Бен молча посмотрел на находившегося в полуобморочном состоянии зета. Первый корил себя за этот выстрел, за то, что причинил Разумному существу столько боли, но знал, что не мог поступить иначе.
Почти все виды выживали только благодаря помощи своим сородичам. И Первые не были исключением.
«Убийство Тари – преступление, которое ни в коем случае не должно остаться безнаказанным и, тем более, повториться. Но как быть с зетами? – думал Бен. – Нельзя же попросту погрузить их на корабль! Минкспикс не признается, что знает о деяниях этих существ. А в суде уже поздно что-либо доказывать!»
Вдруг Первый сжал оружие в руке. Он в подробностях вспомнил Тари: ее лицо, голос, будто встретил несколько эйнсов назад. Нэрин заметила его состояние, низко опустила голову, в раздумьях. Даже грабительнице не хватало решимости на мщение.
Лицо Нэрин казалось бесстрастным, когда она, так быстро, что Бен даже не успел отреагировать, выстрелила из родспа в головы всем троим наемникам.
– Нужно уходить, – сказала Первая и оглянулась в надежде увидеть сияние кристаллов в пещере. Бен был в замешательстве, но последовал за подругой.
К кораблю они шли молча, низко опустив головы. Нэрин чувствовала свою вину: впервые она убила живое существо по собственной инициативе, а не защищаясь. И месть была плохим оправданием такой жестокости. Все Первые ценили жизнь намного больше других видов, и это не удивительно – ведь все зарождалось у них на глазах. А теперь Нэрин перешла черту… Но она жалела лишь барлоков – зеты получили по заслугам. Их все равно должны были приговорить к смерти.
«Какая разница, – Первая пыталась скрыть свою печаль, – убила их я или это сделал бы кто-то другой? Они были обречены. А боязнь взять ответственность за наказание в соответствии с Кодексом иначе, чем трусостью, нельзя назвать».
Только на корабле по пути в Центр Бен едва слышно спросил, хоть заранее знал ответ:
– Почему ты сделала все сама? Почему не позволила мне разделить вину за самосуд с тобой?
– Со мной ничего не случится, Бен, – тоном наставника сказала Нэрин. – Но ты же подвергаешь свою репутацию! Фактически, мы, вернее сказать, я… даже не нарушила Кодекс. Но если кто-нибудь узнает о том, на что ты решился?.. На что мы с тобой решились, даже не предупредив остальных Первых?
– Это не страшно, – ответил Бен, – главное, я буду знать, что убийство Тари не осталось безнаказанным.
– Существа из всех галактик Вселенной обязаны нашему виду, – сказала Нэрин, – обязаны всем нам… Поэтому жизни Первых ценятся намного больше. Это известно каждому, это даже закреплено в Кодексе…
Она вдруг замолчала и перевела взгляд на звезды.
– Думаешь, мне было легко? Я наивно полагала, что мы не способны на жестокость…
– Нэн! – прервал Бен на полуслове. – Не стоит себя винить! Таков закон Вселенной: мы стараемся защищать себе подобных. Произошедшее с Тари – очевидная угроза всем нам!
– Теперь и ты это понял… Но правительство не желает обращать на нас внимания, – Нэрин натянуто улыбнулась, хотя печаль терзала разум.
– Это лишь попытка защититься… – проговорил Первый. – Все наши действия… с зетами – желание предотвратить собственную гибель.
– Наши жизни ценней, – ухмыльнулась Первая. – Ты веришь в это?..
– Я запутался.
– Мне пришлось, Бен! – пожаловалась Нэрин. Было видно, что она очень беспокоилась. – Барлоки… Они хотели убить меня! Поэтому мне пришлось…
Первый испуганно посмотрел на собеседницу: сразу понял, о чем шла речь.
– Уже ничего не изменить, – прошептал он и ушел в противоположную часть отсека. Первые думали о произошедшем, понимая, что пути обратно не было.
Нэрин села в кресло, наблюдая за стоявшим у окна Беном, и, коснувшись лба, неожиданно спросила:
– Кто тебе вообще рассказал о наемниках? Ты не посвящал меня в детали…
– Мне сказал пантэйр Центра, – честно ответил Первый.
