Да еще и нога давала о себе знать, немного тянуло и было не приятно. Хавьер шипел и держался за левое плечо, оторвав с правого предплечья часть курточки, он перевязал рану, и стараясь не издавать звуков ждал, когда те двое уйдут.
Хавьер тяжело дышал, смотрел в разные стороны, что-то искал глазами, адреналин бил в сердце и мозг, заставляя дергаться от любого шороха. Он вновь глянул на рану.
Кровь продолжала сочится, пропитав обрывок от куртки.
Глаза стали вдруг смыкаться.
«Чего?!.. как?!.. нет-нет… рано… опасно…»
Он из последних сил держался, но моргнув пару раз, резко дернулся и стал осматриваться по стороне, все тело ныло и затекло. Приближался вечер. Бандитов не было, но Хавьер не спешил уходить, снова осмотрев рану, он прикусил губу и стал думать над своим положением. Но вспомнил о том, что он сделал.
«Боже… боже мой… я что, теперь убийца? Нет. Нет. Нет. Нет, не как они, я не убийца, я просто оборонялся… а как же тот, кого я душил? Там был хруст, я слышал его… нет. Нет. Нет. – Он взялся за голову и принялся слегка качаться из стороны в сторону. – А какой у меня был вариант? Что я мог сделать? Иначе через ворота не пройти… – На его лице слегка проступили слезы. – Убийца. Убийца. Убийца! Шум. Мысли в голове. Каша, мешающая думать. Убийца? И что? До Гладиума еще идти и идти, мало ли что придется мне еще сделать, на пути… нужно собраться, отвлечь мысли. Убийца. Нет!.. Так. Я в Англоруме, здесь должно быть безопасно, жители не буйные, но настороженные. При особом случае, могут и помочь. Убийца. Нет! Должно быть во время той ночи они сидели по домам, улицы почти чисты, за исключением пары домов да магазинов.» Он осмотрел пистолет, державший в руках.
Это был черный Glock 17, достаточно распространенный пистолет армии города, удобный, красивый, а самое главное, способен вести стрельбу под водой, из-за своего строения, и специальных пуль, выпускаемых на него, от чего дайверы берут его с собой при выходе за купол, чтобы противостоять хищным рыбам.
Потому как при нападении акулы, можно запросто пропустить выстрел гарпуна и долго перезаряжаться, а вот используя Glock, вполне можно и продлить себе жизнь. Хавьер посмотрел обойму. В магазине осталось всего пятнадцать патронов. «Нужно двигаться дальше, нельзя останавливаться. – Его больная рана снова начала жечь, причиняя жгучую боль.
И кровь понемногу просачивалась через перемотанный кусок ткани. – Нет… нет… мне нужно обработать рану, хотя бы к кому ни будь, хоть кто ни будь должен помочь.» Он наконец вышел с кустов и бегло оглядевшись ускоренным шагом направился к выходу из рощи. Выйдя, он, слегка хромая, направился дальше от ворот, намного дальше, чем они были сейчас.
Пройдя приличное расстояние он уже начал немного шататься, больная нога давала о себе знать. Подойдя к первому ближайшему дому, он принялся стучаться и просить о помощи. Никто не открывал. В доме словно не было жизни. Он побрел дальше и так, раза четыре. Голова уже по не многу кружилась, а ткань пропиталась кровью и была кроваво красной. Дойдя до пятого дома, он уже просто свалился на дверь, ударившись головой. И съехал по двери, оставляя кровавый след плечом.
Дверь распахнулась.
– Ой мамочки… бабушка! – Крикнула маленькая девочка.
***
Боль в мышцах. Шум в голове, отдающий пульсирующей болью, словно мозг просил свободы в тесном черепе. Плечо не болело, болели уже обе руки, и вообще все тело ломило при каждом движении. Хавьер лежал на кровати, детской кровати, от чего был почти скрюченным. «Зато не бетон.» прошмыгнуло где-то на секунду у него в голове. Комната была увешана детскими рисунками, и вся пестрила детскими принадлежностями. Маленький игрушечный пони, детский столик, маленький портфельчик, полки с игрушками. И что забавно, у него под мышкой тоже была игрушка, плюшевый тигренок, смотревший на него блестящими фиолетовыми глазками.
Решив встать. Он тут же пожалел об этом, потому что сразу же упал с кровати от бессилия. Грохот был на весь дом, кто-то стал бежать в комнату, и этот кто-то, распахнув дверь стал на него глядеть с удивлением, Хавьер же увидел маленькую девочку, стаявшую на против него. Они смотрели друг другу в глаза. Секундное неловкое молчание.
