– Виталь, я не могу.
– Черт, ты что такая? Хочешь, чтобы он прибил тебя? Неадекватный мужик, от него хорошего не жди. Все мои профилактики он забывает через сутки.
– Я… в понедельник… переезжаю, – тихо выдавила из себя, стараясь не смотреть в глаза другу.
– То есть? Куда? – непонимающе уточнил Суриков.
– К Литунову… Мы… расписываемся, – наконец произнесла эти слова и взглянула на ошарашенное лицо Виталия, на котором мгновенно вспыхнуло непонимание, осознание и негодование, переходящее в ярость.
Мужчина молчал. Только стиснутые губы и сжатые в кулаки руки говорили о том, что он сейчас зол, как никогда.
– С какой стати? Ты беременна? С чего такой невероятный поступок? – рявкнул Виталий.
– Фиктивный брак, – тихо пролепетала я. – Он даст мне защиту.
– Черт, почему ты принимаешь его защиту, а не мою? Я тебе что, чужой? Что ты молчишь?! Ну, Кристина, скажи мне! Почему он?
Запустила пальцы в волосы, и устало проговорила:
– Виталик…
– Что Виталик? Ну же! Отвечай!
– Он поможет мне с Ариной и…
– Кристина, я тоже могу помочь. Объясни, почему он?! То, что он богатый, да? Еще бы… куда мне до него… Я ведь только…
– Прекрати! – рявкнула я, а потом, закусив губу, решительно затараторила: – Да пойми ты. Я не люблю тебя и не хочу причинять боль.
– А ему можно, да? Ему нормально?! – злобно цедил друг.
– Он ничего не чувствует ко мне.
Виталик резко схватил меня за руку и притянул к себе, повышая тон, похожий на рык:
– А ты? Ты что к нему чувствуешь?
– Я… люблю его, – тихо пробормотала, зная, что в этот момент теряю дружбу прекрасного человека, но именно поэтому и не могла ему врать. – Прости.
– Дура! – рявкнул он и встал, отворачиваясь к окну, а потом повернулся и произнес: – Больше не звони мне. Удачи с любимым.
Резкие тяжелые шаги и стук двери со всей силы… И я совершенно одна и чувствую себя последней дрянью.
Через некоторое время встала с дивана и направилась к шкафу, собирать вещи в спортивную сумку. Надеюсь, за два дня управлюсь, а в воскресенье лишь пройдусь по квартире, если вдруг что забыла. Здесь оставаться ночевать не стоит, во избежание непредвиденных ситуаций.
Когда уже собрала одежду ребенка и несколько своих самых нужных вещей, осторожно вышла в коридор, оглядываясь по сторонам. Боглашин так и не вышел из кухни, а Пушок, судя по громкому храпу, раздававшемуся из спальни, видел пятый сон.
«Замечательно! Можно спокойно уходить».
В доме Поливиных все спали, поэтому я старалась не шуметь. Приняла душ и отправилась отдыхать. Уже лежа на диване, который разобрала мне в зале Сонька, думала о том, что делать и как быть. Временно определила важные этапы в своей жизни:
«Литунов, отвоевать Аришу, а потом время покажет».
***
На работе было как обычно, спокойно и без сюрпризов, но все время у меня было такое неприятное чувство, что что-то произойдет. Чуяла беду, поэтому все падало из рук. Сестра же беззаботно и весело играла с детишками, радуясь каждому мгновению, как всегда, была самым замечательным ребенком.
После того, как забрали последнего ребенка, я и Аришка быстро оделись и закрыли помещение, отдав ключ на вахту со стороны ДК. На улице сегодня было как никогда холодно, и мы быстро шли в сторону стоянки, закрываясь руками от кусачего ледяного продирающего ветра.
Уже в машине, усевшись поудобнее, набрала Соню:
– Привет, что, отработала? – запыхавшись, выдала подруга.
– Да, ты дома? Или где?
– Я тут салат делаю, поэтому телефон на плече, зажатый щекой, а я бегаю: готовлю да по дому.
– Приютишь нас? – спросила, надеясь на положительный ответ.
– Конечно. Что за вопросы? Манты уже почти готовы, давайте, подъезжайте скорее, – громко выдала она
– Может мне в магазин за продуктами забежать?
– Все есть. Давайте уже, а то с голоду можно умереть, пока вас дождешься, – весело проворчала Соня и отключилась.
