Официальное определение цифровой экономики в России в Стратегии развития информационного общества на 2017–2030 гг. сформулировано как «хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг» [Указ Президента РФ от 09.05.2017 № 203, 2017]. Что непосредственно составляет цифровую экономику, понять из этого определения сложно.
Более конкретное определение дают аналитики РАЭК2, представляющие цифровую экономику как сегменты рынка, где добавленная стоимость создается с помощью цифровых (информационных) технологий. По их мнению, ядро цифровой экономики составляют высокотехнологичные компании и их поставщики. Кроме того, экосистема цифровой экономики делится на несколько хабов3: государство и общество; маркетинг и реклама; финансы и торговля; инфраструктура и связь; медиа и развлечения; кибер-безопасность; образование и кадры; стартапы4 [Цифровая экономика.., 2016]. Однако в этом определении не нашлось места для традиционных отраслей экономики, и непонятна связь цифровых и обычных видов деятельности.
Очевидно, разнообразие представленных мнений о том, что такое цифровая экономика, отражает недостаточный уровень научного осмысления этого феномена, т.е. digital economics. Когда не очень точно представляем суть явления, то по-разному его и описываем.
Подходы к формированию цифровой экономики
Разные представления о том, что такое цифровая экономика, определяют различные направления ее формирования. Специалисты предлагают следующие подходы: технологический, процессный и платформенный, отраслевой.
Технологический подход подразумевает развитие новых технологий. Хотя мнения экспертов расходятся по поводу того, какой пул технологий является основой цифровой трансформации. Но так или иначе в него входят: сети (Интернет, Интранет5), облачные вычисления и обработка больших данных, распределенные реестры и квантовые технологии, цифровое проектирование и моделирование, машинное обучение и искусственный интеллект (распознавание речи и изображений, перевод текста и создание изображений, генерация речи и музыкальных композиций и т.д.), робототехника и аддитивные техники.
Перечисленные технологии различаются степенью разработанности и готовности к внедрению, особенно масштабному. Одними из наиболее разработанных и значимых технических комплексов, на наш взгляд, являются Интернет вещей и 3D-печать.
Термин «Интернет вещей» (IoT – Іnternet оf things) впервые был использован К. Эштоном (одним из основателей исследовательского центра Auto-ID в Массачусетском технологическом институте) в 1999 г. Хотя первая «интернет-вещь» появилась раньше – в 1990 г. Ею стал тостер, который Дж. Ромки (один из создателей протокола TCP/IP6), подсоединив к Всемирной паутине, сумел включить и выключить удаленно. К 2010 г. к Интернету было подключено уже 12,5 млрд устройств, или 1,84 устройства на каждого человека, живущего на планете. Исследователи Cisco – IBSG7 рассчитали, что Интернет вещей «появился на свет» в промежутке между 2008 и 2009 гг., когда количество подключенных к Интернет предметов превысило общее количество людей [Черняк Л., 2017].
Но хотя термин и явление существуют с 1990-х годов, ясного однозначного определения до сих пор не выработано. Например, по мнению специалистов IDC, IoT – это сеть сетей с уникально идентифицируемыми конечными точками, которые общаются между собой в двух направлениях по протоколам IP и обычно без человеческого вмешательства. В компании Gartner считают IoT сетью физических объектов, которые имеют встроенные технологии, позволяющие осуществлять взаимодействие с внешней средой, передавать сведения о своем состоянии и принимать данные извне. А для представителей компании McKinsey8 IoT – это датчики и приводы (исполнительные устройства), встроенные в физические объекты и связанные через проводные или беспроводные сети с использованием IP [Черняк Л., 2017].
Некоторые отечественные специалисты представляют IoT как слабо связанные между собой разрозненные сети, каждая из которых развернута для решения своих специфических задач. По мере развития Интернета вещей сети будут подключаться друг к другу и приобретать все более широкие возможности в сфере безопасности, аналитики и управления [Черняк Л., 2017]. Другие подчеркивают, что Интернет вещей является сетью интеллектуальных объектов (исключая человека), которые собирают, анализируют, хранят и передают данные, позволяющие осуществлять автономные действия и управление ими [Цифровая трансформация.., 2017, с. 170].
Из-за недостаточной определенности базового понятия уже появились его уточняющие модификации, в том числе термины «промышленный Интернет вещей» (Industry Іnternet оf things – IІоТ) и «всеохватывающий Интернет» (ІоЕ – Іnternet оf еverything).
При этом аналитики делят рынок Интернета вещей на четыре составляющие: оборудование, ПО, услуги и связь. По состоянию на 2016 г. доли всех названных компонентов сопоставимы, но при этом продажи оборудования (29%) и услуг (30%) по объемам все же превосходят затраты на ПО (22%) и коммуникационные каналы (19%). По прогнозу компании IDC, к 2020 г. в Центральной и Восточной Европе будет насчитываться 1,4 млрд подключенных устройств, а объем рынка Интернета вещей составит 24 млрд долл. На Россию придется порядка 36% от этой суммы – 8,76 млрд долл. До указанного уровня рынок вырастет с объема 3,92 млрд, который был зафиксирован IDC в 2016 г. Средние темпы роста рынка Интернета вещей в России в период 2016–2020 гг. составят 21,3% [Барсков А., 2017].
