Первые столкновения руссов с печенегами произошли при князе Игоре в 915 году. Многие набеги печенегов на Русь были подготовлены Византией, которая старалась сделать их орудием в своих политических интригах. Однако влияние на печенегов оказывали и киевские князья. Так, в 944 г. печенеги согласились примкнуть к походу Игоря против Византии. Поддержали они и князя Святослава в его походах против хазар (865 г.) и византийцев (970 г.). Однако это были ненадежные союзники. В промежутке между своими походами на Дунай Святослав был вынужден спасать Киев от их набега (969 г.), что помешало ему в тот момент закрепиться в Болгарии. Наконец, печенеги стали той силой, которая нанесла смертельный удар Святославу в битве у днепровских порогов в 972 году.
Стремясь оградить южные границы Руси от постоянных набегов печенегов, Владимир предпринял строительство крепостей, которые располагались на днепровском левобережье, вдоль рек, впадающих в Днепр. Здесь было меньше лесов, и степь подходила вплотную к Чернигову, от которого до Киева был всего один день конного пути.
Так по берегам четырех рек днепровского левобережья: Суле, Стугне, Ирпени и Трубежу – на расстоянии 15-20 км были поставлены в местах бродов крепости, соединяемые высокими валами. Самым известным из этих городов-крепостей был Переяславль. В глубине этой линии киевский князь построил другой город-крепость – Белгород, который со временем стал местом сбора всех русских сил во время нашествия печенегов.
Для предупреждения о печенежской опасности Владимир ввел систему светового оповещения. На высоких холмах или специально насыпанных курганах стояли сигнальные башни, откуда был хороший обзор на много километров вокруг. Как только вдали степь начинала «дымиться», это означало, что конные массы печенегов идут походом на Русь. В тот же момент на башне зажигались сигнальные огни, которые были видны на большом расстоянии. Огненные сигналы передавались от одной башни к другой, и уже через несколько минут в Киеве знали о приближающейся опасности.
Но, пожалуй, самой важной в этой системе противоборства со степными кочевниками стала практика привлечения в города-крепости наиболее смелых, сильных, мужественных воинов. По указу Владимира сюда стали привлекать прежде всего удальцов с русского Севера – новгородских словен, кривичей, выходцев из чудских земель, а также вятичей. Иногда на службу к киевскому князю нанимались отряды печенегов. В этих пограничных со степью городах-крепостях в постоянных сечах с кочевниками формировались русские богатыри, о которых сложено столько легенд и былин.
Позже на военную пограничную службу к киевским князьям нанялся целый кочевой народ – торки. В период феодальной раздробленности Переяславское княжество, а также южная часть Киевского и Черниговского княжеств сплошь были усеяны торкскими поселениями. Они заходили еще севернее – в Рязанское и даже Суздальское княжества. До сих пор название многих речек и населенных пунктов говорят о торкском присутствии в этих местах.
Русские летописи еще называли торков «черными клобуками», потому что они носили высокие черные папахи. Накануне монголо-татарского нашествия русское и степное служилое население в южном русском порубережье стало называть казаками. Так было положено начало днепровскому казачеству.
Эта система оборонительных мероприятий оказалась весьма эффективной против натиска с юга. То был первый опыт строительства южных пограничных укреплений Руси, использованный затем в создании засечных черт Московского государства в XVI-XVII вв.
При князе Владимире были одержаны и убедительные победы над печенегами.
В 992 г. печенеги подошли к реке Трубеж и встали на ее левом берегу. На другом берегу выстроилась дружина Владимира. Ни та, ни другая сторона не решалась первой начать бой. Тогда печенеги предложили Владимиру решить дело единоборством богатырей. Перед схваткой печенежский боец начал смеяться над русским, поскольку тот был значительно меньше его ростом. Однако во время поединка русский воин сжал печенега до смерти, поднял над собой и бросил безжизненного на землю. Русские, воодушевленные победой своего поединщика, ринулись в атаку и разгромили печенежское войско.
После этой победы печенеги три года не приходили на Русь, но в 995 году произошел новый набег. На сей раз удача отвернулась от Владимира, и его дружина потерпела тяжелое поражение. Тогда киевский князь отправился в Новгород за новым войском. Пока князя не было в столице, печенеги грабили и разоряли юг страны. Обычно они намечали для набега какой-нибудь город, захватывали его, грабили окрестности и отступали. В этот раз они осадили Белгород. Жители города обманули печенежских послов тем, что специально наполнили свои колодцы последними остатками меда и киселя. Послы подумали, что сама земля источает в Белгороде кисели и меды. Печенеги решили, что коль недостатка в пище у горожан нет, то его осада бессмысленна. Разменявшись с белгородцами пленными, печенеги сняли осаду и ушли в степь.