– И кто же это? – Нэрин встревожилась, пододвинулась на край кресла, сплела пальцы в замок и заглянула Бену в глаза.
– Минкспикс…
– Что?! – воскликнула Нэрин. – Доверять ему – сущее безумие!
– Но в этот раз он не солгал, – сказал Бен, качая головой.
– Тогда все становится еще запутаннее! Лучше держаться подальше от пантэйра Глауз.
– Я знаю, – согласился Первый, – но теперь я ему обязан, не стоит об этом забывать.
Друзья быстро вернулись на Алат, где все еще стоял корабль Бена. Как только Первый ступил на борт своего летательного средства, Нэрин активировала двигатель и направилась подальше от Центра.
7
Нэрин больше всего любила останавливаться на орбитах больших ярких звезд и наслаждаться их красотой. В области их гравитации корабль находился в пространстве более-менее устойчиво, а не летел в непредсказуемом направлении.
Из окна была видна голубая звезда, дарившая свет многим планетам и спутникам. Нэрин сидела в гостиной и думала о произошедшем несколько триксов назад. Им с Беном так и не удалось узнать, чей коварный план убийства Тари оказался успешным. И как быть, если узнают, что Бен все же полетел на Глыбы в поисках виновников смерти представительницы своего вида?
Стараясь отогнать от себя внушавшие тревогу мысли, Нэрин вспомнила о наборе для игры «Грави-куб». Эта интеллектуальная игра была распространена во многих галактиках: давался каркас в виде куба, и нужно было установить параметры гравитации на его внутренней части так, чтобы все блоки, с различной массой и плотностью, полностью заполнили куб, без малейших пустот. Причем заполнить куб нужно было как можно быстрее.
Нэрин решила посетить «На краю пропасти», чтобы поиграть с достойными соперниками. Погода на Ώ-3 была хуже обычного. Плотные сине-фиолетовые облака ограничивали видимость; пришлось посадить корабль у самого заведения, чтобы не идти далеко под кислотным дождем.
Здание клуба было украшено гирляндами из искусно переплетенной палладиевой проволоки. Нэрин очень удивилась: она случайно прилетела к началу чемпионата по «Грави-кубу», проводившегося в «На краю пропасти». Пробираясь сквозь толпу богато одетых существ, Нэрин, в сверкавшей разными цветами висмутовой накидке на плечах, искала взглядом Лью. Хозяин клуба, самодовольно прижав к спине перепончатые крылья, с интересом наблюдал за большим количеством посетителей. Заметив Нэрин, он вытянул шею в знак приветствия.
– Они порой бывают так забавны, – сказал Лью, не сводя глаз с посетителей. – Все спешат и спешат, тревожатся о чем-то! Вместо того, чтобы просто наслаждаться жизнью, – поймав заинтересованный взгляд Нэрин, Лью часто замахал крыльями, выражая свое веселое настроение. – Не смотри на меня так осуждающе. Мой жизненный цикл не вечен, в отличие от твоего…
– Лью, – вкрадчиво обратилась Первая, – мне все же интересно узнать…
– Что же?
– Меня в последнее время мало посвящают в подробности… – Нэрин опять вспомнила о Бене и неожиданном известии об убийцах Тари. – Хотя бы постарайся ответить честно: почему ты рассказал мне о тиаре с МХ-12? Я не верю в твое бескорыстие…
– Все думают, что я негодяй, – сказал Лью с притворной обидой, взмахнув одним крылом. – А я сам не знаю, ошибаются все или нет…
Внимательно посмотрев на Нэрин, выглядевшую рассерженной, Лью ответил уже серьезно:
– Скажем так… Среди контрабандистов был один «давний друг», задолжавший мне пару миллионов титаном. Самому разбираться не хотелось, а тут вот как все вышло: я и от чересчур хитрого барлока избавился, и тебя на тиару навел. Ты мне помогла, хоть и была в неведении, этого я не отрицаю! Каждый выполнил свою миссию!
– Вот теперь я узнаю тебя, Лью! – улыбнулась Нэрин.
