– Окей, – я улыбнулась. – Спасибо, что поговорила со мной.
– Всегда пожалуйста, – она тоже улыбнулась и провела ладонью по моему лбу. – Время идет так быстро… Однажды ты проснешься и обнаружишь в себе что-то новое, важное и сильное. Ты станешь кем-то, кем никогда не была раньше.
– И это тоже из области фантастики! – рассмеялась я и встала. – Что ты читаешь?
– Путеводитель по Австралии. Поездка уже через две недели. Решила подготовиться.
– Так скоро? Я думала, еще полтора месяца!
– Я же говорю, время летит.
Она тепло улыбнулась, и я кивнула головой.
– Пойду, поем.
Я разогрела себе обед и, усевшись за стол, украдкой посмотрела на маму. Она склонила голову над книгой, и ее белые кудри рассыпались по плечам. У нее были белые волосы, а у меня темные – наверное, в папу. Она напоминала остров, на котором всегда тепло и умиротворенно, а я – скрученный комок нервов, дергающийся по любому поводу. Она знала, что делать в любых случаях, а я умела только сбегать. Зато у меня были ее серо-зеленые глаза и нежные, женственные кисти рук. Ее смех и походка. Ее любопытство и интерес к жизни. Как можно быть такими непохожими и похожими одновременно?
И все же я была ее дочерью. Дочерью женщины, которая знала, что нужно делать и когда. Знала, чего хочет от жизни и умела это брать. Которая в одиночку построила карьеру, бизнес и наш нескромно большой и богатый дом. Которая с легкостью могла бы оплатить мне образование и квартиру, но не сделала этого, чтобы я сама научилась добиваться своих целей. Которая научила меня ценить время и труд. И все это была она – островок, на котором всегда уютно и тепло.
Без пяти восемь раздался телефонный звонок. Я подскочила и, не обратив внимание на мелодию, зачем-то стала поправлять прическу у зеркала. И когда дело было сделано, я сняла трубку и почти прокричала «Алло!»
– О, Господи. Зачем так кричать?
– Кетерин?! – еще громче спросила я.
– Да престань ты кричать!
Черт, да я же так пропущу нужный мне звонок!
– Кет, я тебе перезвоню позже, ладно? – я старалась говорить как можно спокойнее, но получалось плохо. Я скорее взволнованно тараторила.
– Да что с тобой? Ты дома? Ты поговорила с мамой?
– Все отлично. Пока, перезвоню позже!
Я повесила трубку и громко выдохнула. Без одной минуты восемь. Ждем.
Прошло еще пять минут, а после еще пять, а после еще десять. Телефон не звонил.
– Ну, а чего ты ожидала? – сказала я себе в зеркало. – Чудеса может и случаются, но не с тобой.
Я спустилась в кухню и достала ведерко шоколадного мороженого, припрятанного в морозилке на случаи, когда очень нужно погрустить.
– Да, друг, вот мы и встретились снова.
Не знаю, что произошло. Вероятно, я задумалась или еще чего, но очнулась я от голоса мамы с опустошенным наполовину ведерком на руках.
– Дайен, до тебя не докричишься!
– Что? Что ты говорила? – переспросила я, вытащив ложку изо рта.
– У тебя телефон разрывается в комнате. Ты разве не ждешь звонка? И… почему ты ешь мороженое в темноте?
Я почувствовала себя застуканной на месте преступления, да еще и с глупейшим выражением лица. Медленно поставив ведерко на стол, я вытянулась стрункой, пригладила одежду и пошла в комнату, стараясь выглядеть спокойно. Впрочем, стоило мне выйти за пределы видимости мамы, я побежала наверх, перепрыгивая ступеньки.
Мама была права, телефон звонил, и мелодия была не из тех, что оповещает о звонках подруг. Я несколько раз прорепетировала «Алло», чтобы снова не закричать, и сняла трубку.
– Да?
Вот черт.
– Дайен, привет, это Брайан. У тебя все в порядке?
– Э-э-э… да! Все просто отлично!
Я скорчила недовольную гримасу себе в зеркало. Хорошие ответы разбежались с мыслями по углам, а голос никак не выравнивался. Еще и язык занемел от мороженого.
– Дайен, – как-то серьезнее сказал Брайан. – Прости, что подвел тебя.
– Ты? Меня?
– Да. Мы ведь договаривались на восемь. Но я застрял в пробке, а мне очень не хотелось говорить с тобой, отвлекаясь на посторонние вещи. Сейчас уже почти девять. Мне стоило написать смс, предупредить. Прости.