3. Крещение Руси при князе Владимире. Въ начале своего княженія Владиміръ показалъ себя ревностнымъ язычникомъ: онъ всюду ставилъ идоловъ, а въ Кіеве передъ своимъ дворцомъ (теремомъ) поставилъ идола бога Перуна съ серебряной головой и золотыми усами. Такіе же идолы были поставлены и по другимъ городамъ; идоламъ этимъ приносились обильныя жертвы и въ честь ихъ устраивались праздники.
Но недолго Владиміръ оставался язычникомъ. Одинъ случай произвелъ на него такое сильное впечатленіе, что поклоненіе идоламъ сразу стало ему не по душе. Летописецъ разсказываетъ, что после одного удачнаго похода старцы и бояре сказали: «бросимъ жребій на юношей и девицъ; на кого падетъ онъ, того и принесемъ въ жертву богамъ». Жребій палъ на сына одного христіанина, жившаго въ Кіеве. Когда люди, посланные жрецами, хотели взять мальчика, отецъ его воспротивился этому, говоря: «ваши боги – дерево: сегодня стоятъ, а завтра сгніютъ; они не едятъ и не пьютъ; они сделаны руками человеческими. Есть единый истинный Богъ, Который сотворилъ землю, и звезды, и луну, и солнце; Онъ сотворилъ и человека. Ваши же боги что сотворили? Они сами сделанные. Не дамъ сына своего бесамъ». Посланные возвратились на место, где предполагалось жертвоприношеніе, и передали слова варяга. Народъ заволновался. Съ оружіемъ въ рукахъ толпа бросилась къ дому Феодора (такъ звали этого варяга-христіанина), разломала заборъ и, ворвавшись на дворъ, стала кричать: «подавай сына въ жертву богамъ». Феодоръ стоялъ въ это время, заслоняя собой сына, на высокомъ крыльце дома и отвечалъ: «если ваши боги – точно боги, то пусть пришлютъ одного изъ своей среды и возьмутъ у меня сына, а вы зачемъ требуете?» Тогда кіевляне съ дикими криками бросились къ дому христіанина и подрубили столбы, на которыхъ держалось крыльцо; подъ развалинами его погибъ Феодоръ съ сыномъ своимъ Іоанномъ. (Память ихъ празднуется православной церковью 12-го іюля.)
Этотъ случай произвелъ сильное впечатленіе на Владиміра, и съ этой поры онъ пересталъ приносить жертвы идоламъ. Въ Кіеве жило много христіанъ; Владиміру легко было познакомиться съ христіанскимъ ученіемъ, и нетъ ничего удивительнаго, что этотъ умный князь сталъ колебаться въ старой вере, почувствовавши высоту христіанскаго ученія сравнительно съ грубымъ язычествомъ. И вотъ разнесся по Кіеву слухъ, что князь хочетъ веру переменить. Такъ какъ въ Кіеве жило ради торговли много купцовъ изъ чужихъ земель, то черезъ нихъ и соседніе народы тоже узнали о намереніи Владиміра. Со всехъ сторонъ поэтому стали приходить къ Владиміру послы, такъ какъ каждому соседу хотелось сделать своимъ единоверцемъ такого сильнаго князя, какъ Владиміръ. Приходили къ нему послы отъ жившихъ на Волге магометанъ, отъ римскаго папы и отъ евреевъ. Наконецъ, явился православный греческій монахъ, и разсказъ его сильно подействовалъ на Владиміра. Особенно поразила Владиміра картина Страшнаго Суда, которую ему показалъ монахъ, когда говорилъ о загробной жизни. «Когда придетъ Христосъ Богъ во славе Своей съ неба на землю судить живыхъ и мертвыхъ и воздастъ каждому по деламъ его, – такъ говорилъ проповедникъ, – тогда техъ, которыхъ найдетъ праведными, поставитъ на правую сторону и пошлетъ ихъ въ царствіе Свое небесное на вечное веселіе; техъ же, которыхъ найдетъ грешными, поставитъ налево и пошлетъ на безконечныя муки въ неугасимую геенну огненную». Смотря на картину, Владиміръ глубоко вздохнулъ и сказалъ: «хорошо темъ, которые направо, и горе темъ, что налево». «Крестись и ты, если хочешь быть съ праведниками», – сказалъ ему на это проповедникъ. «Подожду немного», – отвечалъ Владиміръ, а въ сердце у него глубоко залегла мысль принять православную веру. Для окончательнаго решенія этого вопроса онъ созвалъ на советъ бояръ своихъ и городскихъ старцевъ и разсказалъ имъ, какъ приходили къ нему разные проповедники и каждый предлагалъ свою веру. «Знаешь, князь, – говорили бояре, – своей веры бранить никто не станетъ, а если хочешь узнать каждую веру хорошенько, то пошли къ каждому народу разведать, какъ они служатъ своему богу». Владиміръ такъ и сделалъ. Ходили послы и на Волгу – къ болгарамъ-магометанамъ, и на западъ – къ немцамъ-католикамъ, но ни та, ни другая вера имъ не понравилась.