– Бабушка! – В комнату с фартуком и полотенцем на перевес быстренько вошла бабуля, очень старая, на вид, лет семьдесят, может чуточку больше. Седые волосы, завернутые в резинку, морщины на всем лице.
– Ой! Кто очнулся. – Она улыбнулась. – Ты успел к обеду парнишка, сейчас я позову девочек, они тебе помогут. Баронесса! Эллен!
– Да бабушка? – Синхронно произнесли они откуда-то из коридора.
– Нашему гостю нужна помощь, обработайте ему рану и поставьте на ноги!
– Будет сделано бабушка Магдалена! – Все так же синхронно произнесли они.
– Обед?.. что? Был же уже вечер… – Едва вымолвил Хавьер. Бабушка удивилась.
– Так ты сынок почти два дня пролежал без сознания.
Хавьер впал в удивленный ужас. Тут же в комнату ворвались два подростка восемнадцати лет и подняв его с пола, усадили на стул. Открыли рану и принялись заниматься медициной. Он шипел и охал от боли, но терпел.
– Тебе чертовски повезло сынок. – Продолжила старушка. – Когда мы тебя подобрали ты был уже в отключке, и прямо перед нашей дверью оставил не слабую такую лужу из крови, Баронесса устала оттирать это.
– Постойте, два дня? Так много?
– Таков твой организм малыш, признаюсь честно, это еще самое быстрое, кто-то неделями лежит, ты много крови потерял.
– А что случилось за эти два дня?
– Ну много чего, по радио сказали, что некоторые базы с беженцами, уничтожены… большая утрата.
– Уничтожены?! – Он подскочил, но боль в груди и ногах осадила его обратно. – У меня в куртке есть список адресов, скажите какие уничтожены?
Бабуля сходила за куртяшкой и взяв оттуда отрывок бумаги зачеркнула те адреса, которых больше нет, и отдала Хавьеру. Глянув на отрывок, он выдохнул, ближайшая база с беженцами возле работы Аннеты, осталась в целости.
– А тебе зачем так? Потерялся что ль?
– Нет, просто мне кое куда надо, а одна из баз рядом. Как их вообще могли прямо «уничтожить»?
– Больших новостей не сказали, однако я с местными оттуда общалась, по слухам из разгромили не люди.
Хавьер повтыкав, переспросил.
– Так, как это не людьми? – Озадаченно спросил он.
– А вот, это были нечто, огромные, синие, серые, на рыб похожи.
– На рыб… – Тихо повторил он в недоумении смотря в пустоту.
– Еще трещина стала больше на куполе.
– Насколько? – Сразу же спросил Хавьер.
– Очень сильно, в районе Паласа отвалился целый кусок, и так теперь все затоплено просто до второго этажа, а теперь вода там наполняется прямо на глазах.
Немного помолчав, Хавьер спросил.
– Вы можете сказать, где я сейчас?
– Ты сейчас в приюте тетушки Магдалены. – Ответила Эллен, миловидная рыжеволосая девушка. – Здесь восемь детей, и три девушки. Мы с Баронессой, и есть еще Лиза.
– Спасибо тебе… Эллен. – С улыбкой поблагодарил он. Девушка покраснела и смущаясь, скрылась в рыжих волосах.
– Ну, вы тут занимайтесь, потом обязательно умойтесь. Если не поднимете парня на ноги. Накажу. – С микроулыбкой сказала бабушка и удалилась на кухню.
– Есть бабушка Магдалена! – Крикнули ей в след девочки.
– На вот, глотни. – Баронесса дала ему таблетку, и стакан с водой.
– Что это? – Спросил Хавьер с удивлением.
– Успокоительное, а вместе с этим и обезболивающее. Выпей, полегчает, только предупреждаю, есть вероятность что ты расслабишься через чур, и начнешь разговаривать о многом.
– Ну, главное, чтобы помогло. – Он выпил. Через пару минут ему стало легче и спокойнее.
– Ну. Парень, расскажи о себе. – С интересом спросила Баронесса. – Пока мы тебя латаем, не сидеть же тут в тишине нам. Эллен толкнула её, зрительно упрекая в излишнем любопытстве путем использования обезболивающего.
Он слегка улыбнулся.
