Уже через неделю после нелепой смерти Тоба старая дверь открылась под новой табличкой. Хозяин «Трёх топоров» не чинил сапог, но на какое-то время помогал забыть о проблемах с обувью.
Постоялый двор, новый он или старый, должен отвечать неписаным требованиям и иметь определённую атрибутику – завсегдатаи, изюминка и центровой.
Завсегдатаи – гарантия качества, проверенная временем. Завсегдатаи, как правило, создают фон, часто статичный. Как каменные статуи, они застывают в самых неудобных позах. Облокотившись на спинку стула или на стол, в основном, лицом; издавая булькающие и свистящие звуки, они исполняют свой непростой долг. Во многих трактирах таких даже не просят покинуть заведение, когда оно закрывается.
Изюминка – вот что привлекает к заведению основную толпу. Будь то музыкант, девушка, разносящая напитки, или брага (реже – брага), но изюминка должна быть. Без неё про трактир никто не станет писать. А если про него никто не пишет, то кто ж туда пойдёт? Зная, что у него нет шанса попасть в историю, рассказ или легенду, ни один герой не станет останавливаться в харчевне. В то же время ни один словосклад не пойдёт в таверну, где не будет хоть мельчайшего шанса повстречать знаменитого героя и написать о нём. Таков замкнутый круг, начало которому не найти ни кузнецам, ни самоучам.
В «Трёх Топорах», в отличие от многих, а в случае Полупорта – от всех трактиров, была невероятная брага. Ходили слухи, что Воллова брага доставляется в «Топоры» от бурлоков. Они пришли с Плавучих островов, никто уже не помнит когда, и обладали неким интеллектом, чем не могли похвастаться их соседи на осколках Флидоры. Некоторые герои утверждают, что слышали, как бурлоки говорят. А ещё они издавна варят лучшую брагу и, учитывая напряжённые отношения людей с бурлоками, достать волшебный нектар можно было, только нападая на их винокурни. Таким образом герои могли добыть себе бочонок-другой. В таверне «Три топора» этот дивный напиток лился рекой, и посетители ломали головы, откуда владелец раздобыл рецепт, но после двух кружек этот вопрос покидал их воспалённые головы и занимал почётное место среди вопросов пятой степени важности.
Центровой – это тот, вокруг кого собирается больше всего посетителей. Его столик никогда не бывает пуст, и многие приходят в таверну только ради того, чтобы послушать или просто поглазеть на него. Центровой в мире Флидоры, как правило, – герой с богатым послужным списком, реже – словосклад или бард, предлагающий увлекательные истории за кружку браги или миску супа; иногда это сам хозяин с багажом рассказов о своей разнообразной и увлекательной, хотя чаще всего вымышленной жизни. Центровой в «Топорах» был именно таким хозяином, и список его историй был бесконечно велик. Слушая его байки, никто и не думал, как можно успеть столько сделать и повидать за одну жизнь. Посетители верили, так как выдумать столько всего необычного им казалось невозможным. Как и с происхождением «бодрой», как её называли завсегдатаи «Трёх топоров», браги, вопросы о достоверности историй снимались парой кружек фирменного напитка.
Капюшон стоял у двери и, не сходя с места, проводил взглядом по залу таверны, как маяк, возвышаясь на молу, скользит светом фонаря по ночному горизонту. В отличие от маяка, Капюшон не привлекал к себе желаемого внимания. Даже не видя выражения его лица, скрытого глубоко внутри, было понятно, что он как раз в нём нуждался.
А тем временем часть столиков просыпалась после утренней порции браги, часть отходила ко сну, поторопившись с дневной. Крупнотелые посетители с крепкими мышцами проявляли интерес к девушкам, безуспешно пытаясь расстегнуть маленькие пуговички на их блузках своими толстыми, чёрствыми от жизни пальцами. Несколько зелёных плащей из Гильдии воров в сторонке изучали рынок и потягивали разбавленную брагу.
В большинство таверн, кстати, запрещено проносить воду и подливать её в свои стаканы. Наказания устанавливаются хозяевами и по степени суровости разнятся от просьбы публично вылить воду до отсечения руки. Часто наказание выбирается общим голосованием посетителей.