– Хм… да, вероятно так было бы приличнее. Договор ведь штука такая, непреложная.
И откуда это я такие умные слова знаю?
– Я могу загладить свою вину?
– Обсудим это позже, я подумаю.
– Договорились, – Брайан перевел дыхание. – Ну как, ты поговорила с мамой? Ты не брала трубку, я подумал, что ты таки сбежала. Или разозлилась на меня и решила не отвечать.
– Телефон был в комнате, а я на кухне.
– Так ты поговорила с мамой? У тебя… не могу понять по голосу, в каком ты состоянии.
Я усмехнулась.
– Я и сама не очень-то понимаю, какое оно, – честно ответила я и легла на кровать. – А разговор получился очень… легким. Мама сказала, что у меня талант учиться на своих ошибках и что на этой я тоже чему-то научусь. Так что меня все еще ждет летняя зубрежка и осенняя попытка реабилитироваться.
– Это же прекрасно?
– Да, вероятно.
– Тогда я могу сказать, что все будет хорошо, и что у тебя все получится?
– Нет, от этого все же лучше воздержаться, – я усмехнулась, и Брайан тоже.
– Тогда что ты хочешь от меня услышать?
Я замолкла и стала искать ответ. Потому что единственное, что меня на самом деле интересовало, это почему он вообще говорит со мной. Но спрашивать об этом не стоило.
– Дайен?
– Да?
– Ты замолчала. Что-то случилось?
– Ты так часто спрашиваешь это, что определенно что-то случится.
– Прости. Просто… у тебя изменился голос. Я слышу, что тебя что-то беспокоит. Ты поделишься со мной?
– Знаешь, я… Ладно, слушай, – я уселась, прислонившись спиной к стене. – Такими разговорами можно напугать, но тем не менее. Меня действительно беспокоит, почему мы все еще разговариваем.
– То есть?
– Ну, знаешь, это странно, когда внезапно появляется незнакомый человек, которому ни с того, ни с сего становится важным поддержать тебя в трудную минуту. То есть я понимаю, что ты обязал себя позвонить один раз, а не заботиться обо мне всю жизнь. Но ты спросил, что в моей голове, а в ней крутится только этот вопрос.
– А может все дело в том, что я почувствовал настоящего человека, которому мог помочь? Ты ведь мне тоже помогла.
– Как это?
– Очень просто. Говорила со мной как с обычным человеком. И сейчас говоришь.
– А может я все-таки чокнутая фанатка?
– Не думаю, – ответил Брайан, и я услышала, что он улыбается.
– Плакат с твоей группой висел в моей комнате почти до восемнадцати лет, – возразила я с усмешкой.
– А почему ты его сняла? Что-то произошло?
– Брайан, ты не мог бы перестать задавать этот вопрос?
– Мог бы. Если сперва ответишь на мой.
Я недовольно вздохнула.
– Болезненное расставание. Оно меня очень отрезвило и вернуло на землю. После него я решила, что пора завязывать с девичьей ерундой и взрослеть. Теперь вместо плакатов у меня висит карта мира с точками, в которых я хочу побывать, – я в очередной раз вздохнула. – А что у тебя висит на стене? Давай о тебе поговорим, а то все обо мне да обо мне.
Брайан рассмеялся, и его смех прозвучал очень тепло и уютно.
Мы поговорили о его стенах, обсудили любимую музыку, фильмы, книги, места в городе. Поговорили о сложностях в работе музыкантов, поспорили про гитары, рассказали друг другу смешные истории с концертов. И в общей сложности проговорили достаточно долго.
– Брайан, – сказала я, успокаивая смех. – Меж тем уже почти двенадцать.
– Что, серьезно? – разочарованно спросил он. – Черт, я даже и не заметил.
– Да, такое иногда случается.
– Значит, пора прощаться?..
– Выходит, что так.
– Ты обещала подумать, как я могу загладить свою непунктуальность. Придумала что-нибудь?
– Знаешь, на Хайтинг стрит есть маленький итальянский ресторанчик «Serata». Он реально маленький, но очень уютный. По четвергам там подают восхитительное феттучини с ветчиной и грибами. Проблема только в том, что обычно у них никогда нет мест, а завтра уже вторник…
– Я понял тебя, – бодро откликнулся мой собеседник. – Будь там ровно в восемь. В это раз я не опоздаю.
– А может в пять? А то это будет выглядеть как…
– Свидание? – закончил Брайан. – А что если это именно оно?
