– Как поведут себя при этом вишистские войска? – Отвлеклась, не заметила, кто это спросил.
– Сопротивляться они особого смысла не видят, ввиду неравенства сил, поэтому все ограничится вялыми протестами. Но вот оставшиеся военные корабли французы постараются затопить.
– Сколько времени понадобится германской армии для захвата южной зоны оккупации? – тихо спросил еще кто-то, видимо Шапошников. Выглядел он неважно, наверно, сильно болеет. Услышав его вопрос, начальник разведупра заерзал на стуле. Он все больше приходил в негодование, не понимая, почему с подобными вопросами обращаются не к нему, а к выпускникам детсада.
– Учитывая полную боеготовность германских частей и отсутствие сопротивления, достаточно пары дней с момента получения приказа. Впрочем, для окончательной оккупации страны Гитлеру вовсе не нужно лично встречаться со своей марионеткой, а значит, речь пойдет не о самой Франции, а скорее, о ее африканских колониях. Как известно, французские войска в Северной Африке немногочисленны и никакого сопротивления немцам оказать не смогут. Но для Гитлера желательно провести оккупацию с формального согласия Петэна, иначе все французские колонии немедленно встанут на сторону де Голля.
– Существует ли вероятность пропуска германских войск через территорию Испании к Гибралтару? – снова превозмогая боль, едва слышно произнес Шапошников.
– Исчезающе малая. Пока СССР успешно противостоит Германии, Франко не захочет начинать с Англией войну, а Гитлер не решится на оккупацию своего несговорчивого союзника. Как вы знаете, испанцам есть чего опасаться. Британия без труда может блокировать поставки продовольствия из Аргентины, захватить Канарские острова, обстреливать побережье Испании и доставить еще кучу неприятностей. Единственной причиной для вступления Франко в войну может послужить передача ему французских колоний, а именно части Алжира, Марокко и Мавритании. Но понятно, что пока это невозможно. Уступить их Петэн готов, лишь получив компенсацию за счет британских владений, но до них фашистам пока как до Луны.
– Товарищ лейтенант, – вот вреднючий генерал, когда же он к своим танкам вернется, – удастся ли немцам остановить англичан в Ливии?
Вопрос архисложный. До сих пор Гитлер легкомысленно не уделял этому направлению должного внимания, выделяя Роммелю совершенно незначительные силы. Но он может все-таки перебросить этой зимой подкрепления, и англичан снова потеснят.
– Весьма вероятно, следует ожидать отправки в Ливию некоторой помощи механизированными войсками и самолетами, переброшенными из Западной Европы. Даже небольшое усиление немецкой авиации в регионе сведет к минимуму потери германского и итальянского флотов и позволит наладить снабжение экспедиционных войск. Тогда германские сухопутные силы снова смогут вернуться в Египет. Но все-таки это направление для немцев сейчас не главное. Итак, если больше нет вопросов, я продолжу. Из-за неожиданно упорного сопротивления нашей страны все планы Гитлера пошли прахом, и выделить сколько-нибудь значимые силы в Средиземноморье он не может. Поэтому самый простой путь для изменения ситуации в регионе в свою пользу, впрочем, он же и единственный, это блокировать Гибралтарский пролив с юга. Сначала немцы с разрешения Петэна закрепятся в Северо-западной Африке, а затем займут полоску испанского Марокко и построят там свои аэродромы и батареи. Согласие или несогласие Франко при этом значения иметь не будет. Ширина Гибралтара в самой узкой части всего четырнадцать километров, так что, разместив дальнобойные орудия на его южном берегу, можно даже в нелетную погоду держать пролив под контролем. Таким образом, очень скоро он будет фактически блокирован для англичан. Закрытие Средиземноморья с запада вынудит их покинуть Мальту, ведь снабжать ее гарнизон будет чрезвычайно сложно. Использование Средиземного моря союзниками для транспортных целей крайне затруднится, потому что они потеряют над ним контроль. А вот коммуникации фашистов, наоборот, станут безопасными. Падение Египта после этого практически неизбежно.
