– С утра сидит, – он кивнул на дальние столы. – И не одна, а опять со своим провожатым. Выпить налить, красотка?
Оксана поморщилась, но процедила:
– Мартини, – хотя заранее знала, что напиток ей не понравится.
– С десертом? – бармен подмигнул.
Оксана снова поморщилась, но уже, скорее, для вида. И кивнула. От предвкушения даже настрой ее чуть улучшился. Она уже без брезгливости оглядела полупустой зал, приметила подругу и уверенно двинулась к ней. Худая, бледная, как смерть, та умиротворенно смотрела в пространство и даже чуть-чуть улыбалась.
– Привет. Смотрю, давно уже сидишь? – уселась напротив нее Оксана.
– Опять ты? – подруга отвернулась к стене.
– Душевный ты человек, Настя, – укорила Оксана.
– Отстань. Снова будешь на своего Грега жаловаться?
Оксана вздохнула:
– Я ведь люблю его, Настя.
– Ну и дура, – отозвалась та и даже изволила повернуться. – Для дела он тебя использовал и уехал. Дойдет это до тебя когда-нибудь? Вспомни, когда квартирку твоих родителей обнесли, и когда твой драгоценный Грег свалил.
– Опять ты за свое…
Слова эти больно ранили. И опять с опозданием Оксана пожалела, что приехала. Или не пожалела? Она ведь не только ради Насти сюда ездит – пора бы уж себе признаться…
И тут на диван рядом плюхнулся Макс, «провожатый» Настьки, и загородил ей выход из-за столика. Спросил весело:
– О чем сплетничаете, девочки?
– А тебе не все равно? – любезничать с ним Оксана не собиралась.
Этот Макс таскался с Настькой уже неделю и столько же набивался к Оксане в друзья. Даже о любви с первого взгляда что-то говорил. Мерзкий тип. Лишь когда бармен, он же официант, принес Оксанин заказ, Макс отлип от нее, откинувшись на спинку дивана.
– Твой мартини, красотка.
Бармен снова подмигнул, снимая с подноса бокал. А после, пока нес бокал на стол, уронил ей на колени маленький бумажный сверток, который Оксана проворно смахнула в сумочку. Так ловко, что никто и не заметил. Довольная собой, уже дрожа от предвкушения, она почему-то даже не отшатнулась, когда этот мерзкий Макс вдруг схватил ее за руку. И крикнул громко:
– Понятые!
К их столику двинулись какие-то люди.
– Да ты!.. Что ты себе позволяешь!.. – Оксана от его наглости слов подобрать не могла. Она попыталась встать, но Макс с силой усадил ее на место, по-прежнему не давая вытащить руку из сумки.
Попыталась подняться и Настька, но рядом с ней молча села на диван женщина с папкой в руках и кожаным портфелем. Тогда-то Оксана прекратила вырываться и слегка растерялась.
– Оксана Викторовна, вы подозреваетесь в незаконном приобретении наркотических средств, согласно первой части двести двадцать восьмой статьи Уголовного Кодекса. Я прошу вас держать руки на столе и предъявить содержимое сумки.
Оксана уже не чувствовала железную хватку Макса на своем запястье – она с силой, почти до крови впилась ногтями в собственные ладони и перевела ненавидящий взгляд на Настьку. Та только отвернулась, пряча глаза и признавая тем самым, что сдала ее именно она.
– Вы все равно ничего мне не сделаете. Вы знаете, кто мой дедушка?
– Знаем, – невесело кивнула женщина. – Но все равно я прошу вас показать мне сумку.
Оксана уже догадалась, что говорить следовало именно с ней. А когда присмотрелась тщательней, то пораженно охнула:
– Подождите, вы ведь… вы допрашивали уже всех нас. В июле, когда квартиру ограбили! Ваша фамилия Астафьева, правильно? – Оксана совершенно не понимала, что происходит.
– Совершенно верно, я и сейчас работаю по тому же делу. – Астафьева помолчала выжидающе. Переглянулась с Максом, а потом сказала уже миролюбивее: – Оксана Викторовна, я могу не заглядывать в вашу сумку, если вы этого не хотите, но взамен вы должны мне рассказать об одном человеке. С ним вас познакомила Дарья Аленкова. Припоминаете?
– Каком человеке?.. – прошептала Оксана, уже догадавшись, что речь идет о Греге.
Они, так же как и Настька думают, что это Грег ограбил их квартиру и сбежал с деньгами.
