Там происходило то, что они тут называют таинством. Однако попытки выяснить, что это таинство в себя включает, успехом не увенчались. Даже Кларина, которая после инцидента у Толика стала весьма разговорчива, молчала как рыба об лед. Соня даже на всякий случай уточнила у нее: не включает ли это так называемое таинство каких-нибудь неприличностей, вроде исполнения супружеского долга прямо там, не отходя от кассы. За что заработала гневный взгляд и совет попридержать фантазию.
Ну что ж, и то легче.
Итак, вернувшись от Оракула, молодые на несколько минут появляются перед радостной (видимо, очень радостной, после нескольких-то часов непрекращающегося веселья) публикой, чтобы, так сказать, объявить себя полноценной ячейкой общества и, даже не поужинав с дороги, идут в опочивальню.
Такой порядок действий выглядит куда более логичным и правильным, чем земные свадьбы. В конце концов, по большей части для этого люди и женятся, а не для того, чтобы выпить в хорошей компании.
Кстати, о пьянстве. Гуляют на свадьбе только гости. И пока молодая супруга не объявит, что она беременна, молодоженам и после свадьбы не наливают. Впрочем, супруге ничего не светит и после того, как объявит. Трезвость – норма жизни.
Заботятся ребята о генофонде. Даром что средневековье.
Соня проснулась, сладко потянулась. По комнате уже бродила горничная. Надо будет как-нибудь их от этого отучить. Может, они сами и считают себя чуть ли не продолжением хозяев, вроде третьей руки или четвертой ноги, но Соня так считать отказывалась. И то, что какая-то малознакомая девушка смотрит, как она спит, ее совсем не устраивало.
Хотя, конечно, упаковаться в местные одежки без посторонней помощи весьма проблематично. Печальный опыт уже имеется.
Идея, которая возникла у Сони, очень ей понравилась. До поездки к Оракулу времени вагон, весь замок пьет, вести важные переговоры и обсуждать дела принцу попросту не с кем. Здесь только они двое не заняты народными гуляниями. Почему бы не позавтракать вместе? Вроде бы никакие традиции здесь не запрещают жениху видеть невесту до свадьбы.
Покои принца она найдет даже без посторонней помощи, так что…
В общем, мысль определенно хороша. Соня попросила девушку помочь с одеждой, а вот макияжем на этот раз занялась сама. То, что рисовали на ее лице местные визажистки, было интересным, но не совсем тем, что она хотела. Она хотела естественный макияж: небольшой румянец, чуть блестящие губы и аккуратно подведенные глаза. Так, чтобы и догадаться было нельзя, что макияж присутствует. Просто хорошо выглядишь – и все.
Хотя, конечно, добиться такого эффекта местными грубыми косметическими средствами было непросто. Кларина обещала, что сразу после свадьбы с ней начнет заниматься маг-учитель. Может быть, получится изобрести что-нибудь похожее на привычную пудру и нормальную тушь для ресниц? А пока Соня аккуратно прокрашивала каждую ресницу чем-то, похожим на уголек, то и дело чертыхаясь – работа оказалась кропотливая.
В общем, долго ли коротко ли, но предсвадебный макияж был завершен, и Соня уже собиралась отправиться в поход по пустынному замку в поисках суженого. Да только в комнату заглянула девушка-горничная:
– В приемной вас ожидают господин представитель агентства. Изволите принять?
Сначала Соня хотела ответить: «Изволю гнать этого алкаша поганой метлой». Опять, небось, явился компрометировать порядочную девушку, да еще и в день свадьбы! Но тут все воспринимают слишком буквально. Так что она скроила физиономию поцарственней и заявила:
– Изволю, чего ж не изволить. Ведите.
О том, что у нее есть приемная, Соня до этого момента и не догадывалась. Как-то все предпочитали вваливаться прямо в ее спальню с любым вопросом. Оказывается, выход в приемную был прямо за дверью, тоже хорошенько задрапированной. Даже странно, что Соня ни разу не выскочила туда голышом, когда собиралась в ванную. Выглядела приемная ничего себе, вполне по-царски. Не стыдно представителя агентства принять. Да и делегация заморская тоже жаловаться не стала бы.