– Меня зовут Хавьер Гринт, я живу в богатом районе Атласа…
– Богатей что ли? – Прервала его Баронесса и с слегка жадными глазами посмотрела на него. Он слегка рассмеялся, но от боли в груди было сложно и это.
– Нее-т, после смерти родителей мне досталась их квартира, я мог бы быть богатым, но город забирает себе деньги в качестве подоходного налога и часть имущества богатеев. – Баронесса слегка поубавила жар в своих глазах. А он продолжал. – Я мог бы быть богатым… но получилось так, что-о, нет, теперь я не богат. – Хавьер опустил голову вниз.
– А-а-а… – Эллен слегка замялась.
– Ты что-то хотела? – Спросил он у нее.
– А-а-а… ты сейчас с кем-то? Или один? – Секунду спустя она поняла двусмысленность своего ответа. И тут же поспешила все исправить. – Ну, я имела ввиду ты сейчас путешествуешь с кем-то? Кто-то еще должен подойти? А не-е-е… ну-у-у… – Она совсем покраснела и замешкалась. Хавьер слегка улыбнулся, но ответил и в том, и в том случае.
– Нет, никто сюда больше не придет, но у меня есть девушка. Её зовут Аннета. – Услышав это, Эллен от небольшой грусти и злости надавила на ранку.
– Ай! Ты чего? – Скорчился от боли Хавьер.
– Прости пожалуйста, я случайно, а ты можешь рассказать еще о чем-нибудь, о районе, о родителях, пожалуйста.
– Эллен, молчи. – Баронесса прервала её потуги. – Есть девушка? Ухты, это же круто, расскажи о ней, мне интересно! – Пыл интереса снова в ней открылся.
– Я познакомился с ней на набережной, на поляне, она живет в Паласе. И когда мои родители о ней прознали, они, мягко говоря, стали очень злы, были не довольны. Мало того, что я пошел не по стопам отца, так еще и нашел себе девушку из бедного района. Работает диспетчером по предоставлению услуг по погружению в океан, в Гладиуме. Ну, и в общем, шло время, терпел я закидоны и выходки своих родителей, и нервы у меня сдали, я разругался с ними до такой степени, что собрал вещи, и ушел жить к ней в Палас. По сравнению с Атласом, это небо и земля… в хорошем смысле этого слова! Там хоть и не было так безопасно и хорошо, зато было уютно и все так по-домашнему, маленькие дома, люди выращивали еду у себя прямо во дворе, была некая сплоченность, того, чего не было даже в других районах. Он с грустью впал в воспоминания. И смотрел в пустоту.
«Ты общаешься с этой грязью! Мы должны быть выше этого! – Кричал отец.
– Папа я люблю ее! Она для меня дороже всех! Я не брошу ее ради имиджа и престижа!
– Зачем сынок? В университете полно красивых девушек, для чего тебе встречаться с той, что живет не то, что в бедности, а даже далеко? – Спрашивала мать.
– В университете. – С ехидничал отец. – Наш сын не любит жить просто, ему вечно нужно все усложнять.
– Может одумаешься? Пожалуйста сын. – Все так же настаивала мать.
– А ты думаешь он станет слушать? Он вечно делал все по-своему, это его желание что-то кому-то доказать, он даже не ставит нас в приоритет! Мы для него ничто! Знаешь сынок что у нас делают с такими как ты? Что идут против правил? Их ведут под трибунал, а затем два выбора, либо расстрел, либо в тюрьму!
– Заткнись! Хватит! – Не выдержал Хавьер. – Если вам не нравится мой выбор и, то, как я САМ, строю свою жизнь, то я больше никогда не помешаю вам!
– Что-о? – Протянул отец.
– А то! Я ухожу, я устал терпеть от вас вечные придирки и указки о том, как надо жить. Позвольте теперь я САМ поживу! Я ухожу к Ане!
– Ты не посмеешь. – Серьезно ответил он.
– Посмею, ты мне не указ. Ты мне даже не отец. – В зале воцарилась тишина, казалось даже никто не дышит. Взмах руки отца. Пощечина.
– Да как ты смеешь сопляк!? – Уже натурально орал на всю квартиру он. – Что ты себе тут возомнил?! – Снова тишина. – Когда твой отец умирал в больнице во время гражданской войны, я пообещал ему, что воспитаю тебя, подниму на ноги, и сделаю все, чтобы ты жил достойно. Я даю тебе это, а ты воротишь нос. Ты кусаешь руку, которой тебя кормят Хавьер. – Хавьер, не став дальше слушать ринулся в свою комнату и закрыв дверь, принялся собирать вещи.