– Добрый день! – раздался голос из-под капюшона, тут же заглушённый криками, смехом и стуком деревянных кружек о столы, другие кружки и головы. – Мне нужна помощь! – Капюшон бесславно повторил попытку пробить стену шума. – Я ищу героя!
Такого эффекта он не ждал, стена гама рухнула, и перед ним воцарилась тишина, из которой на стоящего в дверях Капюшона поглядывали все бодрствующие глаза таверны. Напряжение росло, как в воздушном шарике, который никак не перестанут надувать, и уже близился момент, когда… Нога, как бы странно это ни звучало, спасла положение. Ведь именно она бодро ударила в дверь, а та, в свою очередь, распахнулась и оттолкнула Капюшона в сторону завсегдатаев «Трёх топоров». Обладатель этой ноги ушёл на второй план и не был бы упомянут вовсе, не имей его конечность своей роли в истории.
Шквал крика, гама, смеха и стука деревянных кружек смыл все следы той неловкой тишины. Отметим, что владелец ноги, разрядивший в тот день атмосферу «Трёх топоров», был вознаграждён недолей и нашёл мешочек монет по пути домой. К сожалению, дом его пострадал от событий, несвоевременных для упоминания на данном этапе рассказа.
Поднявшись с пола, Капюшон увидел раскрытую нараспашку дверь, но не заметил уже чистую табличку, гласящую – «Не для героев». Не только табличка открыла своё истинное лицо. Потеряв капюшон вместе с равновесием, человек в балахоне приобрел личность, которую так старательно скрывал. Копна густых, напитанных солнцем жёлтых волос приютила под своей кроной лицо, повидавшее не так много за те двадцать лет, которые можно было дать этому парню. В глазах скрывалась мудрость, но скрывалась она под плотной пеленой наивности. Взгляд Капюшона дополнял общий вид и омолаживал его ещё на пять лет. Природа всегда балансирует на трёх ненадёжных столпах – эволюции, разнообразии и юморе. Сразу было видно, что на этом экземпляре своего спорного, но разумного творения она не забыла про первый, поработала над вторым и действительно выложилась на третьем пункте.
Парень не был смешон, и из-под его губы не торчали зубы. Наоборот, он был довольно привлекателен. Было в нём что-то не столь очевидно, но всё же выдающее его нелепость. Как феромон, появляющийся в воздухе и говоривший всем его учуявшим – «Сейчас начнётся».
Капюшон снова посмотрел на табличку перед тем, как дверь со скрипом захлопнулась. На лице парня проступило понимание. Потом заминка. Потом опять понимание.
– Извините! – но стена шума снова стояла и казалась непреодолимой преградой для слов мальчишки. Сказанное тут же развеялось в густом воздухе таверны. – Я ищу… – парня быстро заткнули и, дёрнув за руку, подтянули к одному из столиков.
За столом сидела габаритная троица. Заговорщически переглянувшись, они, не интересуясь желаниями Капюшона, усадили его на стул и поставили перед ним кружку.
– Пей, – предложил один из них.
– Вы геро… – не успел закончить парень.
– Пей! – сказал другой здоровяк. – И меньше говори.
– Да, мы – те, кто тебе нужен, – продолжил третий.
– Свет Во’Ракану! – просиял юнец. – Вы не представляете, как я рад, что нашёл вас!
На лице Капюшона расцвела улыбка. Улыбка, недопустимая в заведении, где среднее количество зубов не превышало двадцать на посетителя. При этом сам парень значительно повлиял бы на итоговый результат такого опроса.
Три лица напротив Капюшона не могли похвастаться красотой в принципе. Они были больше похожи на каменных големов, выкрашенных в бронзовый цвет загорелой и довольно грязной кожи.
– В чём дело, парень? Ты, кстати, парень? – усердно напрягая остроугольную голову, спросил один из воинов.
– Я такой. В смысле, я – да. Что же это я, у меня к вам срочное дело! Мне нужна помощь героев, – хоть эти слова и попали на страницы, на самом деле мальчишка не успел договорить из-за огромной грязной ладони, захлопнувшей ему рот. Точнее, рот был целью, но поскольку люди Флидоры отличаются не только особым мировоззрением, но и физиологией, рука воина закрыла большую часть лица парня.
– Тссс! – указательный палец, направленный вверх и прижатый к губам, шипящим, словно малый землебрюх, намекал на неуместность сказанных слов в этом месте.
