Эн (измеряя рулеткой расстояние между подошвами сапог Михалыча). Раздвинь ноги еще на три сантиметра.
М и х а л ы ч. Звучит как-то непристойно.
Э н. Не хочешь не надо! Я вообще могу не мерить!
М и х а л ы ч. Не обижайся! Скажи, а локоть я правильно поставил?
Э н. Вроде так. Ладно, я буду лучше набивать патроны.
Появляется Лева.
М и х а л ы ч (поворачиваясь к Леве). Еле нашел подходящее место. На крышах снайперы! Погляди!
Л е в а (наклоняясь к оконцу). Да, действительно залегли, черти!
М и х а л ы ч. Отсюда прекрасный сектор обстрела и изумительный обзор! Но главное – чтобы все было строго по инструкции! (Показывает на плакат.) Иначе успеха не добьешься! Сейчас отрегулировали положение ног. Руки, Энька говорит, правильно стоят. Но я ей не доверяю. Ты-то как считаешь?
Л е в а (глядя на плакат). Чуть-чуть локоток бы вправо!
М и х а л ы ч (огорченно). Вот видишь! Что я говорил! Ей на все наплевать! Может, и с ногами схалтурила. Проверь-ка, пожалуйста, еще разок!
Э н. Да, правильно все! Ну зануду бог послал!
М и х а л ы ч (удовлетворенно). Как тебе нравится? Опять дерзит! Я этих снайперов всех поснимаю короткими очередями!
Э н. Как бы они тебя не сняли!
М и х а л ы ч (строго). Если со мной что-нибудь случится, возьмешь командование на себя! (Эн продолжает сосредоточенно набивать патроны в пулеметную ленту.) Ты что, оглохла?
Э н (огрызается). А ты сдурел? Да? Неужели я буду по своим лупить?! Патроны набиваю? Набиваю! Вот и скажи спасибо!
Л е в а. С каких это пор они стали твоими?
Э н. Не придуривайся! С меня хватит одного охломона! (Кивает на Михалыча.)
М и х а л ы ч. Энька – стерва! Опять дерзит! Но хороша ведь! Ничего не скажешь!
Л е в а. Ты что, на голое тело надела обмундирование? Не холодно?
Э н. Нет, вы все здесь с приветом! (Выразительно крутит пальцем у виска.)
М и х а л ы ч (мечтательно). Это будет где-то шестьдесят на восемьдесят… В серо-лиловых тонах! Кажется, оставался еще небольшой холст. Я ей предлагал надеть кожаную тужурку. Отказалась, дуреха! Тельняшка и кожанка! Это бы было что надо! Впрочем, так тоже ничего… Та-та-та, та-та-та… (Крутит стволом пулемета.)
Э н. Чувствую, дальше репетиции дело не пойдет.
Л е в а. Крови жаждешь?
Э н (резко). Не крови, а настоящего дела!
М и х а л ы ч (Леве). Я же тебе говорил, что она – стерва! Хочет моей погибели! А у меня – дети!
Э н. Так ведь взрослые! И без тебя не пропадут!
М и х а л ы ч (довольно смеясь). Ну как тебе это нравится? (Отрывается от пулемета и обнимает Эн.)
Л е в а. Взрослые?
М и х а л ы ч. Ну да, от первого брака…
Л е в а. Ладно, это зрелище не для слабонервных. Продолжайте свои любовные утехи без меня. Пока!
М и х а л ы ч. Погоди! Мы тоже пойдем.
Комната в квартире Левы. Появляются Лева, Эн и Михалыч. У последнего на плече пулемет, в руке свернутый плакат.
М и х а л ы ч (Леве). У меня к тебе деликатное дело. Ты мне бутылочку хорошего шотландского виски не одолжишь? Я тебе завтра же верну. А то Энька покоя не дает!
Л е в а. Откуда? Я уже и забыл, как оно пахнет.
М и х а л ы ч. Да я знал, что у тебя нет. Так, на всякий случай спросил.
Л е в а. Вот кашкой могу угостить. Из натуральной гречневой муки! Для детей грудного возраста. Значит – все самое наилучшее!
Эн. Срок годности, поди, истек.
Л е в а. Обижаете, мадемуазель! Еще один день остался!
М и х а л ы ч. Кашка детская… Это, конечно, мило, но, пожалуй, откажусь… Не могу рисковать.
Э н. А я попробую. (Пробует.) Ну и гадость! Бедные дети!
Л е в а. Вовсе и не гадость. Дело привычки. Я, например, втянулся, и даже стало нравиться. Да и остыла уж, наверное. Подогреть?
Э н. Не беспокойся. Я лучше на велосипедике покатаюсь.
Л е в а. Смотри, не сломай! Чужой!
М и х а л ы ч (рассматривая портрет Эллы). Я и не знал, что ты картинки пишешь.
Л е в а. Первая работа. Такое увлекательное дело! Жаль, что поздно сообразил. С шитьем курток никакого сравнения!
М и х а л ы ч. Это точно. С шитьем никакого… Ты что, раньше никогда не мазал? (Делает шаг назад, прищурившись, изучает.) Недурно… Ей богу, недурно, (К Эн.) Хватит ломать чужой велик! Подойди сюда, взгляни на портрет!
Э н (подходит). Я в этом деле не разбираюсь.
М и х а л ы ч. Ладно врать-то! (Леве.) Очень даже кумекает. (Задумчиво.) Модель мне кого-то напоминает… И наколка на левом бедре знакомая… Нет, не пойму кого!..
Л е в а. Ты ее не знаешь.
М и х а л ы ч. Стоп! (Лева замирает.) Дошло! Червонная дама! Она! Гениальное решение! Молодец!
Л е в а (с облегчением). Михалыч, ты похож на вождя!
М и х а л ы ч (важно). Я и есть вождь! (Достает из кармана портсигар.) Бери! Золотой! На память!.. В обмен на картину!
Л е в а. Работа еще не закончена.
М и х а л ы ч. Значит, на незаконченную!
Л е в а. Не пойдет! Лучше вечером я портсигарчик у тебя отыграю.
Михалыч обиженно отходит и рассматривает настенные часы.
Эн (тихо Леве). Ну Михалыч дает! Собственную жену не признал. Одно слово – художник! А ты, Левочка, ходок, каких мало!
Л е в а. С подрастающего поколения берем пример.
Э н. Нам до вас далеко.
Л е в а. Ну не скажи!
Эн (громко, капризно). А вы не хотите разыграть меня?
М и х а л ы ч (возвращаясь). Не хочу! (Обнимает Эн за талию и направляется к выходу.)
Комната в квартире Левы. Он стоит у мольберта и делает легкие мазки кисточкой. Входит Элла.
Л е в а. Ну наконец-то! А то я уже стал беспокоиться!
Э л л а. Я принесла тебе голландские краски и кисти получше. В оснастке половина успеха. (Кладет на стол сверток.)
Л е в а. Я тебе очень благодарен! Побыстрее раздевайся! Я хочу сегодня закончить. Кстати, вчера заходил твой супруг. Тебя, правда, не узнал. Предлагал портсигар за портрет.
Э л л а. А ты?
Л е в а. Конечно, согласился. Портсигар-то золотой!
Э л л а. Счастливо оставаться! Обойдешься без меня!
Л е в а. Ну и характер! Отказал я ему, от-ка-зал! Хотя чувствую, что зря!
Э л л а. Допишешь по памяти!
Л е в а. Шутка, шутка! Нас за золото не купить! У меня колоссальные планы! Хочу написать несколько натюрмортов с детской кашей. Почерневшая от времени керосинка с маленьким закопченным слюдяным оконцем, за которым трепещет язычок пламени. А на ней светлый, слегка помятый алюминиевый ковшик. Каша закипает. На сизо-кофейной поверхности образуются лопающиеся пузырьки…
Э л л а. Лопающиеся пузырьки?
Л е в а. Да, лопающиеся пузырьки. Можно даже создать серию. Отразить разные стадии кипения с тончайшей цветовой нюансировкой. Ты понимаешь, о чем я?
Э л л а. А то!
Л е в а. И взять разные типы каш: с рисовой мукой, гречневой, манной… Не знаю, удастся ли мне все это отписать надлежащим образом?.. Во время работы меняется психическая деятельность, время уплотняется, доставляя странное, сродни наркотическому, наслаждение… Кстати, сегодня угощу тебя рисовой!
Э л л а. Нет, спасибо. Я уже поела.
Л е в а. Что за люди! Все отказываются. Будь добра, голову чуть-чуть левее. Вот так, замечательно. Сегодня меня опять мучил ночной кошмар. Так было скверно и тяжело…
Э л л а. А что скверно?
Л е в а. На вокзале! Неопределенность проклятая! То ли придет поезд, то ли уже пришел…
Появляется Мороков с футляром от контрабаса на спине. Лева подносит к закрытым глазам бинокль.
М о р о к о в. Поезд уже пришел? Кто катался на велосипеде? Ничего нельзя оставить! Сразу начинают пользовать. Ну народ! Ни на кого нельзя положиться!
Э л л а. Явился – не запылился!
М о р о к о в. Славного мальчишку удалось украсть!
Г о л о с и з ф у т л я р а. Не садись на пенек! Не ешь пирожок!
М о р о к о в. Измотал, стервец! Ни одной остановки не дал сделать! Все, хватит с меня! (Открывает футляр, из него выскакивает Женька.)
Э л л а. Геня! Мальчик мой! (Бросается к сыну.)
Ж е н ь к а. Мамочка! Не волнуйся! Это лучший способ передвижения! Я знал, что он притащит меня к тебе. Он вообще-то мужик не вредный. (Садится на велосипед и начинает ездить.)
М о р о к о в. Я же говорил, совершенно несносный мальчишка! Лучше перевозить в нем (Хлопает по футляру.) оружие и боеприпасы. (Подумав.) А еще лучше – наркотики! (Леве.) Будешь помогать!
Л е в а. Ты мне не начальник! Как-нибудь сам разберусь, помогать тебе или нет!
М о р о к о в. Ладно, ладно! Не горячись! (Озабоченно.) Поезд уже пришел? От станции до дачи еще пилить и пилить.
Л е в а. Она все время от нас ускользала. И велосипед-то у нее был обычный, дамский.
М о р о к о в. У калитки своей дачи она резко тормозила. Заднее колесо с пестрой сеточкой шло юзом, и она въезжала в калитку.
Л е в а. Которую ей услужливо открывала то ли бабка, то ли нянька. Будто ждала там каждый раз ее возвращения.
М о р о к о в. А может быть и действительно ждала.
Л е в а. В зеленых обтягивающих трико девица выглядела просто великолепно!
М о р о к о в. Может быть она была циркачкой?
Л е в а. Вполне возможно. У меня был полугоночный велосипед, и все равно я каждый раз не успевал… Странно. Тот мой дачный дружок был лет на тридцать моложе тебя!
М о р о к о в (снисходительно). Так ведь и девчонка с велосипедом тоже была не вчера.
Л е в а. У того были большой нос и густые темные брови…
М о р о к о в. За столько лет нос мог похудеть и уменьшиться, а брови выцвести и слегка выпасть… Где мои бутылки? Уже успел сдать?!
Л е в а. Вон, под столом.
М о р о к о в (складывая в футляр авоську с посудой). Мальчишка! Ты со мной?
Ж е н ь к а. Не-а! Я домой, досыпать.
Мороков исчезает. Женька укатывает на велосипеде.
Э л л а. Ты не находишь, что все это чересчур?
Л е в а (рисуя). В чем дело, дорогая?
Э л л а. Первый раз меня пытались изнасиловать какие-то бомжи! Теперь этот псих похитил моего сына! По-моему, кошмары снятся не тебе, а мне!
Л е в а. Предлагаю консенсус. Это наши общие кошмары. Так тебя устраивает?
Э л л а. Ничуть! Чтобы это было в последний раз! Иначе будешь искать себе другую натурщицу!
