Впрочем, почему одной? Когда я опубликовал эту байку в местной газете, то получил массу писем с откликами на нее. Но самое удивительное, что объявился владелец реликвии, да не один, а целых семнадцать! Это сколько же семей хранят аналогичные артефакты? Ведь ясно, что не все решились откликнуться на публикацию, да и мимо многих она прошла незамеченной. И что интересно, всем их реликвии, по словам владельцев, приносят удачу и позитивные перемены.
Вначале я хотел посмеяться над тем, как размножаются реликвии, приносящие успех, почкованием или как-то еще… А потом решил, если они доставляют кому-то счастье и это у них хорошо получается, то пусть размножаются дальше всеми доступным для них способами!
Ведь это так здорово – делать кого-нибудь счастливым!
Сила Евангелия
Людмила Антипова
г. Донецк, Украина
Есть вещи в нашей жизни, которые питают нас сильной энергией и мощью, влияют на нашу жизненную активность, эффективность. Как правило, это вещи с сильной родовой энергетикой.
В нашем роду есть Евангелие 1913 года издания, которое передается по женской линии. Моя прабабушка Ревенко Татьяна Васильевна имела девять детей. Времена были трудные: голод, раскулачивание, но, несмотря на это, прабабушка всем семерым выжившим детям дала в жизненную дорогу оберег. И сейчас, анализируя прожитый путь каждого из них (а все они уже пополнили ряды нашего небесного рода), я поражаюсь прозорливости матери, которая словно знала миссию каждого своего ребенка в этом мире.
Итак, своей дочери Софии (моей бабушке) мать подарила Евангелие со словами: «Ты из ада вернешься живой». Молодой Софье не хотелось думать о плохом, она поцеловала маму в знак благодарности.
Когда началась Великая Отечественная война, Ревенко Софье было 18 лет. А через два года в селе Новопетриковка Велико-Новоселковского района Донецкой области начались облавы, молодежь вывозили в Германию. Во время одной из облав была забрана и Софья. Хрупкая девчушка попала в чужой город Бреславль, ее распределили на сельскохозяйственные работы. Очень трудно было Софии выжить и сохранить человеческое достоинство. По ночам ей снилось Евангелие, которое озаряло тьму, и она шла на то свечение.
По окончании войны София Ревенко возвращалась пешком через Польшу домой. В язвах, изъеденная вшами, голодная.
Была весна. В доме сестры Ревенко устроили уборку. Мама Татьяна взяла «Сонечкино Евангелие» и задумалась. Дочери, увидев мать в таком состоянии, старались приободрить ее. Вдруг залаяла собака – все вздрогнули. Тень прислонилась к окну. В этой страшной тени узнали Софью. Плакали, смеялись, обнимались. Мать выпаивала дочь травяными отварами, свяченой водой, узваром. Ожила потихоньку София. Каждый вечер перед сном читала Евангелие…
После войны красивая молчаливая девчушка Софья вышла замуж. Встретила своего суженого – односельчанина Ивана на праздник Сретения и полюбила на всю жизнь. Евангелие она взяла с собой.
Нужно сказать, что в советские времена отрицалось существование Бога, большинство населения начало исповедовать атеизм. Но у моей бабушки в Красном углу всегда висели иконы. И при этом она никогда не говорила о своей набожности, никому не навязывала свое мнение.
Родилось у моей бабушки две дочки-погодки: Мария и Анастасия. Родители постоянно в колхозе на работе, а девчушки сами дома. И вот однажды началась в селе буря с грозой и градом. Сильнейшая молния ударила в дерево возле дома Софии и Ивана Мирошниченко. Соседи, которые смотрели в окно, замерли от страха: казалось, что молния прошла сквозь дом. И так повторилось несколько раз. Молния била в одно и то же место, словно хотела испепелить саманный домик.
Как только буря улеглась, соседи побежали проведать детей. На лежанке сидели Анастасия и Мария, а на коленях у них лежало Евангелие, которое девчата силились читать, но ничего не понимали.
Шли годы. Выросли Мария и Анастасия. Мария стала поваром и уехала в город Севастополь. Анастасия стала учителем и работала в местной школе. Жизнь Софии потихоньку налаживалась, можно было подумать о себе. Но однажды печальная телеграмма оборвала радость матери. Телеграмма из Севастополя была короткой: «Заберите свою больную дочь». Что же могло случиться? Мария всегда была энергичной, жизнерадостной, всегда следила за модой, умела шить. Когда приезжала в село, все девчата собирались вокруг нее. Мать и отец немедленно собрались в дорогу.