Улыбнулась и, потрепав сестру за косичку, стала выезжать на основную дорогу. Через полчаса остановились у супермаркета, находящегося недалеко от нашего дома, где приобрели фрукты да молочный шоколад детям, считая неправильным идти с пустыми руками. Забежала заодно в аптеку и купила противозачаточные таблетки по рекомендации своего гинеколога, которому позвонила днем, чтобы спросить совета по контрацепции. Так что смело могу их пить и не думать о нежелательных последствиях… для Литунова, у меня как раз начались замечательные дни.
После замечательного ужина мы остались с Соней одни, и она спросила:
– Прости, что вчера не дождалась. Вырубилась, как девочек уложила. Как все прошло?
Рассказав вкратце всю ситуацию, выдала:
– Виталька обиделся и сказал больше ему не звонить.
– Гад! – рявкнула подруга, пробуя дольку мандаринки.
– Просто… он… с обиды, – с грустью ответила я.
– Не оправдывай, все равно, гад! Ладно, что теперь?
– Нужно оставшиеся вещи перенести к тебе.
– У меня есть несколько спортивных сумок. Бери, если нужно, – предложила Поливина, пробуя вторую дольку и замечая: – Сладкие и без косточек. Супер.
– Спасибо за сумки. Тогда я, наверное, сейчас схожу домой, хотя, если честно, страхово.
– Давай, я с тобой?! – предложила Соня, посматривая в проход, где визжали девочки, весело играя в догонялки.
– Нет, ты с детьми лучше. Я справлюсь. Думаю, после урока, который провел Виталька, Боглашин будет сидеть смирно неделю и не нарываться.
– Ну не знаю… Дибилы… они странные, и их поведение не поддается пониманию.
– Точно. Ладно, побежала. Если не уснешь, поболтаем.
– Ладно, только ты, если что, буди. Вдруг вырублюсь?! Всяко бывает…
– Хорошо, – сказала и поплелась на выход, надеясь, что не замерзну в тамбуре в своих джинсовых шортах и белой тонкой футболке.
Дверь была закрыта изнутри, и я нажала на кнопку оповещения. Никто не ответил. Повторно надавила на звонок, но снова тишина. Тяжело вздохнула и вновь стала трезвонить.
Послышались шаги, и через некоторое время раздался щелчок, дверь отворилась. Открыла мне сожительница Боглашина. Женщина выглядела ужасно. Опухшее лицо, под глазом сиял огромный синяк… руки и ноги украшали черно-синие отметины.
Ничего не сказав, она молча отошла в сторону, и я без разговоров сняла тапки и со спортивной сумкой, в которой было еще две, прошла в свою комнату. Когда вещи и все документы были собраны, услышала проклятия, и тут же в комнате появился Алексей.
Лицо разбито, что представляло собой ужасную картину, тело в синяках. Невероятно. Это его Виталик приложил или он так с любовником Пушка дрался до того, как избивать ногами неверную женщину?!
Боглашин с ненавистью испепелял меня взглядом, а потом процедил:
– Я не понял, а че, жрать не нужно готовить?
Моему удивлению не было предела. Привык. Гад! Повернулась и спокойно сообщила:
– Ты мне никто и я тебе ничего не должна, тем более готовить.
– Ты че нафиг? Как это?! Между прочим, я – отец Арины и проживаю тут. Ребенка, что, уже не надо кормить? – ядовито прошипел этот дармоед.
– Ариша накормлена, напоена, так что не переживай, – с самой любезной улыбкой известила я, радуясь, что гад лично от меня больше ничего не получит.
Увидела ярость в его глазах, а потом услышала:
– Я в доме мужик и должен нормально питаться, а ты баба и не можешь сготовить. Совсем никчемная, что ли?
Сложила все фотографии в один ряд и вновь повторила:
– Я тебе ничего не обязана и не понимаю твоих претензий. Хочешь есть, покупай продукты и готовь себе сам или проси сожительницу.
– Тварь! – процедил он и перевел взгляд на сумки. – Куда собралась?
– Переезжаю, так что приготовься к судебному процессу по разделу имущества.
– То есть? – непонимающе процедил Боглашин, зверея на моих глазах.
Глава 5
Понимая, что сказала лишнее, сглотнула, оглядываясь по сторонам в поисках тяжелого предмета, на всякий случай, и произнесла:
– Жить вместе невозможно, и я решила переехать. Мы с Ариной уедем, а ты и твоя женщина… останетесь здесь, – выдавила я, заставляя себя говорить спокойно и уверенно.
