Однако Энди покачал головой.
– Мне жаль, коллега, – ответил он, – но я ничем не могу помочь. Даже если бы я имел неосторожность рекомендовать вас Мари, «мое словечко», как вы выражаетесь, ни на что бы не повлияло. Не думайте, что мне неизвестен тот факт, что лабораторные тесты говорят с исключительной степенью достоверности: «Ультиматум» – не для вас. И это не говоря уже о ваших личностных характеристиках.
– Каких таких личностных? – возмутился Край. – Да у меня фанов больше, чем у всей остальной Цитадели вместе взятой!
– К несчастью или к радости, Сайлнс-лэб не принимает сей фактор в рассчет. Мари в первую очередь интересна ваша с «Ультиматумом» нейроэквивалентность, а Логос прежде всего ценит благонадежность. И тут, как не жаль, ни один из двух пунктов не дотягивает до сколь-нибудь приемлемых величин.
Рыцарь был прав. Что за жуткая ирония: лучший стрелок Цитадели, любимец публики, которому первому прочили обладание этой боевой машиной, оказывается за бортом. Срезан с конкурса первым же лабораторным тестом. Несовместим по каким-то характеристикам мозговых волн. Весь город будет в шоке, когда узнает. И нет никаких способов преодолеть это – однако Меллер не сомневался, что Край этого так не оставит.
– Да ничего! – воскликнул стрелок. – Аккорд же гений – если захочет, чего-нибудь придумает!
– Край, прошу прощения, но я не вижу причин, по которым Мари могла бы этого хотеть.
– Захочет-захочет, потому что ей я сделаю предложение, от которого не отказываются. Гляди!
И с этими словами Край достал из-за пазухи квадратный пакетик на застежке. Внутри было что-то темно-зеленое.
– Узнаешь?
– Пока что нет, – ответил рыцарь. – Позволите?
– Бери. Мария как увидит эту штуку, так сразу и спросит: о, Анисофт, где тот человек, который это раздобыл? А ты ей скажешь: этот человек как раз хочет с тобой поболтать! Можешь намекнуть, что по-твоему он был бы отличным пилотом для нового «Ульта»…
Край переглянулся с мечником, и оба ухмыльнулись. Рыцарь с каменным лицом разглядывал содержимое пакетика, Рой тоже пригляделся. Больше всего оно походило на начинку какого-то прибора – кусок зеленого текстолита с контурами электрической разводки. Рой не видел в нем ничего необычного, и Энди, кажется, тоже.
– Неужели не узнаешь? – поглядел на него Край.
– Признаться, нет, – ответил рыцарь.
– Совсем легенд наших не знаешь?
– Мистер Край…
– Это же кусок галстука лича! – провозгласил стрелок. – Слышал о таком?
– Гм. Лича?
– Его самого, – ухмыльнулся Край.
– Минутку-минутку, – тон у Энди был точь-в точь как тогда, когда Рой спросил его о проклятии. – Позвольте-ка уточнить. Вы говорите о личе – Властелине Зла с осколком Черной Луны прямо в сердце?
– Именно, – оскалился Край.
Рыцарь чуть помолчал, после чего произнес:
– Лич, значит. Позвольте поинтересоваться, не в сговоре ли вы с мистером Меллером?
– Рой тоже лича прихлопнул? – хохотнул Край.
– Мистер Меллер, вне всяких сомнений, считает именно так.
Услышав это, Рой громко фыркнул, будто еж. Не нравилось ему, что речь зашла о том, что случилось сегодня ночью. Лич… Конечно, Рой слышал это слово раньше, и не мог не слышать, живя в этом городе. Но тогда, в рухнувшем шкафу, когда он пытался понять, что за тварь только что расплющил, слово «лич» ему в голову пришло бы последним. Почему? Слишком затасканное словцо. В Злом Городе эти три буквы красуются чуть ли не на каждой стене: лич спаси, лич прости, лич пощади, лич то, лич сё – так часто, что все уже перестали обращать внимание. Рой и картинки видел – скелеты со свисающими с них обрывками плоти и одежды, так их рисовали махинисты. Темно-зеленые галстуки – традиционный элемент этих рисунков. А еще Меллер знал, что выживалы никогда не произносят слово «лич» вслух – кому охота накликать тварь, способную перебить целую армию? Корпоративные граждане – тоже, но совсем по другой причине: среди них слово «лич» считается одним из худших оскорблений. Но среди цивилов тоже ходит немало страшилок и легенд, где в роли главных злодеев фигурируют они – подлинные виновники Больших Похорон, первые из нелюди, властители Зла. Однако верит ли в них кто-нибудь, кроме махинистов? Корпоративный народ ведь очень прагматичен. Если личи существуют – где же они? Почему их никто не видел? Если они так опасны – почему люди всё еще живы? Что до Энди – тот вообще был воплощением здравого смысла, а махинистику терпеть не мог. Край с тем же успехом мог сказать ему, что это не галстук лича, а штаны Сатаны или ухо Микки-Мауса.