Когда же они присутствовали на богослуженіи въ греческомъ храме св. Софіи, «въ то время, – говоритъ летописецъ, – осіялъ ихъ светъ небесный и были они какъ бы вне себя отъ духовной радости, которою наполнились сердца ихъ». Поэтому, возвратившись въ Кіевъ, они хвалили только одну веру – греческую. «Сего ради веруемъ, – говорили они, – что ихъ вера есть истинная и что только тамъ, съ теми людьми, пребываетъ Богъ. И какъ человекъ, вкусившій сладкаго, не захочетъ горькаго, такъ и мы, познавши греческую веру, не хотимъ оставаться въ прежней». После этого Владиміръ твердо решилъ принять веру греческую.
На следующій годъ Владиміръ сталъ воевать съ греками и осадилъ съ большимъ войскомъ греческій городъ Корсунь (въ Крыму, близъ нынешнего Севастополя). Городъ долго не сдавался. Владиміръ далъ обещаніе, если городъ сдастся, креститься. Корсунь скоро сдался. Тогда Владиміръ послалъ въ Царьградъ греческимъ императорамъ-братьямъ сказать, чтобы они выдали за него замужъ свою сестру Анну, грозя иначе пойти войной на самый Царьградъ. Императоры ответили, что ихъ сестра – христіанка и не можетъ выйти за него, такъ какъ онъ язычникъ, но что если онъ крестится, они согласны исполнить его желаніе. Владиміръ согласился и, вместе съ дружиной своей, принялъ христіанскую веру въ Корсуне (по греческому или православному обряду). Затемъ онъ вступилъ въ бракъ съ царевной Анной. Возвратившись въ Кіевъ, Владиміръ велелъ священникамъ крестить всехъ своихъ сыновей и сталъ истреблять идоловъ. Ихъ приказано было жечь и рубить, а идолъ Перунъ былъ сброшенъ въ Днепръ. Священники греческіе, пріехавшіе съ Владиміромъ, ходили по городу и проповедывали новую веру. Наконецъ, Владиміръ велелъ всемъ кіевлянамъ собраться въ назначенный день на берегу Днепра. Явился князь съ духовенствомъ. Все присутствовавшіе вошли въ воду, и священники окрестили ихъ. Произошло это въ 988 году по Р. X.
Изъ Кіева христіанство распространилось и по другимъ большимъ городамъ Русской земли.
Сделавшись христіаниномъ, Владиміръ переменился: сталъ кротокъ, милосердъ, снисходителенъ, пересталъ воевать изъ-за одной славы и добычи. Обратилъ онъ вниманіе на нужды народа: заботился о распространеніи и укрепленіи въ народе истинной веры Христовой, строилъ церкви, приказывалъ переписывать богослужебныя книги, велелъ священникамъ при церквахъ обучать детей грамоте. Кроме того, на духовенство возложена была забота о неимущихъ и больныхъ: при церквахъ должны были находиться больницы, страннопріимные дома и т. п.
Заботился Владиміръ и о томъ, чтобы защищатъ слабаго отъ сильнаго, чтобы ввести въ судъ правду: онъ позволилъ всемъ, кому была нужда, лично являться съ просьбой къ нему на княжій дворъ.
Хорошо и тепло жилось при этомъ князе, и онъ оставилъ после себя добрую память: народъ прозвалъ его «ласковымъ княземъ, Краснымъ Солнышкомъ».
По смерти (1015 г.) Владиміръ былъ причисленъ къ лику святыхъ, а за распространеніе христіанства между язычниками названъ Равноапостольнымъ (К.И. Добрынин «Элементарный курс Русской истории»).
Летописец Нестор о Крещении Владимиром Киева: «И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: «Увы мне! Прогоняют меня отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не слышно было учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я служению тех, кто служил мне. И вот уже побежден я невеждой, а не апостолами и не мучениками; не буду уже царствовать более в этих странах»… Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: «Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали тебя христианские страны. Утверди в них правильную веру, и мне помоги, Господи, против дьявола, да не одолеют козни его, надеюсь на Тебя и на Твою силу».
