Пригляделась. И вправду, цвет лица больше не сливается с белоснежной простынёй, испарина пропала, будто её и не было.
– Эм… точно? – переспросила, отходя к стене. Сомнение не покидали, всё же я за время практики видела достаточно больных, чтобы отличить их от здоровых.
– Конечно, – встал на ноги, похлопал себя по бокам, – я старик, мне положен дневной сон, вы так не думаете?
Медленно, несколько заторможено кивнула. Положен, но… Ладно, если говорит, что всё с ним в порядке, то так и быть, поверю.
– Я смотрю, вы хотели предложить мне выпить чаю? – мужчина хитро сощурил глаза и показал рукой на прозрачную коробку за моей спиной.
Усмехнулась в ответ:
– Хотела, если вы не против.
– Я? – наигранно удивился. – Помилуйте, дорогая, разве кто-то откажется выпить чаю в вашей компании?
Вот уж действительно, никто. Это потому, что я никому не делаю таких предложений, хотя… Вчера вот пригласила Винсента и сама же не пришла.
При вспоминании о профессоре, невольно улыбнулась. Нелепая ситуация вышла.
– Вы улыбаетесь, это радует, – заметил моё состояние, а я от его замечания смутилась. – Как ваша рука?
– Спасибо, всё хорошо.
Мы вышли в кабинет, где нашлась горелка с подвешенной над ней чашей.
– Вы уж извините, чайника у меня нет, я обычно воду в этом кипячу, – кивнул на дивное сооружение. Поспешила уверить его, что всё замечательно.
Действительно, какая разница в чём воду кипятить?
– Как прошёл второй день? Бунтовали, охламоны? – грея морщинистые руки о бока пузатой чашки с миленькими цветочками, доктор бросил на меня быстрый взгляд.
Впервые, по приезде в академию я почувствовала себя уютно в этом небольшом кабинете, пропахшим настоями, травами и лекарствами. Рядом с добродушным стариком проблемы превратились во что-то далёкое и незначительное, будто и не было прошлого – гнетущего и горького.
Не хотелось разрушать этот момент, потому ответила не сразу, нежась в накрывшем меня спокойствии. Но мужчина ждал, и я нехотя произнесла:
– Попытались, вышло плоховато.
Доктор спрятал хитрую улыбку за чашкой. Откусил пирожное, старательно прожевал и продолжил допрос:
– А как вас принял преподавательский состав?
Ха! Приняли, да ещё как.
Неопределённо махнула рукой, взяла конфету и, прежде, чем откусить, шёпотом поделилась:
– Единодушно приняли, о-о-очень.
Мы с ним понимающе переглянулись.
– Честно? Я даже не сомневался в этом, – и тут же перевёл тему: – А расскажите-ка мне, милая Аделия, чем сейчас живёт научная столица?
Я всё же поперхнулась, так что пришлось поставить чашку на стол и сцепить руки на коленях. Лучше бы мы и дальше обсуждали дела академии, чем это.
– Как чем? – вымученно улыбнулась. – Открытиями.
По лицу доктора скользнула тень, он хлопнул себя по коленям и преувеличенно бодро пояснил:
– Знаете, а я тоже не так уж просто, – его признание показалось мне довольно странным, но он не обращая внимания на моё удивление, продолжил: – Вы что-нибудь слышали о Хане Даурэ?
– О профессоре Даурэ? Конечно! – кто же его не знает? Это же выдающийся человек. Его труды в области магического воздействия на окружающих настоящее сокровище.
Подождите? А при чём здесь он? Прищурилась, посмотрела на старика с подозрением.
– Нет-нет, не смотрите так, – рассмеялся, – я не скажу ничего предосудительного. Всего лишь навсего это мой кузен по матушке.
Не сразу нашлась, что ответить. Слишком ошеломляющая вышла новость.
– Вы не шутите? – наконец проговорила, чем заслужила скрипучий смех.
– Помилуйте, дорогая, вовсе нет.
Действительно, нелепый вопрос.
– А… – не договорила, доктор перебил меня:
– Почему я здесь? А не в столице? – кивнула, именно об этом и хотела спросить. – Так и здесь хорошо, куда мне старику на закате лет рваться?