– Чему обязана этой честью? – поинтересовалась она вежливо, но прохладно.
Видеть Толика не хотелось. Тут макияж стынет, будущий муж без обеда где-то бродит, а в премудростях местной жизни она и без нерадивого специалиста разобралась.
Но представитель стоял такой жалкий и помятый, что Соня сменила гнев на милость.
– Давай уже рассказывай, чего явился. Только пошустрее. Мне, между прочим, еще замуж выходить.
– Я должен принести извинения… – запинаясь, начал Толик – по поводу неподобающего…
– Так, – перебила его Соня, – давай без этих реверансов. Извинения приняты, я не сержусь. Репрессий не будет. Это все?
– Я там наговорил всякого, – снова промямлил Толик.
– А я уже забыла. Искренне. Так нормально?
Тот торопливо кивнул.
– Теперь все?
Толик мялся, словно не решаясь что-то сказать.
– Ну же, давай быстрее! Голову с плеч точно рубить не буду.
Он посмотрел на нее долгим жалобным взглядом и, будто бы приняв какое-то важное решение, заявил:
– Не, я только прощения попросить. Больше ничего.
Соня вздохнула.
– Ты только пить переставай. Не дело это. Девку вон себе хорошую найди да женись. Только мягкохарактерную не бери. Выбирай ту, что в ежовых рукавицах тебя держать будет.
Толик кивнул, скомкано попрощался и исчез за дверью. А ведь наверняка хотел что-то сказать… Спугнула. Ну ничего. Пусть походит, дозреет, никуда он от нее не денется.
А у нее дела. Нужно налаживать отношения с будущим мужем.
Глава 13
Вчерашнее мрачное настроение отступило. В конце концов, Люксен вел себя более чем прилично. Романтическую прогулку организовал, комплиментов наговорил, кольцо на палец надел. А то, что все это было не совсем так, как Соне хотелось бы… Ну что ж. Все люди разные.
Нет у него к ней каких-то пылких чувств? А откуда им взяться? Они два дня как знакомы и за это время почти не виделись. Главное – он славный парень. Может, как-то у них стерпится-слюбится? И раз уж все местные землянки со своими мужьями живут душа в душу, почему именно Соня должна стать исключением?
Так, подбадривая себя, она дошла до апартаментов жениха.
Дверь в приемную была приоткрыта. Да-да, в ту самую приемную, где и нужно было ждать его высочество, вместо того чтобы ломиться в его комнату… Это воспоминание заставило Соню покраснеть.
Она остановилась на минуту, чтобы собраться с мыслями и справиться с волнением.
И правильно сделала, что остановилась. Из-за приоткрытой двери доносились голоса. Один из них – хорошо уже знакомый голос принца, второй – женский, глубокий и томный. Обладательница такого голоса должна быть очень хороша собой. И тут дело даже не в тембре, а в едва слышных нотках самодовольства. Так говорят те, кто точно знает: мир лежит у их ног, а если пока не лежит, то только и мечтает, как бы там поуютнее устроиться.
– А что мне оставалось делать? – в голосе неизвестной дамы сквозит надрыв, надо сказать, не слишком искренний. По крайней мере, Соня быстро бы ее раскусила. – Моей жизни постоянно что-то угрожало, мне было страшно, и я захотела просто немного покоя.
Холодное как лед предчувствие сковало сердце Сони.
– Вы должны были сказать об этом мне, – бесстрастно ответил принц.
Или не бесстрастно? Возможно, в его голосе слышались какие-то чувства. Но какие – Соня не могла понять.
– А я и говорю! Теперь, – дама не сомневается в своей правоте.
– В день моей свадьбы? – спросил принц, и Соня перестала дышать.
– В день нашей свадьбы, – томным с хрипотцой голосом поправила собеседница.
Что ж, догадаться нетрудно: коварная невеста не умерла, а лишь притворилась мертвой, чтобы до самой свадьбы ее оставили в покое потенциальные отравители. А теперь явилась и потребовала, чтобы принц на ней женился. Интересно, как у них здесь считается: первое слово дороже второго? Да как бы ни считалось! Любой закон можно трактовать по-разному, и вряд ли где-то есть мир, в котором это не так.
