Вот уже и край деревни показался. На самой окраине, где и в былые времена боялись бывать люди, находилось кладбище. Если раньше за погостом ухаживали, то теперь старинные гранитные плиты покрылись плотным слоем мха, а могилы поросли бурьяном высотой в половину человеческого роста. Сюда редко заходили люди, а если кто-то заглядывал, то спешил покинуть эту мрачную юдоль скорби. Рядом с деревней ближе к южным её границам простёрлось озеро. Оно некогда славилось кристально-чистыми водами, в глубине которых обитала разная рыба. Сегодня путник, случайно забредший в эту часть деревни, нашёл бы почти иссохший маленький пруд, где не водилось ни одной даже маленькой рыбы. Озеро вместе с деревней умирало.
Старик с нежностью погладил мордочку коня, дотронулся до мокрого носа и достал из кармана сладкую морковку. Жеребец доверчиво кормился с его рук.
– Кушай, кушай, Пегас, – он потрепал коня за гриву. – Скоро простимся с тобой.
Старик смахнул с уголков глаз замершие слёзы и поцеловал коня. Не было на свете существа ближе по духу. Старик ещё помнил, как Пегас спас его от напавшего голодного волка. Он был обязан жеребцу жизнью.
– Ничего, всё образуется, – сказал старик и улыбнулся.
Примечания
1
Шолохов Михаил Александрович; Тихий Дон. Кн. 3 – Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. – С. 50