Мария жила в общежитии в тесной комнатушке, где, кроме нее, ютились еще пять девушек. Телеграмму дала комендант общежития. Мать с отцом не узнали дочь: она не могла самостоятельно подниматься с постели, выглядела безжизненно. Врачи затруднялись установить диагноз. Взволнованные родители забрали дочку домой.
Шло время. Консилиумы врачей ставили противоречивые диагнозы, а дочь таяла. В результате был озвучен вывод: неизлечимая болезнь – склеродермия.
От горя и печали потихоньку ушел из жизни отец Марии – фронтовик Иван Мирошниченко, стало плохо матери. Перед смертью София передала Евангелие Анастасии с просьбой досмотреть больную сестру. Сила Евангелия помогла Анастасии справиться с жизненными трудностями, досмотреть родную сестру, вырастить своих троих детей.
Однажды ясновидящая женщина, увидев фотографию красавицы Марии, сказала: «Эту девушку отравили тяжелым металлом – танталом. Отравили из зависти, уж очень красивая». Проверить истинность слов теперь невозможно. Знаю одно: настрадалась моя бабушка. Но никогда я не видела ее злой или разгневанной, всегда молчаливая, тихая, рада помочь. Озаренная Божьим светом.
Как-то наши родственники, выдавая дочь замуж на остров Кипр, просили дать Евангелие и вывезти за границу. Но мама сказала, что семейная реликвия должна оставаться на родной земле.
Я держу в руках книгу и думаю: «Живи, наш прекрасный род, и расцветай, пусть беды и искушения обходят тебя стороной, а сила Евангелия питает внутренней энергией».
Чётки
Марат Валеев
г. Красноярск
– О, что я нашел!
Этот радостный вопль возвестил, что пока мы – дед, баба и мама с папой нашего драгоценного наследника степенно беседовали, Игорёха опять нашел для себя что-то интересное в моем кабинете. Оказалось, что в этот раз он вытащил из ящика стола чётки и сейчас с энтузиазмом вращал их на тонкой кисти своей руки, отчего косточки четок негромко и сухо пощелкивали.
– Бусы. Только они странные какие-то, не блестящие, – присмотревшись к находке, сказал Игорешка. – Некрасивые. Нет, не возьму я их.
– И правильно, – с облегчением сказал я. – Понимаешь, Игорёша, я бы их тебе пока все равно не отдал, хоть и очень тебя люблю и мне для тебя ничего не жалко.
– А почему? – обиженно надул губы внук.
– Видишь ли, эти чётки, которые ты принял за бусы, попали ко мне от моей мамы, твоей прабабушки. А ей – от её мамы, моей бабушки и твоей, получается, уже прапрабабушки. А не блестят они потому, что сделали их не из драгоценных камней или янтаря, а из обыкновенных финиковых косточек. Небогатые были мои предки, вот и смастерили чётки из подручного материала.
Игорёшка пропустил между пальцев несколько косточек чёток и сообщил:
– Точно! Я, когда кушал финики, из них такие косточки вылазивали! Здорово! А что такое чётки, дед Марат?
Наша беседа явно заинтересовала всех находящихся в комнате: баба Света, папа Влад и мама Оксана повернулись к нам и стали внимательно слушать.
– Как бы тебе объяснить, Игорёша… Ты знаешь, что такое молитва, кто такой Бог?
– Нет, мы ему еще не рассказывали про такие вещи, – поторопилась вмешаться мама Оксана. – Ещё не время.
– А расскажите сейчас! – загорелись глаза у внука.
– О, мой юный друг, это длинная история, – вздохнул я. – Но все же, давай я тебе попробую рассказать. Тысячи лет назад, когда всем жилось ну очень тяжело – не было ни электричества, ни телевизоров и компьютеров, машин и самолетов, школ и больниц и даже нормальной еды и одежды, люди всего боялись. Они поверили, что на небесах есть такое всемогущее создание, которое может заступиться за них, дать им необходимое, если его хорошенько попросить. Но и может сильно наказать, если плохо себя вести. Это всемогущее создание назвали Богом…
– Ух ты! – восхитился Игорешка. – Я тоже хочу его кое о чём попросить…
– Подожди, ты слушай дальше. И вот самые умные из этих людей стали придумывать молитвы – просьбы, в которых они просили Бога о важных для себя и своих родных и близких вещах. А чётки эти – от слова считать, – придумали для того, чтобы по бусинкам, камушкам или косточкам, у кого из чего были эти чётки, – откладывать, как на счётах, число прочитанных молитв, обращённых к Богу.
– Деда, а ты что, тоже молишься, если держишь чётки у себя в столе? И о чём ты просишь Бога?
– с любопытством спросил внук.
Я смешался. Что мне ответить внуку, если я в своё время был убежденным атеистом?