– Это все ее вранье! – Оксана кивнула на притихшую Настю. – Грег здесь не при чем! Он состоятельный человек – зачем ему грабить нас?
– Вы не думали, что он мог вас обмануть?
– Я знаю, что он не при чем, – отчеканила Оксана. Потом взяла свободной рукой сумку и поставила ее на стол: – Я ничего вам не скажу! Обыскивайте! Только учтите, сегодня вы мне трепете нервы, а завтра вам… – она гневно глянула на следовательницу, потом еще более гневно – на Макса, – и тебе тоже… – она звонко шлепнула его по руке, которая все еще клещами держала ее запястье. – Вам обоим устроят такую взбучку, что вы этот день будете еще долго вспоминать!
И все-таки Оксана жутко, до нервной дрожи боялась, что сейчас в сумке они обязательно найдут сверток с экстези, задокументируют это все и еще дело возбудят. А могут вдобавок и отвезти ее в мерзкую грязную камеру, где обитают самые настоящие преступники. С них станется!
Но девушка больше всего боялась даже не этого. Ведь сегодня, еще до конца рабочего дня папа все уладит. Если понадобится, родители и дедушку из санатория выдернут, чтобы тот помог. А у него сердце. Он после папочкиной взятки с инфарктом слег, а уж единственную внучку он любит всяко больше, чем зятя.
А что ей за эту историю устроит мама!..
Оксана так глубоко погрузилась в собственные переживания, что не видела, какой молчаливый диалог идет между следовательницей и Максом. Макс, в конце концов, поднялся с дивана и двинулся к выходу из клуба. Встал в дверях. Оксана оглянулась на него и убедилась, что даже если сейчас поднимется из-за столика, уйти далеко ей не позволят.
– Вы свободны, – Астафьева сказала это не Оксане, к сожалению, а Настьке, которая пулей вылетела вон. – Оксана Викторовна, сведения, что к ограблению квартиры имеет отношение ваш знакомый по имени Грег, я получила не от вашей подруги.
– Все равно – Грег ни в чем не виноват!
– А Дарья Аленкова? Ее причастность вы допускаете?
– Ее? Вполне! Вот ее-то вам и нужно искать – и я вам это уже говорила.
– Аленкову уже нашли. Мертвой две недели назад в Санкт-Петербурге.
Оксана не смогла найти слов. Настороженно смотрела на следователя и не знала, стоит ли верить.
– Вспомните, кто познакомил вас с Грегом? Именно Дарья, так? – продолжала Астафьева. – Как вы можете ему верить?
– Могу! – стойко ответила Оксана.
– Хорошо, – согласилась вдруг астафьева. – Допустим, человек по имени Грег действительно невиновен. Тогда чего вы опасаетесь? Вы не думали над причиной, по которой он не может вернуться в Старогорск? Что, если ему сейчас нужна помощь – любая, даже правоохранительных органов. Подумайте. Вдруг как раз сейчас у вас есть шанс помочь ему.
Оксана забеспокоилась еще больше: что если это правда? Ведь Грег не мог просто бросить ее – он ее любит, Оксана это точно знала! Тогда почему не едет?
Ему не позволяют это сделать – напрашивался ответ.
А если он все-таки может приехать, но не хочет?.. Тогда он об этом пожалеет!
Санкт-Петербург
– Леш, я сегодня обманула одну девушку. Неплохую в общем-то девушку, только глупую. И, вроде, умную… но глупую. Я пообещала, что помогу ее парню. Но я не собираюсь ему помогать, наоборот, я сделаю все от меня зависящее, чтобы он оказался за решеткой, потому что он убийца. Но это ничего не меняет – я все равно ее обманула. Как ты думаешь, я плохо поступила?
Я шумно вздохнул: Катя никогда не задавала легких вопросов.
– Ну… если бы этот убийца когда-нибудь вернулся к той девушке, вряд ли вышло бы что-то хорошее. Это называется, ложь во благо, Кать.
– Думаешь?
Она замолчала, как будто обдумывала мои слова. Потом снова спросила:
– Значит, ты на меня не сердишься?
Я сперва не понял, что она имеет в виду прошлый свой звонок. А когда понял, усмехнулся:
– У меня силы воли не хватает на тебя сердиться!
– Понимаешь, – начала оправдываться Катя, – если бы я обратилась в официальные органы с официальным запросом, мне бы все равно ничего вразумительного отвечать не стали. Дело о монетах громкое, Питер не стал бы такой информацией делиться. А кроме тебя у меня нет ни одного знакомого в Санкт-Петербурге.
