпрыск моего брата, – сказал он вместо приветствия, презрительно глядя на Молли.
Материнское сердце Ханны яростно негодовало, и она закрыла ладонями уши дочери, чтобы в следующие несколько минут та не услышала от нее бранных слов.
– Я требую, чтобы мои сундуки сняли с кареты сию же минуту, – процедила она сквозь зубы. – Я не какой-нибудь предмет, чтобы таскать меня туда-сюда по вашей прихоти. Вы извинитесь перед моей дочерью и вызовете нам экипаж, иначе я не отвечаю за последствия.
Взгляд его темных глаз остался невозмутимым.
– Не бросайтесь угрозами, которые не сумеете привести в действие, девочка, – мягко заметил герцог. – Я могу решить, что вы блефуете.
– О! Сколько угодно, – ответила Ханна.
Его темные глаза блеснули, и он первым отвел взгляд.
– Двести фунтов, – сказал Эксетер, протягивая ей бумагу. – Полное молчание, и чтобы ноги вашей здесь никогда не было.
Ханна даже не взглянула на документ.
– Прошу вас, мои сундуки. – Она достаточно состоятельна, чтобы заплатить за поездку домой, и слишком зла, чтобы принять хотя бы грош из его чертовых денег.
Герцог продолжал совать ей бумагу.
– Берите деньги, – вкрадчиво заявил он. – Больше вы их не увидите.
– Надеюсь, и вас тоже. – Ханна взяла дочь за руку. – Идем, Молли. Достанем наши сундуки и наймем карету.
Тут раздался громкий стук в дверь – очередной лакей важно прошествовал к двери, чтобы ее открыть. Хорошенькая молодая девушка ворвалась в холл.
– О Маркус! – прокричала она, утопая в пене кружев и лент, и бросилась ему на шею. – Ты бяка – держать в тайне такое! Как ты допустил, чтобы Дэвид открыл нам глаза? Клянусь, я едва не упала в обморок, когда прочла его письмо, а мама подумала, что это одна из его шуточек. Но вот мы приехали и видим все своими глазами!
Герцог с самым мрачным видом пытался освободиться из ее объятий. Тем временем Ханна проскользнула к двери. Молли шлепала за ней, цепляясь за материнскую юбку.
– Полно, Селия, о чем ты?
Ханна с удивлением отметила, что герцог способен на проявление таких человеческих качеств, как доброта. Его голос казался почти приятным, в нем присутствовала даже некая теплота.
– О твоей женитьбе, – засмеялась девушка. Она наконец отпустила Маркуса и повернулась к Ханне. – А вы, должно быть, Ханна! – спросила Селия. Счастливая улыбка озарила ее лицо. – Как я рада с вами познакомиться! – И она бросилась к гостье, чтобы заключить ее в объятия.
Ханна застыла на месте. Поверх плеча девушки она встретила взгляд герцога. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и Ханна поняла, что он в бешенстве. Что ж, это не ее вина, и она здесь не задержится, так что пусть злится, сколько ему угодно. Ханна попятилась.
– Боюсь, здесь какая-то ошибка.
Девушка, по-прежнему сияя улыбкой, всплеснула руками.
– Простите! Я так счастлива, что забыла о манерах. Я – Селия Рис, сестра Маркуса. Прошу, зовите меня Селией – я так рада, что мы теперь сестры! В письме Дэвид все рассказал нам о вас. Маркус, тебе просто нет прощения. Ну почему о твоей женитьбе нам рассказал Дэвид? – Обрушила она на герцога новую порцию упреков. – Но все в прошлом. Я так рада за вас и Маркуса! Мы с мамой чуть не рыдали от счастья!
– Нет! Послушайте, – начала Ханна, но Селия не унималась.
– Я надеюсь, что вы извините нас за вторжение. Но мы просто обязаны были вас повидать! Разумеется, раз вы не из Лондона, вам, возможно, нужен совет. Ну, знаете, в какой магазин пойти, и все такое. Мама знает абсолютно всех! О Маркус! Разве ты не устроишь бал в ее честь? – Селия снова набросилась на брата, а Ханна тем временем попыталась собраться с мыслями.
Молли хныкала, уткнувшись в ее юбку, и Ханна наклонилась, чтобы успокоить дочь. Она не услышала, что сказал герцог в ответ на нелепое предложение сестры.
