– А чего он боится? – спросила Алена.
– А кто его знает? Сама у него спроси! – дед встал и, уходя, наказал, – калитку заприте хорошенько. Печь я вам растопил, дом тоже заприте, да коли чего кричите. Я сплю плохо, услышу. Спокойной ночи, как там девки гадают… А… сплю на новом месте – приснись жених невесте! – и по-молодецки рассмеявшись, удалился.
– Да, веселый дед у твоей бабули в соседях! – рассмеялась Катя. – Было бы ему годков на 40 меньше! Я б его закадрила.
Девушки посмотрели друг на друга и дружно рассмеялись. Алёна представила подругу с дедом Архипом в обнимку и расхохоталась еще сильнее. А Катерина так и вообще никак не могла успокоиться…
Утром девчонки спали долго. Уже ближе к одиннадцати часам, услышали стук. Стучался дед. Потом кричать начал:
– Внучки, пошто спите так? Вставать давно пора. Козу-то мне хоть выдайте, ей уж и подоиться пора и покормиться!
Алёна вскочила с кровати и в чем была, выскочила на двор. Открыла калитку и опять заскочила в сени. Накинув на себя легкий халат, снова вышла и сладко потянулась.
– Эх, молодежь! Спать, что ль сюда приехали? – покачав седой головой, сказал старик. – Кур-то выпустите, пусть гуляют, а козу я заберу. Привяжу ее на лужайке, пусть травку зеленую пощиплет.
– Ой, дедушка, мы так вчера устали! – пыталась умаслить старика Катерина, которая тоже выползла из дома на яркое солнце.
– Устали! Молодые вы, вам сил не занимать. Как говорят-то – кто рано встает, тому и бог подает! А вы приехали на день-другой и спите до полудня! Идите на речку, искупайтесь, позагорайте, а потом и позавтракаем. Поздновато, правда. Молока принесу скоро. А вы сходите в курятник, да яйца поглядите.
– А как? – удивленно спросила Алёна.
– Ох, всему вас учить надобно! Одно слово – городские. Сейчас сам посмотрю. А вы решайте, завтра с Иваном поедете, аль тут еще задержитесь.
– А вы тут скучать не будете? – игриво спросила Катя. – И подойдя к деду, поцеловала его в морщинистую щеку. – У меня никогда не было дедушки, как приятно иметь деда!
– Да. Целоваться ты умеешь, подлиза, а вот чтой-то Алёнка меня не целует?
– Отчего нет? – сказала Алёна, подошла к старику, обняла его и поцеловала. – Спасибо вам, за бабушку!
– Я ж тебе говорил! Не Выкать мне! Вы для меня обе внучки, – однако, отпускать от себя Алёну не хотел. Так и стоял, обняв девушку.
Катерине показалось, что дед как-то слишком близко к сердцу воспринял поцелуй и объятия Алёны. Глаза у него повлажнели, он вытер катившуюся по щеке слезу рукой и сказал:
– Ну, будет, будет, расчувствовались мы. Надо уж за дела приниматься. Пойду я…
– Что это старик так зашелся, когда ты его обняла-то? – спросила Катя у подруги, нежась на берегу речки, после купания.
– А я почем знаю? Думаю, просто вспомнил меня маленькую, вот и всплакнул. А тебе понравилось у бабушки в доме?
– Здорово! У Ивана вроде тоже деревенская изба, да не прибрано там, по-мужицки как-то выглядит. А тут, так уютно, тепло. Видно, что хозяйка добрая жила. Все с любовью обустроено. И кровати эти с подушками от мала до велика, как в старых фильмах. Я ведь не видела такого никогда. Вчера с керосинкой сидели, а свет-то в доме есть. Абажур-то висит и провода проложены.
– Генератор у них тут. Свет сюда не подведен, – сказала Алёна. – Я это сразу поняла. Шумит, слышишь? Старик, наверное, включил. А вчера не было.
– Точно. Шумит сильно. Ты как? Накупалась уже, может, пойдем?
– Давай, – Алена встала, собрала кое-какие вещи в пакет, глянула куда-то вдаль и сказала, – а речка-то тут маленькая. Не широкая, но быстрая. И заросла вся.
– Да. Это не Обь. Там, небось, и берегов не видно!
– Нам и тут хорошо! – сказала Алёна. – Иван говорил, что тут рыбы много.
– Думаю, да. Тут никого. Дикий край! Деревня далеко, может, рыбаки появляются?
– У деда спроси. Пошли домой. Надо переодеться и вдоль берега пройтись. Деда прогулять, он вчера хотел.
– Давай, – Катя тоже встала и побрела по тропинке к дому, ее разморило на солнце и хотелось только спать, а не гулять по берегу.
Войдя в прохладную избу, девушки обнаружили на столе только что испеченный хлеб, от которого шел аппетитный дух и крынку молока. Подруги восхищенно вскрикнули и набросились на еду.
