– Вы кто?
Голос прозвучал из глубины зала. Алисия различила человека, сидевшего в углу на стуле.
– Меня зовут Алисия Грис. Я не хотела испугать тебя.
Фигура выпрямилась и начала медленно приближаться. Когда она вышла из-под сени сумерек и вступила в полосу неяркого света, падавшего от входной двери, Алисия узнала девушку, чей портрет был запечатлен на всех фотографиях в кабинете Вальса.
– У тебя красивая коллекция кукол.
– Они не нравятся почти никому. Отец говорит, что мои куклы похожи на вампиров. Многих они просто пугают.
– Потому они мне и понравились, – произнесла Алисия.
Мерседес пристально рассматривала необычную гостью. В ее внешности она уловила даже мимолетное сходство с куклами из своей коллекции. Словно одна из кукол, не захотев навсегда оставаться девочкой из слоновой кости, выросла и превратилась в женщину из плоти, крови и тени. Алисия улыбнулась и подала ей руку:
– Мерседес, да?
Девушка кивнула и пожала протянутую руку. Холодноватый и проницательный взгляд гостьи успокаивал и внушал доверие. Мерседес дала бы ей чуть менее тридцати лет, однако чем внимательнее она смотрела на женщину, тем труднее становилось определить ее возраст – как с куклами. Хрупкого телосложения, она была одета в стиле, который втайне нравился Мерседес. Она с удовольствием одевалась бы так сама, если бы не уверенность, что отец с доньей Ирене никогда не позволят ей этого. От дамы исходила тончайшая аура. Почувствовав ее, дочь Вальса поняла, что гостья околдовывала мужчин, заставляя их облизываться при ее приближении, и провоцировала на безрассудные поступки, которые могут совершать только мальчишки или старики. Мерседес видела, что она приехала вместе с полицейским и заходила в дом. Мысль, что кому-то в высших сферах пришло в голову поручить поиски отца именно этой женщине, посчитав ее идеальной кандидатурой, казалась столь же невероятной, сколь и обнадеживающей.
– Вы приехали из-за отца?
Алисия кивнула:
– Не говори мне «вы». Я лишь немного старше тебя.
Мерседес пожала плечами:
– Меня учили обращаться на «вы» ко всем.
– А меня учили вести себя как подобает девушке из хорошей семьи. И вот она я.
Мерседес застенчиво хихикнула. Алисия подумала, что девочка не привыкла смеяться и смех в полной мере отражал ее мироощущение. Она смотрела на реальность как ребенок, спрятанный в теле женщины, или как женщина, которая всю жизнь прожила в путах детской сказки, населенной слугами и куклами со стеклянным нутром.
– Вы из полиции?
– Вроде того.
– По виду не скажешь.
– Все мы кажемся не теми, кем являемся в действительности.
– Наверное, вы правы.
– Мы можем присесть? – спросила Алисия.
– Конечно…
Мерседес поспешно вытащила два стула из угла и поставила на то место, куда падал свет от двери. Алисия села, соблюдая осторожность в движениях. Девочка заметила гримасу боли, исказившую лицо гостьи, и бросилась помогать. Алисия слабо улыбнулась. На лбу у нее выступил холодный пот. Поколебавшись мгновение, Мерседес принялась вытирать его носовым платком, извлеченным из кармана. Прикасаясь к лицу Алисии, она нашла кожу гостьи восхитительно нежной и белой, и ей даже захотелось погладить ее пальцами. Неуместное желание родилось спонтанно, застигнув врасплох, и Мерседес почувствовала, что покраснела.
– Вам лучше? – спросила она.
Алисия кивнула.
– Что с вами случилось?
– Старая рана. Она у меня с детства. Иногда, если идет дождь или очень сыро, она болит.
– Несчастный случай?
– Нечто подобное.
– Сочувствую.
– Ничего страшного. Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов?
В глазах Мерседес мелькнула тревога.
– Об отце?
Алисия кивнула.
– Вы его найдете?
– Попробую.
Мерседес посмотрела на нее с мольбой:
– Полиция не сможет разыскать его. Это должны сделать вы.
– Почему ты так считаешь?
Дочь Вальса потупилась.
– Мне кажется, он не хочет, чтобы его нашли.
– Почему ты так решила?
Мерседес по-прежнему сидела с поникшей головой.
– Не знаю…
– Со слов доньи Марианы, тем утром, когда твой отец уехал, ты поделилась опасениями, что он ушел навсегда и больше не вернется.
– Да.
– Отец что-то сказал тебе в ту ночь? Что привело тебя к такому выводу?
– Не знаю.
– Ты разговаривала с ним после бала?