– Видишь ли, Игорёша, – начал я осторожно. – В наше время люди больше верят в себя, в свои силы и возможности, чем в Бога. Понимаешь, за те долгие годы, что люди молились и молятся Богу и просили его о помощи, многие из них убедились, что помогает он далеко не всем и не всегда, поэтому и стали больше полагаться на себя. И ведь достигли очень многого, вплоть до того, что стали летать на другие планеты. Я вот тоже больше верю в себя. А чётки… знаешь, зачем они мне нужны? Не только как память о предках, но и как такой инструмент, который помогает мне сосредоточиться, когда я что-то важное обдумываю и перебираю пальцами косточки. А еще это успокаивает нервную систему, так как в кончиках пальцев находится много нервных окончаний. Ну как, понял теперь, что ты за «бусы» нашел у меня в столе и зачем они мне нужны?
– Ага! – довольно кивнул вихрастой головой внук. – Это, деда…. Ты дай мне, пожалуйста, чётки на два… нет, на три дня. Ну дай, я верну!
– Ладно, возьми, если, конечно, с возвратом, – поколебавшись, согласился я. – Но зачем они тебе-то?
Игорь обхватил мою шею и горячо зашептал мне в ухо:
– Собачку себе у этого… у Бога буду просить!
Так, придется собирать семейный совет и решать вопрос с собакой. Давно уже парень просит купить ему пушистого друга, а родители все откладывают! Но придётся и разъяснить парню, что к чёткам этот подарок никакого отношения не имеет. Иначе ведь потом за его желаниями не угонишься!
Куртка
Борис Вараксин
г. Москва
Из платяного шкафа на свет показалась куртка. Кожаная, лётная. Семейная реликвия. Потёртые бока… Это от тесноты в кабине. Потёртые плечи… Это от портупеи. На рукаве аккуратно заштопанная дырка. Это от пули. «Мессер» зашёл… Деда тогда же списали с лётной работы, и куртка так и провисела в шкафу несколько десятилетий. Но на вид ещё ничего…
В Измайлове Ольга Сергеевна не сразу решилась выставить свой товар. Даже сердце заболело. Но выхода не было: надо было на что-то купить еду. Практически сразу подошёл покупатель. Коренастый, седовласый… Робко назвала цену. Тот не стал торговаться. Сказал лишь, что часто здесь бывает. Так что…
Она не поняла, что означали его слова. Да это было и неважно. Главное – в руках у неё настоящие, «живые» деньги. Её единственный шанс…
Потом были долгие стояния с разной мелочёвкой возле метро, в подземных переходах, в проходных различных организаций. Как ни странно, но жизнь постепенно налаживалась. Она научилась чувствовать запросы рынка, у неё обнаружилась настоящая деловая хватка. И наступил тот день, когда ей вспомнились слова первого в её жизни покупателя. Будто что-то толкнуло, и она поехала в Измайлово. Куртка… За любые деньги…
Потом она ещё не раз приезжала сюда, но тщетно. Того человека не было. Возможно, то был её ангел-хранитель, в котором она больше, увы, не нуждалась…
Медальон судьбы
Милош Вукович
г. Славонский Брод, Хорватия
Секрет прародительницы я узнал очень давно, причём совершенно случайно. По настоянию приезжих врачей, которые проводили плановый медосмотр жителей нашей деревни, я стал облучать её спальню «синей лампой» для того, чтобы убить микробы. Вот тогда я впервые и заметил оранжевое сияние, льющееся из сундука старой Йованки. Я не знал, что древний медальон, которая она прятала у себя в вещах, светится в ультрафиолетовых лучах и поначалу думал, что это какая-то магия.
Йованка всегда надевала медальон в полную луну на шею кому-нибудь из родственников. Так он и ходил с ним, не снимая, ровно семь дней. Пра-пра-прабабка сама родом из Приштины, и я думал, что ношение медальона в полнолуние – это какой-то древний сербский обряд. В медальоне нет ничего интересного: плашка неправильной формы из очень твердого белого камня, с выбитыми надписями на винчанском, самом древнем письме.
Как оказалось, бабушкину спальню я облучал совершенно напрасно: в доме, где располагается вся наша семья, никто не болеет, в какой бы комнате мы не находились. Во всяком случае, за те 154 года, что я живу в нашей деревне, я не помню, чтобы кто-то захворал. Мы живём уединённо, занимаясь выращиванием хлебных деревьев и бортничеством. Любим слушать знаменное пение, особенно кондакарный распев. У нас не деревня, а целый поселок на границе Хорватии: около пятидесяти домов и в них живут одни родственники. В нашем поселении нет кладбища, если вы понимаете, о чём я.