– Хавьер! – Крикнула мать.
– Пусть идет… пес с ним!»
– О-го-гошеньки! Ссора с родителями – это плохо, ты с ними помирился? – Спросила Эллен.
– Не смог. – коротко ответил он. – Через три месяца они погибли, столкнувшись на скорости сто пятьдесят километров в час, лоб в лоб с машиной. – Он замолчал, и почувствовал, как его сердце слегка билось быстрее обычного. Никакая таблетка не могла заглушить это ощущение. – Их похоронили тут, в Англоруме.
– Оу… прости… я не хотела. – Она впала в стыд.
– Все хорошо Эллен. В наследство мне досталась их квартира, я думал они выписали меня из жителей Атласа, они имели полное на то право… оказалось, что нет. До самого последнего дня, официально, я жил вместе с ними. И когда приставы забрали все деньги и часть имущества, я слишком рано спохватился и не подал жалобу… Они были вредными, и их заботила репутация, но и любящими и хорошими родителями, они воспитали меня как надо, не как те, другие дети Атласа. Я бы все отдал, лишь бы еще один день провести вместе с ними… – Хавьер почувствовал, как его глаза слегка тяжелеют, и чувствовал, как слезы наполняют его глаза, быстро проведя рукой, он пресек это желание и сидел как обычно.
– Ну, я почти закончила… а ты… куда-то идешь, или что? – Спросила Баронесса лишь бы избавиться от неловкого и не приятного молчания.
– Я ищу свою девушку, она единственная кто у меня осталась. Я не могу ее потерять, это очень сильно ударит по мне.
– Я закончила. – Резко ответила Эллен. Встала, и быстро пошла за дверь. Хавьер удивился.
– Что с ней?
– Эх, чертяка, понравился ты нашей Эллен, красавчик, и не мудрено, внешность у тебя будь здоров, а тут она узнала, что девушка у тебя есть, вот и ударило ее морально слегка. – Молчание. – Ладно, мы будем ждать тебя на кухне, поспеши и помой руки. Я оставила бритву и мыло, что бы ты мог побриться. – Баронесса вышла и медленно закрыла дверь.
Минут пять он сидел просто на стуле и осознавал все, что есть, что было, и вдруг будет. Затем встал и подойдя к раковине, стал умываться.
После бритья, кожа была такая гладкая, и приятная, аж радоваться хотелось. Быстро поспешив, он принялся искать кухню, но один маленький мальчик, направил его в зал, потому что на кухне оказалось мало места для всех. Пройдя туда, там уже был накрыт стол, на столе была курица, жареная картошка, салатики, икра, и куча фруктов, колбасные нарезки, ассорти, чего только не было, казалось, что столько еды просто не влезло бы во всех, но дети демонстрировали удивительную прожорливость. Он не успел сесть за стол, как дети уже принялись поедать все съестное.
– Дети, дети, дети! – Вскрикивала бабушка Магдалена, они носились вокруг нее, но она была достаточно худощавой, и успешно лавировала между ними. – Давайте дождемся остальных! – Кое как, она смогла всех утихомирить, и они покорно ждали за столом, перешептываясь и играя, им всем было лет по шесть-семь. Вся жизнь впереди, и они даже не боялись того, что в любую секунду могут погибнуть под слоем морской воды.
– Баронесса! Вы скоро? – Крикнула бабуля. Ставя закуску на стол.
– Идем бабушка! – Крикнула она с кухни. И минуты две спустя, вошла Баронесса, и в руках она катила коляску для инвалидов. На коляске сидела девочка, пятнадцати лет, с белыми длинными прямыми волосами, и ярками золотыми глазками, у нее были впалые скулы и маленькие синички под глазами, но она была радостная, с широкой улыбкой она, сидя в коляске была в белом тоненьком халатике, и с босыми ногами. Она молча махала всем, кто кричал ей приветствия.
– Лиза-а-а! Мы рады тебя видеть – Кричали детки.
– Привет! – Со своей красноречивой улыбкой сказал Хавьер. Она помахала ему улыбчиво в ответ и принялась за курицу. Хавьер удивился ее молчаливостью и даже слегка, прямо самую малость взгрустнул. Бабушка Магдалена подошла, и села рядом с ним, взяв с тарелки салат она прошептала ему: Ты не расстраивайся, я видела твое лицо, Лиза, просто немая.
От этих слов он удивился, но старался не показать виду.