– Да ладно вам, какой закат? – ободряюще улыбнулась, но заметив в его глазах мелькнувшую тень, неловко схватилась за чашку с остывшим чаем.
– Хотите сказать, я похож на юнца?
Эм… Не то, чтобы похож. Очень каверзный вопрос он задал, и ведь знает это, сидит, улыбается, ждёт, что отвечу.
– Я думаю, – проговорила медленно, подбирая слова, – вы дадите фору любому юнцу.
Фух, выкрутилась!
– Засчитано, – улыбнулся, и мы вместе рассмеялись.
Дальше беседа потекла более мирно. Он рассказывал мне о том, каким повёрнутым на науке был профессор Даурэ в детстве, сколько хлопот доставлял своей впечатлительной матушке, как пугал отца, который непременно хотел его видеть среди силовиков. И как он буквально выгрызал для себя возможность уехать в столицу, чтобы учиться и отнюдь не на силовом факультете.
Потом я рассказала о той самой лекции профессора, после которой я буквально влюбилась в этого зажигательного человека. Он был не просто увлечён наукой, он буквально горел ей – ярко, так что невозможно остаться равнодушным.
– Он подарил мне свою книгу и посоветовал обязательно показать ему мои наработки… – в запале разговора не заметила, как сболтнула лишнего.
В одно мгновение пропал азарт, и льдом опалило сердце. Дрогнувшей рукой поставила чашку, и засуетилась:
– Я засиделась у вас, доктор, мне ещё нужно подготовиться к завтрашней лекции… Мне пора.
Зачем? Вот зачем я сказала об этом? Ведь всё было так хорошо.
Неловко улыбнулась, и пошла к двери.
– Я всегда буду рад видеть вас, Аделия, – без тени усмешки, совершенно серьёзно бросил старик.
Я кивнула, не оборачиваясь, и вышла в коридор.
Слишком мало времени прошло, чтобы вот так легко, играючи вспоминать прошлое.
Только, когда вернулась в комнату, поняла, как некрасиво прозвучали мои слова для единственного человека в этой негостеприимной академии, принявшего с теплом чужую девушку из столицы. Завтра – выходной, и ни к какой лекции, естественно, готовиться мне не нужно.
Глава 10
В свой законный выходной я планировала провести так: поспать до полудня, прогуляться по территории академии, почитать какую-нибудь книгу – словом всё то, чем занимаются обычные люди для своего удовольствия. Но «грандиозные» планы разрушил оглушительный стук в дверь.
Всё ещё лёжа в кровати, нахмурилась. И кому я понадобилась? Ведь стрелки часов едва-едва добрались до девяти. Стук повторился вновь, настойчивее, выдавая нетерпение посетителя. Встала, запахнула халат и, накинув на плечи тёплую шаль, вышла из спальни в кабинет. Немного постояла и только потом открыла. На пороге оказалась Тильда с широкой улыбкой.
– Мы идём в город, сегодня ярмарка! – огорошила вместо приветствия, и, не дожидаясь приглашения, вошла в комнату.
– А ничего так, миленько, – прокомментировала, плюхнувшись на стул.
Я же замерла на месте, не зная смеяться или плакать. Её непосредственность сбивала с толку, обескураживала, забавляла и раздражала одновременно.
Удручённо покачав головой, закрыла дверь.
– Во-первых, светлого утра, а во-вторых, ярмарка – это, конечно же, хорошо, но у меня другие планы на сегодняшний день.
Стараясь выглядеть эдакой невозмутимой дамой, что ведёт беседу с нерадивой ученицей, плотнее запахнула шаль и медленно прошла к окну.
Тильда мою невозмутимость не оценила, заливисто рассмеялась, хлопнула в ладоши:
– Валяться в постели до обеда и почитывать книги, сидя у окна?
Эм… Я даже растерялась. Как у неё получилось так точно угадать?
– Угадала! – тем временем продолжила потешаться девушка. – Ну это же скучно! А ярмарка – весело!
Для кого-то скучно, для кого-то нет. Набрала в грудь воздуха, готовясь отказаться, но меня перебили:
– Возражения не принимаются! – небесно-голубые глаза загорелись решимостью, а пухлые кукольные губы сжались в тонкую линию.
