– Ты что-то сказала? – Софи выглянула и тут же скрылась за дверью нашей комнаты.
– Non, rien8.
Я оторвалась от зеркала и вошла в комнату.
Она оказалась достаточно просторной. Две кровати с затертыми спинками, простой письменный стол, книжная полка, пара стульев и потрепанное кресло.
– Я оставила тебе место, – Софи раздвинула стенки шкафа.
– Спасибо. Ты просто милашка.
Софи фыркнула.
– У нас есть свой душ. А кухня общая, одна на этаж. Но я планирую каждый день обедать в новом месте. Обещала отцу привезти несколько рецептов чешской кухни для ресторана. Как насчет прогуляться по Староместской площади, а потом в кафе и побаловать себя пирожным с кофе? А вечером можно в кино.
Когда в последний раз я была в кино с подругой? Такое вообще когда-нибудь было?
– Звучит, как план. Только я не пойду на один из твоих ужастиков, которые ты вечно пересказываешь.
– Да ладно! – недовольно протянула Софи. – Ну, что за облом! Я еще не смотрела «Пункт назначения»9.
– Софи, я терпеть не могу ужасы.
С меня и ночных кошмаров достаточно.
– Мм… ну, ты подумай до вечера, о’кей?
……
Я вышла из ванной и остановилась напротив зеркала с расчёской в руках. От зеркала потянуло теплом, поверхность завибрировала, заблестела. Целый день гуляя по Праге с Софи, я думала лишь о том, как останусь с ним наедине. Но сейчас слишком рано.
Я развернула чалму из полотенца. Волосы жидкими сосульками рассыпались по плечам. Я принялась их расчесывать.
Через приоткрытую дверь комнаты я наблюдала за Софи. Она растянулась на кровати с книгой в руках, на голове красовались огромные розовые наушники. Запрокинув ногу на ногу, подруга покачивала носком голой ступни в такт музыке, которая пробивалась через наушники даже сюда, в коридор. Лицо у Софи было сосредоточенным и немного комичным.
Не понимаю, как можно одновременно читать и фоном слушать музыку?
Музыка всегда вызывала слишком много эмоций. Каждая композиция, как маленькое потрясение, локальный взрыв или шторм – я никогда не могла оставаться равнодушной. Даже самая незатейливая мелодия способна поглощать все мое внимание. Единственное, что я могла совмещать с музыкой – рисование. Но и здесь звуки безраздельно руководили мной, настраивая на свой лад.
Софи слушала музыку постоянно. Половину большого чемодана, с которым она приехала в Прагу, занимали диски. Там, если покопаться, можно найти все – от гламурной попсы до классики и даже народного фольклора. Пару дней назад она засыпала меня восторженными смсками по поводу “потрясного” концерта в каком-то “знаменитом” джазовом клубе, где выступал даже сам Билл Клинтон. Ну, что я могла ей ответить? Конечно: “OMG!10 OMG! Пищу и трепещу!”.
Зато Софи прониклась неподдельным уважением, когда я достала из чемодана старый плакат с клоуном и надписью готическим шрифтом – «Lacrimosa»11.
– Не знала, что ты такое любишь.
– Иногда.
Я все еще расчесывала волосы, пытаясь придать им сколько-нибудь приличный вид, когда незаметно подкралась Софи. Розовые динамики обнимали ее шею, а провод путался где-то в пижамных штанах. Она застыла на пороге и, серьезно спросила.
– Нади, скажи все-таки, что с тобой не так?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, ты совсем не похожа на наркоманку.
– Это вы придумали. Я никогда подобных заявлений не делала.
– Тогда где ты проштрафилась? – Она села на ботник и подтянула колени к подбородку. – Я до конца не верила, что родители отпустят тебя в Прагу совершенно одну.
– Они обещали приехать через неделю и провести здесь свой двухмесячный отпуск…
– О-ла-ла!.. – Софи поморщилась. – Бедняга! Но все-таки?..
Я отложила расческу. Мне и самой давно хотелось с кем-то поделиться своей историей. Память, словно четки, перебирала каждое незначительное событие тех дней.