4. Устройство Русской церкви при Владимире. Историческое значение Крещения Руси. При Владимире произошло только первоначальное распространение христианства по Руси. Сразу после своего крещения в Корсуне князь крестил свою дружину и сыновей. Затем, прибыв в Киев, он повелел всем киевлянам креститься в Днепре, прибавив при этом фразу: «Кто мне друг, приходи креститься». После такого повеления князя киевляне, стар и млад, входили в воды Днепра и принимали крещение. Это знаменательное событие произошло 1 августа 988 года. Крещение киевлян не вызвало большого ропота, во-первых, потому, что в Киеве уже было много христиан, во-вторых, убеждал пример князя и его грозная дружина. После крещения Киева Владимир приказал тотчас рубить и ставить по всему городу церкви в тех местах, где раньше стояли языческие идолы. Так, на холме, где стоял Перун, была построена церковь святого Власия, именем которого был окрещен Владимир в Корсуне. На том месте, где были убиты варяги Федор и Иоанн, был возведен богатый храм в честь Богоматери – знаменитая Десятинная церковь (она называлась так потому, что князь Владимир десятую часть от своих доходов отдавал этой церкви). Этот собор на долгие годы стал главным христианским центром Киевской Руси.
После крещения киевлян князь послал священников вместе с мужами своей дружины в разные концы Русской земли проповедовать Евангелие, а затем крестить народ. Народ, живший на севере, крестился везде без особого принуждения, только в Новгороде, старом языческом гнезде, всегда не любившем Киев и его христиан, введение Христовой веры вызвало яростное сопротивление. Поэтому в 992 году христианство в Новгороде было введено только после усмирения восстания. Крестили новгородцев митрополит Михаил, тысяцкий князя Путята и дядя князя Добрыня. После чего появилась пословица: «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем». В основном при Владимире крещение произошло лишь в городах и селах по знаменитому водному пути «из варяг в греки».
Приняв христианство, Владимир не только ревностно насаждал его среди народа, но и сам преобразился духовно. Он любил творить милостыню, посещать церкви, слушать Евангелие, Псалтырь и Книгу Премудрости Соломона. Став христианином, Владимир стал настолько жалостлив к людям, что прекратил казнить и наказывать преступников; вследствие этого вскоре развелось огромное множество воров и убийц, так что даже ездить по дорогам стало небезопасно. Тогда сами епископы пришли к Владимиру и сказали, что «умножились разбойники; отчего не казнишь их?» – «Боюсь греха»,– сказал князь. «Ты поставлен от Бога,– сказали ему епископы, – казнить злых, а добрых миловать; поэтому разбойников следует казнить, но по правде, с испытанием». Тогда Владимир стал казнить разбойников.
Русская Церковь была устроена в виде особой митрополии Константинопольского патриархата. Первым ее митрополитом стал пришедший с Владимиром из Корсуня грек Михаил (умер в 992 г.). Первое правильное устройство Русской церкви дал митрополит Леонтий, тоже из греков (ум. в 1008 г.). При нем Русская митрополия была поделена на шесть епархий: Киевскую, Новгородскую, Черниговскую, Ростовскую, Владимиро-Волынскую и Белгородскую.
Таким образом, в конце X – начале XI века князь Владимир Святославович ввел на Руси христианство как государственную религию, и Древнерусское государство стало христианской державой. Но до полного господства христианства на Русской земле было еще очень далеко.
В чем же было историческое значения Крещения Руси?
Во-первых, с принятием христианства до Русской земли, хоть и с опозданием, все же дошла благая весть, Русская земля приобщилась к идеалу святости и спасительной миссии Иисуса Христа. Русь одной из последних европейских стран отказалась от языческой веры, или идолопоклонства. Отказался князь Владимир от мусульманства и иудаизма. Отказ от первого означал, что Европа обезопасила себя от флангового удара ислама со стороны Востока. С этого момента Русская земля стала щитом Европы от мусульманских государств и кочевых орд. Отказ от иудейства означал получение, помимо ветхозаветного закона, еще и новозаветной благодати. Позже древнерусский писатель и мыслитель Иларион, который с 1051 г. стал первым митрополитом из русских, в своем произведении «Слово о законе и благодати» сравнил иудейство и христианство. Он говорил, что было время, когда закон (имеется в виду Моисеев закон), а вместе с ним иудеи главенствовали в мире, теперь закон отошел, а благодать и истина всю землю заполонила (под истиной он подразумевал И. Христа и его учение).