Еще немного пообщавшись с хозяином клуба, Нэрин направилась к одному из черных постаментов, за которым проводилась игра. Невысокого роста ваарнийка, с бордово-коричневой кожей, помахала Нэрин маленькой перепончатой рукой.
– Неужели! Сама Первая! Какая честь… – таинственно проговорило существо.
– Вновь ты здесь, Эиресс, – отозвалась Нэрин.
Если бы не одежда из вольфрама, ваарнийка расплавила бы половину заведения жаром своего тела, достигавшим температуры порядка тысячи шейтов4.
– Теперь здесь скучно, – пожаловалась Эиресс. – Уже совсем нет по-настоящему хороших авантюр.
– Спокойная жизнь – это не самое худшее, что может нас ожидать, – возразила Первая.
Встретившись взглядом с желтоглазой Эиресс, Нэрин подошла ближе к постаменту и громко объявила: «Ставлю десять тысяч, что соберу куб меньше, чем за тридцать эйнсов!»
Многие посетители обратили на Первую свое внимание. Несколько игроков поставили против Нэрин, скорее просто ради интереса, а не из-за сомнений в ее интеллекте. Нэрин подошла к постаменту и оценила ситуацию: ребра куба длиной по двадцать сантирийтсов, двадцать пять блоков из различных материалов, и всего тридцать эйнсов времени.
Как только Первая прикоснулась к темно-серой матовой проволоке каркаса куба и взглянула на блок из чистого кобальта, ей показалось, что она переоценила свои силы. Прозвучал щелчок, Нэрин быстро вращала небольшие шестерни, прикрепленные к проволоке, регулируя силу искусственного притяжения. Уверенность быстро вернулась к Первой – партия оказалась не такой сложной, и Нэрин удалось завершить игру меньше, чем за двадцать три эйнса. На лице Первой появилась самодовольная улыбка, когда она увидела восторженные взгляды посетителей заведения.
– Похоже, в моем клубе установлен новый рекорд, – сказал Лью.
Нэрин не успела насладиться небольшим триумфом – ей пришло голографическое сообщение от Бена. Маленькое, размером не больше сантирийтса, устройство, напоминавшее по форме тонкий диск, стало тускло светиться фиолетовым цветом. Черный блестящий голографический приемник был прикреплен на тонком ремне на запястье Нэрин, что позволяло носить его с собой при необходимости.
Первая отошла подальше от шумной толпы, будучи уверенной, что это сообщение от Бена не должны услышать посторонние. Голографические приемники не были снабжены системой безопасности – при желании сообщения мог прочесть любой, поэтому эти устройства редко оставляли без присмотра или сообщали с их помощью что-то чрезвычайно важное. Все же эти приспособления обладали преимуществом – пучок сверхтионов с закодированной в их последовательности информацией было невозможно перехватить никакими способами.
Нэрин осторожно надавила на твердый металлический корпус, вся поверхность диска заискрилась светло-голубыми огоньками. Эти лампочки испускали лучи, которые быстро переплелись в воздухе и изобразили стоявшего в полный рост Бена. Позади него виднелись украшенные невысокими статуями просторы – скорее всего, Бен был неподалеку от Алат.
«Ты неизменна, как Центр Вселенной, Нэрин! – начал Бен с общепринятого приветствия. – Извини, что опять втягиваю себя в свои проблемы… Но надеюсь, ты не забыла о собрании Илиат раз в пять тысяч ктайтов? Очередное будет проходить всего через четыре трикса, и я бы хотел, чтобы ты пошла со мной, как делала всегда. Рассчитываю на твою поддержку и понимание, хоть я уже не вправе на такую снисходительность». Светло-голубая мерцавшая голограмма смогла в точности передать смущенную улыбку Бена.
Нэрин не подозревала, как умудрилась забыть о таком важном событии, поэтому быстро провела пальцем по ребру устройства и сказала: «Можешь всегда рассчитывать на мою помощь».