Несколько раз я пыталась поговорить с мамой, но та категорически не желала вспоминать его. «Думай о будущем, начни с чистого листа, выкинь его из головы, повзрослей!». Но как забыть о том, что он сделал для меня? И как забыть о том, что я для него не сделала?..
– Да все на самом деле просто и скучно. Если коротко, я встречалась с парнем. Ну, как, с парнем… с мальчиком. Нам было по четырнадцать. Мой одноклассник. Так случилось, что мы впутались в одну криминальную историю. Очень серьезную… Достаточно сказать, что именно из-за этого нашей семье пришлось переехать. Вот и все.
– Криминальную? Вау! А тот мальчик?
– Я ничего о нем не знаю с тех пор.
– Как? Но ты пыталась?..
– Нет!
– Это из-за него? – Софи кивнула на руку.
Я пожала плечами.
– Наверное. А, может, просто хотела лишнего внимания. Ладно, давай спать! – Я подхватила полотенце и пошла в комнату.
Софи молча скользнула следом, улеглась и выключила свет.
Вопросы подруги взбудоражили, подняли со дна души муть, которая и без того не хотела улечься.
«А что тот мальчик?..»
Все попытки узнать о его судьбе после тех роковых событий казались теперь смехотворными, детскими. Стыдная правда заключалась в том, что я сдалась, быстро и просто. Перестала сопротивляться обстоятельствам и тирании родителей. Я плыла по течению своей новой размеренной, безопасной, бестолковой жизни. Но за три года никто и ничто так и не смогли заменить его. Я чувствовала, что должна попытаться еще один последний раз, пока не приехали родители и не сорвали со стены в коридоре зеркало.
От кровати подруги доносилось мерное посапывание. В любом случае, ждать дольше невыносимо. Я тихо поднялась, прошмыгнула в коридор и зажгла верхний свет. Несколько секунд прислушивалась, не спросит ли Софи, зачем я включила свет посреди ночи. Но та, кажется, уже смотрела свой десятый сон.
Я погружалась в отражение лишь однажды, но, казалось, нет ничего более естественного. Стоило подойти вплотную к зеркалу, оно тут же отозвалось, выгнулось навстречу, словно старый друг желал обнять после долгой разлуки. Не было ни страха, ни сомнений, лишь нетерпение вновь увидеть привычное, родное и горячо любимое. Я переступила через раму, отбросив свое тело, как промокший плащ и, не задерживаясь в отражении коридора, устремилась в мой мир. Я вся дрожала от предвкушения вновь увидеть плавающие в бесконечности лестницы и причудливой формы переходы, нарушающие все законы физики и геометрии вращающиеся мосты и тоннели, башни, уходящие далеко за облака с бьющими из окон водопадами, мою площадь с розовым фонтаном и, конечно же, двери. Сотни излучающих нежное свечение дверей. Я ворвалась в зазеркалье и…
Глава 3
Наша группа абитуриентов-архитекторов высыпала из вагона трамвая на каменную мостовую набережной. Шествие возглавлял совсем молодой преподаватель Матеаш. Гуськом мы пересекли проезжую часть в направлении маленького скверика напротив того самого необычного дома. Софи охарактеризовала его, как “Сто процентов надо посмотреть!” Подруга, в отличии от меня, всерьез была настроена поступать в академию. У нее глаза загорались, когда начинала рассуждать об экоустойчивой архитектуре.
Оказавшись на зеленом пятачке, мы с Софи приземлились на ступеньку постамента какому-то известному только местной публике деятелю и начали доставать из сумок принадлежности для рисования. Матеаш тем временем распинался об истории и архитектурном стиле здания, выдавая давно заученный текст. Он заметно нервничал и поминутно дергал себя за жидкую бороденку.
– Напротив вас располагается так называемый Танцующий Дом – яркий представитель деконструктивизма. Этот стиль являет собой деформацию стандартных строительных конструкций до максимальной необычности. Кривые формы вызывают легкое головокружение, кажутся нескладными и создают иллюзию движения. Однако достаточно лишь приглядеться внимательней…
– Какой он нудный, – шепнула я Софи.
Она возмущенно фыркнула и посмотрела на меня своими ясными кукольными глазами.
– Да ладно! Смотри какой он милый. Так старается! И все еще волнуется, хотя мы уже три дня с утра до вечера вместе по Праге болтаемся. Я бы с ним замутила…
– Тебя послушать, ты бы с каждым вторым замутила.
