– Надеюсь, вы благополучно доехали из Мадрида, – церемонно промолвил дворецкий. – Донья Мариана примет вас.
В улыбке дворецкого сквозило легкое высокомерие, свойственное профессиональной прислуге. С годами домашние слуги постепенно проникаются уверенностью, будто на службе у родовитых хозяев их собственная кровь тоже приобретает голубой оттенок, что ставит их в привилегированное положение и дает право смотреть на ближних свысока. Алисия заметила, что всю дорогу от гаража к дому дворецкий незаметно поглядывал на нее, пытаясь определить по одежде и манере держаться, какую ступеньку она занимает в чиновничьей иерархии.
– Сеньорита – ваша секретарша? – спросил дворецкий, не сводя глаз с Алисии.
– Моя начальница, – отозвался Варгас.
Спесь слуги сдулась, и оставшуюся часть пути он шагал, не размыкая губ и не поднимая головы от мысков начищенных ботинок. Парадная дверь вела в просторный холл с мраморным полом. Оттуда в разные стороны расходились лестницы, коридоры и галереи. Дворецкий проводил Алисию и Варгаса в библиотеку. Ожидавшая их дама средних лет стояла спиной к двери и смотрела в сад, поникший под осенним дождем. Услышав, что гости вошли, дама повернулась, одарив их холодной улыбкой. Дворецкий закрыл дверь и отправился в одиночестве переживать свою оплошность.
– Я Мариана Седо, личный секретарь дона Маурисио.
– Варгас из Центрального управления и моя коллега сеньорита Грис.
Мариана подвергла Алисию придирчивому осмотру. Начав с лица, она мазнула взглядом по губам, отметив цвет помады, перешла к покрою одежды и закончила туфлями, удостоив их снисходительной и полупрезрительной улыбки, которую быстро скрыла под маской собранности и беспокойства. Мариана предложила гостям сесть, они расположились на кожаном диване, сама же она выбрала стул, подвинув его к столику, где был приготовлен поднос с горячим чайником и тремя чашками. Хозяйка принялась разливать чай. Алисия оценила фальшивую улыбку, за которой донья Мариана прятала свои истинные чувства, и подумала, что бессменная надзирательница Вальса производила отталкивающее впечатление: на шкале эволюции она занимала место между сводней и ненасытной самкой богомола.
– Чем я могу помочь? В последние дни я столько раз отвечала на вопросы ваших коллег, что, по-моему, рассказала уже все, что знала.
– Мы признательны вам за терпение, донья Мариана, и понимаем, насколько трудно сейчас членам семьи и вам, – произнесла Алисия.
Собеседница кивнула с кротким видом и улыбкой, не нарушая образа идеально вышколенной служащей. Выдавали ее глаза, в них сквозило раздражение из-за того, что она вынуждена вести беседу с обычными полицейскими. Дополнительно ее пренебрежение выражалось в том, что она предпочитала смотреть на Варгаса, лишь изредка поглядывая в сторону Алисии. И Алисия решила предоставить инициативу напарнику, от которого также не ускользнул этот нюанс.
– Донья Мариана, из свидетельских показаний и вашего заявления в полицию следует, что вас первую насторожило отсутствие дона Маурисио Вальса…
– В день бала дон Маурисио дал выходной некоторым работникам из числа постоянного персонала. Я воспользовалась отпуском, чтобы навестить в Мадриде свою приемную дочь и провести с ней время. На следующий день, хотя дон Маурисио не предупреждал накануне, что мои услуги понадобятся, я вернулась рано утром, примерно около восьми часов, и стала разбирать почту и составлять рабочий график дона Маурисио, как делаю всегда. В девять я поднялась в кабинет и увидела, что министра там нет. Вскоре горничная рассказала, что Мерседес, его дочь, утверждает, будто дон Маурисио на рассвете уехал на машине с сеньором Висенте Кармоной, начальником личной охраны. Меня это удивило, поскольку, просматривая повестку дня, я заметила, что дон Маурисио собственноручно добавил к списку дел неофициальную встречу с коммерческим директором «Ариадны» Пабло Каскосом, назначив ее на десять утра здесь.
