__________
*Ехбайр – по-армянски «брат».
Февраль 2015г.
Непропетая «Мурка»
1
После нескольких месяцев плена, летом 1994 года Арик с моей помощью благополучно вернулся домой…
Через неделю он со своим братом подошёл ко мне и объявил, что они режут барашка в честь его освобождения, накрывают праздничный стол и приглашают меня в качестве почётного гостя. Отказаться было крайне неудобно, я согласился.
В назначенный день и час я и мой товарищ Артур, с которым я заранее договорился, так как не хотел идти один, уже сидели у Арика дома за столом, на самом почётном месте, где собрались родственники и близкие друзья бывшего заложника. Тамадой был мужчина преклонного возраста, один из бывших руководителей нашего города во время Союза. Красивые, правильные, но короткие тосты, как у нас принято… Было весело, гости ели, пили… Раза три выпили за меня…
Тут вышел мальчик лет 8-ми и спел хорошо поставленным голосом патриотическую песню. Тишина… Потом все вдруг захлопали. Тамада встал с бокалом вина и процитировал с влажными глазами слова великого армянского поэта Ованеса Туманяна:
– «Живите дети, но не так, как мы жили…»
В уже слегка туманной моей голове пронеслась мысль: «А почему дети не должны жить так, как жил наш тамада?..»
Пока я размышлял об этом, мой друг Артур наклонился к сидящему рядом с ним мужчине и что-то тихо сказал ему. Мужчина почему-то удивлённо посмотрел на меня и в свою очередь что-то зашептал на ухо сидевшему рядом с ним человеку… Последний из гостей, сидевший рядом с тамадой, что-то сказал ему, взглядом показывая на меня. Тут я почувствовал неладное, так как тамада встал и, держа в руке бокал вина, стал удивлённо рассматривать меня. После короткой паузы он торжественно произнёс:
– Дорогие гости, наш уважаемый Альберт попросил слово и хочет для нас… спеть песню «Мурка»…
Гости с удивлением смотрели на меня, а Артур еле держался, чтобы не упасть со стула, его трясло от смеха…
Я молча встал, предварительно наступив на ногу Артура, поднял рюмку и сказал:
– Уважаемый тамада, да, я попросил слова, но не для того, чтобы спеть «Мурку», а чтобы произнести тост. Но пока мои слова дошли до вас, получился вариант испорченного телефона… Давайте выпьем за нашего Арика…
2
В прошлом году нашему другу Славе, проживающему в одном из горных районов Карабаха, исполнилось 55 лет, и эту дату он решил торжественно отметить. Пригласил меня и нашего общего друга Давида.
Когда мы с Давидом подъезжали к Дому торжеств, веселье было в полном разгаре. Тем не менее Слава вышел навстречу, радушно встретил нас и провёл к столу, как потом я понял, для почётных гостей. Шум, веселье, музыка, бодрый голос тамады… Нам было крайне неудобно, что опоздали. Устроились за столом. Рядом со мной сидел мужчина, держа в крепких руках большой кусок шашлыка – соблазнительное рёбрышко поросёнка, от которого он откусывал сосредоточенно, со знанием дела. Я наклонился к его уху и спросил, намного ли мы опоздали?
–Три тоста…– ответил мужчина.
Я не понял и спросил:
– Что «три тоста»?
Мужик негодующе посмотрел на меня, потом плотоядным взглядом на рёбрышко в руках и недовольно произнёс:
– Тамада произнёс пока три тоста…
Полуотвернувшись от меня, он продолжил своё дело, от которого я его невольно оторвал.