Я растерянно замолчала.
– О, черт. Прости, – осекся мой собеседник. – Я почему-то подумал, что ты сейчас свободна… ну, ты понимаешь.
– Ты правильно подумал, я свободна. Просто ты слегка торопишь события. Мы же знакомы всего день.
– Но ведь моя фотография висела у тебя на стене! – весело заметил Брайан.
– Найду ее и сожгу, Мистер Звезда.
Брайан рассмеялся.
– И все же я настаиваю на свидании.
– Почему?
– Я привык доверять своей интуиции. А она мне подсказывает, что сегодня была далеко не единственная наша встреча.
– А ты настойчивый, да?
– Нет, я тот еще тюфяк, но как-то с этим справляюсь.
Теперь рассмеялась я.
– Ты зря мне не веришь, – добродушно возразил Брайан. – Меня трясет от одной только мысли, что ты не согласишься на свидание со мной. А от мысли, что согласишься, трясет еще больше. Ты же не думаешь, что ты единственная, у кого были болезненные отношения?
– Это уловка, да? – спросила я, на этот раз серьезно.
– В смысле? – удивился он.
– Прикинуться маленьким и беззащитным, чтобы девушка растаяла и пожалела тебя.
Брайан вздохнул.
– Мне бы стоило сейчас оскорбиться, но я понимаю, что у тебя есть причины не доверять. Давай поступим по-другому. Я буду ждать тебя в четверг в «Serata», в пять. У тебя будет время подумать. Решишься рискнуть – мы увидимся, а если нет – оставлю тебя в покое. Идет?
Я улыбнулась.
– Брайан?
– Да?
– В половину седьмого. Пусть это будет полусвидание. Если, конечно, я действительно решусь.
– Идет, – в его голосе снова послышалась улыбка. – Доброй ночи, Дайен?
– Доброй ночи, Брайан.
Я повесила трубку, спрятала лицо под подушку и по-девичьи удовлетворенно взвизгнула.
На следующий день, когда мы с мамой готовили обед, в дверь позвонили. На пороге стояла растерянная Кетерин.
– Привет! Что-то случилось?
Я жевала вареную морковку и наблюдала, как подруга нервно поджимает пальцы рук.
– Прости меня. Я не хотела тебя сдавать, но она все поняла. Ты же знаешь, я вру очень заметно.
– Да о чем ты? – воскликнула я.
Кет вздохнула, отошла в сторону и предо мной предстала Элеонор Аскетрин собственной, весьма серьезной персоной.
– Только не это… – разочарованно потянула я.
– И я тоже рада тебя видеть.
Лиари прошла в гостиную, Кет призраком за ней, а следом я, вялая как морковка в моей руке.
– О, привет, девочки! – мама выглянула из кухни.
– Привет, миссис Семмит, – хором сказали мои подруги.
– Вы будете обедать?
– Нет, мам, они пришли прочищать мне мозги. Это у нас вместо первого, – ответила я, усевшись напротив девочек. Мама подмигнула мне и спряталась в кухне. – Элеонор, ну ты ведь не зануда?
– Не зануда, – согласилась она, не утратив серьезности. – И все же, как ты выразилась, мозги промыть тебе придется. И я не прочь пообедать, кстати.
Я закатила глаза.
– Итак, что ты завалила?
– Всемирную историю и социологию, – призналась я.
– То есть основные предметы?
– Да. А, еще физику.
– Физику? – искренне удивилась Лиари. – А на кой черт ты ее вообще взяла?
– Ребята из группы пошли, я решила, что не хуже их.
– Твоя неразборчивость и «чем я хуже» тебе плохо служат, ты в курсе?
Я кивнула, и подруга как-то смягчилась.
– Ладно. Будем заниматься три дня в неделю, со среды по пятницу. Три предмета – три дня. Я работаю в первой половине, поэтому будем встречаться после обеда.
– Погоди-погоди, я не могу в четверг! – возразила я, и Лиари смерила меня взглядом. – Серьезно, не могу. Утром у меня собеседование, а вечером я… помогаю маме перед отъездом. Да, мам?
– Ага, – откликнулась они из кухни. Она, конечно, не подслушивала, но все слышала. И еще она всегда была на моей стороне.
– Я, разумеется, тебе не поверю, – ответила подруга. – Но если миссис Семмит считает, что у тебя есть что-то важнее в этот четверг, то я соглашусь.
Элеонор встала, и Кетерин, все это время прикидывающаяся невидимкой, последовала ее примеру.