Но очкарику все это было будто невдомек.
– Я личами уж давно занимаюсь, – говорил он. – Ты это Марии покажи и намекни, что есть некий мистер Край, знает в лицо каждого из личей, а у мистера Края есть деловое предложение. Но подчеркни особо: поговорить с мистером Краем придется до праздника – в том вся соль! После презентации нового «Ультиматума» Бейби Край и рта не раскроет, хоть ты его жги! Скажи, что он принципиальней, чем сам Несъедобный!
– Не «сам», дорогой коллега, а «сами», – с этими словами Энди вернул пакетик.
Ухмылка мигом убралась с лица стрелка.
– Почему?!
– Странно, что вы не понимаете этого. Вы не убедите Мари вручить вам ключики от самой мощной боевой машины в городе, показав ей какую-то, прошу прощения, тряпку и рассказав пару махинистических сказок. У Мари сегодня не будет на это времени – да и у меня проблем, как вы видите, более чем достаточно.
– Пообещай, что поможешь, и у тебя больше не будет проблем!
Энди посмотрел на Края так, словно тот над ним издевается. Но очкарика это ни капли не смутило.
– Я знаю, кто оборотень и откуда он взялся! Поможешь мне – и я выведу его на чистую воду. Все узнают, кто на самом деле Злой Рыцарь, а ты будешь чист, как сама Анисофт!
Рыцарь так и глядел на стрелка – пристально, холодно и молча.
– Акей, акей, – замахал руками Край. – Можешь ничего ей не говорить, просто устрой нам разговор – а дальше я сам.
– У меня к вам встречное предложение, – произнес Энди. – Вы сообщаете мне, какие у вас есть основания считать, что в Цитадели действует оборотень. Вы сообщаете мне имя своего подозреваемого. И, наконец, вы говорите мне правду о происхождении того куска материи, который в данный момент держите в руках. Со своей стороны обещаю вас выслушать и решить, стоит ли ваша информация того, чтобы отвлекать Мари от подготовки к празднику.
– Ну уж нет! – воскликнул Край. – Пускай Аккорд сама решает!
– Край, поймите меня. Вы знаете, я небольшой поклонник махинистики. Но мне нужно защитить свое имя, и я заинтересован во всем, что могло бы мне помочь. Потому я не отказываюсь сразу, а предлагаю вам компромиссный вариант.
Край пристально поглядел на рыцаря, потом отвернулся.
– Не-а.
– Подумайте. Во-первых, я давно знаком с Мари и могу предсказать ее реакцию. А во-вторых, обсуждение ваших мыслей в кругу умных людей позволит вам не наломать дров в дальнейшем.
Край промолчал, и молчал довольно долго. Меллер все это время глядел в боковое окно, наблюдая за тем, как серые тени с белесыми глазами тянутся вслед за поездом, словно волны за кораблем. Эмеральд покрывал лезвие оккамы защитным спреем из баллончика: черная кровь очень коррозионна, и без защиты поверхность меча быстро станет похожа на лунный пейзаж с кратерами. В кабине запахло лимоном – Эмеральд предпочитал состав с отдушкой. Несъедобный тем временем принимал звонки, и бортовой транзистор вещал о нападении на техношамана, и о том, что Злой Рыцарь помогает Корпорации и мстит выживалам. «Ну и зачем, по-твоему, паладину по прозвищу `Мистер Логос» делать это?» – спросил позвонившего Несъ. – «Ведь на личном кладбище мистера Хаммера нет еще ни одного надгробия.» В ответ ноунейм принялся плести сложнейшую теорию заговора, вовлекающую не только Роя Меллера, но уже и Бейби Края и Эмеральда Вая. У Меллера от этого бреда уши в трубочку сворачивались. И все это время он чувствовал, что Край напряженно думает – соглашаться на предложение рыцаря или нет. Очкарик успел выкурить две сигареты, прежде чем проговорил:
– Твоя взяла, Хаммер. Я назову имя.
– Прошу вас, – кивнул рыцарь.
– Онио. Роберта Онио.