Так быстро, что жившая уже триллионы ктайтов Нэрин даже не успела заметить, прошло четыре трикса, и нужно было собираться на мероприятие Илиат. Вскоре Нэрин посадила корабль в небольшом понижении рельефа на южном полюсе Алат. Ее внимание издали привлекло грандиозное сооружение – специально для проведения этой встречи построили подобие шатра, переливавшееся желто-золотыми бликами в ярких лучах четырех Центральных звезд. Этот шатер был щедро украшен узорами из дорогих материалов, и создавалось впечатление, будто все ценности Центра были собраны сейчас на Алат. Неподалеку от одного из сотен входов, напоминавшего тонкую металлическую дверь, Нэрин увидела Бена. Он, как и сама Нэрин, был облачен в дорогую вольфрамовую одежду.
Поприветствовав друг друга, они стали любоваться красотой шатра.
– Я все не могу привыкнуть к этому великолепию, – пожаловалась Нэрин.
– Мне кажется, или с каждым разом убранство становится все роскошнее? – усмехнулся Бен.
– Я знаю, что ты не мог не прийти, – прошептала Нэрин, ставшая вдруг очень серьезной, – но не слишком ли рискованно появиться здесь? Вдруг кто-нибудь узнает о наемниках? Твои враги только и ждут любого повода. Им будет достаточно и малейшего подозрения, не то что плохо оспоримых фактов…
– В любом случае, я здесь, – сказал Бен.
Бен вместе с Нэрин неспешно подошли к металлической двери, наблюдая, как плавно открылись две ее створки. Внутри шатра было еще красивее: повсюду статуи из редких металлов и минералов. Нэрин, невольно оценивая стоимость предметов вокруг, удивлялась, зачем так украшать ради одного трикса приема это сооружение. Здесь можно было увидеть почти всех пантэйров Центра – только парламентер Глауз никогда не посещал данное мероприятие.
Бен и Нэрин старались быть незаметными. Их всегда возмущал обычай устраивать подобные собрания, являвшиеся, по сути, только лишним поводом продемонстрировать свое богатство и могущество. Многих приглашенных на этот прием удивляло присутствие Нэрин – все знали о ее старой дружбе с Беном, но официально она была грабительницей в розыске. Всегда все, связанное с Первыми, не поддавалось логике. Почитание, благодарность, а иногда и страх заставляли все виды не замечать изъяны в некоторых Первых. Или, если сказать вернее, обвинения в изъянах.
Нэрин оглядывалась по сторонам, ее терзали нехорошие предчувствия. Прибывших на Алат политиков никто не досматривал, поэтому Первая не побоялась принести с собой свой верный родсп, тщательно замаскированный в складках платья. Бен то и дело приветствовал знакомых пантэйров Центра, с некоторыми даже кратко обсуждал важные для Илиат новости.
Вдруг за большой статуей Нэрин увидела, как мелькнуло довольно знакомое светло-фиолетовое лицо. Первая насторожилась, но это существо пропало из виду, будто его и не было. Несмотря на перенапряжение от происшествия с наемниками, Нэрин была настороже – померещиться что-либо ей не могло.
Последующие несколько тысяч эйнсов все было спокойно, несколько пантэйров успели выступить с речью. Наблюдение за мельканием политиков в дорогих одеждах быстро наскучило Нэрин. Она замерла, глядя вдаль, как резкий хриплый голос прозвучал недалеко от Первых так громко, что многие находившиеся рядом обернулись.
– Как Разум смеет здесь находиться?!
Этот голос был хорошо знаком Нэрин. Его обладатель – высокое надменное существо с фиолетовой кожей и короткими светлыми, почти прозрачными волосами – не кто иной, как сам Минкспикс, пантэйр Центральной галактики Глауз. Он носил прозвище Доблестный, хоть никогда не обладал подобным качеством. Столь высокой должности он добился лишь ухищрениями и наглостью. Минкспикс обращался к Нэрин уважительно, используя общепринятое выражение «Разум», но понять, что он замышлял, было сложно даже одной из Первых.
– Не думал, что Разум осмелится появится здесь! И куда только смотрят все пантэйры!
– Не стоит создавать провокационные ситуации, – сказал Бен. Он не решился более грубо ответить самому влиятельному существу во Вселенной, но и выслушивать оскорбления в адрес подруги не был намерен терпеть.