Я пыталась придумать стоящие отговорки, но каждую из них Тильда с лёгкостью отметала. В итоге сдалась. Да и вспомнила о разбитой чашке, об одолженном комплекте постельного белья, об отсутствии штор на окнах, и какого-нибудь коврика для ног перед дверью.
Улица встретила нас ярким слепящим солнцем, так что глядя на белые листья деревьев и кустарников, я то и дело прикрывала глаза. Легкий ветерок тут же растрепал наскоро сооружённую причёску, пришлось вовсе распустить волосы. Они тяжелым покрывалом легли на плечи.
– Ничего себе, – завистливо протянула Тильда, – и ты такую красоту прячешь?
Я только ухмыльнулась в ответ, пожав плечами. Красоту или нет, но если не заплетать, то они будут только мешаться. В подтверждение моих мыслей, непослушные пряди взлетели вверх и залепили мне взор.
– Ты обещала мне рассказать, что сейчас носят в столице!
И то, что я вовсе ничего подобного не обещала, девушку не интересовало.
Да и что я могу рассказать о моде? Что женщины носят платья и шляпки, а мужчины – наглухо застёгнутые камзолы и брюки. И то, я не уверенна, что это так – в столице мне редко доводилось покидать стены академии. Всё свободное время проводила в лаборатории или библиотеке.
– Ну-у-у… то же, что и здесь, – пробормотала неуверенно.
Действительно, чем существенным могут отличаться столичные наряды? Разве что цветом, возможно фасоном, но как платье ни сшей, оно же останется платьем, не так ли?
– Как это «то же, что и здесь»? – возмущённо передёрнула девушка. – Хочешь сказать, что ты модой вообще не интересуешься? Совсем-совсем?
– Совсем, – в извиняющемся жесте развела руки.
Думала, на этом тема исчерпает себя, но нет, Тильда уверенно произнесла:
– Разберёмся.
И мне от её решимости стало немного не по себе – с чем это она разбираться собралась?
Мы обогнули основное здание, прошли мимо неогороженного стадиона, оборудованного старенькими снарядами и очень слабым защитным полем, свернули к теплицам с запотевшими стенами и через высокую калитку покинули учебное заведение. Узкая тропинка, извиваясь между пушистыми кустарниками, уходила вниз по отвесному склону. Туда, где город укрылся от любопытных глаз между двух высоких гор с белоснежными шапками снега на вершинах.
Когда только приехала, после двух утомительных дней пути с вялым интересом осматривала улочки Монтайна, так что теперь с живым любопытством отмечала ровные ряды домов, высокие смотровые башни, остроконечные пики единственного на весь город храма, небольшой парк, выделяющийся белым пятном на фоне серых, коричневых и тёмно-зелёных крыш. Конечно, до красот столицы далеко, но, тем не менее, Монтайн обладал собственным шармом, присущим северным районам страны – маленькие арочные окна с искусственными колоннами и диковинными статуями животных; несуетливая размеренная жизнь; и воздух кристально чистый, так что даже кружится голова.
– Скучно у нас, – восхищение прервал тихий голос Тильды.
Обернулась – девушка недовольно морщилась, будто совсем не видела расстелившейся перед ней красоты. Набрала в грудь воздух, чтобы возмутиться, но передумала. До поступления в столичную академию я тоже считала, что солнечный Рэмот самое скучное место на свете, это потом, когда появилась возможность сравнить, научилась ценить его.
– Зато спокойно, – вновь окинула взглядом город и слабо улыбнулась.
Спокойно – очень точное слово. Мне совсем не помешает научиться спокойствию у этого городка.
Несмотря на расстояние, мы довольно быстро спустились по тропинке. Петляя между домами, оказались на торговой площади, где тишина и спокойствие канули в лету. Рядом с повозками, вагончиками, лавками толпились горожане – спорили, пытаясь сбить цену, охали, вздыхали, но шли на уступки и приобретали разномастные товары. Продавцы во всю зазывали новых покупателей, не скупясь на льстивые речи и восхваление своих изделий.
– Пойдём, вон там ткани, – Тильда схватила меня за руку, не дав разномастной толпе увлечь в другую сторону.
Пришлось пойти за ней.
– Вот, смотри, такой цвет мне идёт? – пока я озиралась по сторонам, девушка схватила первый попавшийся отрез полотна и приложила себе к лицу.
