Результат будет, как в сказке Андерсена о «Новом платье короля». Читатель станет мальчиком, которому не ясно, на чем и как построена власть, где лежит знаменитая Кащеева игла? А сама Наука превращается в того самого короля. Её ценности (за них в революциях сражались миллионы европейцев) она пока объяснить толком не может, но знает, что остальное хуже. Её научных одежд недостаточно, хотя все и было «нажито непосильным трудом» самого общества. И тогда общество беззащитно – веры уже нет, а наука ещё не вполне уверена. Например, обыватель не понимает, что важно и что не нет при выборе власти, предоставлении ей ресурсов и полномочий.
Подход к теме самоуважения и ошибка Маслоу
Только после выявления феномена уважения на новой ресурсной базе становится актуальным вопрос о самоуважении. Если феномен уважения обнаружен как реакция нашей социальной среды на наши наличные ресурсы и наши способности производить ресурсы и потому как реакции и ожидания, направленные на нас, то ЧТО ТОГДА означает самоуважение? Зачем оно отдельно, а если отдельно, то чем отлично?
В ходе анализа нескольких фраз Маслоу выявилось следующее. Он понимал самоуважение как собственную оценку мнения уважаемого об отношении к нему уважающих. То есть автор приравнял фактическое уважение индивида окружающими к собственному пониманию (признанию) этого факта уважаемым. И это ничтожно мало и почти тавтология.
В этом есть и проблема понимания уважения в английском смысле. У Маслоу уважение представлено понятием esteem – оценка (что всегда означало именно уважение), есть еще и более поздний синоним «respect». В 1940-е годы в США, а позже в социологии и в обществе, понятие самоуважения утратило смысл самоконтроля за своим моральным поведением и было перехвачено практиками рыночного анализа среды для определения своего места и значимости в ней – вполне рыночный вариант [Dillon R. 2003].
Знание о среде в режиме «исследую и знаю сам о своем рейтинге» – есть результат поиска информации, но никак не сама потребность – это, скорее, мотивация к сбору информации и сам такой сбор. Он может производиться службой безопасности, как и рейтингов бизнеса, опросов общественного мнения. Это технический сбор нашего (или любого) уважения-спроса как ресурса. Здесь нет ни слова об оценке собственного поведения уважаемого – «за что уважаемый уважает себя». То же самое есть сравнение себя с успехами окружающих – все это метод анализа того, за что вас могут уважать в принципе или за что вы можете себя уважать, если вас не уважают (то есть о вас ещё не знают того, что вы знаете о себе и о своих ошибках сами). Сознательное поведение (и сбор информации в обществе о себе) не есть потребность (напряжение подсознания).
Можно даже предполагать, что новое поколение (включая и часть исследователей) вообще не понимает, что значит оценивать себя изнутри безотносительно к мнению окружающих. А подсчет поставленных лайков в сети – это понятно всякому торговцу как потенциал покупателей. Потому не зазорно просить друзей поставить лайк «по дружбе». Точно так же думает и записной политик. Более древнее и до сих пор еще важное во многих обществах «уважение» представлено сказкой Милна, где сказочный Пятачок из «Все-все-все и Винни-Пух» думает о Слонопотаме: «любит ли он поросят или нет? И КАК он их любит?». Не так ли любит порой и продавец покупателей?
Потому в 2008—2011 гг. в «Реконструкции…» нам пришлось отметить: «сложно предположить, что Маслоу обдумывал самоуважение как потребность в его смысле, т. е. оценивал подсознательный характер самоуважения» [Четвертаков С. А. 2011a, с. 222].
Самоуважение как отношение к своему поведению
В то время (2008—2011) после подробного анализа нам пришлось сделать вывод, что самоуважение – это ситуация внутреннего диссонанса в результате сличения своего прошлого поведения и соответствия его некоей внутренней социальной норме.
Почему у автора возникло такое мнение? Возможно, в подсознании от старой литературы и воспоминаний родителей об образовании и поведении где-то в памяти всплыло представление, что для ребенка в небедной семье в начале 20-го века считалось нормальным вести личный дневник, отчитываться перед собой о своих мыслях, чувствах и поведении. Вспомнилось и о еженедельной исповеди в церкви, по крайней мере, у католиков и протестантов. Смысл самоуважения лег в память как отчет за собственное поведения. Это тема становления собственного Я-сознания, которое контролирует поведение. Вот почему на тот момент, когда в возрасте автор этих строк натолкнулся на понятие «самоуважение» – он знал и понимал смысл так, как помнил, и потому не обратился к определениям в современной социологии (теперь в России чисто переписанной в своих основах с западной). И надо напомнить, что в советское время ни темы уважения, ни самоуважения, ни совести, кстати, как и темы страха4, он бы обнаружить не смог. Исключениями были разделы «буржуазной философии», «свободы совести» (выбора религии) и «реакционного» идеализма.