– «Ариадна»? – переспросил Варгас.
– Так называется издательство, принадлежащее дону Маурисио, – пояснила секретарша.
– Эта подробность отсутствует в вашем заявлении в полицию, – заметила Алисия.
– Простите?
– Встреча, которую дон Маурисио лично запланировал на то утро. Вы о ней не упомянули в полиции. Можно узнать, почему?
Донья Мариана натянуто улыбнулась, давая понять, что считает вопрос несерьезным.
– Поскольку встреча не состоялась, мне она не показалась существенным фактом. А я должна была сообщить о ней?
– Главное, что вы сделали это теперь, – миролюбиво произнес Варгас. – Невозможно держать в голове все подробности, вот поэтому мы злоупотребляем вашей любезностью и задаем так много вопросов. Продолжайте, пожалуйста, донья Мариана.
Секретарша Вальса приняла извинение, глядя исключительно на Варгаса и игнорируя Алисию.
– Я уже говорила, мне показалось странным, что министр уехал, не поставив меня в известность. Я опросила прислугу, и мне сказали, что сеньор министр не ночевал в своей спальне, а провел бессонную ночь в кабинете.
– Вы тоже ночуете здесь, в главном здании? – спросила Алисия.
Донья Мариана с оскорбленным видом поджала губы.
– Естественно, нет.
– Прошу прощения. Продолжайте, будьте любезны.
– После девяти часов сеньор Ревуэльта, начальник службы безопасности дома, подтвердил, что не располагает сведениями, будто Висенте Кармона и сеньор министр планировали куда-то ехать тем утром, и обстоятельство, что они отправились вдвоем, без дополнительного сопровождения, необычно. Сеньор Ревуэльта по моей просьбе связался сначала со служащими министерства, а затем навел справки в правительстве. О доне Маурисио никто ничего не знал, но нас обещали оповестить, как только найдут его. Наверное, около получаса мы ждали новостей. А вскоре ко мне пришла Мерседес, дочь дона Маурисио. Она плакала, и когда я спросила, что случилось, то ответила, что отец уехал и никогда не вернется…
– Мерседес объяснила, почему она так подумала? – поинтересовался Варгас.
Донья Мариана пожала плечами.
– Что вы сделали потом?
– Позвонила главному секретарю кабинета министров и поговорила сначала с доном Хесусом Морено, а позднее с директором полиции сеньором Хилем де Партера. Остальное вам известно.
– Именно тогда вы упомянули об анонимных письмах, которые регулярно получал министр.
Донья Мариана помедлила с ответом:
– Именно так. Тема возникла в разговоре с сеньором Хилем де Партера и его помощником Гарсией…
– Гарсией Новалесом, – закончил Варгас.
Секретарша кивнула:
– Полиция, разумеется, знала о существовании писем и давно располагала их копиями. Сыграло свою роль и обстоятельство, что именно тем утром, когда занималась рабочим графиком министра, в его кабинете я наткнулась на папку, куда он их складывал.
– Вы знали, что он хранил эти письма?
Донья Мариана покачала головой:
– Я думала, он уничтожил их, показав полиции сразу после происшествия в Обществе изящных искусств, но ошибалась, и дон Маурисио держал оригиналы под рукой. Я рассказала об этом вашему начальству.
– Как вам кажется, почему дон Маурисио долго не сообщал в полицию или службам безопасности о том, что получает анонимные письма? – задала вопрос Алисия.
Донья Мариана на мгновение отвела глаза от Варгаса и обратила хищный взгляд на молодую женщину.
– Сеньорита, вы должны понять, что человек, занимающий столь важный пост, как дон Маурисио, получает огромное количество корреспонденции. Невозможно сосчитать, сколько людей и организаций решаются обратиться к министру, и часто попадаются эксцентричные, а порой и просто безумные письма. Я выбрасываю их пачками, дон Маурисио их даже не видит.
– Однако эти письма вы не выбросили!
– Нет.
– Вы знали человека, который, по мнению полиции, посылал их? Себастьяна Сальгадо?
– Нет, – проговорила секретарша.
– Но вы знали о его существовании?
