«А тебе не кажется странным, что они уже пятое тело забирают?» – Голос бесцеремонно ворвался в голову. Четырнадцать прекрасных дней, когда мысли принадлежали только мне, со свистом полетели коту под хвост.
– Ты и сам знаешь ответ, – пробормотал я, едва шевеля губами. Привлекать к себе внимание хотелось меньше всего.
«Надо же было с чего-то начать разговор. А ты, поди, не скучал совсем?»
– А ты, смотрю, в своем репертуаре.
«Ну не всем же быть таким занудой!»
Я нервно вздохнул и потер виски. Мало того, что утром «важные люди по приказу сверху» снова забрали тело, так ещё и Голос вернулся. Естественно, это появление мне не нравилось, но в его словах я, зачастую, находил истину. Можно ли считать всё, что он говорит, моими собственными мыслями? Что это? Глас подсознания? Ответить мог только мозгоправ, к которому я и не думал обращаться, ведь перспектива энного количества унылых сеансов и шанс оказаться в психушке меня не устраивали.
Отхлебнув из чашки, я бросил взгляд на одну из ретро-картин и затарабанил пальцами по столу. Изображение стиляги из 60-х, курящего на капоте автомобиля, навело на мысль: что, если причина смерти кроется в сигаретах? Во всех пяти случаях, рядом с погибшими находили истлевший окурок сигареты «Клауд», и именно истлевший – фильтр был почти чист, то есть через него затянулись два-три раза максимум и не сильно. В последнее время участились жалобы на плохое самочувствие после «безвредных и безникотиновых «Клауд». Возможно, дело в них, но трупами интересовались «сверху», причем действовали оперативно, и мне не удавалось собрать достаточно информации. Пять – десять минут моей работы на месте происшествия и подъезжал белый фургон без номеров, без опознавательных знаков. Из него выходили двое, ничем не примечательных мужчин, в гражданском, а с ними и мрачный Евгений Степанович – начальник суд-мед бюро, в коем я работал – объявляя, что тело забирают. На мои вопросы он просто отмахивался, а потом, отведя в сторону, просил не лезть и не разнюхивать, мол, ничего не поделать. По большей части мне было до лампочки кто, зачем и куда увозит трупы, и без них хватало забот, но что-то не давало покоя.
– Ха-ха! Да ладно? Ну и как она? – Мужчина за соседним столиком, громко гоготнув, прервал мои размышления. Я взглянул на раздражителя: упитанный, круглолицый, он с любопытством слушал щуплого паренька, что-то робко рассказывающего, и периодически награждал того одобрительным гоготом. Никакого уважения к окружающим. Одним глотком я влил в себя остатки кофе, шумно отодвинулся от стола и, перекинув рюкзак через плечо, зашагал к выходу.
– Хорошего дня! – Попрощался со мной кто-то из персонала, а вместе с ним и «музыка ветра» зазвенела над распахнутой дверью.
«Такой ли он будет хороший?» – не очень оптимистично подумал я и вышел в мир суеты Невского проспекта, влившись в активный поток людской массы.
Наёмники друг за другом рванули вперёд и, перешагнув кучку мертвых тел в проеме двери, поднялись на шестой этаж.
– Пятьдесят первая, пятьдесят первая… – повторял Егерь, в поисках нужной квартиры, которая оказалась самой дальней.
– Как-то тихо и пусто… – Тарас подозрительно оглядывался и вслушивался, нет ли где движения.
– Насрать, заходим, – Егерь провернул в замочной скважине ключ, данный ему Храмцовым, переступил порог первым и оказался в кромешной тьме, – электричества нет. Включайте фонари.
Три тихих щелчка – три круга света разорвали мрак прихожей, скользнув по обувнице и огромному шкафу. За дверью слева скрывалась ванная комната с грязной одеждой на полу и зубной щеткой в раковине. Проем в виде арки оказался входом на кухню, столы которой были завалены коробками из-под заказной еды и пивными бутылками, а окно – заклеено темной пленкой.
– Давайте сюда, – Муром нарушил тишину, зайдя в единственную комнату.
– Вот же старый извращенец! – Тарас был не в силах скрыть своего омерзения к Храмцову, увидев на кровати связанную девушку в нижнем белье, – давно лежит…
– Что же он с тобой делал… – Егерь подошел ближе к мёртвому телу, рассматривая многочисленные гематомы и порезы на грязно-зелёной коже, а затем, будто забыв о трупе, сорвал плотные шторы с окна, впуская в комнату дневной свет, – ищите сейф. Он должен быть в шкафу.