Панфилов, вдруг ставший очень серьезным, похоже, шутки закончились, согласно покивал мне:
– Да, от одной маленькой мароккской провинции, имеющей стратегическое значение, теперь зависит ход войны. Как она, кстати, называется?
Вот хитрюга, а я уж было поверила, что он перестал на меня дуться. И что теперь делать? Все на меня смотрят, ожидая, что я отвечу, но вот хоть убей, никогда не отважусь произнести это вслух. Надо же было арабам умудриться назвать стратегически важную провинцию таким словом – Ye-bala. Выручил меня Куликов, быстро нашедший на карте нужное место и, почти не скрывая улыбки, прочитавший вслух название территории:
– Убала.
Сталин, на секунду остановившись, тоже посмотрел, но ему было не до смеха. Он продолжал размеренно вышагивать от одной стены к другой, о чем-то напряженно размышляя. Неожиданно остановившись за спиной у Молотова, Верховный спросил, ни к кому конкретно не обращаясь и нарочито медленно растягивая слова, наверно, пытаясь скрыть волнение:
– Возможно, и не стоит доводить до сведения Черчилля. Немцы и так снимают со Средиземного моря все, что можно, для Восточного фронта. Они уже эвакуировали аэродромы, служащие для охраны итало-германских конвоев. А тут, если англичане не помешают, то хотя бы три-четыре дивизии и сотню самолетов отправит в Африку. – Так как никто не спешил с ответом, то Сталин уточнил персонально у наркоминдела: – Прав я, Вячеслав?
– Думаю, нет. Ведь тогда соотношение сил на Ближнем Востоке изменится к худшему, и появится угроза выхода немцев к нашему Кавказу. Отношения с Турцией в этом случае тоже осложнятся. К тому же полагаю, что если англичане высадятся в Африке, Гитлер все равно не откажется от своих планов касательно Магриба и начнет переброску войск.
Умом понимая, что нарком скорее всего прав, я вся похолодела, недоумевая, как это можно спорить с Самим. Но ничего страшного не произошло, и, не изменив выражения лица, товарищ Сталин согласно кивнул, продолжая посасывать свою трубочку.
– Хорошо, подготовьте послание союзникам, но без указания источника этого сообщения. Но все же мне непонятны причины нерешительности Черчилля. Он же полностью осознает всю опасность и понимает необходимость быстрого действия. Пусть раньше Британия сражалась с врагом в одиночку и старалась не спровоцировать Францию, конечно, если не считать уничтожения французского флота в операции «Катапульта», провальную дакарскую авантюру и недавний захват Сирии. Но сейчас у нее есть надежные союзники в нашем лице, и Англия может действовать активнее. Почему же операция высадки в Африке планируется лишь через год, разве этот вопрос не является аксиоматическим? – Ого, вот это словечко ввернул. – Войск и вооружения для этого достаточно. Вы, товарищ Жмыхова, можете объяснить, почему англичане до сих пор не заняли Алжир и Марокко?
– Да, я выяснила подробности. На самом деле союзники сейчас как раз и собираются это сделать. Серьезный десант в Северной Африке – первое, что они начали обсуждать после объявления Гитлером войны США. Но если начнется зимнее контрнаступление Роммеля, то оно заставит отложить все наступательные планы англичан.
– Итак, с союзниками понятно, они все же собираются перейти от разговоров к делу, а встреча Гитлера и Петэна внесет новый элемент в общую ситуацию. Но вот почему Гитлер до сих пор пренебрегал Марокко, отчего его оккупация не произошла раньше?