Лестничная площадка первого этажа. За столиком сидят Лева и Серега.
Л е в а (тасуя карты). Куда Михалыч запропастился? Никогда раньше не опаздывал.
С е р е г а. И Валентин Ильич уже две игры пропустил.
Л е в а. Может, заболел?
С е р е г а. Вкатим им в гору по двести вистов, в следующий раз неповадно будет. Ни болеть, ни опаздывать! Давай понемногу!
Выпивают.
Л е в а. Кроме нас теперь никто не дежурит. Процентов десять жильцов осталось, не больше.
С е р е г а. Каких десять? Кроме нас – никого! Все смотались, кто куда. Пойду на улицу выгляну, может быть встречу прогульщиков. Башка прямо раскалывается!
Л е в а. Сходи. Только по шее не поймай!
Серега уходит.
Л е в а (задумчиво). Может, он все же из службы безопасности? (Бросает по одной карте на стол.) Если первым выпадет пиковый король, тогда оттуда!
Врывается Серега.
С е р е г а. Ильич лежит под балконом! Полный труп!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Лестничная площадка первого этажа. Лева и Серега.
Л е в а (подавленно). Как чувствовал, что что-то не так… Убили?
С е р е г а. Не знаю… Он уже дня два лежит, не меньше.
Л е в а. Правильно. Он две игры и пропустил… И Михалыч, как назло, куда-то запропастился! Может, и его?
С е р е г а. Ну вряд ли. Михалыч – мужик осторожный.
Л е в а. А Ильич неосторожный?
С е р е г а. Тоже осторожный.
Л е в а. Ладно, пойдем туда. Надо что-то делать.
Выходят на улицу. Подходят к лежащему Валентину Ильичу. Лева проверяет пульс.
С е р е г а. Да нет! Все!
Л е в а. Костюм, кажется, португальский. Такие лет пятнадцать назад продавались.
С е р е г а. Возможно, с балкона выкинули. Его стояк. (Оба задирают вверх головы.)
Л е в а. Он на третьем этаже живет. Не разбился бы насмерть!
С е р е г а. Никто и не говорит, что от этого. Сначала завалили, а потом выкинули!
Л е в а. Ладно. Надо отнести его в квартиру.
С е р е г а. Может, милицию вызовем?
Л е в а. Милицию?
С е р е г а. Это я так, по инерции… Потащили!
Подхватывают под руки Валентина Ильича. Пытаются нести.
Л е в а. Тяжелый… Неудобно!
С е р е г а. Лучше в одеяле. Тут как-то соседская бабушка дуба врезала. Попросили помочь. В коридоре кувырнулась. Ну, мы ее на одеяло положили. Очень удобно… (Роется в карманах Валентина Ильича, находит ключи.) Хоть ключи с собой оказались. Повезло! Я сейчас! (Убегает в дом.)
Л е в а (осматривая Валентина Ильича). Следов борьбы не видно… Что послужило причиной смерти – не ясно…
Возвращается Серега с одеялом. Затаскивают Валентина Ильича в подъезд.
Комната в квартире Валентина Ильича. Обычная обстановка. Стол, стулья, диван, стеллажи с книгами. В комнате Лева и Серега.
Л е в а. Ильич жил скромно.
С е р е г а. Кто, интересно, его? Может, привел кого к себе? Вряд ли. Он вроде бы не по этой части… (Замявшись.) был…
Л е в а. У него родственники-то какие-нибудь есть?
С е р е г а. Он как-то про сестру говорил… что она редкая стерва. Сейчас хоронить кого-нибудь не приведи господь!
Л е в а. Надо будет помочь. Сколько вместе отыграли! Игрок он был что надо! (Подозрительно.) Странно, что это он вдруг с тобой разоткровенничался про сестру? На него это не похоже.
С е р е г а. Случайно как-то… Точно не помню. Вроде того, что друзья часто лучше родственников. (Берет со стола записную книжку, лежащую рядом с телефоном, листает ее. Лева незаметно кладет в карман небольшую фотографию в рамочке с письменного стола.) Есть телефон!