– Я что-то не то сказал? – парень озадаченно переводил взгляд с одного собеседника на другого, вытирая лицо от сажи и пота, оставшихся от руки воина.
– Почти всё, – ответ прозвучал незамедлительно.
– Но я почти ничего не сказал!
– И при этом всё не то, – кивнул третий.
Парень задумался и в некотором недоумении повторил:
– Мне нужна помощь, а вам нужна слава. Неужели этого мало?
Воины оглянулись, переглянулись и, достигнув невербального согласия, обратили свои взгляды и внимание к парню.
– Рассказывай, в чём дело, – сказал один.
– Только тихо! – добавил второй.
– И быстро, – ещё раз оглянувшись на бар, третий подытожил список условий.
Парень набрал полную грудь воздуха и начал.
Его история задела огрубевшие от сражений сердца воинов. Повествование не под силу передать даже искусным самоучам пера, но всё же читатель должен быть в курсе, раз уж об этом зашла речь.
– Я пришёл в этот славный город в поисках помощи, – начал парень. По взглядам он понял, что красочная история займёт не только время, но и всё свободное пространство в головах воинов. – Деревня, где я жил… Я, мой дядя, моя тётя и ещё сотня… – он указал на стол. Непонимание в глазах слушателей вынудило парня дополнить историю наглядным примером, и он сгрёб в центре стола столько орехов, сколько смог найти. В дальнейшем он применил кружки, миску и обглоданные кости, оставшиеся после завтрака героев. – Мы – очень старая и изолированная община. Я – последний юнец в нашей деревне. Из поколения в поколение мы передаём важные знания о природе и мироздании. Но несколько дней назад на нас напали! Эти разбойники грабили и жгли, а потом начали убивать старцев ради спальных мест. – Парень вскочил и, взяв кружку, раздавил ей горстку орехов.
– Это нормально, – воины, кивая, переглянулись и тут же обратились обратно к Капюшону.
– Я смог сбежать. Я видел, как моего дядюшку и остальных вели в хлев. Я видел, как горел дом, в котором я рос. Уходя за горный перевал, я смотрел, как падала башня, являвшаяся центром нашей общины! – Парень заплакал. – Это было ужасно. Я бежал сюда три дня и три ночи! Взываю к вам, вашей силе и отваге. Герои! Покарайте осквернителей!
Один из воинов повернулся к другому и шёпотом что-то спросил. Тот пожал плечами, помялся и повернулся к Капюшону.
– Что ты только что сказал?
– Я бы хотел, чтобы вы поразили своими мечами злодеев, напавших на мою деревню, всех до одного!
– Получается, убить всех, да? – уточнил воин, сидевший посередине.
– Если можно обойтись без убийств, я был бы рад, но слышал, что герои так не умеют! Пойдёмте же! Нельзя больше ждать!
Воины переглянулись, и один из них встал. Эта решительность воодушевила Капюшона, и он с улыбкой сам вскочил на ноги. Воин повернулся к нему спиной и пошёл к бару.
– Куда это он? – спросил у соратников героя удивлённый юноша.
– Мы решили, что нам и тебе нужно выпить за твою деревню. Старики наверняка были хорошими… стариками…
– Как же так? Ведь мы ещё можем спасти их! Я для этого бежал сюда, искал вас. Неужели вы не можете помочь?
Здоровяк опустил руку на плечо Капюшона и усадил его обратно за стол.
– Конечно можем! Не хотим.
– Я не верю своим ушам! Герои должны помогать всем попавшим в беду!
– Да, но, – вступил в разговор воин, вернувшийся с четырьмя кружками браги, – сам посуди. Три дня пути. Горстка каких-то разбойников. Они ещё наверняка не зарегистрированы. Иными словами, мы потратим много времени на подвиг, за который, возможно, и очков-то не получим. А тем временем вот-вот начнётся весенний монстропад неподалёку отсюда.
– Да мы с глупых дятлов наберём больше очков, чем с твоих разбойников-дедоубийц.
– И я так понял, у вас там даже девушек нет, да? – добавил другой воин.
– Конечно нет, это коммуна старцев! – возмущённо крикнул юнец. – Мы храним и передаём ценные знания!