– Конечно! А ты думаешь, зачем я сюда приехала?
– Мне казалось, ты обожаешь архитектуру.
– Одно другому не мешает.
Матеаш, наконец, иссяк. Теперь он залез на самую верхнюю ступеньку постамента и чуть повизгивающим голосом озвучил наше задание на сегодня:
– Я предлагаю зарисовать общий план здания, а потом сосредоточиться на одной конкретной детали и хорошенько ее проработать.
Мы принялись за дело. Софи старательно вычерчивала «элегантность и красоту кривых линий». Мне хватило десяти минут, чтобы заскучать. Еще и сели мы на самом солнцепеке. Я сделала небрежную зарисовку архитектурного шедевра, наскоро набросала пару кривых окон и сообщила Софи, что хочу сменить ракурс. Спрятавшись в тени памятника, начала рисовать своих одногруппников.
К концу второго часа у меня уже собралась полная коллекция. Два парня из Швеции, Эрик и Ларс, сидели спина к спине, держа на коленях альбомы с жесткой основой. Один левша, другой правша. Очень удобно. Можно время от времени тайком браться за руки, не оборачиваясь и не прекращая рисовать. Такими я их и изобразила. Потом Мария – альбиноска из Германии, болтливые итальянцы – Энзо, Зигии и Марио, ужасно скромная Мина из Марокко, и последняя композиция – Софи, и ее тайный воздыхатель Франсуа из Парижа. Кажется, он втрескался в мою подругу с первого взгляда.
Вчера я намекнула, что кое-кто из нашей группы оказывает ей знаки внимания. Софи метнула заинтересованный взгляд, но тут же отмахнулась. Франсуа попал в немногочисленную компанию парней не в ее вкусе. Хотя с нее станется и передумать. Ведь у Франсуа было явное преимущество, он говорил по-французски.
Не удивительно, что мой Танцующий Дом оказался хуже всех. Даже итальянцы умудрились детальнее проработать рисунки. Хотя они, кажется, занимались делом не дольше меня.
– Ну что ж, ребята, сейчас у нас будет перерыв, – объявил Матеаш. – Можете пообедать и отдохнуть. Встречаемся в пять у метро Малостранска. Оттуда все вместе идем на Пражский град12. Продолжим там.
Мы с Софи собрали вещи и отправились на поиски недорогой господы. Так здесь называли маленькие ресторанчики, в которых обычно обедали местные. Мне понравилось это слово. От господы веяло чем-то старославянским, родным. Там всегда вкусно пахло сосисками, пивом и немного квашеной капустой. А если мимо пробегал официант с тарелкой знаменитой свичковы13, я была готова проглотить язык! В господах не было и следа бельгийской чопорности с тонко-нарезанной сырой говядиной под одуванчиками в центре огромных тарелок. Такого аппетита, как в Праге, я не помнила с детства.
……
Он отдавался игре на виолончели с такой бешеной страстью, какую можно ожидать лишь от совсем молодого парня. Его черные длинные волосы метались в урагане музыки. Веки плотно сомкнуты. Губы шевелились, хватали воздух и беззвучно выкрикивали что-то надрывно яростное. Волос смычка рвался от напряжения, когда музыкант набрасывался на струны, словно желая ужалить инструмент побольнее. Тонкие пальцы летали по грифу дрожа на каждой ноте. Виолончель под его натиском неистово стонала, срывалась на визг, и в следующую секунду звучала еще пронзительнее. Создав своей игрой такое напряжение, что дальше, казалось, невозможно, парень начал выстукивать ритм ногами, заражая толпу зевак следовать его примеру. Музыкант подчинил себе всех случайных свидетелей уличного концерта. Вот и мы с Софи застряли на Карловом Мосту14.
Все закончилось так же внезапно, как началось. Парень раскрыл глаза, обвел толпу случайным взглядом и вдруг отбросил инструмент. Смычок выскользнул из его рук и раскололся о камни мостовой. Парень согнулся пополам, будто от резкого спазма, и прижал руки к глазам. Его рот распахнулся, но ни звука не вырвалось оттуда.
– Пойдем! Нам пора. – Софѝ потянула меня за рукав. – Voyons15!