Рой вспомнил ее. Рослая, хамоватая, мускулистая, темноволосая, смуглая и в чем-то даже симпатичная. Как и Энди, она – рыцарь, хотя по характеру они различаются самым разительным образом. Из оружия она предпочитает арберес – тяжелый пневмосворд, самое эффективное и самое грязное оружие из всех, доступных паладину. А еще она вечно чем-то раздражена и вечно всем недовольна. Рой ее почти не знал, но ему всегда казалось, что граждане ее недолюбливают. Он никогда не вникал, за что.
– Онио, – повторил рыцарь. – Понятно. И на каких основаниях вы ее подозреваете?
Край снова задумался, глаза его забегали.
– Почему бы вам не рассказать? – спросил Энди. – Если вы опасаетесь, что, получив эту информацию, я тут же воспользуюсь ею в личных интересах, спешу вас успокоить: у меня нет ни причин, ни желания так с вами поступать.
– Поклянись, что никому не расскажешь.
– Даю слово.
Край хмыкнул и посмотрел в окно.
– С чего я взял, что это именно она? – произнес он чуть погодя. – Да есть одна история.
– В общем, позавчера ночью мега-молл мы лутали… обеспечивали снабжение, – поправился он, заметив красноречивый рыцарский взгляд. – Я, Эми, Берти Онио, ну и Ромиро, стрелок один, постоянно с Берти зависает… спит он с ней, что ли? Ладно, неважно. Ну и грузчики – десять ребяток из Урбаники. Новый молл – желтый такой, на восточном выезде из города. На кольцо похож. Знаете?
– Еще не доводилось, – ответил Энди.
– Акей. Приехали мы в молл этот, постреляли слегонца – нелюди там мало, три с половиной трупака. Повырубали их, значит, грузчиков позвали: «Все чисто, парни. Таскайте!» Они таскают, мы присматриваем, в темные места с фонарями лазим, постреливаем… Темно еще было, полчетвертого утра, до чернолуния – часов двенадцать. В общем, все как обычно и даже лучше. Но и двадцати минут не прошло…
Край прокашлялся.
– Выкрик: «Выйдем!» На весь этот молл – «Выйдем!» Ну, мы все хоп! – ушки на макушке. Вот те раз! Молл-то новый совсем, только-только его открыли, вообще не картирован, темный… Самое место для всякой непонятной хрени, да, Хаммер? Мы-то думали сначала, из наших кто дурачится… или шаман тут живет, решил нас отпугнуть. Голос стремный, со свистом каким-то, и злой, аж до дрожи. Я уже тогда чуял: щас проблемы начнутся.
У Роя по коже пробежал холодок.
– Я-то чуял, но не Берти, – Край усмехнулся. – Она – сразу в бой. «Кто смеет угрожать паладинам Цитадели?» И пошла искать. В одиночку, мы и пикнуть не успели. Я парней спрашиваю: «Ну что, за ней?». А стрелок ее говорит: «Да пусть что хочет – то и делает». Он-то с ней часто, знает: она на Поиске просто помешана, вечно лезет, куда не просят. Но мечом она хорошо владеет, броня крепка – так пускай развлекается! Что ей какой-то шаман? Ну в общем, на том и порешили. Курим, за грузчиками приглядываем. А Берти наша за полками ходит где-то, ищет, ищет. Фонарь только видно. Крик – еще раза три: «Выйдем, выпустим, мы выпустим!» Мы шутки шутим: Эми, покажи-ка этому рупейщику, что такое настоящий ужас…
Край кивнул на мечника, потом щелчком вышвырнул окурок в окно. И секунды не прошло, как на месте выброшенной сигареты нарисовалась новая.
– Выживал там полно, кстати, – Край выпустил дым. – В виде трупов, по всем углам валяются. С самих Похорон, если по виду судить. Окей. Минут пять рыцарша наша искала, и вот, – Край понизил голос, – нашла. Слышим – удары, железом по железу – «Ду, ду, ду!», в ответ – «Выйдем, мы выйдем, выйдем!», голос стремный донельзя. Мы глазом моргнуть не успели – заскрипело, зашипело – дверь она какую-то открывает, ну а потом…
Край как врежет по панели перед собой!
– ААААААА-АИИИИИИИИИ!!!! Такой вопль раздался – о, Анисофт! До костей пробрало! Помнишь, Эми? Чуть коробки с полок не повалились! Слов таких нет, чтобы это описать! Ну всё, думаю, дошутились! Вот вам и шаманчик! Ну, мы с ребятками пушки-мечики повыхватывали – и туда. «Быстро в машину!» – носильщикам. «Бросайте все, бегом отсюда, подохнете!»