– Во-первых, Германии не хватало свободных войск, – бодро отрапортовал Панфилов, вскочив на ноги. – Второе, Рузвельт предупреждал, что посягательство на французские колонии в Африке будет рассматриваться как прямая угроза Америке. В ответ на подобные действия США немедленно пошлют отряд военных кораблей. В-третьих, Рузвельт обещал Франции, что сотрудничество с Германией приведет к потере всех ее заморских владений после войны. Ну а без контроля прилегающих территорий удержать узкую полоску испанского Марокко просто невозможно.
– Все это правильно, но не верно, – снова ринулась я в полемику со своим оппонентом. – До сих пор Гитлер слепо верил докладам своих генералов, которые, по их словам, уже трижды уничтожали все наши войска. Поэтому он ждал окончания восточной кампании, чтобы уже потом спокойно разделаться с англичанами. Но теперь даже слепому стало ясно, что разгрома СССР не предвидится, а значит, надо попытаться взять реванш на другом направлении, чтобы ослабить одного из противников.
– Хорошо, – согласно кивнул Сталин, глядя на меня, – но ведь на Марокко фашисты не остановятся.
Не успела я рот открыть, как Панфилов снова меня опередил:
– Выгнав англичан из Средиземноморья, немцы без помех займут всю Западную Африку. Франция уже приступила к строительству Транссахарской железной дороги, которая должна будет соединить Алжир и Сенегал. Это позволит вывозить из Западной Африки рис и хлопок для нужд Германии. – Ох, ну чего он лезет, не его же спрашивают.
Выслушав генерала, Верховный опять обратился ко мне:
– Ну а вы, товарищ младший лейтенант госбезопасности, что думаете?
Быстро меня в звании повысили, надо отрабатывать. Но у меня уже все готово, и, разложив с важным видом карту Атлантики, где уже были отмечены все французские опорные пункты на западном побережье Африки, я снова начала пророчествовать:
– Превратив даккарский порт в свою базу, Германия создает угрозу для движения кораблей в Южной Атлантике. Действуя отсюда, немецкие флот и авиация перекроют караванные пути и прервут атлантические коммуникации, окончательно отрезав Британию от своих колоний. Хозяин Дакара сможет оказывать давление на Бразилию и всю Латинскую Америку, а в перспективе и на США.
– Товарищ Жмыхова, – это опять Шапошников, – как вы считаете, с Франко Гитлер тоже будет встречаться?
– Не думаю, ведь добровольное предоставление Испанией своей территории для базирования авиации вызовет предсказуемую реакцию и означает фактическое объявление войны Англии. Поэтому оккупация Северного Марокко, скорее всего, произойдет полуофициально. – Даже не ожидала от себя такого бойкого ответа, молодец я. Однако триумф мой был тут же испорчен Сталиным, нашедшим серьезное возражение.
– Не обязательно, мы же разрешим американцам садиться на наших аэродромах без риска начать войну с Японией. – Ух ты, а откуда он это знает? В смысле сейчас да, послезнание помогло, но в той истории мы это как-то просчитали и знали наверняка. – Но тут я с вами согласен.
На этом вопросы закончились, и, забрав мои карты, Сталин поизучал их несколько минут вместе с маршалом. Ничего неизвестного для них там не было, но просто раньше над подобной перспективой особо не задумывались. Все это время я молча наслаждалась ситуацией, мысленно рисуя картину «Аня Жмыхова пишет учебник истории будущего и вручает его товарищу Сталину». Но все хорошее рано или поздно кончается, и, увы, Сталин перешел к следующей теме:
– Товарищ Молотов, какие у вас новости по иранскому вопросу?
– Есть обнадеживающие сведения. Шах утверждает, что у него имелось не больше тысячи тяжелых пулеметов, да и те порастерялись. Однако наш посол сообщил о наличии в Иране восьми тысяч «максимов».
– Их надо найти. А что со строительством пулеметного завода?