Однако существуют факторы, способные замедлить развитие Интернета вещей. Из них самыми важными считаются три: необходимость перехода к протоколу IPv6 (из-за дефицита электронных адресов), обеспечение энергопитания датчиков и принятие общих стандартов [Черняк Л., 2017].
3D-печать, или «аддитивное производство», – процесс создания цельных трехмерных объектов практически любой геометрической формы на основе цифровой модели путем последовательного нанесения слоев разных материалов. Фактически 3D-печать является полной противоположностью таких традиционных методов механического производства и обработки, как фрезеровка или резка, где формирование облика изделия происходит за счет удаления лишнего материала (так называемое «субтрактивное производство»). Первый дееспособный 3D-принтер был создан Ч. Халлом, одним из основателей корпорации 3DSystems. Хотя технология 3D-печати появилась еще в 1980-х годах, широкое коммерческое распространение 3D-принтеры получили только в начале 2010-х годов. Согласно данным консалтинговой фирмы Wohlers Associates, в 2012 г. объем мирового рынка 3D-принтеров и сопутствующих сервисов достиг 2,2 млрд долл, показав рост на 29% по сравнению с 2011 г Значительный рост продаж, в свою очередь, привел к резкому падению стоимости устройств [Энциклопедия 3D-печати, 2018].
Технология 3D-печати развивается, насчитывая уже не менее 10 подвидов. Она используется для прототипирования и распределенного производства в архитектуре, строительстве и промышленном дизайне; автомобильной, аэрокосмической, военно-промышленной, инженерной и медицинской отраслях; биоинженерии (для создания искусственных тканей), производстве модной одежды и обуви, ювелирных изделий; в образовании, географических информационных системах, пищевой промышленности и многих других сферах, включая бытовое производство предметов.
По оценке портала 3Dtoday.ru, в настоящее время уже существует 295 производителей оборудования для 3D-печати в 36 странах мира, в том числе 64 – в США, 44 – в России, 42 – в Китае и 21 – в Германии [Производители 3D-принтеров.., 2018]. Причем две отечественные компании («Ирвин», выпускающая оборудование под маркой Magnum, и PICASO) входят в число мировых лидеров в данной сфере. Хотя, как отмечают специалисты, большинство российских производителей используют импортные детали и комплектующие. Самый «отечественный» 3D-принтер на рынке – Magnum 3D, в котором как электроника, так и остальные детали (модули-индикаторы, нагревательный стол, механические части и т.д.) непосредственно российского производства [Ведущие российские производители.., 2018].
Особенностью современных преобразований является то, что новые ИКТ позволяют автоматизировать не только физические действия, но и некоторые интеллектуальные функции. А наиболее широкие перспективы открываются благодаря возможности комбинировать и сочетать различные новые ИКТ. Например, предложена технология автоматизации бизнес-процессов, базирующаяся на использовании программных роботов (software robots) и ИИ-ботов9 – Robotic Process Automation (RPA). Согласно исследованию Grand View Research10, к 2024 г. рынок RPA достигнет 8,75 млрд долл. [Стельмах С., 2017].
Процессный и платформенный подходы к формированию цифровой экономики подразумевают изменение моделей организации и ведения бизнеса.
На текущий момент большинство внедряемых решений в области IoT эксперты относят к бизнес-модели первого поколения – Интернету вещей 1.0. Для этой модели характерен акцент на установку различных датчиков и сенсоров и на организацию их подключения к сети. При переходе к модели Интернета вещей 2.0 акцент смещается на использование аналитики, в том числе кросс-функциональной, облачных и когнитивных вычислений, средств машинного обучения [Барсков А., 2017]. Причем успех компаний зависит от их гибкости (приспособляемости к меняющимся условиям) и мобильности (ориентации на использование мобильных устройств) [Стельмах С., 2017]. Важнейшим направлением развития современного бизнеса (благодаря внедрению новых ИКТ) становится его персонализация, что подразумевает вовлечение в производственную деятельность потребителей и возможность учета в массовом производстве индивидуальных предпочтений.
Энтузиасты цифровой трансформации утверждают, что теперь главным фактором производства становятся не какие-то физические средства, а данные и умение их обрабатывать. В этой ситуации каждая корпорация уже не может воспринимать ИКТ как что-то вспомогательное. Ей самой следует стать ИТ-компанией, в которой новые технологии пронизывают буквально все – от отдела кадров до совета директоров. И сами ИТ-отделы компаний должны разделиться на два типа. Первый отвечает за традиционные ИТ-функции, второй – за адаптивную работу, ускорение вывода продуктов на рынок, быструю эволюцию приложений и максимальную координацию с бизнес-подразделениями [Белова С., 2017].