– Я поднялась к нему в кабинет. Отец не стал спускаться к гостям. Он находился с Висенте.
– Это телохранитель?
– Да. Отец был печальным. Странным.
– Он не объяснил, почему?
– Нет. Сказал лишь то, что, как ему казалось, я хотела услышать.
Алисия улыбнулась:
– Все отцы ведут себя одинаково.
– Ваш тоже так делает?
Алисия промолчала, и Мерседес не стала допытываться.
– Помню, он просматривал какую-то книгу, когда я вошла в кабинет.
– Эта была книга в черной обложке?
На лице Мерседес отразилось удивление.
– По-моему, да. Я спросила его, о чем она. А он ответил, что это не подходящее чтение для девочек. Отец не хотел, чтобы я ее трогала. Наверное, это была запрещенная книга.
– У твоего отца есть запрещенные книги?
Мерседес кивнула, вновь зардевшись.
– В запертом шкафу в его кабинете в министерстве. Он не знает, что мне об этом известно.
– Ну, я его тоже просвещать не собираюсь. Скажи, отец часто приводил тебя к себе в министерский кабинет?
– Я была там только два раза.
– А в городе?
– В Мадриде?
– Да, в Мадриде.
– Дома у меня есть все, что может понадобиться.
– Наверное, мы с тобой иногда можем съездить в город вместе. Погулять. Или в кино. Ты любишь кино?
Мерседес прикусила губу:
– Я никогда не ходила в кинотеатры. Но я с удовольствием пошла бы с вами.
Алисия похлопала ее по руке, улыбнувшись как можно беззаботнее:
– Мы сходим на Кэри Гранта.
– Я не знаю, кто он.
– Идеальный мужчина.
– Почему?
– Потому, что в жизни таких не бывает.
Мерседес опять рассмеялась, как и прежде, стесненно и невесело.
– Что еще говорил отец в последний вечер? Помнишь?
– Почти ничего. Сказал, что любит меня. И будет всегда любить, что бы ни случилось.
– Еще что-нибудь?
– Он нервничал. Пожелал мне спокойной ночи, а сам остался в кабинете, чтобы поговорить с Висенте.
– Тебе удалось услышать хотя бы часть беседы?
– Некрасиво подслушивать у двери…
– Я всегда считала, что только так можно услышать самое интересное, – провокационно заметила Алисия.
Мерседес лукаво улыбнулась:
– Отец полагал, что кто-то побывал там. Во время праздника. В его кабинете.
– Он не называл имени?
– Нет.
– Еще что? Нечто, что привлекло твое внимание?
– Отец упоминал список. Мол, у кого-то есть список. Не знаю, у кого.
– О каком списке шла речь?
– По-моему, там были цифры. Извините. Я с радостью помогла бы вам больше, но это все, что мне удалось услышать…
– Ты очень помогла мне, Мерседес.
– Правда?
Алисия улыбнулась и ласково потрепала ее по щеке. Мерседес была лишена подобного отношения с тех пор, как десять лет назад мать слегла окончательно и руки у нее скрючились, превратившись в клешни.
– Как ты думаешь, что имел в виду твой отец, заявив «что бы ни случилось»?
– Не знаю.
– Ты не слышала, чтобы он высказывался так раньше?
Мерседес молча уставилась на собеседницу.
– Мерседес!
– Мне не хочется вспоминать об этом.
– О чем?
– Отец запретил мне рассказывать об этом.
Алисия наклонилась и взяла ее за руку. Мерседес дрожала.
– Но ведь я не посторонняя. Мне ты можешь довериться…
– Если отец узнает, что я вам разболтала…
– Он не узнает.
– Клянетесь?
– Клянусь. Чтоб мне умереть на месте, если я лгу.
– Не говорите так.
– Поделись со мной. И все, что ты скажешь, останется между нами. Обещаю.
Мерседес посмотрела на нее затуманенными от слез глазами. Алисия сжала ее руку.
– Мне было лет семь или восемь, точно не помню. И случилось это в Мадриде, в монастырской школе, колледже Черных дам. По вечерам охрана отца заезжала за мной после уроков. Мы, ученицы, обычно ждали в кипарисовом дворике, когда нас заберут родители или прислуга. В пять тридцать. Сеньора приходила часто. Она всегда останавливалась на улице за оградой. Порой улыбалась мне. Я не знала, кто она. Но сеньора приходила каждый вечер. Знаками подзывала меня, но я ее боялась. Однажды охранники задержались. Что-то случилось в центре Мадрида. Помню, что автомобили разъезжались, увозя других девочек, пока я не осталась в одиночестве. Не знаю, как это получилось, но, когда одна из машин выезжала, сеньора проникла за ограду. Она подошла и опустилась передо мной на колени. Она меня обняла и заплакала. И стала целовать. Я испугалась и закричала. Во двор вышли монахини. Тут появилась охранники, и мне запомнилось, что двое схватили ее за руки и стали оттаскивать. Сеньора кричала и плакала. Еще я помню, как один из телохранителей отца ударил ее кулаком в лицо. Тогда она вытащила предмет, лежавший у нее в сумочке. Пистолет. Телохранители отскочили от нее, и она бросилась ко мне. Лицо у нее было залито кровью. Она обняла меня и сказала, что любит и не забудет никогда.