– Оборудование и инструменты англичане пообещали вернуть. Еще часть станков и материалы будут доставлены нашей стороной. Что же касается вопроса прочего иранского вооружения, то англичане предложили компромисс, который удовлетворит обе стороны. Они возьмут себе все самолеты и танки, а мы легкое вооружение.
– По оплате пришли к договоренности?
– Половину оплатим Ирану наличными, а остальные пятьдесят процентов по окончании войны.
– Так-так, – задумчиво протянул Сталин, пытаясь по привычке выбить трубку, которая почему-то была пустой. Даже знаю почему, в газетах писали о борьбе с курением, в которой Верховный сам подавал пример.
– Теперь нужно окончательно определиться, что делать с польской армией. К нам через два дня прилетает Сикорский, будет просить увеличить свое воинство до ста тысяч человек.
– Это не трудно, – поспешно отозвался генерал Панфилов. – Значительных проблем при формировании армии нет, и призывного контингента среди бывших граждан Польши вполне достаточно.
– Хорошо, если так. Кто еще хочет высказаться?
Не думая о последствиях, впрочем, честно говоря, подумала, но уже было поздно, я выпалила:
– Гнать их поганой метлой, раз не хотят воевать. Нечего кормить дармоедов, пусть все отправляются в Иран к своим союзничкам, и те уже сами с ними цацкаются. Останется тысяч десять, и ладно. А то им провиант и вооружение подавай, дома строй, а они только и знают, что сидеть на пятой точке и песни о своих мифических подвигах сочинять. – Эх, опозорила я свое дипломатическое ведомство. Разве же девушка должна так выражаться!
– Антисоветские настроения в армии Андерса довольны сильные, – тут же поддержал меня Берия. – Хотя наиболее нежелательные элементы были отсеяны еще при формировании, но там по-хорошему отсеивать нужно большинство. Не хотят они воевать вместе с нами, и я полагаю, что все усилия в этом направлении будут безуспешными.
Панфилов, выслушивая критику, все больше мрачнел и гневно сжимал побагровевшими руками кожаную папку. Было видно, что он с трудом удерживался от того, чтобы немедленно не вступить с нами в рукопашную схватку. Наконец сформулировав возражение, он резким тоном напомнил о недопустимости нарушения заключенных соглашений. А лично мне генерал объяснил, что пока я не окончу школу и не вступлю в комсомол, в политику мне лезть не следует. Про школу это, безусловно, комплимент, что я так юно выгляжу. А комсомольский значок у меня действительно остался на гимнастерке, тут моя вина. Между тем наркомвнудел в долгу не остался и наизусть процитировал высказывания некоторых польских офицеров, добавив, что таких антисоветчиков там две трети.
Товарищ Сталин нахмурившись смотрел на перепалку, пока все не замолчали, и наконец перевел взгляд на Молотова. Тот понял вопрос без слов и, не высказывая эмоций, спокойно, будто на дипломатических переговорах, ответил сухой казенной фразой:
– Английское правительство будет полностью удовлетворено, заполучив несколько дивизий. Так что выдворение польской армии в Иран не повлечет осложнений.
– Армия называется, – недовольно буркнул Верховный. – Продолжать дальше формирование такой армии смысла нет. Обойдемся и без них, так что…
– Пусть идут ко всем чертям – подхватил Молотов, понимавший Кобу с полуслова. А ведь может ругаться, когда захочет.
– Скажи, Вячеслав, в связи с наметившимся серьезным поражением немцев англичане не пересмотрят свою позицию?
И опять Вячеслав Михайлович мгновенно догадался, о чем его спрашивают, и ответил без запинки:
– Посылка английских войск на восточный фронт не осуществится в любом случае. Союзники готовы прислать войска на территорию СССР, но только на Кавказ, подальше от войны.
Пожав плечами, мол, кто бы сомневался, Сталин повернулся спиной и прошелся по кабинету. Интересно, он вообще когда-нибудь сидит? Пользуясь паузой, к наркому обратился Шапошников со своим вопросом: