Теперь Драонн спешил ещё меньше. Отряд помчался прямо сквозь лес вслед за главным егерем, а юноша, подумав, развернул свою лошадь обратно к замку. Ему совершенно расхотелось участвовать в охоте, и даже этот великолепный день в великолепном реликтовом лесу не прельщал его больше.
Медленным шагом брела лошадь назад, словно разделяя уныние хозяина. Драонн уже сам не знал, что причиняет ему большую боль – недавняя сцена, или разрыв с Аэринн. Или, быть может, эти раны усугубили одна другую.
Принц обернулся, услышав топот копыт, хотя тот и приглушался снегом. И совершенно опешил, увидев, что его догоняет Аэринн. Он настолько растерялся, что даже не подумал о том, чтобы остановить свою лошадь. Лишь глядел на приближающуюся девушку, рискуя вывихнуть себе шею.
– Вы настолько обиделись на меня, что не можете даже подождать? – поравнявшись с Драонном, спросила Аэринн. – Вы, кажется, пытаетесь избавиться от меня?
– Ни в коем случае, сударыня! – горячо возразил Драонн, чувствуя прилив необъяснимой радости. – Просто я был очень удивлён, увидев вас здесь, тогда как полагал, что вы сейчас там, куда умчалась охота.
– А вы сами почему не там?
– Простите, сударыня, но я уже говорил, что не вижу большого удовольствия в травле зверя, – в груди Драонна враз стало холодно и пусто. Он понимал, что каждое его слово сейчас воздвигает непреодолимую стену между ним и Аэринн, но его словно несло – он не мог не сказать этого. – Мне хватило того, что я уже увидел. Кстати, я почему-то также не увидел вас среди охотников.
– Вы именно такой, как говорил отец, – девушка посмотрела прямо в глаза Драонну, и он удивился, не прочтя в её взгляде ни обиды, ни презрения. – У вас есть собственные принципы, и вы не готовы отступать от них даже ради собственной выгоды. Вы понимали, что ваши слова могут вызвать мой гнев, но всё равно сказали их.
– Благодарение судьбе, сударыня – она ещё никогда не ставила меня в столь жёсткие рамки, чтобы мне приходилось поступаться своими взглядами. Но не заблуждайтесь на мой счёт – я не такой уж несгибаемый. Просто пока не приходилось сталкиваться с силой, перед которой пришлось бы согнуться.
– А вот сейчас было обидно, мой принц! – Аэринн состроила печальное личико. – Значит я для вас – недостаточно могущественная сила, чтобы заставить вас согнуться?
– Ах, госпожа Аэринн, вы неверно поняли мои слова! – вспыхнул Драонн. – Я совсем не то имел в виду. Конечно, именно вы – та сила, перед которой я готов преклониться без рассуждений!
– Однако вы этого не сделали! – резонно заметила девушка. – Что, если я сейчас попрошу вас вернуться на охоту и пустить стрелу в кабана?
– Увы, я откажусь, моя госпожа, – внутренности Драонна сжались от ощущения неизбежной катастрофы, и он сейчас почувствовал себя уже летящим в пропасть, так что кривить душой было бессмысленно. – Я готов склониться лишь перед той силой, что станет уважать и меня. То, что вы предлагаете, больше похоже на игру кокетки, которая из одной своей прихоти заставляет преданного ей илира совершать безумства. Я не стану поощрять вас в этом. Уж лучше я уеду от вас сегодня же.
– Уедете?
– Так будет лучше всего, сударыня. Уже совершенно ясно, что я не тот, кто нужен вам, а потому мне будет лучше вернуться в Доромион, чтобы поскорее забыть.
– Забыть что, мой принц? – впервые в этом её обращении к нему не было скрытой насмешки.
– Забыть вас, Аэринн, и те чувства, что вы во мне пробудили, – решив, что хуже уже не будет, Драонн бросился в омут с головой.
– И что это за чувства?
– Прошу вас, довольно смеяться надо мной, сударыня! – лишь воспитание не позволило принцу пустить своего коня вскачь, чтобы избежать этого тягостного разговора.
– Вы хотели знать, почему меня не было там, среди охотников? – спросила вдруг Аэринн. – Я никогда не убивала животных, мой принц. Мне это столь же противно, как и вам. Я поспешила прочь, как только мы догнали кабана.
– Но вы же говорили… – растерялся Драонн.
– Я хотела проверить – настолько ли вы хороши, как говорил о вас отец! Будете ли стоять на своём, или же решите подлизаться ко мне, как сделало бы большинство. Я кое-что разузнала о вас, поэтому знала, что вы не терпите охоты ради развлечения.
– Так это была проверка?..
– И вы её прошли, мой принц! Теперь я вижу, что вы именно такой, как о вас говорят.
– Обо мне говорят, что я – трус и слабак, – усмехнулся Драонн, но сердце его уже пело от счастья.
– Одни лишь глупцы! – отмахнулась Аэринн. – Что мне до их слов?
– Вы сделали меня счастливейшим из смертных, Аэринн! – воскликнул Драонн, соскакивая с медленно идущей лошади.
Он тут же оказался рядом с девушкой, которая также спешилась. Взяв её руку, облачённую в изящную перчатку, он нежно поцеловал её.
– Знаете, Аэринн, я намерен просить у ваших родителей вашей руки! – едва не задыхаясь от счастья, проговорил Драонн.
– Знаете, мой принц, я намерена проследить, чтобы вы не передумали! – рассмеявшись, ответила Аэринн.
***
В тот же вечер Драонн попросил частной аудиенции у принца Гайрединна. Судя по всему, тот уже вполне ясно предполагал, о чём именно пойдёт речь, поскольку принял главу дома Доромионов в компании госпожи Оливы и Аэринн. Глаза девушки лучились радостью, и эта радость, подобно солнечным лучам, оживляла лица её престарелых родителей.
– Я рад, что здесь присутствуете также и вы, госпожа Олива, и вы, сударыня, – поклонившись обеим женщинам, произнёс Драонн. – То, что я скажу, касается всех вас.
– Мы выслушаем вас очень внимательно, милорд Драонн, – улыбаясь, произнесла Олива.
– Благодарю, госпожа, – вновь поклонился Драонн, а затем, собравшись с духом, начал говорить. – Вы знаете, милорд Гайрединн, что род принцев Доромионских ни в чём не уступает вашему роду.
– Это так, милорд, – важно кивнул Гайрединн. – Наши рода одинаково древние и благородные.
– И одинаково славные, милорд, – продолжил Драонн. – Этот факт, а также те лестные слова, которыми вы удостоили меня вчера, дают мне право надеяться, что моя последующая просьба не покажется вам ни заносчивой, ни оскорбительной.
– Об этом даже излишне говорить! – заверила Олива. – Ваша учтивость известна всем, и ни у кого не вызовет сомнений.
– Благодарю вас, госпожа! Увы, я не очень-то знаю, какие слова приличествует говорить в подобные моменты, а потому просто скажу как есть. Милорд Гайрединн, госпожа Олива, я прошу у вас руки вашей дочери Аэринн.
– Вы оказываете нам великую честь, принц! – степенно поклонился Гайрединн, хотя на лице его явно блеснула радость. – Но прежде, чем мы дадим вам свой ответ, надобно спросить у самой Аэринн – согласна ли она стать вашей женой.
– Мне нужно подумать денёк или два, – жеманно улыбаясь, произнесла девушка.
– Аэринн! – строго и с явной досадой произнесла Олива. – Можешь ты хотя бы раз обойтись без этих своих шуточек?
– Да, мама, – с комичным смирением склонилась Аэринн. – Что ж, если требуется говорить серьёзно, то… Я согласна.
– Ну тогда и нам нет причины отказывать вам, милорд! – обрадованно произнёс Гайрединн. – Мы даём вам наше родительское благословение. Отныне вы, Драонн Доромионский и Аэринн Кассолейская, связаны общим обетом!
Глава 7. Кидуа
О состоявшейся помолвке двух великих родов было объявлено тем же вечером, так что ужин, само собой, превратился в праздничный. Драонн и Аэринн сидели теперь рядышком, так что принц Доромионский, который вчера ещё сидел поодаль, теперь восседал во главе стола рядом с Гайрединном.