– Нашел! – Тут же отозвался Тарас, обнаружив его за первыми распахнутыми дверцами.
Егерь ввел нужную комбинацию цифр. Внутри беспорядочно лежали какие-то бумаги, несколько пачек с деньгами, десяток закупоренных пробирок с непонятного вида жижей, и только на самой нижней полке обнаружилось то, ради чего наемники сюда прибыли – три толстенные тетради, перемотанные скотчем.
– У нас гости! – Предупредил Муром, услышав быстрые шаги и хрипы. – И как… Чуют что ли?
– Как они меня уже задрали… – Егерь положил в рюкзак найденные записи, а вместе с ними – все деньги, которые были в сейфе.
– Маленький бонус? – Усмехнулся Тарас.
– Не такой маленький, как десертик Мурома, – расхохотался Егерь и отбил «пять» товарищу по шутке. Его ничуть не волновали Зараженные, скребущиеся в закрытую дверь. Спокойствие обеспечивали осколочные и светошумовые гранаты, ожидающие своего часа на жилетах наемников. Да и бывали они в передрягах похуже. Один прорыв под Москвой чего стоил. Тогда у этих тварей совсем крышу снесло, и ограждения не выдержали напора, впустив голодную толпу прямиком в лаборатории. Несмотря на то, что группы среагировали оперативно, добрую половину ученых и персонала покромсали так, что их количество сократилось в разы. Прошло уже полгода с момента инцидента, но Егерь до сих пор детально помнил ту резню.
– Очень смешно. Может уже свалим отсюда? Или вы нашли себе подружку и решили остаться? – Огрызнулся Муром, махнув рукой на мертвую девушку.
– Отставить, язвить. – Егерю и самому хотелось поскорее вернуться на базу, получить награду и денёк-другой отдохнуть. – Сколько их там?
– Не вижу. Плотно прижались, мрази. – Муром пытался хоть что-то рассмотреть в глазок, но головы Зараженных перекрывали весь обзор.
– Ладно. Сделаем так: я ослеплю ублюдков, – Егерь легонько похлопал светошумовую гранату на своем жилете, – и открою дверь… Так… Тарас, опрокинешь шкаф сюда… Муром, на тебе первая линия, а там уже и мы подключимся. Все понятно?
– Так точно, – отозвались бойцы.
Тарас, громыхая содержимым шкафа, подвинул его на указанное место и наклонил так, что тот при падении должен был заблокировать вход. Муром отошел в комнату, прицелился, твердо уперев приклад автомата в плечо, и замер в ожидании.
– Начали! – Егерь зажал скобу, выдернул чеку и, приоткрыв дверь, бросил гранату под ноги Зараженным. Не успели те понять, что произошло, как дверь захлопнулась. Пара секунд – взрыв.
– Давай! – Егерь резко дернул за ручку и отскочил в сторону. Шкаф с грохотом рухнул на бок, оставляя глазам наемников лишь верхнюю часть ошеломленных тварей, стоящих на входе. Муром спокойно выдохнул, нажал на спусковой крючок.
«Один… Два… Три… Четыре… Твою мать! Четыре…» – На четвертом Зараженном он скосил, но тут же выпустил следующую пулю, исправившую положение, и продолжил счёт. Его напарники не заставили себя ждать, отошли на кухню и открыли огонь, освещая вспышками выстрелов мрачное помещение.
– Вроде все… – Тарас, опустил вниз дуло разрядившегося автомата.
– Не все. На такой шум сейчас все этажи сбегутся. – Егерь озабоченно сдвинул брови, что другим не было видно из-за противогаза, – давайте к лифту. Спустимся по тросам.
Конец отрывкаМмм… Хочется дальше? Хочется пребывать в напряжении, заползающем за воротник тонкой струей холода от мистического пера автора… Тогда следите за продолжением – Виктор Крейг творит данный роман в режиме реального времени.
Графский особняк
Дорогие мои! Лето, как это ни печально, подходит к концу, чего не скажешь про мою повесть «Последнее ЛИТО».
Для тех, кто не читал предыдущие выпуски «Луч Светы» – краткое изложение событий…
Жил-был юноша по имени Вася. Папа, мама, бабушка, кошка – и все дела. Вася как раз вступил в такую пору жизни, когда гормоны дают о себе знать. Добро пожаловать, как говорится, в сексуальную мглу! Но Васины робость и неуверенность в себе мешают ему.