– Не бойся, – шепнула она дочке. – Мы скоро уедем.
– Мама, я хочу булочку, – сказала Молли. Ее глаза подозрительно блестели, а подбородок дрожал. – Когда мы будем пить чай?
Послышался шорох юбок, и Селия снова оказалась рядом, но на сей раз девушка опустилась на колени.
– А ты, должно быть, Молли? – ласково спросила она. – Я твоя новая тетя Селия. И я привезла тебе подарок. Хочешь взглянуть?
Молли посмотрела на мать глазами полными слез. Ханна не знала, на что решиться. Она не хотела обижать эту милую девушку и пугать Молли. Но нельзя было и допустить, чтобы это недоразумение – «тетя Селия», надо же! – продолжалось и дальше.
– Хочу, – сказала Молли, вытащив изо рта палец. Она уже не цеплялась за юбку матери. Селия протянула ей руку.
В этот момент Ханна увидела, что вслед за Селией в холл вошла женщина постарше – должно быть, ее мать.
– Добро пожаловать, моя дорогая, – сказала она с неподдельной теплотой и легонько сжала руки Ханны. – Я очень рада познакомиться с вами и вашей дочкой. Такая милая девочка!
Ханна сделал новую попытку объясниться.
– Это не то, что вы думаете…
Но Молли радостно завизжала, когда Селия протянула ей большую коробку, которую принес слуга. Ханна стояла и смотрела как завороженная. Коробка была обернута такой красивой бумагой, какой ей никогда еще не приходилось видеть.
– Смотри, мама! – Молли вне себя от нетерпения начала срывать с коробки бумагу и ленты. Ханна бросилась к дочери и схватила ее за руки.
– Молли, подожди! Не надо ее открывать. Мы… мы сейчас же уезжаем.
– О мама!.. – Глаза девочки налились слезами. С какой печалью смотрела она на пеструю коробку!
Селия опустилась на колени рядом с девочкой.
– Будь умницей, не плачь. Это тебе, правда-правда! – Она бросила на Ханну взволнованный взгляд. – Я так старалась, выбирала, – сказала Селия тихо.
Ханна в отчаянии обвела взглядом холл, ища хоть чьей-нибудь помощи. Герцог хмурился, читая письмо. Мать Селии наблюдала за ней – ее выражение лица оставалось встревоженным.
Наконец герцог сунул письмо в карман. В два огромных шага он оказался рядом с Ханной.
– Селия, займи ребенка. Надеюсь, вы нас извините… Прошу вас на пару минут. – Сжав запястье Ханны, он потянул ее за собой.
Она силилась вырваться. Обернувшись, Ханна не увидела Молли – дочь исчезла за ворохом юбок Селии и ее матери.
– Мама! – услышала она голосок Молли. – Я хочу к маме!
– Не плачь, Молли! – крикнула она, сопротивляясь усилиям герцога, который тянул ее за собой.
– Мама, мама! – Девочка пыталась вырываться из объятий Селии. – Мама!
Ханна попыталась разжать руку герцога, напрягая все силы, чтобы освободиться.
– Пустите! Ей страшно!
Но Маркус не отпускал. Молли бросилась через холл и уткнулась матери в юбки. Ханна потеряла равновесие и упала вперед лицом на грудь герцога, инстинктивно схватив его за плечи. От удивления вскрикнув, он сжал ее в объятиях, и оба рухнули на пол.
Молли наконец оказалась на руках у матери. Забыв обо всех присутствующих, Ханна крепко обняла дочь и стала ее успокаивать. Когда рыдания девочки стихли, Ханна поняла, что сидит на коленях у герцога, а его руки лежат у нее на талии. Молли крепко обхватила мать за шею.
Все происходило в гробовом молчании, если не считать редких судорожных всхлипов. Ханна подняла голову и огляделась. Селия стояла, зажав ладонью рот, с округлившимися от испуга глазами. Ее мать выглядела совершенно шокированной, а дворецкий и вовсе разинул рот.
Герцог… Ханна не осмелилась на него посмотреть – его гневный взгляд и без того прожигал ее насквозь. Охваченная страхом и стыдом, она кое-как поднялась на ноги, держа на руках Молли. Маркус слегка подтолкнул ее в спину, но это было все, что он сделал, чтобы помочь ей.