Не удержалась, хмыкнула:
– Ты хочешь шить из этого шляпку?
Тёмно-синий шёлк с ярко-жёлтыми разводами смотрелся комично. Будь это хоть тысячу раз модным, ни за что бы ни приобрела.
– Ну почему сразу шляпку? Мне кажется платье выйдет из него неплохое.
Отвечать ничего не стала, только закатила глаза. А потом заметила белоснежную ткань с вязью красных роз. Красиво…
– Возьми лучше эту, не прогадаешь, – подала девушке понравившийся отрез и отвернулась.
Мода – это не моё. Я всегда выбираю платья по принципу: не маркое, не броское, не дорогое и удобное. А все эти рюшечки-плюшечки считаю лишним.
Мой выбор Тильда оценила восхищенным «О!», а подошедший продавец – невысокий мужчина лет сорока с чёрными усами и хитрой улыбкой – одобрил:
– Замечательный выбор, очень модная расцветка в этом сезоне. В столице все красавицы так ходят.
– Во-о-от! – протянула девушка, счастливо хлопнув в ладоши. – А ты говорила, что ничего не знаешь.
Ха, я бы поспорила с утверждением и Тильды, и продавца, но не стала. Я увидела вагончик с многочисленными колбами, мензурками, пузырьками и бутылями.
– Я сейчас вернусь, – бросила через плечо.
Расталкивая прохожих, уверенно шла к своей цели, а когда оказалась рядом с привычными предметами – растерялась. Собственно, зачем мне всё это? Я же…
– Девушка, вам чем-то помочь? – худосочная женщина окинула меня оценивающим взглядом, скривила губы в улыбке, видимо посчитав меня просто зевакой, а не покупательницей.
И что меня дёрнуло произнести как на духу:
– Упакуйте, пожалуйста, мерный цилиндр, пять пробирок, тигель, штатив, стеклянную ступку и банку со сливом.
Продавец растерялась. Округлившимися от удивления глазами посмотрела на меня, открыла рот, закрыла, а после закашлялась и неразборчиво пробормотала:
– Банку какого объёма? Два или три литра?
Уверенно тряхнула головой – если уж начала чудить, то нужно держать лицо до конца – и уточнила:
– А меньшего есть?
Женщина заторможено кивнула, а потом-таки сообразила, что я всерьёз настроена на покупку и захлопотала, заохала. В итоге приобрела кучу того, что пыталась всеми силами забыть и оставить в прошлой жизни. Да только прошлое оставаться там было не намерено.
* * *
К Тильде вернулась растерянная и подавленная. В душе клубилось смятение – щемящее, болезненное, но при этом, где-то в глубине родился вопрос: «Может быть, это знак?»
– О, что это у тебя? – упаковывая свои покупки, девушка мельком взглянула на свёрток в моих руках.
Отмахнулась, не зная, что ответит, но она продолжать тему не стала, доверительно прошептав:
– Я такую красоту купила! Невероятную! – и тише добавила: – Только теперь до конца месяца буду сидеть на воде и хлебе.
Вот теперь я удивилась, выныривая из водоворота собственных переживаний:
– Зачем?
Тёмные брови взлетели вверх:
– Как зачем? Это последняя ярмарка в этом году, потом ляжет снег и из столицы к нам никто из торговцев не сунется.
Хм… Нет, это может и аргумент, но какой-то слабый слишком. Хотя… Во время учёбы я часто просаживала за один день всю стипендию, только не на платья, шляпки и сумочки, а на книги и на лабораторные мелочи.
– Пойдём, я всё, – Тильда отвлекла меня от мыслей, и мы направились обратно к академии.
В этот раз девушка молчать не думала. Она посвятила меня во все сплетни, что касались и преподавательского состава, и студентов, и обслуживающего персонала. Оказалось, профессор Райт предмет воздыхания сестёр, Прос который год пытается бороться с болями в спине, а Диам ворчунья и ледышка потому, что ей нет дела ни до кого, кроме себя любимой. Повариха крутит шашни с дворником, а тот без зазрения пользуется её служебным положением и наведывается в столовую по пять раз на дню. Мика, дочка главы совета города, не терпит конкуренции и вообще очень мстительная особа.