Нам сразу налили водки, предложили выпить «штрафную». Выпив рюмку, я начал осматриваться. Моё внимание привлёк сидящий напротив меня крупный мужчина лет 50-ти, который «обрабатывал» ляжку крупной варёной индейки. Я посмотрел на его полное лицо, на заплывшие жиром, немного навыкате глаза. Глядя на то, с каким аппетитом он вгрызается в белое мясо индейки, становилось ясно, что для него это самое ответственное, важное дело на данный момент. Для него никто и ничего не существовали вокруг… Тут я заметил, что к его верхней губе, в районе левой ноздри, прилепился небольшой кусок кожи индейки. Я понял, что все сидящие за столом это видят, но никто не рискует сказать ему. Сразу почувствовал антипатию к этому человеку…
Парни, обслуживающие наш стол, обращались к нему особо, подчёркнуто уважительно, называя его «товарищ А…ян». Тем временем кожица индейки на лице «Депутата», так я его про себя прозвал, стала меня нервировать…
В это время рядом суетился парень-официант с горячим блюдом, я его подозвал к себе, прошептал на ухо… Парень рысцой побежал к тамаде, что-то сказал ему на ухо, взглядом показывая на «Депутата». Бровь тамады недоумённо взлетела вверх, и тем не менее он встал и, медленно подходя к нашему столу, торжественно объявил в микрофон:
– Дорогие гости, наш многоуважаемый товарищ А…ян хочет… спеть песню «Мурка»…
Произнеся эти слова, тамада протянул микрофон «Депутату»… В зале тишина… Люди замерли от удивления… Лицо «Депутата» перекосилось от злобы, он начал медленно подниматься со стула, держа в руках местами откушенную крупную ляжку индейки. В этот момент он был похож на солдата с гранатой в руке, готового бросить её под двигающийся на него танк…
Тут он медленно, зло покосился на меня, наши взгляды пересеклись…
Через полчаса я и «Депутат» пили мировую, а под утро и вовсе подружились…
Март 2015 г.
Чего только не привидится после…
Сидим вечером с соседом у меня дома на балконе, играем в нарды, пьём пиво. Решили слегка поужинать, выпили немного тутовочки, настроение, естественно, хорошее. Супруга, мило улыбаясь, напоминает мне, что завтра к нам приезжает дочка с мужем, и мне с утра надо пойти на рынок…
– Просыпайся, пора на базар, список на столе…
Открыв глаза, по привычке провожу тыльной стороной ладони по лицу и, как принято у меня с 18 лет, иду бриться. В голове гудит от вчерашнего, такое ощущение, что вместо мозгов в голове крутится центрифуга.
Завожу свою «шестёрку», направляюсь к рынку, ставлю машину на стоянку и вхожу через центральные ворота на территорию рынка. По привычке иду здороваться с тёзкой – Альбертом, хозяином «точки», где пекут женгялов ац*. Заказываю ему одну лепёшку, предупредив, что как закончу покупки, согласно составленному моей благоверной списку, посижу у него, поем женгялов ац и пропущу рюмочку тутовки.
Отойдя от навеса, где работает Альберт, я иду в направлении прилавков, и тут… меня охватывает чувство тревоги. Сразу не могу понять, в чём дело… Смотрю, вместо привычных овощей и фруктов на прилавках… жетоны. Продавцы, в основном мужчины, хорошо одеты, многие в галстуках и все незнакомые. Чувствую, кто-то тянет меня за рукав. Оборачиваюсь – мужик неопределённого возраста в зелёном костюме, с глазами разного цвета – карим и зелёным, говорит скрипучим голосом:
– Уважаемый, не хотите купить себе инвалидность, будете пенсию получать. Вот, купите жетончик, и здесь же, сразу, мы оформим документы и дадим вам группу…
Отталкивая от себя мужика, иду дальше и вижу группу людей, стоящих около другого прилавка, где написано, что продаются должности в министерствах…В результате активного торга мужчина покупает себе должность начальника отдела. Заплатив за жетон, он, довольный, идёт в сопровождении друзей к выходу.
Я стою ошарашенный. Слышу крики зазывал: «Подходите, продаются места начальников отделов, главных, ведущих специалистов…»
Выясняется, что жетоны, то есть должности, можно купить за драмы, рубли, манаты, лари, евро, американские доллары… Вокруг стоит привычный для колхозного рынка гул, слышна армянская, азербайджанская, грузинская, русская речь. Голоса, лица – всё перемешивается у меня в голове…
– Вставай, надо пойти на базар, список на столе…
Открыв глаза, по привычке провожу тыльной стороной ладони по лицу и, как принято у меня с 18 лет, иду бриться. В голове гудит от вчерашнего, такое ощущение, что вместо мозгов в голове крутится центрифуга.
Завожу свою «шестёрку», направляюсь к рынку, ставлю машину на стоянку и вхожу через центральные ворота на территорию рынка. По привычке иду здороваться с тёзкой – Альбертом, хозяином «точки», где пекут женгялов ац. Заказываю ему одну лепёшку, предупредив, что как закончу покупки, согласно составленному моей благоверной списку, посижу у него, поем женгялов ац и пропущу рюмочку тутовки…
Покупая помидоры, огурцы, баклажаны, я улыбаюсь продавцам, настроение у меня на все 100! А в голове крутится: «Прекрасно, что я живу здесь, хорошо, что у нас не продаются на базаре жетоны-должности…» В то же время в голове проносится: «В жару не стоит перемешивать пиво с тутовкой, а то и не такое может присниться…»
__________
*Женгялов ац – хлебная лепёшка с мелко нарезанной зеленью различных видов, традиционное блюдо в кухне карабахских армян.
Июль 2015г.
Аркадич
В каждом регионе есть люди, которых даже после того, как они ушли в мир иной, вспоминают добрым словом. Естественно, вспоминая человека, вспоминают его дела и след, который он оставил после себя…
Хочу рассказать о коренном тбилисце, которого все, от мала до велика, звали «Аркадичем» и которого старшее поколение многонационального Тбилиси до сих пор прекрасно помнит и, говоря о нём, вспоминает, как он помогал людям, даже незнакомым ему. А в конце говорят, глядя в небо: «Хороший был человек… Пусть земля будет ему пухом!»
Естественно, есть небольшой вымысел в образе Аркадича, на который я, как автор, имею право. Также я хотел показать, как жили люди в то время, застойное, как сейчас говорят… Хорошее было то время или плохое – судите сами…
1
«Здрасьте, Аркадич», «Аркадич, здраствуйте», – продавщицы и немногочисленные утренние покупатели большого гастронома вежливо здоровались с высоким, грузным пожилым человеком, одетым в широкие парусиновые брюки и в лёгкую летнюю рубашку с короткими рукавами. На голове его красовалась кепка-аэродром, которую было принято носить мужчинам в Закавказье. Чуть подняв голову, он вежливо отвечал им в ответ…
Пройдя в кабинет, Левон Аркадьевич или Аркадич, как его все звали, грузно опустился в кресло, и, задумавшись, уставился в окно. А думать ему было о чём: уже целый месяц он ломал себе голову, как перенести остановку общественного транспорта ближе метров на 50 к магазину, где он долгие годы работал заведующим. Чиновник в городском управлении, который ведал этими делами, сразу сказал, что дело трудное, потому что заведующий другим продуктовым магазином, рядом с которым находится остановка, противится этому. Но Аркадич не привык, чтобы ему отказывали, и предложил чиновнику двойной магарыч за сделку…
И вот Аркадич сидел и ждал. Нино, невысокая пожилая женщина, продавщица магазина, принесла ему, как было заведено, грушевидный стакан крепко заваренного грузинского чая с лимоном и подвинула ближе к нему вазу с сахаром и конфетами. Тут Аркадич обратил внимание на то, что под окнами его гастронома появилась машина ГАИ, которая перекрыла дорогу. Потом подъехал лафет, на который была погружена будка автобусной остановки, а за ней ехал кран. Аркадич, попивая чай, внимательно следил за происходящим. Крановщик поднял будку и стал медленно опускать её на асфальт рядом с магазином. На горизонте появился чиновник городского управления, тот самый, с кем Аркадич договорился. Вдруг Аркадич заметил своего конкурента, заведующего соседним магазином, который проти-вился переносу остановки. Тот что-то кричал, возмущался, а чиновник отвечал ему, оба они энергично размахивали руками. За двойными стёклами трудно было расслышать слова. Тут оппонент внезапно увидел в окне Аркадича, осёкся, и, понурив голову, повернул в сторону своего магазина.
– Нино, будь добра, когда закончат работу на улице, позови ко мне ГАИшника, а потом пригласи ко мне товарища Г…дзе, – сказал Аркадич подошедшей к нему Нино, которую он очень уважал и доверял ей полностью.
Через полчаса зашёл высокий, грузный капитан, поздоровался с Аркадичем и, не дождавшись приглашения сесть, молча застыл на месте. Аркадич достал из ящика стола 50-рублёвую купюру и протянул ГАИшнику, сказав: «Мадлоба»*. Не моргнув глазом, капитан милиции сделал какое-то неуловимое движение пальцами, и купюра исчезла в его руках. Аркадич удивлённо посмотрел на руки милиционера, потом на его лицо и, улыбаясь, восхищённо произнёс на русском:
–Фокусник!
Капитан тоже улыбнулся, слегка поклонившись, пожал руку Аркадичу и вышел. Почти следом зашёл чиновник. Аркадич не встал с места, только лишь приподнялся, приглашая того сесть.
– Нино, чаю нам и… – крикнул Аркадич.
Было такое ощущение, что Нино только и ждала этой команды. Секунд через 20 она вошла с подносом в руках, на которой были заварной чайник, два грушевидных стакана, нарезанный лимон в блюдечке и бутылка армянского коньяка…
Через час чиновник, молодой человек в прекрасном костюме белого цвета, из кармана пиджака которого выглядывал конверт с магарычем Аркадича, с туманными глазами и красными щёками неуверенно направился к выходу, где его ожидала служебная машина.
– Не может молодёжь пить, обмельчала… – недовольно произнёс вслух Аркадич, обращаясь к Нино, убиравшей со стола две пустые бутылки армянского коньяка…
Выйдя на улицу и придирчиво осмотрев новую остановку, Аркадич остался доволен. «Прибыль увеличится в разы», – подумал он и вошёл обратно в магазин. Рабочий день начался хорошо, плодотворно…
2
Аркадича знал весь Тбилиси, горожане его уважали и немного побаивались из-за его крутого нрава. В то же время работники магазина – армяне и грузины – любили его: при всей своей строгости он помогал, если кому что-то нужно было, решал все вопросы на любом уровне.
Аркадич родился в 1907-ом году в Тбилиси, в большой семье: у него было 10 братьев и сестёр, жили они небогато. Чуть повзрослев, дети шли работать, чтобы помочь родителям прокормить семью. В 28 лет Аркадич влюбился в соседку Соню, которая была младше него почти на десять лет. Она ему очень нравилась: высокая, с чёрными волосами, белокожая, с большими армянскими глазами, но… Было одно «но», которое сдерживало Аркадича – отец Сони служил в НКВД и был на высокой должности… Однако, видя, что дочь тоже любит Левона, отец Сони дал согласие, и была сыграна небольшая, но весёлая свадьба. За годы счастливой совместной жизни у молодых родились дочь и два сына. Тут необходимо отметить, что параллельно у Аркадича была целая армия племянников и племянниц, которая с каждым годом всё увеличивалась…
В Великую Отечественную Аркадича не призвали на фронт, у него была бронь. После войны он работал на разных должностях, пока не стал заведующим большого гастронома в центре Тбилиси. Весь город знал: нужна чёрная икра – к Аркадичу, нужны армянский коньяк, бастурма или суджук – к Аркадичу, чешское, немецкое пиво – также к нему… Каналы доставки этих дефицитных продуктов у Аркадича работали бесперебойно, всё было налажено и продумано до мелочей: когда, кому и сколько заплатить, чтобы не было сбоя…
Подошла Нино и напомнила Аркадичу:
– Сегодня к двум часам приедет Рауф из Баку с чёрной икрой, к четырём часам – Гурген из Еревана…
Выслушав, Аркадич кивнул ей. Нино вышла, плотно закрыв за собой дверь. Он начал заранее приготавливать деньги, чтобы заплатить за деликатесы из Баку и Еревана. Считая деньги, Аркадич вдруг заметил своего племянника Жорика, который с весёлым видом проходил мимо магазина. Первое, на что он обратил внимание, у племянника не было усов! Аркадичу стало дурно, он окликнул Нино, чтобы она позвала Жорика… Надо отметить, что Аркадич категорично считал, что мужчина обязан носить усы, тем более, кавказский мужчина. У него самого были пышные усы, которые он всегда любил поглаживать и которыми гордился…