Кажется, и без того кислая мина Делийона Тенедорионского выглядела сейчас ещё более вытянутой и несчастной. Судя по всему, он тоже целился на то место, где сейчас блаженно восседал Драонн. Однако последний сегодня, казалось, ничего не замечал кроме своей возлюбленной. И уж подавно он не готов был посочувствовать своему менее удачливому собрату.
Естественно, всех присутствующих тут же пригласили на свадьбу, хотя точной даты пока ещё никто не назначал. Изнывающий от нетерпения Драонн предложил провести церемонию через месяц, но куда более рассудительный Гайрединн, более сведущий в делах подготовки подобных мероприятий, сказал, что лучше рассчитывать на начало лета. «Ведь вы же не хотите свадьбу как у провинциальных мещан!» – резонно заметил он.
Последующие два дня превратились в один сплошной праздник. Гости чествовали новый союз и предвкушали громкое веселье на предстоящей свадьбе. Драонн внезапно для себя оказался в самом центре внимания. Намечавшееся переплетение ветвей генеалогических древ Кассолеев и Доромионов могло означать оживление событий здесь, в Сеазии, вдали от основных мест обитания лирр.
Но вся эта политика сейчас впервые волновала юного Драонна меньше, чем дела любовные. Удивительно, но он, кажется, начисто позабыл и о Лейсиане, и о войне, и о красноверхих. Сейчас в его мире существовала лишь Аэринн, а всё остальное казалось лишь тенями или отражениями.
Лирры приносят потомство куда реже людей, поэтому для них рождение каждого ребёнка – счастье и едва ли не чудо. Именно поэтому среди них обычно не соблюдаются придуманные людьми правила о запрете совместной добрачной жизни. Для лирр официально объявленная помолвка имеет не меньшую ценность, чем брачная церемония, так что Драонн совершенно не таился, выходя утром из спальни Аэринн.
В глазах окружающих они уже были всё равно что муж и жена, а если бы каким-то чудом Аэринн удалось понести ребёнка даже до венчания – и Гайрединн, и Олива сочли бы это величайшим счастьем. Надо сказать, что хотя Аэринн выглядела совсем ещё юной, она оказалась на четыре года старше Драонна, так что при определённой удаче уже вполне могла зачать.
Нужно ли говорить, что домосед-Драонн теперь ужасно не хотел возвращаться домой? Дни пролетали для него как одно мгновение. Он задержался ещё на два дня после отъезда гостей, всё не находя в себе сил расстаться с Аэринн, которую он уже не любил, а боготворил. В те моменты, когда они отрывались наконец друг от друга на какое-то время, юноша обычно встречался с Гайрединном, а иногда и с Оливой, чтобы обсудить какие-то моменты, касаемые предстоящей свадьбы.
Хотя слово «обсудить» здесь не очень-то подходило, поскольку от самого Драонна толку было немного – он обычно соглашался со всем, что ему говорили, при этом, наверняка, не воспринимая и половины из сказанного. Все его мысли витали лишь вокруг одной Аэринн.
Иногда принц осознавал, насколько он теперь смешон, и с каким насмешливым презрением отнёсся бы к нему Драонн недельной давности, но, сказать по правде, ему было глубоко на это наплевать. Он готов был выглядеть и смешно, и глупо, лишь бы Аэринн была рядом.
Но в какой-то момент расставание всё же подступило с неумолимой неизбежностью. Драонн всё ещё оставался принцем Доромионским, главой дома, поэтому не мог позволить себе слишком надолго оставлять свои земли из одной лишь личной прихоти. Разбитое сердце юноши слегка излечил Гайрединн, пообещавший, что через недельку-другую они пожалуют в Доромион с ответным визитом, и что Аэринн на правах его будущей хозяйки, возможно останется в замке на несколько недель. Поскольку было решено, что свадьба пройдёт в Доромионе, она там может быть даже весьма кстати, чтобы лично следить за приготовлениями, ибо надежд на Драонна в этом было довольно мало.
Выехав за ворота Кассолея, доромионцы какое-то время ехали молча – мрачное настроение принца было заметно невооружённым глазом. Он был полностью погружён в свои мысли, так что его илиры сочли за благо помалкивать и не мешать своему сюзерену. Но в какой-то момент желание говорить об Аэринн возобладало, так что Драонн, поравнявшись с Ливейтином, спросил:
– Ну что, друг мой, одобряешь ли ты мой выбор?