Наш анализ в тот момент породил триаду: 1) память о собственном (иногда и чужом) поведении, 2) социальную норму, принятую индивидом и 3) процесс сличения и оценку их соответствия. И оказалось, что диссонанс может вызвать:
а) состояние напряжения (потребность),
б) обдумывание (мотивацию) и
в) некоторое действие (поведение, адаптацию).
И это означает, что «самоуважение» или СОВЕСТЬ образует потребностный цикл. А из триады элементов цикла а) – б) – в) при обобщении и верно выбранном поведении впервые, то есть в НОВОЙ ИЛИ ТВОРЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ, появляется и г) новый объект – социальное (нравственное) правило, принятое субъектом, как «правило для всех». А потом правило распространяется постепенно среди окружающих как (моральная) норма. Вот тогда в «Реконструкции…» (2008—2011) возникает результат:
«… не потребность самоуважения, а потребность соответствия поступков и внутреннего мира. Мы вынуждены считать её еще одной формой потребности мира и покоя – потребности в безопасности (теперь нашей души) – это потребность безопасности IV….Совесть – это сторож… ваших внутренних ценностей. Пожалуй, это выше внешних факторов I, II, III. Это внутри тебя – тогда, когда у тебя ЕСТЬ ВСЕ по уровням I, II, III» [Там же, с. 224].
Отсутствие решения в «Реконструкции…»
И в тот момент было принято временное решение – отложить на время тему самоуважения:
«Пока не ясно, стоит ли включать феномен потребности безопасности IV как потребность самооценки в базовые потребности иерархии Маслоу. Она представляется на данный момент не вполне общей для человека и человечества. Ответ сможет дать серьезное социологическое исследование. Скорей всего, уровень IV, – это очень высокая длина логических цепочек, сложная и длинная схема Образа мира…
Мы предлагаем компромиссный вариант вплоть до более точных исследований вопроса. У обычного человека, не обременяющего себя самоанализом, мы предполагаем относительно полное совпадение потребности уважения с самоуважением…. И мы можем делать вывод, что в среднем и в порядке базовых оценок для индивида вполне приемлемо объединять потребность уважения и самоуважения в одну группу безопасности III.» [Там же, с. 225].
В 11.14. «Самоуважение и результаты труда» в «Реконструкции…» было сказано:
«…мы пришли к выводу, что потребность самоуважения есть особая форма неудовлетворенности собой. Она возникает в результате рефлексии и самооценки и выступает как тревожность, которую мы интерпретируем и как разновидность потребности в безопасности. Мы не уверены что она является базовой потребностью (большинства)» [Там же, с. 378].
Вот так и очень осторожно появилась тема самоуважения в анализе по 2011-й год, которая далее в десятые годы развивается в тему совести.
Новое понимание значения совести в текущем глобальном кризисе
Если бы мы не предполагали огромное значение совести в экономике и политике, то не взялись бы за её разработку.
Совесть оказывается, см. 3.12.22. здесь, Клондайком для экономики и социального общества, но при условии «всеобщности» как «доверия».
Все нарушения социальных отношений с помощью неравномерного распределения ресурсов – 1) силы и средств насилия; 2) экономического неравенства и извлечения дохода из него и 3) неравномерного распределения образования и информации и искажения информации для извлечения частных выгод – приводят к огромным дополнительными текущим расходам в обществе. Тогда растут затраты на оборону и борьбу с преступностью, расходы на жизнь и стоимость жизни – в связи с источниками монопольного роста цен – и расходы на реальное, а не фиктивное образование, поиск и проверку информации, а также увеличение времени на установление доверия в сотрудничестве. И это оказывается издержками отсутствия совести обществе. И проблема в том, что последствия недостатка совести пока не осознаются.
Культурное происхождение важнейших потребностей, включая и совесть
Есть и расширение темы. Совесть и самоуважение – феномен или практика появления подсознательного состояния (то есть потребности) от осознания личностью нарастающих проблем в обществе как среды. Это результат вывода настоящей работы 2016—2018, см. здесь в 3.12.27.
А отсутствие совести и самоуважения – это НЕ вопрос подсознания, а вопрос отсутствия относительно строгой и высокой культуры, которую общество обязано воспитывать, передавать и поддерживать. И формирование совести (способности её появления у индивида в необходимых случаях) оказывается результатом социального воспитания в обществе, когда оно ставит цель воспитать это свойство у человека.
Чтобы читатель не считал сказанное о воспитанной потребности фантастикой, приведем пример с более простой потребностью (почти) каждого человека.