– То есть ты решила забрать мою дочь? А потом подать на раздел? – резко спросил этот гоблин, выпячивая шею, как гусь.
– Это когда-то хоть как произойдет. А с Ариной… Разве ты будешь водить ее в школу, стирать, гладить… платить по ее счетам? Питание, одежда, кружки… – между прочим заметила я, стараясь не повышать голос.
– Да с хрена ли? Тебе надо, ты и занимайся, – брезгливо выдал суперский папашка, а потом с умным видом добавил: – Когда я учился… не нужны были деньги, путь и Арина привыкает жить без привилегий. У меня нет лишних копеек на нее.
«Урод! Нет у него!!! Ты ее деньги тратишь! Гад!»
– Понимаю, – проскрипела я, скалясь в вежливой улыбке, хотя это давалось мне очень тяжело. – Хорошо, я и дальше буду содержать сестру, но не в этой квартире. С тобой… жить не хочу и не собираюсь.
Алексей замер и настороженно посмотрел на меня, а я в этот момент затаила дыхание и продолжила прикидывать в голове, чем мне защищаться в случае его резкого движения в мою сторону.
«Вазу жалко… но это самый идеальный вариант для его головы, тем более, что она стоит на тумбочке, находящейся рядом со мной».
Постояв еще немного, Боглашин медленно повернулся к двери, но тут же развернулся и злобно выдал:
– Посмеешь мне палки в колеса ставить, убью, – серьезно процедил он, отчего я немного зависла, не ожидая такой угрозы.
Слов нет, а я еще глупо верила, что можно будет жить вместе во время суда, когда подам на лишение прав. Дура! Этот идиот сразу бы меня здесь прибил и закопал где-нибудь под кусточком. Сволочь!
– Ты поняла? – рявкнул злобный крокодил, и я только кивнула, чтобы не открывать рот, а то ему много не надо, прикопается ко всему.
С радостью в груди следила, как Боглашин тяжелым шагом побрел к выходу и наконец-то вышел из моей комнаты, а я прислонилась к стенке, отчетливо ощущая, как меня трясет.
«Не жизнь, а сплошной адреналин…»
Сложив все фотки во вторую сумку, посмотрела по сторонам и решила, что в спальне все убрано. Только закрыть осталось на замок. Странно… вазу я оставила, правда, не знаю зачем. Ну да ладно. Сейчас отнесу эти две сумки к Соньке, а потом вернусь и в кухне все заберу.
В общем, через час я затаскивала еще две клетчатые сумки, которые мне дополнительно выдала подруга, в квартиру Поливиных. Вещей, как оказалось, не мало. Не успела войти, как с удовольствием выдала Соньке:
– Вроде все. Аллилуйя!
– О-о-о-о, больше не пойдешь? – спросила она, забирая у меня огромные баулы и ставя их в коридоре в ряд с другими.
– Наверное, нет, все свое забрала.
– Тогда предлагаю пить чай! С конфетами!!! – восторженно предложила подруга, и мы тут же услышали мелодию звонка моего телефона, который оповещал, что звонит Кирилл Александрович.
Я на секунду замерла, а потом достала телефон из кармана шорт, и ответила:
– Слушаю.
– Привет, Кристина. Как дела? – раздался приятный с хрипотцой мужской голос.
– Здравствуйте. Нормально.
– Мы договаривались на ты, – напомнил Литунов мне.
– Да, конечно, Кирилл. Прости. Привычка, – извинилась я, чувствуя себя подростком.
– Все вещи собрала? – поинтересовался он.
– Да, вроде, как все.
– Тогда во сколько ты завтра заканчиваешь, чтобы приехать к тебе и помочь с переездом?
– Мм-м-м, – замялась я. С одной стороны, хотелось, чтобы меня и Арину забрал Кирилл и… все такое, но понимала, что это глупости, и мои мечты не имеют почвы ни для чего. Прочистила горло и продолжила: – Мы сами приедем. Сумки уже собраны. Не стоит беспокоиться.
Наступила секундная угнетающая тишина, и я даже была уверена, что Литунов сейчас обдумывает свои дальнейшие действия.
– Во сколько ты заканчиваешь завтра работать? – задал он вопрос, не предполагающий отнекиваний, и я просипела:
– Думаю в пять.
– Понял. Тогда до завтра, – вежливо произнес Кирилл.
– Хорошо. Всего доброго, – тихо проговорила, прижимаясь к стене.