– Да, когда министр начал ходатайствовать о помиловании Сальгадо. Позднее он упоминался в отчете полиции по результатам расследования истории с письмами.
– Понятно, но еще раньше вы не слышали, чтобы при каких-либо обстоятельствах дон Маурисио упоминал имя Сальгадо? Может, много лет назад?
Донья Мариана погрузилась в долгое молчание.
– Вероятно. Я не уверена.
– То есть, возможно, упоминал?
– Мне так кажется.
– Когда это произошло?
– В марте 1948 года.
Алисия нахмурилась, не скрывая удивления.
– Вы точно запомнили дату, но не уверены, что прозвучало имя Сальгадо?
Донья Мариана покраснела:
– В марте 1948 дон Маурисио попросил меня устроить непротокольную встречу с Луисом Болеа, его преемником на посту коменданта тюрьмы Монтжуик.
– С какой целью?
– По-моему, речь шла о неформальной встрече, в порядке вежливости.
– А вы лично присутствовали на этой неформальной встрече вежливости, как вы выразились?
– Очень недолго. Беседа была приватной.
– Но у вас была возможность услышать часть разговора? Случайно? Когда вы входили в комнату, или выходили из нее, или подавали кофе? С вашего рабочего места у дверей кабинета дона Маурисио?
– Мне не нравятся ваши намеки, сеньорита.
– Все, что вы расскажете, поможет нам в поисках министра, донья Мариана, – вмешался Варгас.
Секретарша заколебалась:
– Дон Маурисио расспрашивал сеньора Болеа о заключенных, находившихся в тюрьме в тот период, когда он служил комендантом. Его интересовали подробности их дальнейшей судьбы. Отбывали ли они еще срок или вышли на свободу, умерли или же были переведены в другую тюрьму. Он не объяснил, зачем ему это понадобилось.
– Вы помните, какие имена он назвал?
– Их было много. И много лет прошло с тех пор.
– В том числе фигурировало имя Сальгадо?
– Да.
– А еще?
– Я точно помню только одно имя: Давид Мартин.
Алисия и Варгас переглянулись. Варгас сделал пометку в записной книжке.
– Еще кого-нибудь вспомните?
– Кажется, произносили фамилию, которая звучала на французский лад, по-иностранному. Я ее не помню. Ведь действительно прошло много лет. Какое значение это может иметь теперь?
– Мы не знаем, донья Мариана, но обязаны рассмотреть все варианты. Возвращаясь к анонимным письмам… Когда передали министру первое из них, вы не помните, как он отреагировал? Сказал нечто такое, что привлекло ваше внимание?
Секретарша покачала головой:
– Ничего особенного он не говорил. И будто не придал ему большого значения. Министр положил конверт в ящик и распорядился, что если придут похожие письма, чтобы я вручала ему их лично.
– Не вскрывая?
Донья Мариана кивнула.
– Дон Маурисио просил вас ни с кем не обсуждать анонимки?
– В этом не было необходимости. У меня нет привычки обсуждать дела дона Маурисио с людьми, которых они не касаются.
– Донья Мариана, министр имел обыкновение напоминать, что вы должны сохранять конфиденциальность? – уточнила Алисия.
Секретарша Вальса сжала губы и не ответила.
– У вас есть еще вопросы, капитан? – надменно спросила она, нетерпеливо обратившись к Варгасу.
Алисия проигнорировала явное желание доньи Марианы уклониться от дальнейших расспросов. Подавшись вперед, чтобы находиться в зоне прямой видимости дамы, она продолжила:
– Вы знали о намерении дона Маурисио испросить помилование для Себастьяна Сальгадо у главы государства?
Секретарша смерила ее взглядом, уже не прилагая усилий, чтобы скрыть неприязнь и враждебность, которые Алисия вызывала у нее. Донья Мариана повернулась к Варгасу в надежде получить поддержку, но тот уткнулся в свою записную книжку.
– Разумеется, знала.
– Вы не удивились?
– Почему мне следовало удивляться?
– Министр говорил вам о причинах столь неординарного решения?