Точно так – но на более простой базе уже относительно прочно в обществе существует потребность безопасности 2 (II). Это культурная, то есть полностью приобретенная НА ЗНАНИИ потребность сытого заботиться о том, чтобы не быть голодным завтра. В соответствии с ней и нашим воспитанием мы учимся, потом начинаем работать, чтобы получать зарплату и на неё покупать продукты и изделия для наших жизни и комфорта. Нас научили, что «нельзя брать чужое», что «ресурсы для жизни следует зарабатывать собственным трудом». И ПОТОМУ МЫ РАБОТАЕМ, А НЕ ИДЕМ НА РЫНОК ИЛИ В МАГАЗИН, ЧТОБЫ СХВАТИТЬ И СЪЕСТЬ БУЛКУ ИЛИ ВЫПИТЬ БУТЫЛКУ ВИНА, пока нас не остановили.
Это означает, что желание трудиться – иметь образование и потом работу – есть результат культуры. А культура (в отличие от животных) объясняет человеку, начиная с детей, что «без труда не выловишь и рыбки из пруда». С желанием труда не рождаются. Даже подсознательное копирование поведения взрослых в играх детей есть уже форма передачи культуры, хотя и недостаточная. Целый ряд правил и много часов школы требуется человеку для усвоения простой истины: всё, что мы потребляем, добыто нашим или чужим трудом. И это обязывает нас не быть только потребителем в состоянии взрослом и трудоспособном. Все, кто думает иначе, неполноценны потому, что не усвоили культуру (человека), которая, помимо языка, отличает человека от его телесной и уже говорящей заготовки, пригодной лишь для жизни в лесах, пожирания плодов, грибов и червяков или для социальной изоляции в психиатрическом учреждении.
Итак, свое трудовое воспитание большинство, людей к счастью, ещё понимает как необходимое. И, кстати, приведенный пример доказывает культурный характер приобретения этой потребности как заботы о будущем демонстрацией того, что потребность безопасности 2 в наше время тоже начинает деградировать. Ныне все больше детей не работают, а сидят на шее родителей – это вина последних и пример утраты самой важной части культуры.
Демографы скажут точнее. Человек создает огромные новые ресурсы для своего роста и существования. Он давно уже превысил природные планки, установленные Эволюцией, – эти границы рассчитаны на несколько миллионов особей в подлеске джунглей, которые ныне остались в бассейнах рек Конго, Амазонки, Меконга и Юго-Восточной Азии. Если человек даже хотя бы частично сократит объем своего труда, то его восемь миллиардов сократятся в тысячу раз. То есть без культуры, наложенной на потребности и без нескольких культурно созданных (в процессе труда и мирного преодоления социальных проблем – метачистого творчества) новых потребностей, человек обречен. Его сознание личное и групповое как культура и ментальность оказываются единственной гарантией существования и сохранения от гибели.
Выше речь шла о потребности безопасности 2 (II). О культурном происхождении Любви (для нового языка и его усвоения), см. раздел 3.7. монографии. А о культурном новом чисто сапиенсном (на сознании) феномене прав человека в развитии потребности уважения (всего двести лет назад) говорится в приведенной ниже Главе 3.12. монографии. Практически трудовая и все социальные потребности получили культурные дополнения – без них невозможно воспроизводство Человека.
Вот точно такое же содержание несет с собой и совесть. Но совесть как полезное для будущего людей состояние значительно сложнее в историческом появлении (филогенезе) и в личном формировании (онтогенезе). Как мы сейчас выясняем, совесть требует много больше (социальных) и личных условий развития. Эта особая часть и подсистема культуры так же требует воспитания, но воспитание сложнее5. А ведь совесть до настоящего момента рассматривается как часть Веры или Эмоции в виде Чувства. И если вера для атеистов излишня, то воинствующие по формальной логике способны додуматься, что совесть так же не обязательна. И это – катастрофа! И в науке её общая роль выявляется, как мы видим, много позже. Когда? Именно сейчас. Почему сейчас? – Ответ ниже в этом разделе о совести.
Краткое описание результата и основных позиций
К публикуемой отдельно Главе 3.12. Потребность самоуважения или совести приведен список Литературы к Главе. Еще ниже дано Оглавление монографии «Кувшин Маслчет – психология от страха боли до совести» (без указания страниц), чтобы читатель увидел место главы о совести в содержании основной работы.
До сих пор совесть – это безымянная Звезда, не видимая обществу. Как происходит, собственно говоря, словами учителя Мирою из фильма «Безымянная звезда», «вычисление» этой Звезды? Об этом читатель узнает в этой главе. Она занимает в «Кувшин Маслчет…» пятую часть объема всей темы психологии, антропогенеза и теории Маслоу-3. Как уже показано выше в истории работы с «Реконструкцией…", логика не строилась под заранее назначенный результат, она сложилась непроизвольно, хотя «причесывание» материала потребовало два года. Зато автор сознательно и параллельно с другими работами искал во всемирной истории те процессы, которые могли стать для феномена совести (по крайней мере, для момента высших проявлений совести в обществе – был такой период) практической и обучающей базой. И один подобный общий процесс был обнаружен в 2018-м, второй – еще более ранний и более общий – обнаружен летом 2019 (все в истории Западной Европы) – но это тема будущей социологии.