Рой словно воочию увидел, как Край и Эмеральд несутся вдоль высоченных стеллажей. Пляшут блики фонарей…
– Подлетаем. Видим – здоровенная такая дверь, типа холодильника. Берти – снаружи. Плечом ее подперла, а в руке уж виниллу трясет. «Целая?» – спрашиваем. – «Чего там?»
А она: «Ничего особенного! Возвращайтесь к своим делам!»
А я говорю: «Ты поспокойней, милая. Если ничего особенного – чего ж ты психуешь-то так? Дай мы хоть одним глазком глянем». А она – ты представь себе! – за арберес схватилась! Потом отпустила, правда, начала что-то мямлить, типа он сам напал, что она сделала очень плохую вещь… Короче, долго мы с ней препирались. Но я все равно зашел.
Край оскалился.
– Там холодильник. Туши коров висят, черные, сухие, как мумии. Кровища – ну, как всегда, после арбереса. Димекрилом воняет. А в углу лежит что-то. Ну, я подошел, значит – осторожненько, осторожненько, пушка наготове… И вы знаете, мне показалось сперва, что она живого кого порешила. Шаманчика. Вот и бесится – знает, какой шум ноунейм подымет. Почему мне так показалось? Едоки-то – они ведь без органов, из поролона внутри…
– Абиопрена, – уточнил Энди.
– Ага. А у этого – кишки во все стороны…
– Без подробностей, – попросил рыцарь. – Мы поняли.
– Акей. Но димекрилом воняет – хоть беги. Понятно, что неживой кто-то. Я подошел, штыком потыкал – вроде того, в ауте. А он еще лицом вниз лежит, надо перевернуть… Ладно, думаю. Эфир же, как-никак, да и меч Бертин порвал его, как мяч – неделю потом регениться надо. Я штыком его подцепил кое-как и повернул.
Край вздохнул.
– Негатив фотоснимка – видали когда-нибудь? Когда все цвета наоборот? Вот это у него было вместо башки. И при том она как живая.
Внутри у Роя все начало покалывать, будто в кровь ему впрыснули какой-то шипучий напиток. Знакомая картина.
– Да, и зеленые зрачки… – произнес он. – Светятся…
– Эй, парень, я серьезно! – воскликнул Край. – Стою я над ним и думаю: а это чудище ведь и вправду когда-то человеком было! У него костюмчик еще – брюки, белая рубашка, жилетка – и вот этот галстучек! – он снова показал пакет с зеленой материей. – И тогда я сразу понял, что за г@ц передо мной.
– Позвольте уточнить, – вмешался рыцарь. – Из вашего рассказа остается неясным, видел ли так называемого «лича» кто-нибудь кроме вас и мисс Онио… которая, к слову, сей факт отрицала…
Энди поглядел на Эмеральда.
– Я не заходил, – ответил тот.
– А мистер Ромиро?
– Он бы не рискнул, – покачал головой мечник. – Ваши «Логические рекомендации для выходящих в Злой Город» – одна из любимых его книг.
– Получается, что только я и Онио, – пожал плечами Край.
– Интересно, интересно, – проговорил рыцарь, потирая подбородок. – Продолжайте, будьте добры.
– Онио шум подняла, не дала мне посмотреть нормально. Виниллы два баллона извела, чтобы дверь запечатать. Заставила нас краску найти и какую-нибудь дрянь нарисовать. Череп, кости, все дела.
– Довольно странно. А как сама мисс Онио поняла произошедшее?
– Несъ ее знают! Как закрыли все – молчала, как рыба. Ушла куда-то, потом вернулась, потом опять ушла… Я с ней поговорить пытаюсь, а она: «чего ты лезешь ко мне со своей махинистикой?» В общем, ничего не знает и знать не хочет. А тут я еще заметил – прихрамывает. Потом в грузовик ушла и там до самого отъезда так и сидела. Мы решили не трогать. Еще часа полтора повозились… ну, это неважно.
В Цитадель приехали – как обычно, медосмотр. Я ей говорю: «видел, хромаешь – врачу покажись», а она: «у меня уж все прошло» – и ушла, рыцарям-то на медосмотр не обязательно. И она уж не хромала, это правда. Хмм… А в следующий раз я ее только в «Сотне» увидел, назавтра – сегодня, то бишь.
– Так.
– И глянь, как она себя ведет! Зеркальные очки нацепила, в пол-лица, на башке – фарадейка, молчит, ест за троих, накрашена, как шлюха…
– Полегче в выражениях, мистер Край – как-никак, вы говорите о своей коллеге…
– Да какая она мне теперь коллега-то?! И что самое главное – лыбится, как полая, хотя предыдущие дни сама не своя ходила. Какой вывод делаем?