Но я поспешила разубедить ее в том, что она – хороший художник:
– Ты старше меня всего на девять лет. У вас с отцом еще родится дочка! А я не хочу выходить замуж без любви! Меня пугают все эти нелюди, о которых ты говоришь, как о моем свершившемся будущем! Распоряжайся судьбой своих детей, а меня не трогай!
Кларисса даже позеленела от злости:
– Нет, вы только послушайте, что говорит эта девчонка! Она хочет меня извести, она меня ненавидит! Я так забочусь о ней, но она всегда отвечает черной неблагодарностью! – оттолкнув протянутую ей чашку чая с топленым молоком, мачеха опрокинула ее на служанку. Тут же последовали крики, вздохи и ахи. Мне пришлось ожидать стоя, пока утихнет шум и гам. К сожалению, в виноградной беседке раскладной стул был только у Клариссы. Её спутницы принимали солнечные ванны стоя, прислуга привыкла находиться на ногах, чтобы в случае необходимости исполнить любой каприз беременной хозяйки.
От нечего делать я присмотрелась к свите мачехи. Обычно я не обращала на них внимания, но сейчас вдруг заинтересовалась, какими кумушками окружила себя Кларисса, в девичестве Брайтон. Что ж, Милли Бриг и Энни Луано прекрасно оттеняли красоту первой леди Тэнгу. Милли – высокая, худая, с поникшими плечами: как старый гвоздь, вытащенный из почтовой посылки. Энни – низенькая толстушка, которой не помогали даже толстые каблуки, стучавшие набатом, и этим выдававшие свой внушительный размер. Обе женщины суетились вокруг мачехи, обмахивая ее веерами и опрыскивая разноцветными солями из бутылочек, волшебным образом появлявшихся из недр пышных юбок или прикрепленных к поясу бархатных кошельков.
– Теперь я могу уйти? – поинтересовалась я, решив, что спектакль мачехи не обязательно должен предназначаться для четырех зрителей.
– Даже не думай! Наш серьезный разговор еще не закончен, – мигом отозвалась Кларисса, принимая суровый вид.
– Ты выбрала для серьезного разговора странное место, – фыркнула я.
– Специально! Хотела позагорать. Кстати, я уже упомянула, что тебе срочно следует загореть? Могу заказать чудо-стул и для тебя. Сможем вместе принимать по утрам солнечные ванны, – усмехнулась мачеха, запуская ладонь в гриву золотистых волос, с удовольствием демонстрируя загорелую кожу. Мол, смотри, какой должна появляться на людях истинная представительница рода Тэнгу.
Но она не вызвала во мне симпатии притворной заботой. Я – не мой отец, чтобы попасться в её сети. Мачеха точно выбрала неправильный подход. А это легкомысленное «хотела позагорать» вызвало в душе колючую неприязнь. Откровенные разговоры о судьбе государства и моем будущем в беседке, в присутствии пусть и молчаливых, но третьих лиц просто бесили.
– Мне кажется, мы уже поговорили и всё выяснили с отцом. Я отлично помню, что отказалась становиться разменной монетой в политических играх Тэнгурина. Я сама выберу себе мужа! Уж на это моего ума хватит! – я демонстративно сложила руки на груди, что в присутствии первой леди являлось проявлением неуважения. Но на этот раз мачеха не стала разыгрывать негодование. Всё-таки в уме ей трудно отказать.
– Роза, я прошу тебя… Будь справедливой по отношению к своей семье! Ты должна подумать о том, что сейчас брошено на весы. Неужели ты наивно полагаешь, что браки заключаются только по любви?
Я почувствовала, как по моей спине пробежал холодок, а руки беспомощно упали вдоль тела. Что за тяжёлый взгляд? Что за жестокие слова? Кларисса намекает, что не любила моего отца, когда выходила за него замуж? И жить вот так, без любви, вполне естественно, а я обязана следовать ее примеру?!
– Девочка, достаточно того, что отец принял и учёл твои пожелания. Ты выберешь своего мужа сама. Но выбирать будешь из тех, кого одобрит твой отец. Кажется, там семь или шесть вариантов… Разве ты не рада? Женихи приедут завтра. Это очень важный момент, Роза, ты должна понять…
Дальше я уже не могла слушать. Мое сердце застучало так быстро, словно пыталось пробить грудную клетку. Они уже всё решили? Как бы не так! Я убегу! Мы с Кристианом сбежим прямо сегодня!