– А почему бы тебе просто не спросить меня. Обязательно нужно все делать с выкрутасами? Со спектаклями?
– Вдруг бы ты подумал, что я звоню только из-за этой кражи!
– А это не так?
– Не так… – тихо ответила Катя. Тут я услышал, как в трубке принялся пищать ее сотовый, да и она заговорила торопливо, не давая мне вставить ни слова: – Все. Мне совершенно некогда, созвонимся как-нибудь…
– Кать, подожди, – сумел все-таки остановить я ее, – может хватит нам выдумывать повод, чтобы просто поговорить? Подожди, не перебивай… Ты, наверное, удивишься, но я не помню, что еще в последнее время меня так радовало, как твое вчерашнее сообщение на автоответчике.
Вот теперь я ждал, что скажет она. Только Катя молчала, а на заднем фоне разрывался ее сотовый.
– Скажи хоть что-нибудь!
– У меня телефон звонит… – неуверенно произнесла Катя.
– Хорошо. Тогда я позвоню завтра?
– Как хочешь, только трубку я не сниму.
– Почему?
– Потому что я буду в другом городе. В Петербурге. Не обольщайся, я буду там исключительно по работе, так что можешь даже на цветы не тратиться, – предупредила Катя.
– Исключительно? – с сомнением переспросил я.
– Без вариантов.
Мне показалось, или она произнесла это с улыбкой?
Глава 5. Пропажа
Старогорск
Парня в знакомой темно-синей ветровке Оксана увидела сразу, как только выехала на проселочную дорогу, ведущую к особняку – и несколько раз просигналила.
– Привет, братишка, – поравнявшись с ним, она открыла дверцу, – папеньки, я так понимаю, дома нет?
Это был Пашка – сын отца от первого брака. С родителем, правда, у него отношения были неважные, так что Паша предпочитал появляться в особняке, только когда того не было дома.
– И его, и Ларисы нет – Дениска по телефону сказал. Я давно уже обещал ему заехать, еще месяц назад стрелялку специально для него русифицировал – играет во всякое барахло пиратское…
– Паш, вот только не грузи меня подробностями – и без того тошно, – перебила его Оксана, поморщившись.
– А что так? С парнем проблемы?
Пашка был проницательным, как всегда. Углубляться в эту тему, слава богу, не пришлось – уже въезжали во двор.
Маман перезвонила через несколько часов и предупредила, что они на каком-то банкете у знакомых и вернутся поздно ночью, так что Пашка после недолгих уговоров согласился остаться на ужин. Сидели в Денискиной комнате: Паша и младший брат химичили над своей «стрелялкой», переговариваясь малопонятными терминами, а Оксана сидела в углу дивана и подпиливала ногти. Она такие вечера обожала – когда родители были дома, Оксана никогда не могла расслабиться – каждую минуту ожидала, что сейчас или мама начнет допрашивать отца, почему он поступил именно так, а не эдак; или отец будет отчитывать домработницу за то, что та передвинула его «древности», когда протирала пыль; или Дениска начнет канючить и цепляться к матери – а та нервничала, когда ее отрывали от работы, и частенько срывалась. Или, еще хуже, к родителям приезжали гости, и все дружно начинали изображать идеальную семью…
– Как у родителей дела? Краденое не нашли? – не отворачиваясь от компьютера, спросил Павел.
– Смеешься? Нет, конечно. И не найдут уже. Да маман сама не рада, что заявление о краже написала. Пашка, вот она вроде неглупая женщина, полтинник давно разменяла, а думает все задним числом. А я вот сразу чувствовала, что не надо с ментами связываться, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Ксюш, не говори так о Ларисе – она взрослая умная женщина. Наверное, у нее были причины заявить в полицию.
– В том-то и дело, что взрослая, а ума, как у пятилетней!
– Оксан, пойдем на балкон? – предложил Паша.
Девушка нехотя отложила пилочку, поднялась с уютного кресла и вышла за братом. Над Подмосковьем уже была ночь – Оксана поежилась и пожалела, что не захватила свитер. Хотела вернуться, но Пашка поспешно снял свой и накинул Оксане на плечи, заботливо поправив ей волосы и длинные серьги, попавшие под свитер.
Потом он достал сигареты и прикурил, а Оксана ждала, что Пашка сейчас опять начнет оправдывать мать и рассказывать, какая она хорошая. Удивительное дело: отец бросил первую семью, когда Пашке еще не было и трех лет, а ушел он к Ларисе. По всем законам логики, как считала Оксана, Пашка должен был Ларису люто ненавидеть, как женщину, лишившую его отца. Или хотя бы относиться с легкой неприязнью. Но Паша мачеху почти что боготворил. Приписывал ей качества, которых у той и не было никогда. А еще, недавно он объявил Оксане, что ее мама, оказывается, красавица, и самой Оксане стоит многому у нее поучиться.