Лучше бы ей уйти. Не стоять тут под дверью. Увидит ее принц – и к горечи поражения добавится еще стыд: она опять подслушивает. Уйти – это правильно. Добраться до комнаты, присесть и там уже подумать, что делать дальше. Например, вернуть в приемную Толика, вытянуть из него все подробности, даже те, которых он сам не знает, и найти способ отсюда убраться.
«Итак, давай. Правой-левой, марш отсюда», – приказала себе Соня и сама ослушалась своего приказа.
Вместо этого она качнулась и заглянула за дверь. Принца не увидела, а Изабелла сидела вполоборота. Прямая спина, царственная осанка, гордо вздернутый подбородок. Нет, художник, рисовавший картинку, не польстил высокородной модели. Напротив, его скромного таланта не хватило, чтобы передать эту божественную красоту. В жизни невеста принца еще лучше.
Этого зрелища Соне хватило, чтобы ноги оторвались от ковра и начали двигаться в нужную сторону.
***
Соня рыдала, размазывая по щекам чудесный естественный макияж, который с таким трудом удалось нанести. Да и какая теперь разница? Как ее ни накрась, уж воскресшей невесте принца она точно в подметки не годится. Надо бы подумать, что дальше…
Если ее напрасно вытащили из родного мира и принц жениться на ней не будет, положена ли ей какая-нибудь компенсация? И вообще, что дальше? Оставят при дворе, младшим помощником повара? Или отправят в одну из деревень, над которыми еще вчера она парила в статусе царской невесты? Если честно, второе предпочтительней. Простая жизнь на природе, вдали от дворцовых интриг, устроила бы ее куда больше.
А главное, там не придется встречаться с принцем и его супругой. А меньше всего на свете ей хотелось бы видеть их вместе… да хоть бы и по отдельности.
Точно! Соня попросит Кларину, чтобы выделили ей домик. Интересно, есть у них в деревнях таверны? А что, освоится, откроет маленький ресторанчик. Вряд ли ее выставят из замка без копейки за душой. Если что, можно будет и Толика потеребить, все-таки представитель агентства – это почти посол ее родного мира здесь. И он не должен допустить, чтобы с подданными так обращались.
Соня вытерла слезы. Порыдали и хватит. Ситуация, конечно, противная, ничего не скажешь. Но не смертельная. Нужно взять себя в руки и жить дальше.
Не думала же она, в самом деле, что ей положен принц? Правильно делала, что не думала. Не положен.
Взгляд упал на колечко с зеленым камнем. А вот такие подарки ей теперь без надобности. Тоже не положены. Пусть свои побрякушки вешает на эту…
Соня попыталась подобрать для Изабеллы какой-нибудь обидный эпитет, но не вышло. Как можно придумать что-то обидное для того, кто состоит из сплошных совершенств?
Кольцо. Нечего ему у нее на пальце делать. Соня изо всех сил рванула его с руки. Но кольцо не поддалось, так и сидело на пальце, словно вцепилось зубами. Нет, так дело не пойдет. Если дергать – не получится, аккуратнее надо. Соня потянула нежнее, попыталась покрутить – ничего. Кольцо сидело так, будто его на клей «Момент» посадили.
И, забыв о том, что минуту назад она давала себе слово больше не плакать, Соня разрыдалась пуще прежнего.
Дверь отворилась. Соне захотелось швырнуть в нее подушкой. Никого сейчас не хотелось видеть, а особенно того, кто входит без стука. Правда, еще больше не хотелось, чтобы кто-то видел ее. Она вытащила из кармана кружевной носовой платок, поводила им под глазами в надежде убрать черные разводы, вытерла нос и только после этого обернулась.
Глава 14
На пороге стоял принц, такой же невозмутимый, как всегда.
– Добрый день, Соня. Рад, что вы проснулись.
– Добрый, – она сказала это исключительно из вежливости. Сама она этот день добрым не считала.
Неужели принц решил самолично объясниться? По идее, должен был поручить секретарю или той же Кларине. Разговор не из приятных. Да и Соня предпочла бы новости услышать от кого угодно, только не от него.