– Готовься, завтра начнем с физики, – Лиари коротко обняла меня. – Все получится, да?
– Скоро мы это узнаем, – я так же коротко улыбнулась. – Вы уже уходите? А как же обед?
– Мы пойдем, пообедаем где-нибудь в кафе.
– Ничего не знаю! – возразила мама. – Всем марш на кухню!
Мы рассмеялись, но противиться не стали.
За столом мама развлекала моих подруг историями из путешествий. Они над чем-то смеялись, а я погрузилась в задумчивое молчание.
Элеонор и в правду не была занудой. И даже не была ботаничкой. Просто ее уже успело нехило потрепать, и потому ее мозги были гораздо мудрее моих.
Ей было шесть, когда ее отец умер. Когда ей стукнуло девятнадцать, ее мать, миссис Хлоя Аскетрин, веселая и приветливая, заболела раком. Лиари не пошла в колледж, работала и ухаживала за ней. А едва отметив двадцатилетие, осиротела. Элеонор работала, копила на образование и жила одна уже год. И хотя она казалась взрослой и серьезной, на самом деле она была вполне веселая, если ситуации были подходящими.
А вот Кет всегда не умела врать. Они с Лиари дружили задолго до нашего с Дорой к ним присоединения, еще с младшей школы. Жили рядом, ходили на одни уроки танцев. И были полными противоположностями даже во внешности: Лиари темноволосая и темноглазая, со стройной, налитой фигурой, а Кетерин – худенькая, высокая, светлоглазая и светловолосая. У Лиари был низкий, бархатистый голос, а у Кет – высокий и тонкий.
Элеонор была сканером, который считывал любые изменения. А Кетерин ничего не умела скрывать.
И как мы умудряемся быть близкими с людьми, которые так на нас непохожи?
Глава вторая
Четверг настал раньше, чем я ожидала. Утром мне предстояла встреча на небольшой, именитой студии звукозаписи. Прежде мне уже приходилось подрабатывать у них на озвучке рекламы и записывать кое-какие песни. Теперь у ребят была вакансия композитора, и я решила откликнуться. Работа несложная и интересная, и мне хотелось ей заняться.
Уже в холле, ожидая лифт, я получила сообщение: «Наступил четверг. Увидимся в шесть тридцать, да?». Хотя я и сказала Лиари, что занята сегодня, вопрос о полусвидании для себя так и не решила.
– Черт, Брайан. Я сейчас и без тебя волнуюсь, – буркнула я пустой кабине лифта, убрала телефон и шагнула внутрь.
На шестом этаже меня встретил Джек Харвуд – звукорежиссер, с которым я уже была знакома прежде. Это был очень добродушный и веселый дядька лет пятидесяти, любивший есть и делать музыку больше, чем жить.
– Ха-ха, Дайен, рад тебя видеть!
– Привет, Джек, – я похлопала его по плечу. – Рада тебя видеть. Ты что, наконец завязал с пончиками?
– Жена кормит меня всякой зеленью, но на работе у меня всегда припрятана коробка свеженьких, – подмигнул Харвуд. – А ты нисколько не меняешься. Все такая же юная и прямолинейная. Мне это нравится!
Я рассмеялась в голос, а он снова подмигнул. Он вот прямо любил так подчеркивать свои слова.
– Ну что, пойдем? Заказчики уже там.
– Я не опоздала? – беспокойно спросила я.
– Нет-нет, они здесь уже часа два, ранние пташки. Мы обсуждаем кое-какой большой проект.
– А обо мне они что-нибудь говорили? Я справилась? Много претендентов?
– Успокойся, – усмехнулся Джек. – Сейчас все сама узнаешь. Но если это тебя успокоит, я тоже дал свои рекомендации.
– Спасибо, – вздохнула я, поправила одежду и кивнула.
Джек открыл дверь в студию, и мы вошли небольшую гостиную, граничащую с кабинетом звукорежиссера. С диванов нам навстречу поднялись партнеры моего знакомого.
– Ребята, знакомьтесь, это Дайен Семмит, – Джек повернулся ко мне и коротко подмигнул. – Дайен, это Люк Форвард и Глория Дин, руководители анимационной студии «Саммер».
Я поочередно пожала им руки. Они оба были такими деловыми – в костюмах и с папками. Рядом с ними было несложно почувствовать себя маленькой и незначительной.
И снова я просто девчонка среди взрослых, серьезных людей.
– Дайен, присаживайся.
Джек принес нам стулья, и мы сели напротив моих потенциальных работодателей.