– Вкусно как! Это тебе не Макдональдс, настоящее молоко и настоящий хлеб. Дедуля дает! – дожевывая кусок ароматной краюхи и запивая молоком, сказала Алёна.
– Точно. Слушай, а может, с дедом за забор сходим? Малины наберем. Есть тут малина?
– Думаю, есть, а там кто ее знает.
– Вам Иван что велел? – опять появившись почти бесшумно, сказал старик. – В тайгу без него не ходить.
– Ой, дедушка Архип, а ты нас не проводишь? Страсть как малины хочется набрать! – спросила Катерина.
– Я что, я могу, только старый я, если только недалеко. Прямо за забором нет ничего. Там крапива одна. А вот чуть подальше малинник есть, там много ягоды. Ходил третьего дня. Варенье сварил. Зимой без малины совсем беда. Насушил в печи немного, в чай добавляю, завариваю, когда хворь пробирает. Раньше ведь у меня и пасека была. А теперь с медом беда. Иван привезет немного, так берегу его.
– Ну что, пошли? – спросила Алёна, беря в руки пустой бидончик, и подавая Кате небольшой глиняный кувшин. – Хватит и этого, – рассматривая емкости, проговорила Алёна. Это бы наполнить.
– А куда ты собралась-то в таком виде? – удивился старик. – Чай, не на прогулку по деревне идешь. В тайге тебя гнус заест, мошка там всякая, клещей полно. Одевайтесь так, чтобы все закрыто было и сапоги наденьте. Вон у бабушки твоей стоят в уголку. Если не по размеру, так я принесу еще.
– А как нам одеваться? У нас кроме джинсов и курток ничего нет. А в них жарко.
– Ниче, пар костей не ломит! – улыбнулся старик. – Куртки у вас совсем легкие, а на голову платки повяжите, да так, чтобы лоб покрыт был.
– Ну, я так не хочу! – заныла Катерина. – Совсем спаримся там! И ягоды не в радость будут.
– А иначе в тайгу и не ходят. Наловишь энцефалитных клещей, что потом делать будешь?
– А у нас прививки! Мама мне велела сделать, перед поездкой. Иначе бы не пустила. И у Катьки тоже. Мы вместе делали.
– Ох, ты! Молодцы… Это хорошо, а что ж и в Москве такие прививки делают?
– У нас тоже стали такие клещи появляться. В Травмпункте делают.
– А когда мы с тобой в прошлом году в Индию ездили, помнишь, сколько прививок делали?
– Ой, лучше не вспоминать…
– Ну и правильно, – сказал старик, – береженого Бог бережет, лучше перестраховаться. Все, оделись? Пошли тогда. Только зайду домой, ружье возьму.
– Ружье? – удивилась Алёна. – Мы же рядом, зачем нам ружье?
– Раз сказал, знать надо так! – возразил ей дед. – На всякий случай.
– А ты в свой маленький рюкзачок навигатор положи, да попить возьми, – сказала Катя подруге.
– Точно, надо водички взять, а то мы в таком прикиде, что пить будет хотеться постоянно. Вода с потом выходить будет, – согласилась Алёна.
– Ну вот, собрались, готовы мы. Веди нас, дедушка, сейчас ягод наберем, а вечером с молоком, да с хлебом полакомимся, – сказала Катерина и, взяв в руки кувшин, направилась к двери.
– Что ж, пойдем, провожу вас, да сам косточки разомну. – Старик вышел за девушками и, велев им подождать немного, зашел к себе за ружьем.
Через несколько минут старик и девушки зашагали по узкой тропинке, ведущей в тайгу. Тропа огибала избы и уходила далеко в лес. Сначала они шли мимо каких-то кустов или мелких деревьев. Кое-где торчали молодые березки, хвойных деревьев не было вообще. По обеим сторонам тропинки высокая трава распадалась, будто пробор, в ней копошились насекомые, жужжали трудяги шмели. Бабочки, со свойственной им беспечностью, перелетали с цветка на цветок, и пили сладкий нектар, заросли Иван-чая радовали глаз, слегка качаясь на легком ветру, и были похожи на розовые облака, спустившиеся с небес. Солнце грело, ласкало землю и на смену утренней прохладе, и ароматам свежей зелени, пробуждались запахи послеполуденного леса, прогретой коры, сладко-пряного аромата земляничной листвы, и едва различимый запах хвои. Впереди, за небольшой поляной, усеянной крупными ромашками, стоял высокий, уходящий высоко в небо хвойный лес. Пейзажи были настолько волшебными и умиротворяющими, что девушки, не обращали внимания ни на нещадно палящее солнце, ни на то, что тропинка внезапно кончилась, и им теперь приходилось переходить нехоженое поле, высоко поднимая ноги и постоянно спотыкаясь о кочки. Дед Архип не отставал от девушек ни на шаг, и, казалось, совсем не утомился:
– Скоро придем, – сказал старик, – вон там малинник, чуть не доходя до высокого леса.