Не слушая, что кричала мне вслед мачеха, я стрелой понеслась по тенистой тропинке к Грозовому озеру, за которым расположился огромный сад Тэнгу.
***
Вот как! Мою судьбу решили за моей спиной, но повернули всё так, словно это лучше для меня… Слезы градом катились по лицу. Попытка служанки хоть немного преобразить мою внешность после бессонной ночи оказалась бессмысленной.
Я медленно шла, путаясь в подоле длинного платья, пока не прислонилась спиной к старой липе. Под ней на земле покоились опавшие жёлтые цветы, источавшие медовый запах. Я опустилась на землю, подобрала пару веточек, вспоминая, как давно мама, которую почти не помню, заваривала их мне во время простуды.
– Пей и больше не болей, – ласково приговаривала она.
– Но, мам, мне жаль этих красивых цветочков! Почему они так быстро опадают?
– Цветы липы быстро увядают, зато приносят большую пользу людям. Однажды и ты встанешь перед выбором, и поймешь, как важна любая, пусть даже такая короткая жизнь. И насколько ответственна твоя роль в Тэнгурине!
Порыв теплого ветерка сорвал несколько веточек липы и уронил на мои волосы. Я поняла, что дерево жалеет меня. Иногда сила Тэнгу позволяла чувствовать природу, как в эту минуту. Старая липа склонилась надо мной вместо давно ушедшей матери.
«Всё случается так, как предопределено. Прими свое будущее», – словно шептала она.
Я не хотела и не искала этой жалости. Жалость – признание, что ты не можешь изменить судьбу. Взбунтовавшись, я направила ладони к ветвям старой липы, направляя в них силу Тэнгу. Хотя бы на один миг мне хотелось перевернуть земные законы.
И я ощутила радость, потому что у меня всё получилось. Веточки приросли к дереву, и цветы целую минуту снова благоухали на липе. Но затем меня осыпало ворохом лимонно-желтых лепестков вместе с листьями, так, что пришлось вытаскивать их из волос. Даже леди Тэнгу, наделенной родовой магией, не под силу изменить законы природы.
Мне почудился грустный смешок. Липа сначала утешала меня, а теперь беззлобно подсмеивалась, точно над наивной глупышкой. Мне стало обидно. Захотелось поскорее уйти. Нет, еще не всё решено! Один человек может изменить мою жизнь. И я надеюсь, чтобы он согласился сделать это.
Поднявшись с земли и даже не отряхнув платье, я гордо прошествовала мимо липы, уловив горький прощальный вздох. Прогнав неясное чувство вины, я пожала плечами и устремилась к тропинке, ведущей в кедровую аллею. За ней скрывался цветущий сад – настоящее царство Кристиана.
Кристиан… Да, он простой садовник. Я полюбила его за то, что он прекрасно делает свою работу. Ему не страшно доверить огромный сад. Он с глубокой любовью и ответственностью будет ухаживать за каждой травинкой. Звучит глупо? Мне так не кажется. Его мечта – простая и понятная. Как и у меня. Мы просто немножко разные. Но как можно не замечать столь увлеченного любимым делом человека?
Я – дева Тэнгу и должна тянуться к растениям, помогать им. Но мое внутреннее «я» к этому не стремится. У него другие желания. Люблю возиться с браслетами, заколками, делать милые вещицы. А вот работать с землей – совершенно не моё. Могу прийти и помочь, ведь знаю, что каждое растение в саду и в Тэнгурине тянется ко мне. Но делаю это больше ради восторгов Кристиана. Каждая маленькая помощь отзывается во мне вспышкой боли или усталости. Возможно, я просто – не настоящая дева Тэнгу, фальшивая? Может, моя сестра-близнец была настоящей?
Мысль о том, что придется признаться в любви сегодня, терзала и мучила всю дорогу. Конечно, мечталось, чтобы первый шаг сделал Кристиан. Но он ни разу не попытался даже поцеловать меня по-взрослому. Есть ли будущее у нашей любви?
…Я шла между стволами высоких кедров, протягивающих ветви к солнцу, и вспоминала, как мы играли здесь втроем в прятки – я, Бетани и Кристиан, еще совсем детьми. Останавливаясь возле молодых кедров, Кристиан, забавно потрясая кулаками, ворчал, изображая родного отца: «Только попробуйте не плодоносить и в следующем году! Вот возьму и вас вырублю! Одна трава, да и только! Никакой пользы!»