Драонн обычно обращался к старому служаке на «ты» лишь в крайнем случае – когда был слишком уж встревожен или взволнован.
– Может ли вассал одобрять или не одобрять выбор своего сеньора? – усмехнулся Ливейтин.
– Вассал – нет, друг – да.
– Тогда я думаю, ваше высочество, что это – отличный выбор. Дом Кассолеев – один из могущественнейших и уважаемых домов нашего края. Породниться с ним – большая честь и удача.
– Сразу видать старого холостяка! – фыркнул Драонн. – Что ты мне тут говоришь про дома и про честь? Послушать тебя, так я женюсь на Гайрединне!.. Как тебе моя невеста?
– Она прекрасна, ваше высочество, – почти отчески улыбнулся Ливейтин. – Вы будете отличной парой!
– Я не могу поверить своему счастью! Даже немного страшно – ещё пару недель назад всё было так плохо, а теперь вдруг стало так хорошо… А ведь путь с вершины один – вниз…
– Не волнуйтесь, милорд, – усмехнулся старый воин. – Не думаю, что вы уже на вершине.
– Выдержу ли я столько счастья? – Драонн осознавал, что подобные речи могут сделать его смешным в глазах его илиров, но ничего не мог поделать.
– На этот счёт не волнуйтесь, ваше высочество. Я бы молил богов, чтобы они всю жизнь испытывали вас лишь таким вот бескрайним счастьем… Но увы…
– Старый ворон! Довольно каркать нам бе́ды!
Уныние Драонна внезапно сменилось какой-то эйфорией, поэтому он пришпорил своего коня и помчал его во весь опор, разбрызгивая перемешанную с остатками снега грязь.
***
Мысли о предстоящей женитьбе так завладели разумом молодого принца, что известие о том, что запреты на передвижение для лирр официально сняты, едва не прошло мимо него. Точнее, оно, наверняка, так и прошло бы незамеченным, если бы не голубь из магистрата, что принёс в Доромион эту благую весть.
Прочитав строки, написанные на тонком пергаменте, Драонн задумался, и чело его, вопреки отличным, казалось бы, вестям было сумрачно. Юноша вспомнил слова канцлера Делетуара о том, что тот призовёт его в столицу, как только это станет возможным. И теперь принц очень боялся, что толстяк исполнит сказанное.
Больше всего на свете ему не хотелось тащиться в Кидую сейчас, когда вскоре должна была приехать Аэринн. Драонну совсем не улыбалось торчать в пыльной столице, снося нападки одновременно и от людей, и от лирр, вместо того чтобы наслаждаться любовью своей невесты, днями не вылезать из постели и вообще жить в своё удовольствие.
В общем, Драонн горячо надеялся, что Делетуар либо забудет о нём, либо решит, что вполне обойдётся без его услуг. Увы, но голубь из Кидуи отстал от своего шедонского собрата всего на несколько часов…
– Меня вызывают в Кидую, – вызвав Ливейтина, мрачно произнёс Драонн.
– Толстый канцлер вспомнил о вас? – сразу понял начальник стражи.
– К сожалению…
– И когда выезжаем?
– Боюсь, вам придётся остаться здесь, Ливейтин, – покачал головой Драонн. – Неизвестно, на какой срок мне придётся покинуть Доромион, и нельзя, чтобы он остался без присмотра.
– Но милорд, есть много других илиров, которые могли бы заняться этим! – возразил старый воин.
– И никому из них я не доверяю так, как вам. Простите, друг мой, но это не обсуждается. Мне и самому горько от этого. Я возьму с собой кого-то другого.
– И когда вы выезжаете? – Ливейтину отказали дважды, и он был слишком предан и слишком солдат, чтобы настаивать дальше.
– В письме сказано приезжать так скоро, как смогу, – Драонн бросил записку на стол перед Ливейтином, предлагая самому прочесть её.
– Стало быть – завтра?
– Сегодня.
– Но скоро вечер… К чему такая спешка? Или… Вы отправитесь не в Кидую? – догадался старик.
– Придётся сделать крюк и отправиться сперва в Кассолей. Аэринн собиралась вскоре приехать, я не могу допустить, чтобы она напрасно моталась по людским землям. И через гонца объясняться не желаю.