– Парень, – вернувшийся с брагой воин пододвинул кружку Капюшону и приобнял его за плечо, – просто сейчас неподходящее время. Как говорила моя мама, «Решение твоей проблемы – на дне этой кружки».
Капюшон, разозлившись ещё сильнее, вылакал всё разом. За ударом кружкой по столу последовал и удар лицом по нему же. Первый раз Капюшон столкнулся с брагой.
Что есть время? Одни скажут, что это момент между рождением и смертью, и окажутся правы, ведь мы не можем с уверенностью сказать, было ли время до нас. Да и гарантировать, что оно останется таким же после, не можем. Другой перебьёт и скажет, что время – это сумма мгновений, которые мы можем держать в своей голове. Своего рода бульон выдуманного будущего и прошлого, исковерканного до неузнаваемости нашим восприятием. И такой человек также будет прав. Третий скажет, что они говорят одно и то же, ведь это жизнь, а значит, время – это жизнь. Оно бесконтрольно и неподвластно пониманию по своей сути, и лучшее, что мы можем делать – это брать перерывы и тормозить его, например, брагой.
Воллова брага сама по себе является машиной времени, работающей в одном направлении и в абсолютно разных пространствах. Не рассчитав свои силы, путешественники находили себя в будущем в местах, о существовании которых они даже не знали или знать не хотели.
– Просыпайся! – хриплый голос разделился на сотни и хором бил по голове Капюшона.
Глаза не открывались, во рту пахло задворками, а в голове завелись злые муравьи. Пока картинка в глазах собиралась в контрастный рисунок, Капюшон вспоминал, где он был, что делал, и как вернуться в тот возраст, когда он мог часами сидеть на дереве и есть плоды прямо с веток.
– Кто вы? – через боль выдавил юнец. – И зачем так кричать?
– Добро пожаловать в Полупорт, парень! Ты спишь на столе в моей таверне уже целый день. Либо заказывай что-то, либо проваливай.
– Можно, пожалуйста, воды…
Слова прозвучали так жалобно, что владелец обошёл правило всех таверн о воде и даже не потребовал денег, прибавив к ней миску супа за свой счёт.
Капюшон перебрался за стойку и начал жадно поглощать еду.
– Эта похлёбка тебя выправит, парень, – сказал хозяин и отошёл к таре с брагой. Он с лёгкостью переставлял бочки, будто они были пустыми.
– Вы, кажется, очень сильны. – Капюшон попытался завязать разговор с полным ртом похлёбки.
– Раньше это было важно. А теперь они используют различные штуковины, оружие, которое возмещает недостаток силы. Плюют на неписаные правила боя. Да уж…
Огонёк в глазах Капюшона засиял с новой силой. Парень опрокинул миску с похлёбкой, чем вызывал угрюмое удивление на лице хозяина таверны.
– Вы были героем?!
– В это так сложно поверить?
– Нет. Никак нет! Вы просто…
– Не похож на этих намасленных, перетянутых выкрашенной кожей и мехом притворщиков?
– Вы не любите героев?
– Я расскажу тебе историю, пацан.
Любопытство отвлекло Капюшона от всего происходящего и когда-то происходившего. Он забыл про похлёбку, от которой ещё пару минут назад не мог оторваться. А хозяин таверны плеснул в кружку браги и уселся напротив.
– Наверное, это было лет семнадцать назад, я и мой верный друг Руфил отправились спасать одну из сестер Грифлот.
– Она была принцессой?
– Одной из девяти дочерей богатого торговца. Девки у него – редкие ловцы недоли. Можно было найти одну и тут же отправляться на поиски другой. В тот раз нам досталась его старшая; ну, на тот момент она была старшей. Бестолковые недогерои… – он стиснул зубы. – Ну так вот. Мы отправились в крепость Легендона, на то время он был одним из самых жестоких и подлых злодеев. Руфил боялся как мальчишка, хотя ему уже стукнуло двенадцать, и у него за плечами было несколько действительно серьёзных схваток с тварями и злодеями. Легендон мог напустить страха… Когда герой идёт на задание, в его уме нет места ничему другому. Он думает только о первичной цели. Одна за раз. Если мне нужно убить злодея и спасти девушку, я должен выбрать, что важнее – живая красотка или мёртвый злодей. А если идёшь на задание с напарником, убедись, что обе головы думают об одном. О чём я говорил?