– А вы не устали, дедушка, – забеспокоилась Алёна.
– Устал, но сейчас отдохну. Сяду на пенек и буду вас охранять, пока вы ягоду собирать будете.
– А почему возле домов ничего нет? – поинтересовалась Катя.
– Так вырубили лес-то, когда строились. Теперь там всяка поросль растет, а ни елок, ни кедров нет. Молодой лесок. Малина там тоже есть, но маловато. Тут побогаче будет.
– Так ведь вы уж давно строились, что же там ничего так и не выросло?
– А зачем? Так посмотришь – за домами тайга. Мы прошли-то чуть-чуть. Это только поле такое большое, и то, кажется только. Просто жарко, да и шли, отвлекаясь – то на цветочки, то на бабочек. Вы ж девчата, вам это интересно.
– Неужели мы совсем рядом с хутором?
– Меньше пятисот метров прошли. Рядом совсем.
– Ничего себе. А почему мне показалось, что мы ушли далеко?
– С непривычки это. Далеко я бы вас и не повел. Да и сам не дойду. Ну, вот, пришли. Я сяду, а вы работайте. Бидончики маленькие у вас – быстро наберете.
Девушки занялись сбором ягод, малина была крупная и сочная, и так и просилась в рот. Но девушки хотели побыстрее наполнить бидоны, а уж потом вволю наесться сладкой и пахучей ягодой. Дед Архип задремал в теньке, сидя на большом пне. Ружье он поставил между ног и, опираясь на него, давал храпака.
– Сейчас наш Петрович всю живность в тайге распугает, – засмеялась Катя.
– И не говори, – улыбнувшись, сказала Алёна, – пусть поспит. Устал он. Хоть и недалеко отошли, а он притомился. Старенький он.
– Точно, на солнце разморило. Жара. Кто бы мог подумать? Приехали, дождь обложной лил.
– Погода тут неустойчивая. Да и земле надо воды попить. А то засохнет все. И пожары могут быть лесные.
– Лён, я уж набрала кувшинчик. Пойду, посмотрю, что у деда за ружье.
– Ты что? С ума сошла! Ружье-то тебе чего далось?
– Да ради интереса. Гляну просто.
– А оно не выстрелит?
– А чего ему стрелять-то? – засмеялась Катерина. – Не боись, у меня все схвачено!
– Что схвачено? – испугалась Алёна.
– Да умею я с оружием обращаться. Вот и все!
– Умеешь? Откуда? В детском доме учили?
– Я биатлоном занималась много лет. Стреляю, не хуже любого охотника.
– Первый раз слышу! – удивилась Алёна.
– А разве я тебе не говорила?
– Нет.
– Я в Спортшколе училась. Олимпийского резерва! Не хухры-мухры!
– А что ж бросила?
– Не знаю. Что-то в голову вступило. Роман закрутила с одним. Он меня и отговорил, я уже школу заканчивала, взяла и бросила. А потом он меня бросил. Вот и вся сказка.
– Так, выходит, ты и на лыжах умеешь кататься?
– Ага, кататься! Бегаю, не догонишь! – захохотала Катька.
– Чегой-то? Что стряслось? – проснувшись, и встревожено оглядываясь, спросил дед Архип.
– Все нормально! – сказала ему Катерина. – Мы уж набрали ягод, пора обратно идти. Ты отдохнул, дедушка?
– Ох, вздремнул! Хорошо тут в тенечке-то. Ну что, пошли что ль?
Дед, покряхтывая, встал с пенька, немного постоял, держась за спину, нагнулся чуть вперед, потом назад и сказал:
– Ухайдакали вы меня, девки. Давно так далеко не ходил.
– Так ты сказал, что мы рядом совсем! – воскликнула Алёна.
– Рядом-то рядом, дак, я уж несколько лет от дома дальше реки не хожу. А тут в тайгу! Да по солнцепеку! Малину-то и грибочки я прям за забором собираю.
– А ты сказал, что там нет ничего! – воскликнула Алёна.
– Дак, собрал все… Говорил же, третьего дня…
Возвращаясь обратно, дед все чаще жаловался на свою несчастную долю, на то, что ему не дойти до дома, и кряхтел.
Но вот показался забор, за которым действительно сплошняком росла высоченная крапива. Пройдя пролесок, девушки спросили у старика:
– Так почему лес тут так и не вырос. А только молодые деревца, да крапива с кустарником?