После этого-то заявления Оксана окончательно поняла, что Пашка влюблен в ее мать – женщину на двадцать шесть лет его старше. Смешно даже! Может быть, поэтому всякий раз в разговоре с Пашей Оксана старалась сказать о маме какую-нибудь пакость – провоцировала его. А вообще-то девушка вовсе не думала о ней того, что говорила. В глубине души Оксана совсем не прочь была стать такой как мама – рассудительной, властной, сдержанной. Да и выглядит маман в свои годы замечательно – чего уж там.
Но Пашка почему-то не бросился защищать мать.
– Ксюш, ты мне денег не одолжишь?
– Да не вопрос, – пожала она плечами, – отдашь, когда сможешь.
С деньгами у Пашки всегда была беда – он толком нигде не работал, мать его не баловала, отец подкидывал разве что по большим праздником, да и не просил у него Паша никогда. Разве что Оксанина мама частенько снабжала его наличностью.
«Чтобы глупостей не наделал», – говорила она домашним.
Так что просьбе Оксана не удивилась. Но брат все еще испытующе на нее смотрел:
– Ксюш, мне много нужно.
– Ну, сколько?
– Тридцать тысяч… – помялся он.
– Долларов?! – ужаснулась Оксана, и, опасаясь, как бы не услышал Дениска, плотнее прикрыла дверь в лоджию.
– Рублей, – неловко улыбнулся Паша.
– Ну… с собой у меня их нет, но все равно не вопрос – у маман попрошу. Скажу, что на телефон.
– А она не догадается? – сомневался брат.
– Не догадается. Она ко мне в комнату заглядывает раз в пятилетку. И никогда ни о чем не спрашивает – золото, а не мать. Ты мне лучше скажи, зачем тебе столько сразу? Ты что, опять играть начал?
Пашка отвел взгляд, а Оксана поняла, что так и есть. Он был не очень-то занятым парнем – не работал, институт бросил еще в прошлом году. От армии его папа отмазал. Так что он любил проводить время за игровым автоматом, и иногда слишком уж увлекался. Два года назад, например, он тоже задолжал казино приличную сумму – намного большую этой – тогда все уладила мама, а с Пашки она взяла обещание, что играть он больше не будет.
Пашка, конечно, играл, только Ларисе об этом не говорилось.
– Я попрошу у мамы – и не волнуйся, она не узнает для чего. Только ты действительно отдай их в счет долга, ладно? А не новую ставку делай. И вообще, если бы ты взялся за ум – восстановился в институте, нашел работу хоть какую-то, с папой помирился – он тебя бы и так деньгами снабжал! В любых количествах. Он не жадный.
Пашка скривился:
– Вот только правильную девочку из себя не строй! Сама в «Скорпионе» зависаешь, наркотой балуешься, а мне нотации читаешь.
Оксана снова плотнее закрыла дверь и зашипела:
– Ты еще при Дениске это сболтни! Дурак! Да от твоих сигарет, хочешь знать, вреда больше, чем от моих таблеток. Никогда больше не буду тебе ничего рассказывать!..
Оксана отвернулась и попыталась насупиться, а Паша рассмеялся:
– Ты это в Интернете, наверное, прочитала, да? Ты скоро на Настю свою будешь похожа, доиграешься. Ладно, поздно уже, пойду с Дениской попрощаюсь.
Оксана, чтобы показать, как она зла, даже не предложила довезти его до станции.
***
Рано утром в понедельник позвонил Макс – тот самый, который оказался ментом – и потребовал, чтобы Оксана приготовила одну из фотографий Грега. Фотографии, разумеется, были – немного, но были. Когда Грег приезжал в последний раз, они много гуляли по Москве, взявшись за руки, иногда фотографировались на Оксанин мобильный телефон – эти-то фотографии она сейчас и искала. С телефона она давно, еще при Греге, перенесла их на компьютер, да больше и не просматривала, наверное, ни разу. Зачем? Ведь Оксана и так вспоминала его лицо каждый раз, как закрывала глаза. Иногда, правда, ей хотелось посмотреть, насколько хорошо они смотрятся вдвоем, но девушка, видимо, так хорошо спрятала фотографии, что найти их и не удавалось…