– Подожди, с ним что-то не так…
Музыкант медленно убрал ладони от лица. Казалось, он был чем-то потрясен и выглядел настолько безумно, что зрители сразу потеряли интерес. Толпа быстро начала редеть. Кто-то кидал монеты в раскрытый футляр виолончели, но музыкант не обращал на это внимания. Он дрожал и таращился вокруг.
– Надѝ, концерт закончен. Allons!16
– Но…
– Ты видишь, он не в себе. И музыка у него странная.
– Музыка замечательная!
– Ну надо же! Она в кои-то веки заценила музыку. – Софи опять потянула меня прочь. – Нас давно ждут. Скоро пять. Где мы с тобой будем искать группу?
– Bien, – сдалась я, позволяя увлечь себя в кривые улочки старой Праги.
Несколько минут мы молча бежали в сторону метро.
– Слушай, я а поняла, чем он так цепляет.
– Кто?
– Ну музыкант этот. Любое искусство привлекает внимание силой и искренностью эмоций. От этого парня просто шквал энергии прет. А музыка его – это имитация секса.
– Софи, тебе не кажется, что ты немного сдвинута на этой почве?
– А что в этом плохого? – невозмутимо отозвалась подруга.
Софи вдруг резко остановилась и выпустила мою руку.
– Eh, merde!17 – Закричала она. – Мерзавцы!
– Что случилось?
– Порезали! – Она начала шарить в своей огромной сумке. – Eh, voilà!18 Нет кошелька и Nokia пропала. Совсем новая. Черт! Черт! Черт! – Софи бросила сумку на тротуар, уселась рядом и спрятала голову в коленях.
– Ну перестань, – я присела на корточки рядом. – Может быть, еще проверишь? Твоя сумка, как черная дыра. В ней не первый раз пропадают вещи.
Софи еще раз залезла в сумку и принялась выкладывать на камни мостовой ее содержимое. Выудив фотоаппарат, она многозначительно посмотрела на меня. Нашла косметичку.
– Ну хоть ее не украли, – проворчала Софи, доставая оттуда паспорт и личное удостоверение. – Придется звонить в банк и блокировать карточки!
– Не переживай, у меня достаточно денег. Протянем как-нибудь, пока все не уладится. Тем более, мои скоро приедут.
Подруга посмотрела на меня глазами грустного котенка и хлюпнула носом.
– В кошельке был талон на двадцатипроцентную скидку в Zara19. Я как раз присмотрела себе там юбку! Что я теперь скажу родителям? – запричитала Софи, поднимаясь с тротуара и отряхивая джинсы. – Они не поверят, что меня обокрали. Подумают, я напилась до беспамятства и потеряла кошелек и телефон.
– Ну с чего бы им так думать? – Я поправила ей волосы, и мы зашагали к метро.
– Потому, что в прошлый раз именно так я их и потеряла. Меня предупреждали, на мосту надо быть внимательной. Не заглядываться по сторонам. Мне говорили, что здесь полно карманников. И все из-за этого музыканта! А он симпатичный, да?
Я только покачала головой в ответ.
Как я завидовала ее способности легко отпускать неприятные моменты.
– И не просто симпатичный, он прямо жуть какой красивый! Я бы с ним замутила, не будь он психом.
– Почему ты так думаешь?
– А ты видела его глаза?
– Что не так с его глазами?
– Они у него фиолетовые! Или нет! Как называется этот цвет? – Она остановилась и посмотрела на меня. – Такой ядовито синий.
– Ультрамарин?..
– Точняк! Никогда таких не видела.
– Ты уверена, что глаза у этого парня были цвета ультрамарина?
– Э-э?
– Скажи, ты уверена? Ты точно видела?
– Ну, не знаю, – она остановилась. – Ннаверное, все-таки показалось. Таких глаз не бывает. Может, солнце так упало?
– Мне надо вернуться!
– Что? Куда?
Софи схватила меня за руку.
– Мне нужно вернуться на мост!
– Зачем?
– Я должна еще раз увидеть этого парня.
Вдруг это он!
– Ты сдурела?! Чтобы меня там еще раз ограбили? И потом, мы совсем опоздали, – она вскинула руку, показывая на часы.