– Что произошло потом?
Мерседес с усилием проглотила слюну.
– Подошел Висенте и выстрелил ей в голову. Сеньора упала к моим ногам, натекла лужа крови. Одна монахиня схватила меня на руки и стянула с меня туфли, испачканные кровью сеньоры. Она передала меня охраннику, который отнес меня в машину, где уже сидел Висенте. Тот завел двигатель, и мы сорвались с места. Но в окно я успела увидеть, как двое оставшихся телохранителей волоком тащат тело сеньоры…
Мерседес заглянула в лицо Алисии, и та поспешно обняла ее.
– Вечером отец объяснил, что та сеньора была сумасшедшей. Полиция задерживала ее несколько раз за то, что она пыталась похитить детей из разных школ в Мадриде. Он пообещал, что никто и никогда не причинит мне вреда, и я не должна волноваться. И еще предупредил, чтобы я не рассказывала о происшествии. Что бы ни случилось. В колледж я больше не вернулась. Донья Ирене стала моей гувернанткой, и образование я заканчивала дома…
Алисия гладила ее по голове, давая выплакаться в своих объятиях. Позднее, когда Мерседес затихла в тоскливой безысходности, она услышала, как вдалеке сигналит машина Варгаса, и встала.
– Мне пора идти, Мерседес. Но я вернусь. И мы обязательно погуляем по Мадриду и сходим в кино. А вот до тех пор дай честное слово, что с тобой все будет в порядке.
Мерседес закивала, схватив Алисию за руки:
– Вы найдете отца?
– Обещаю.
Алисия поцеловала ее в лоб и, хромая, поспешила к выходу. Мерседес села на пол, обняв колени, и погрузилась в сумерки своего кукольного мира, безвозвратно разрушенного.
11
Дождь и гробовое молчание создавали гнетущую атмосферу в салоне машины на обратном пути в Мадрид. Алисия ехала с закрытыми глазами, прислонившись головой к запотевшему стеклу, и мысленно находилась за тысячи километров от этой дороги. Варгас искоса посматривал на нее и время от времени пытался вовлечь ее в беседу, чтобы нарушить паузу, длившуюся с той минуты, как они выехали из ворот виллы «Мерседес».
– Вы сурово обошлись с секретаршей Вальса, – произнес Варгас. – Мягко говоря.
– Она гарпия, – пробурчала Алисия.
– Если угодно, давайте поговорим о погоде.
– Идет дождь, – отозвалась она. – О чем тут еще говорить?
– Вы могли бы рассказать о том, что произошло в садовом домике.
– Ничего особенного.
– Но вы находились в павильоне целых полчаса. Надеюсь, вы там не взяли в оборот еще какого-нибудь свидетеля? Было бы хорошо не перессориться со всеми в первый же день. Я так считаю.
Алисия не ответила.
– Послушайте, мы получим результат, только если будем работать согласованно, – воззвал к ее здравому смыслу Варгас. – И делиться информацией. Поскольку я вам не шофер.
– А возможно, и не получим. Я буду ездить на такси, что меня вполне устраивает. Так я всегда и делала.
Варгас вздохнул.
– Не обращайте на меня внимания, ладно? – попросила она. – Я неважно себя чувствую.
Варгас присмотрелся к ней внимательнее. Алисия сидела, закрыв глаза, и держалась за бедро.
– Хотите, заедем в аптеку?
– Зачем?
– Не знаю. Вы плоховато выглядите.
– Благодарю.
– Я могу помочь вам чем-нибудь, чтобы облегчить боль?
Алисия покачала головой. Дыхание ее было прерывистым.
– Давайте ненадолго остановимся? – предложила она.
Варгас увидел в ста метрах впереди придорожный ресторанчик рядом с автозаправкой, где припарковались грузовики. Он свернул с шоссе и остановил машину у входа в заведение. Выбрался из салона, обошел автомобиль и, открыв переднюю дверцу, подал Алисии руку.
– Я сама.