– Мы ж тут сеяли раньше. Поле наше тут было. Рожь, овес… А бабушка твоя, – и показал рукой в сторону дороги, по которой они приехали с Иваном, – там еще и картошку сажала. Так я ей помогал всегда, и сажать, и копать, и окучивать. Работа тут тяжелая. А потом как состарились оба, так и сажать-то перестали. Вот все и заросло крапивою, да лесом. Почитай уж лет пятнадцать-семнадцать тут не сажали ничего.
– А как же вы в последнее время обходились?
– Дак, привыкли уже. У меня немного картошечки посажено, а муку, да овес, рожь там, ячмень, нам Иван привозит. Кур кормить. Из муки покупной уж давно печем. А куры они корма требуют.
– Да, – со вздохом сказала Алена. – Тяжело пожилым таким трудом заниматься. Мы б с тобой и сейчас не смогли. – Обращаясь к подруге, сказала она.
– Смочь-то смогли бы, да не приучены! – сказал старик. – А вот кабы тут выросли, так все бы умели.
– Каждому свое! – возразила Катя. – Если бы у меня были родители, и жили бы в деревне, или где-нибудь тут у вас, я бы с удовольствием все делала и им помогала. Только нет их у меня!
– А почему поляны в тайге лесом не зарастают? – спросила Алена.
– А кто их знает! – ответил ей старик. – Природа, у нее свои законы. На том лугу я для коровы своей траву почитай всю жизнь косил. И дед твой, Алёнка, и дядья. Только потом, после школы разъехались все. Так мы тут со старухой и остались, с бабушкой твоей. Корову я давно уж продал. Теперь вот коза осталась одна. Белка.
– А у тебя дети есть? Жена у тебя была? – спросила Алена.
– Была. Да померла рано. Детей у нас с ней не было.
– А те дома, что рядом стоят, пустые, чьи они?
– Дак, наше тут все. Одна изба жены моей покойницы, оттуда ее замуж брал. А вторая, Дедом твоим построена для детей. Их ведь было пятеро у бабушки. Да не остались они тут. Вернее сказать, не вернулись. Вот и забросили его. Так, приезжали порыбачить и в тайгу сходить, но жить там никто так и не жил. Вот и заветшала она. Но еще крепкая. Низ из лиственницы слажен. Крышу Иван перекрыл, чтобы влаги не было. А так его подправить, еще послужит. И жены моей домик не ухожен стоит. Мне-то и своей избы хватает. Там ее семья жила. А после войны все поумирали, я еще долго его в порядке содержал, а теперь одряхлел и я, и дом.
– Печально рассказываешь, дедушка. Так и нет детей-то?
– Ну, почему ж. У меня все твои дядьки в сыновьях ходили. Я всю жизнь тут живу и во всем их матери помогал, – заходя к себе во двор, сказал дед Архип.
– Бабушка твоя кое-что сказать тебе велела, перед смертью. Все тебя ждала.
– Ну, так скажи! – воскликнула Алёна, заглядывая деду в глаза.
Из глаз у старика покатились слезы. Он поглядел на Алёну с таким отчаянием и с нескрываемой нежностью. Утирая слезы, он сказал:
– Устал я, потом. А коли что, так сама найдешь. Когда в доме убираться будешь.
–Что найду? Где? – удивилась Алёна.
– То, что сказать велела. Только гляди, пока я живой не ищи! Я сам должен… Пойду, устал… Вечером приду.
Озадаченные девушки постояли возле его калитки и будто очнувшись, пошли дальше, к своему дому. Уже заходя в сени, Катерина как-то странно посмотрела на Алёну. Перехватив ее взгляд, девушке показалось, что та уже о чем-то догадывается. Хотя о чем? Алёна даже и предположить не могла – что надо искать, где, и зачем! И что должен был рассказать Алёне этот несчастный старик.
Глава 4. Белка
– Что ты на меня так посмотрела? – спросила Алёна у подруги.
– Как? – улыбаясь чему-то, спросила Катя.
– Ты смотрела на меня так хитро, будто догадалась, о чем мне хотел сказать дед Архип.
– Тебе показалось, подруга!
– Нет, не показалось! Говори!
– Ну, если ты настаиваешь… Мне показалось, что дед был влюблен в твою бабушку. И считает тебя внучкой. Вот и все! Может, это было давно, когда они были еще молодыми. А потом, представляешь, как ему тяжело! Они тут столько лет вдвоем прожили, а теперь он один остался.
– Это-то я представляю, только причем тут любовь? У него своя жена была.
– Ой, Лён, это было так давно, и я могу ошибаться. Просто мне так показалось.
– Ладно, давай оставим эту тему. Печь сегодня топить не будем и так жарко. Это вчера, после дождя немного комнату прогрели. Давай поедим, что ль ягод?
– Интересно, а что дед тут ест. Ему дядя Иван все продукты привозит?
– Не знаю, не думала. Яйца и молоко есть. А вот мясо где берет, он же не охотится. Может, рыбу ловит.