Л е в а. Давай звони! Вроде вчера связь была. (Отходит и неожиданно падает, поскользнувшись.)
С е р е г а. Ты чего?!
Л е в а. Ничего. Поскользнулся! Ты звони, не отвлекайся! (Шарит рукой по полу. Серега говорит в это время по телефону.) Вот и причина падения. Маленькая такая бусинка… (Кладет ее к себе в карман.) А башку из-за нее можно было бы спокойненько разбить…
С е р е г а. Дозвонился. Выезжает. Чего делать-то пока будем? В гусарика?
Л е в а (доставая карты). Естественно!
Садятся за стол и начинают играть.
С е р е г а. Разок, пожалуй, скажу!
Л е в а. А мы не уступим и скажем – два!
Свет гаснет. Слабо освещен только Лева.
Л е в а (в зал). Ильичу бешено, просто фантастически везло в той, как оказалось, его последней игре. С первой же раздачи к нему пожаловал мизер. Причем, сразу «железный»…
Лестничная площадка. За столиком игроки. Лева подходит и занимает свое место.
В а л е н т и н И л ь и ч. Играть мизер или не играть?
С е р е г а. Ну это уже чересчур! Один уже сыграл! Потом две девятерных подряд! Десятерную! И снова мизер!
М и х а л ы ч. Надо ломать игру, а не ждать пока он нас всех закроет.
С е р е г а. Ломать? Легко сказать! Так ведь не дает!
В а л е н т и н И л ь и ч. Ладно, решено, играю! Возражений нет? (Берет прикуп, сносит две карты и бросает одну на стол, сразу же забирает ее обратно.)
С е р е г а. Карте место!
В а л е н т и н И л ь и ч. Никто еще фишки не выложил! Имею право!
С е р е г а. Бросил короля? Бросил! Карте место!
В а л е н т и н И л ь и ч (снисходительно). Ладно, бог с тобой, место так место.
С е р е г а. Только, пожалуйста, без одолжений!
Лева выходит из-за стола. Гаснет свет. Слабо освещен лишь Лева.
Л е в а (в зал). У Сереги тогда просто нервы не выдержали. Такая пруха любого доведет. А Ильич все равно свой мизерчик сыграл. Не к добру было такое везение, не к добру!
Лева возвращается к столу в комнате Валентина Ильича. Продолжает играть с Серегой. Слышен шум подъезжающей машины. Серега подходит к окну.
С е р е г а. Сестренка Ильича прикатила! Да не одна, с охраной!
Л е в а. Ни фига себе, птичка!
С е р е г а. Сейчас увидишь!
Входит сестра Валентина Ильича и два телохранителя.
С е с т р а В. И. Где он?
Л е в а. Здравствуйте.
С е р е г а. На диване.
С е с т р а В.И (телохранителям). Заберите!
Телохранители уносят тело. Сестра В. И. изучающе смотрит на Леву и Серегу.
Л е в а. Приятный взгляд.
С е р е г а. Хочет заглянуть в душу. Думает, что мы уже успели что-нибудь стащить из Ильичева барахла.
Л е в а. У меня детского питания почти пол-ящика осталось! (Сереге.) На самом деле почти целый ящик. Не хочу дразнить.
С е с т р а В.И (раздраженно). Мне это неинтересно! У Вали были старинные ордена и медали. Коллекция большой ценности!
С е р е г а. Стал бы он их хранить дома! А возможно, что и проел свои медальки. Голод-то ведь не тетка!
С е с т р а В. И. При чем тут голод? У него шведского пюре десять коробок было! Постараюсь устроить его куда-нибудь… в морг… Ключи!
С е р е г а. Какие ключи?
С е с т р а В.И (поморщившись). От квартиры!
С е р е г а. От квартиры? Не надо бы вам их давать. Невоспитанных людей надо же как-то учить… Ну да ладно! (Бросает ей ключи.)
Сестра В. И. уходит. Лева подходит к окну.
Л е в а. А сестренка не из простых. На «мерседесе» прикатила.
С е р е г а. Прав был Ильич, редкая стерва!