После двух неудачных попыток Варгас подхватил Алисию и извлек из машины. Забрав оставленную на сиденье сумку, он повесил ее на согнутый локоть.
– Идти сможете?
Алисия кивнула, и они направились к двери. Варгас деликатно поддерживал ее под руку, и Алисия на сей раз не сопротивлялась. Переступив порог бара, он по привычке бегло осмотрел помещение, отмечая входы, выходы и количество посетителей. Компания дальнобойщиков сидела за одним столом, застеленным бумажной скатертью, и пила вино и газировку. Некоторые водители повернулись, проявив интерес к вошедшей паре, но, встретившись со взглядом Варгаса, переключили внимание на косидо[21] у себя в тарелках. Официант, напоминавший опереточного трактирщика, выплыл с подносом, уставленным чашками с кофе. Он показал новым посетителям куда сесть, предложив, наверное, самое лучшее место в зале, отгороженное от посетителей – и с видом на дорогу.
– Я подойду к вам через секунду, – заверил он.
Варгас проводил Алисию к столику и усадил на стул, а сам занял место напротив и вопросительно посмотрел на нее:
– Вы меня пугаете.
– Не придумывайте.
Стремительно подлетел официант с лучезарной улыбкой, выражая готовность обслужить столь достойных и неожиданных гостей:
– Добрый день. Сеньоры желают пообедать? Сегодня у нас в меню изумительное косидо, которое готовит моя супруга, но можем предложить все, что пожелаете. Филейчик…
– Принесите воды, пожалуйста, – попросила Алисия.
– Сию минуту.
Официант побежал за бутылкой минеральной воды и вернулся, прихватив два экземпляра меню – ламинированную картонку с отпечатанным текстом. Он налил воду в бокалы и с поклоном ретировался, почувствовав, что гости ждут, когда он освободит их от своего присутствия.
– Я оставлю меню, может, вы захотите выбрать.
Варгас поблагодарил его, с беспокойством наблюдая за Алисией, которая пила воду с жадностью человека, только что совершившего паломничество по пустыне.
– Вы голодны?
Она взяла сумочку и встала.
– Я загляну в дамскую комнату. Сделайте за меня заказ. – Проходя мимо Варгаса, Алисия положила руку ему на плечо и слабо улыбнулась: – Не волнуйтесь.
Он проводил спутницу взглядом: дохромав до туалета, она исчезла за дверью. Официант следил за ее действиями из-за стойки, недоумевая, какие отношения связывали этого видного мужчину со столь необычным созданием.
Алисия захлопнула дверь туалета и закрылась на щеколду. В помещении едко пахло чистящим средством «Зоталь», стены, облицованные выцветшей плиткой, покрывали непристойные рисунки и надписи. В узкое окошко был вмонтирован вентилятор, и между его лопастями в комнатушку проникали клинья подслеповатого света. Она приблизилась к раковине и оперлась на нее, чтобы не упасть. Открыв кран, пустила воду, издававшую запах ржавчины. Дрожащими руками Алисия вытащила из сумки металлическую коробку, из которой извлекла шприц и стеклянный флакон с резиновой пробкой. Воткнув иглу во флакон, она наполнила шприц до половины. Постучав по цилиндру пальцами, плавно нажала на поршень, выдавив на конце иглы густую блестящую каплю. Шагнув к унитазу, Алисия опустила крышку, села, привалившись спиной к стене, и левой рукой задрала подол юбки до пояса. Ощупав внутреннюю часть бедра, она глубоко вздохнула, ввела иглу на два пальца выше чулка и опустошила шприц. Через несколько секунд Алисия ощутила, как по венам растекается холод, и ее охватила эйфория. Шприц выпал из рук, сознание заволокло туманом. Наверное, Алисия на мгновение лишилась чувств, потому что, открыв глаза в вонючей мрачной клетушке, не могла вспомнить, как там очутилась. В себя ее привел звук, доносившийся будто издалека, – кто-то стучал в дверь.
– Алисия! С вами все в порядке?
Голос принадлежал Варгасу.
– Да, – с трудом выговорила она. – Я уже иду.
Он в сомнении потоптался у двери, а потом послышались удалявшиеся шаги. Алисия стерла с кожи на бедре потек крови и опустила юбку. Подобрав разбившийся шприц, спрятала его в железную коробку, умылась над раковиной и промокнула лицо обрывком упаковочной бумаги, висевшей на гвозде, вбитом в стену. Прежде чем выйти, Алисия посмотрела на себя в зеркало и подумала, что напоминает куклу из коллекции Мерседес. Она подкрасила губы и привела в порядок одежду. Набрав в легкие побольше воздуха и расправив плечи, Алисия приготовилась к возвращению в мир живых.