Тем не менее, кедры не плодоносили и на следующий год, и еще через год, но потом всё же принесли урожай целебных орешков. Засмотревшись на взлетевшую к макушке кедра птицу, испуганную моим случайным появлением, я задумалась, смогу ли однажды принести пользу присутствием на этой земле. Что-то подсказывало мне, что я недостаточно стараюсь, думаю только о себе. Семя сомнения, зароненноё в душу Клариссой, потихоньку начинало давать о себе знать.
Но стоило увидеть Кристиана, как я забыла философские настроения.
– Роза, я так рад тебя видеть! Последние дни ты не выходила из замка, неужели болела? – его карие глаза светились неподдельной заботой, и он даже позволил себе обнять меня чуть крепче, чем следовало. Моё сердце дрогнуло и заныло. Я вдруг поняла, что если не признаюсь ему, однажды другая девушка войдёт в его жизнь и займет мое место. Если я не наберусь смелости… Ах, каким же простым всё кажется ночью! И выглядит совсем по-иному при свете дня.
Я окинула взглядом плечистую статную фигуру садовника. Ему двадцать один. Всего на три года старше меня. Волосы цвета кофейной карамели, шейный платок на груди, скромная рубашка с треугольным вырезом, заправленная в опрятные штаны свободного покроя, подпоясанные широким кожаным поясом. От Кристиана веяло покоем, собранностью, терпением. Разве такой человек мог обмануть мои надежды?
– Почему ты такая грустная? Наверное, мало общаешься с цветами. Я говорил, тебе это необходимо! Смотри, настурция загрустила без тебя, и засыхает. Поможешь мне с поливом? Последние недели стоят засушливые.
Я смотрела ему в глаза, кивая. Ну конечно, Крис, настурция погибнет без моей заботы. Совсем, как я без тебя. Раз ты просишь, сделаю прямо сейчас. Хотя есть дела и важнее, но они подождут.
– Только смотри, не поливай холодной водой, – подмигнул Кристиан, наблюдая, как я подняла крышку маленького колодца, – возьми лучше из бочки.
– Какая разница, какой водой поливать цветы? На улице жарко, и вода, попав на землю, все равно нагреется, – возразила я.
– Цветы живые. Они могут заболеть, Роза. Пожалуйста, – Крис попытался забрать у меня желтую лейку, видимо, решив всё сделать сам.
– Хорошо, я поняла, – я мягко оттолкнула его и пошла к бочке. Настроение ещё хранило нотки романтики. Всё рядом с Кристианом казалось радужным.
Я поливала клумбы, мурлыкая под нос веселую песенку. Лейка с водой оказалась тяжелой, но я этого даже не замечала. В воздухе рассыпался радугой фонтан из водяных брызг – я торопилась закончить поручение Криса. Заодно промочила себе туфли. Конечно, совершенно случайно.
– Ну вот, ты улыбаешься! Бетани всегда становилось лучше после того, как она поливала цветы. Вы очень похожи.
При упоминании Бетани я чуть не выронила лейку из рук. Во рту пересохло. Перед глазами тут же промелькнула картинка – тонкая пальцы, унизанные перстнями, скрывающиеся в водовороте. Так быстро. Так легко.
Я почувствовала пробежавшую по телу дрожь. А ещё хотелось крикнуть, что Бетани была лицемеркой. Ей просто нравилось всюду таскаться за Крисом. «Она не могла от тебя отказаться, вот и притворялась, что ей всё нравилось!» – хотелось закричать мне.
Кристиан понял свою ошибку и осторожно обнял меня за плечи:
– Прости, всегда болтаю, не подумав.
Я осторожно кивнула, не желая освобождаться из желанных объятий. Но Крис отстранился и протянул мне руку:
– У меня есть для тебя маленький сюрприз. Пойдем, покажу.
Пришлось последовать за ним. Он привел меня к затухающему костру за домиком садовника и усадил на пенек от многолетней сосны. Места хватило нам обоим. От костра еще поднимался тонкий дымок. Кристиан пошевелил длинной веткой затухающие угли и вытащил из под них печёную картошку.
– Вот… Сжигал прошлогоднюю листву и прохудившиеся деревянные ящики из-под яблок. Решил испечь картошку.