«Ко мне вернулась моя прежняя невеста, так что извините, свадьбы не будет. То есть, конечно, будет, но не наша». Чудесно! Или он начнет дипломатично: «Я видел, что перспектива нашего брака вас не радует, и поэтому нашел возможность избавить вас от неприятной необходимости выходить за меня замуж».
Принц прошел в комнату. Он смотрел прямо Соне в лицо, и ей стало невероятно стыдно за то, как она сейчас выглядит. Зареванная, глаза распухшие, макияж неаккуратный – даже в зеркало не надо смотреть, она и так знала. Но принц то ли сделал вид, что не обратил внимания, то ли Соня для него одинаково некрасивая и при полном параде, и в полном раздрае.
«И не накрашенная страшная, и накрашенная», – пришли в голову слова когда-то знаменитой песенки. Настроения это не подняло.
– Я подумал, – начал принц, и сердце Сони ухнуло в пропасть – началось! – сейчас в этом дворце остались только мы с вами. Все празднуют. А к Оракулу идти еще нескоро. Мы могли бы пообедать вместе? Если, конечно, вы не против.
Неужели он боится, что на голодный желудок она устроит истерику или набросится на него? Или ему воспитание не позволяет бросить невесту прямо вот так, даже не покормив?
– Если вы хотите мне что-то сообщить, – голос Сони дрожал, и это было ужасно. Она бы предпочла говорить с ним с той же царственной невозмутимостью, что и Изабелла, – можете сделать это прямо сейчас, без какой-то дополнительной подготовки. Я в состоянии воспринимать новости, пусть даже и неприятные.
– Я и забыл, что здесь слухи разлетаются мгновенно, – сказал он. – Не то чтобы это слишком неприятная новость. Как любой на моем месте, я даже рад, что Изабелла не погибла. Что она жива-здорова и готова продолжать интриговать… Но соглашусь с вами, ее появление может несколько усложнить вашу задачу победить в турнире. Изабелла весьма изобретательна и настойчива. И я советую вам внимательнее проверять пищу на яды.
Победить в турнире? До Сони не сразу дошло, что он имеет в виду. Потом дошло, но она все-таки переспросила:
– Так вы не собираетесь на ней жениться?
Такого искреннего удивления на лице принца она еще не видела.
– Простите, Соня. Но я начинаю в вас сомневаться. Мы уже который день обсуждаем с вами нашу свадьбу, а вы до сих пор не поняли, что я планирую жениться на вас? – легкая полуулыбка, спрятавшаяся, пожалуй, лишь в уголках губ, и что-то такое в глазах, не привычно-равнодушное, а… веселое?
Нет, должно быть, показалось. Веселье и принц – вещи совершенно несовместимые.
– Я бы не отказалась пообедать. Если честно, я ужасно голодна.
***
– Предсвадебный обед с невестой – это ваша местная традиция? – поинтересовалась Соня.
Сейчас ей было уже неловко за ту истерику, которую она учинила, а еще более неловко за покрасневший нос и припухшие глаза. А что может скрыть неловкость лучше, чем старый добрый сарказм?
– Вообще-то нет. Предсвадебная традиция для обычных невест – весь день крутиться перед зеркалом. Но что-то мне подсказало, что вам это быстро наскучит. Вижу, я был более чем прав. Вы предпочли пробежаться по замку еще до того, как закончите с нарядами.
Соня снова подозрительно на него посмотрела. Он опять иронизирует или совершенно серьезен? Но по лицу принца угадать невозможно ровным счетом ничего. Покер-фэйс. То ли врожденная невозмутимость, то ли приобретенная для дальнейших дипломатических побед.
– Боюсь, заняться свадебным нарядом все-таки придется, – вздохнула Соня. – А вообще реально тут ввести моду на одежду попроще, без воланов и корсетов? Что-нибудь нехитрое, что можно надеть и снять, не привлекая к этому половину замка.
– Вы, должно быть, имеете в виду то, что вы носите вместо одежды в вашем мире? Боюсь, здесь это пока не приживется. Мало кто готов выпускать своих женщин на улицу раздетыми, да и сами дамы не горят желанием прогуливаться практически неглиже. Ну или, по крайней мере, успешно делают вид, что не хотят.