– Он поступил так из милосердия. Ему сообщили, что Себастьян Сальгадо тяжело болен и долго не проживет. Министр не хотел, чтобы тот умер в тюрьме, пожелав дать ему возможность навестить близких и отойти в иной мир в окружении своей семьи.
– По данным полиции, Себастьян Сальгадо не имел официальной семьи и у него не осталось близких после двадцати лет, проведенных в тюрьме! – бросила Алисия.
– Дон Маурисио горячо поддерживает идею национального примирения и считает необходимым способствовать излечению ран, нанесенных в прошлом. Вероятно, вам такие вещи недоступны, однако существуют люди, наделенные истинно христианским милосердием и великодушием.
– Известны ли вам другие примеры, когда дон Маурисио ходатайствовал о помиловании осужденного, учитывая, что вы работаете у него очень давно? Может, он хлопотал об освобождении кого-либо еще? Хотя бы одного человека из сотен или тысяч политических заключенных, отбывавших срок в тюрьме, которой он руководил несколько лет?
Донья Мариана послала ей разящую, как отравленный кинжал, ледяную улыбку:
– Нет.
Алисия и Варгас посмотрели друг на друга. Варгас взглядом намекал ей, что тему лучше оставить, поскольку, действуя в таком духе, они ничего не добьются. Алисия снова наклонилась вперед, притягивая к себе внимание секретарши.
– Мы уже почти закончили, донья Мариана. Спасибо за проявленное терпение. Встреча, о какой вы упоминали ранее, с коммерческим директором издательства «Ариадна»…
– Сеньором Каскосом.
– Сеньором Каскосом, благодарю. Вам известно, о чем они собирались поговорить?
Донья Мариана выразительно посмотрела на нее, не оставляя сомнений, что считает вопрос абсурдным.
– Об издательстве, как нетрудно догадаться.
– Для министра было в порядке вещей проводить совещания со служащими своих частных предприятий в этой резиденции?
– Не понимаю, о чем речь.
– Вы можете вспомнить, когда он проводил подобное мероприятие в последний раз?
– Вообще-то нет, если честно.
– А о встрече с сеньором Каскосом договаривались вы?
Она покачала головой:
– Я уже сказала, что министр сам, собственноручно, внес данный пункт в расписание.
– Дон Маурисио имел обыкновение готовить встречи или совещания без вашего ведома? «Собственноручно»?
– Нет.
– И все же в заявлении полиции вы не упомянули об этом факте.
– Как я уже говорила, я не придала ему значения. Сеньор Каскос – служащий и сотрудник дона Маурисио. В их запланированной встрече я не увидела ничего необычного. Она была далеко не первой.
– Не первой?
– Нет. Они виделись и раньше. Несколько раз.
– В этом доме?
– Насколько я знаю, нет.
– А первые встречи организовывали вы или сам дон Маурисио?
– Не помню. Мне нужно посмотреть свои записи. И какая разница, кто их готовил?
– Прошу прощения за настойчивость, но вы, наверное, сообщили сеньору Каскосу, что министр собирался поговорить с ним? Ведь в то утро он явился на встречу?
– Нет. Тогда главной заботой было найти министра. И мне в голову не пришло заниматься в первую очередь служащим среднего уровня.
– Значит, сеньор Каскос – служащий среднего уровня? – уточнила Алисия.
– Да.
– Для сравнения, чтобы уяснить критерии оценки, каков ваш уровень, донья Мариана?
Варгас незаметно толкнул Алисию ногой. Секретарша решительно поднялась, давая понять, что продолжать разговор она не намерена и аудиенция окончена.
– Надеюсь, вы простите меня, но поскольку я больше ничем не могу помочь… – произнесла она, указывая на дверь, вежливо, но твердо предлагая покинуть поместье. – Даже в отсутствие дона Маурисио дела министра требуют моего внимания.
Варгас встал с дивана и поклонился, собираясь последовать за доньей Марианой к выходу. Сделав пару шагов в заданном направлении, он спохватился: Алисия спокойно продолжала сидеть на диване и пить чай, хотя во время разговора даже не притронулась к чашке. Варгас и секретарша с недоумением повернулись к ней.