– Почему не позвал меня? – я вспыхнула и тут же прикусила губу. Мы всегда пекли картошку вместе. Хотя нет, то в детстве. А детство давно прошло.
– Сыну простого садовника не подобает являться в замок с предложениями к леди Тэнгу, особенно такими, которые могут вызвать толки и пересуды.
– Но я часто прихожу к тебе сама. Мог бы и предупредить!
Крис удивлённо посмотрел на меня, то ли виновато, то ли растерянно улыбнулся, нервно взлохматив волосы:
– Прости, не подумал, что это так важно. Давай ты просто поешь сладкой картошки, и потом обсудим твои тревоги?
Я задумчиво приняла пахнущий дымком дар из его рук. Горячая картошка обжигала пальцы, но мне всё равно было хорошо. Перекидывая картошку из ладони в ладонь, я всё же смогла ее остудить, после чего разломала на две половинки и с удовольствием принялась жевать. Представила, как сейчас выгляжу со стороны, и что сказала бы мачеха, застав нас с Крисом наедине. Сразу почувствовала прилив бодрости. Ночная смелость вернулась ко мне:
– Кто я для тебя? – спросила я, облизывая кончики пальцев.
Кристиан, с улыбкой наблюдавший за тем, как я ем картошку, явно не ожидал такого вопроса.
– Роза, ты… Какая странная тема беседы… Ты для меня очень важна. Ты же знаешь, у меня нет ни сестры, ни брата. Отец уже стар. Ты заменяешь мне близких. Я хочу заботиться о тебе, оберегать тебя. Если бы Бетани была жива, мы были бы неразлучны все трое, я уверен! Но к чему этот разговор? Что случилось?
Язык точно прирос к нёбу. Я не могла заставить себя произнести роковую фразу. И в тот момент мне даже показалось, что её сказал некто другой, не я:
– Я люблю тебя, Кристиан. И не выйду замуж ни за кого, кроме тебя. А ты меня любишь?
Повисла мертвая тишина. Мир замер, словно я вдруг оказалась за какой-то невидимой гранью, а жизнь продолжила движение без меня. Кристиан молчал, очищая руки от золы. Он не смотрел на меня.
Страшная догадка пришла на ум. Он боится поднять на меня глаза! Это значит только одно… И всё же я ждала. Не могла уйти, просто прочитав неприятный для себя ответ во взгляде или понурым плечам. Раз уж я призналась в чувствах, то должна хотя бы услышать, почему же «нет»? Да и пока «нет» не сказано вслух, я могу надеяться…
– Прости меня, Роза, – наконец набрался смелости мой собеседник, – я не думал, что ты так ко мне относишься. Мы дружим с детства, ты – моя молочная сестра. Больше того, ты для меня как родная сестра, которой у меня уже не будет. Но любовь… Разве можно так легко говорить о ней? Разве можно так легко признаваться? Ты еще молода, у тебя вся жизнь впереди, множество благородных юношей будут искать путь к твоему сердцу. То, что ты сказала – не более, чем заблуждение. Я не хочу, и не могу тебя обманывать, Роза…
Каждое слово резало по сердцу заточенным ножом. Почему люди так эгоистичны, когда им приходится говорить правду? Словно специально выкладывают сокровенное так, чтобы тебе, слушая их, совсем жить расхотелось. Но я не верила в слова Криса. Мне чудилось, что одним глупым безрассудным поступком можно всё изменить.
Я резко повернулась к нему лицом, придвигаясь совсем близко:
– Посмотри на меня, Кристиан. Ты правда ничего ко мне не чувствуешь? Не желаешь целовать мои губы, не хочешь владеть моим телом, чувствовать, как я засыпаю в твоих руках после жарких ласк? Я не нужна тебе?
– Роза! Зачем ты всё это говоришь? Неужели тебе не стыдно? – вспыхнул Крис, попытавшись отодвинуться от меня. Только я не дала ему это сделать. Резко вцепившись в его плечи, я подалась вперед, навстречу его губам. Они хранили вкус дикого шиповника и могли бы излечить меня от душевной болезни, если бы только их хозяин пожелал этого. На секунду мне показалось, что Кристиан сейчас сам обнимет меня, ведь его губы дрогнули и поддались. Но этого не произошло. Он отстранился, поймал мои руки и с неожиданной силой и яростью скинул со своих плеч. Я была готова заплакать.