Только отключилась и положила телефон на полочку, как услышала:
– Ой ты дура… Чукотская Фрося. Надо наглее, брать нахрапом, пока никакая баба не увела. А ты… – проворчала Сонька, стоя у входа в кухню, и тут же перекривляла меня: – «Не стоит беспокоиться… мы сами». Тьфу!
– Соня… – буркнула я, даже не удивляясь, что она подслушивала. Это нормально… для нее. Помню период, когда все сообщения и звонки мужа она контролировала ежедневно, и как только видела что-то вопиюще недопустимое, приходила домой с распечаткой, требуя объяснений. Сейчас вроде такое уже не допускается на работе, поэтому подруга так и переживает, что муж-то без контроля.
– А что Соня-то? Мужики нормальные бесхозными не бывают. А тем более к тебе подкатывает такой МУЖЧИНА!!! Поэтому хватит дурковать, вроде ведь не дура. Вцепилась ручками, ножками, зубками и держишь, чтобы не вздумал убежать. Даже не смел и подумать о другой.
– Так я ему не нужна… Только как постоянная нянька для детей. Он даже заявил, что если появятся ребенок от нашей связи, то… – с горечью поделилась я, но Поливина меня тут же перебила:
– Ой, да ладно. Послушала его и пропустила мимо ушей. Им тоже полезно поговорить…
– Соня, – усмехнулась я.
– Пошли пить чай, – весело предложила она. – Мы, между прочим, твои вкусные конфеты не попробовали. Так что не порядок. Зря покупала, что ли?
– Ага… и прощай стройная фигура?!
– Ой, наговоришь. От двух конфеток ничего не будет, так что вперед и с песней! – довольно отчеканила женщина и прошла в кухню.
Выдохнула полной грудью и пошла в ванную мыть руки, а потом направилась пить чай.
«Эх-х, двумя конфетками не обойдемся… Выйдет, как обычно, не зря же я всегда на наши чаепития меньше полкило не беру. Сладкоежки – это серьезно. Странно, что еще худые… но лично с моей жизнью, это не удивительно».
***
На работе ходила сама не своя, проклиная себя за несусветную глупость. Идиотка. Тормоз. Самая настоящая дура без грамма мозгов в голове. Ну как можно было оставить маленький мамин чемоданчик с документами в доме. И пусть он спрятан внутри дивана, где до сих пор лежат одеяло и подушка, но ведь есть большая вероятность, что его обнаружат.
Это же надо забыть о нем? О чем думала?! И все ладно, если бы там не лежали мои первоначальные заявления в суд на лишение родительских прав Боглашина, когда этот козел ударил ребенка в мое отсутствие, отчего был красный след на спине, но малышка ничего не говорила, усердно отрицая очевидное. На мои вопросы по сложившейся ситуации Виталий с сожалением поведал, что невозможно будет доказать обратное. И я все сложила в чемоданчик, периодически пополняя бумажками. Ведь Алексей, недобитый орел, в то время (в первый год нашей совместной жизни без мамы) постоянно гулял своей компанией, редко ночуя дома, и вечно был синий, и я собирала пакет документов: заявления соседей, справки психолога и все, что пригодится для суда.
В общем, там много чего… Потом, конечно, я все заявления стала заполнять электронно, они у меня в ноуте, а новый пакет документов находится у Соньки, и поэтому я совсем забыла про черный чемодан. И теперь… необходимо срочно забрать его, пока гоблин раньше меня его не нашел.
Пыталась тешить себя мыслью, что наша с Аришей комната закрыта, но все равно переживала. Чувствуя мою нервозность, сестра подошла ко мне и задала вопрос:
– Кристь, а почему ты такая грустная?
Вздохнула и, обняв ее хрупкие плечики, с измученной улыбкой ответила:
– Забыла в нашем доме документы и нужно вновь туда пойти.
– Не надо… потом… – нахмурилась и пробубнила темноволосая малышка.
– Не могу. Нужно. Там очень важные документы.
– А потом мы будем жить с Сашей и Колей? – с надеждой спросила сестренка, желая познакомиться с ними, ведь только знает их по моим рассказам.
– Да, – с улыбкой подтвердила, видя, как ее глазки заблестели.
– А у меня будет своя комната? – с детским энтузиазмом воскликнула Ариночка.
Призадумалась, и честно ответила:
– Не знаю точно, но надеюсь, что да.
– И у нас будет настоящая семья? А папа… не будет больше ко мне приходить?