Отмечается, что за последние 20 лет вес высокотехнологичных компаний в рейтинге S&P-50011 уже увеличился в два раза. А вот 52% компаний, входивших в 2000 г. в список Fortune-50012, уже не существует. В 2016 г. высокотехнологичный сектор в США поднялся на первое место и занял 19% от общей капитализации компаний топ-500 (т.е. 17,4 трлн долл.). Во главе этого списка Apple (1 место по итогам 2016 г.) и Google (2), а также Amazon.com (4) и Facebook (18 место) [Белова С., 2017].
Становление экономики нового типа сопровождается структурно-организационными изменениями: «рассыпанием» крупных компаний на услуги-сервисы, использующие цифровые технологии, а также появлением и распространением новых виртуальных, электронных моделей бизнеса [Цифровизация: История, перспективы.., 2017, с. 75]. Последнее явление отражается в платформенной концепции.
Платформенная концепция цифровой экономики разрабатывалась и реализуется пока преимущественно в сегменте торговли и логистики. Суть ее заключается в предоставлении бизнесам и населению специфической услуги по координации деятельности различных участников рынка. При этом платформы могут обслуживать участников сделок без каких-либо географических ограничений, практически по всей планете. Примерами цифровых платформ являются компании Uber, Airbnb, Amazon.com, Alibaba13 и т.д.
Сегодня различные цифровые платформы объединяются во взаимосвязанные «экосистемы», основанные на обмене данными. На повестке дня стоят создание и запуск цифровых платформ нового поколения, охватывающих огромное количество разных рынков и предприятий [Цифровизация: История, перспективы.., 2017].
Отраслевой подход к цифровой экономике. Если не сводить цифровую экономику к электронной торговле и услугам, то ее можно рассматривать как новый этап автоматизации, позволяющий решать комплексные задачи. Специалистами проанализирован современный производственный цикл, от разработки продукта до его продажи и сервисного обслуживания. Согласно их выводам, все существующие стадии могут быть заменены новыми технологическими комплексами, в том числе: цифровой R&D центр14, цифровая фабрика, цифровой склад и цифровой транспорт, электронная торговля и цифровые услуги. На этой основе уже разработаны и реализуются разнообразные проекты [Анализ мирового опыта.., 2017, с. 33]:
– FoodNet – системы производства и доставки продуктов питания и воды;
– TechNet – «умная» / цифровая фабрика / завод;
– EnergeNet – распределенная энергетическая система;
– AutoNet – автономные (беспилотные) автомобили;
– AeroNet – беспилотные летательные аппараты;
– FinTech – цифровые финансовые технологии;
– SafeNet – системы безопасности и разработки ПО;
– цифровой карьер – «умная» система добычи ресурсов;
– цифровая железная дорога;
– цифровые СМИ;
– E-Trade – электронная торговля.
Причем цифровизация (автоматизация и соответствующая трансформация) происходит не только в промышленности (как это было раньше), но и в сфере услуг и управлении.
В настоящее время наиболее развитым сектором цифровой экономики является электронная торговля. Не случайно их часто отождествляют. Однако цифровая экономика гораздо шире. При этом внедрение цифровых технологий позволяет значительно усовершенствовать отрасль – как организационно, так и технологически.
Очень активно цифровизуется финансовый сектор, прежде всего банковская деятельность. На финансовый рынок выходят новые, неожиданные для традиционных участников (банков) игроки. Например, Alibaba Group со своей платежной системой, Amazon.com и т.д. Со своей стороны, банки начинают заниматься новыми («непрофильными») видами деятельности.
Реальных достижений в цифровизации транспорта пока немного, но ожидаемые результаты напоминают фантастические произведения. Так, эксперты прогнозируют появление в 2020 г. первых самоуправляемых автомашин. Хотя уже сейчас компания Uber использует самоуправляемые автомобили Vоlvo ХС9О, Vоlvо S90 и Fоrd Fusion для перевозок в Питтсбурге (США, штат Пенсильвания). Еще ряд частных компаний разрабатывают самоуправляемые маршрутки и автобусы. В России беспилотные технологии развивает КАМАЗ [Цифровая трансформация.., 2017, с. 78–79].
История цифровой железной дороги насчитывает чуть более 10 лет. Ее основная архитектура создавалась в Великобритании, где и был сделан вывод о том, что необходимые для этого технологии вполне доступны [Цифровая трансформация.., 2017, с. 118–119]. В 2017 г. австралийско-британский горно-металлургический концерн Rio Tinto Group провел испытания первого полностью автономного поезда. Грузовой состав без машиниста совершил почти 100-километровое путешествие через австралийскую пустыню, в то время как представители компании и правительства страны наблюдали за процессом дистанционно. В планах Rio Tinto – создание к концу 2018 г. сети беспилотных дальнобойных грузовых поездов. На сегодня компания оперирует 71 автономным грузовиком, которые транспортируют порядка 20% добытой железной руды [Рябова В., 2017].