В своих мемуарах Гитлер подробно рассматривает вопрос создания организации, которая в последующем подчинила себе почти всю Европу и, что самое главное 80-миллионный немецкий народ, массовое психическое сознание которого было обработано сначала пропагандистом Гитлером, а позже – занявшим его место в пропаганде партии Геббельсом. При этом, как бы мы ни относились к Гитлеру, мы должны, как минимум, во-первых, знать методы врага (чтобы в последующем суметь выработать механизмы защиты против схожих форм воздействия на массы), а во-вторых, методы фашизма, на наш взгляд, необходимо обязательно рассматривать в наше время, подходя к этому с научной точки зрения, ведь фашистская Германия существовала 12 лет, а это – срок. К тому же из истории мы помним победоносное шествие германских войск по Европе[44], когда ведущие теперь европейские страны тогда подчинились Германии, не сумев ничего противопоставить немецкой машине Третьего рейха. В связи с этим важно понять те механизмы, которые задействовал Гитлер в создании организации, которой, если бы не Советский Союз, подчинялся бы весь мир.
«В роли руководителя пропагандистского отдела партии, – писал Гитлер, – я заботился не только о том, чтобы создать движению достаточно большой контингент сторонников, я ставил себе еще одну задачу. Придавая пропаганде самый радикальный характер, я стремился добиться того, чтобы организация со временем получила только самый доброкачественный человеческий материал. Чем более радикальной и вызывающей была моя пропаганда, тем более отталкивала она всех слабых и колеблющихся и тем более мешала она таким людям проникать в ряды нашей организации и ее основного ядра»[45].
Кстати, первыми офисами партии были трактиры и кафе. «Когда осенью 1919 г. я примкнул к партии, состоявшей тогда из шести человек, у нее не было еще никакого аппарата, ни одного служащего, ни одного печатного документа и даже не было бланков и печати. Комитет партии имел свое пристанище сначала в маленьком трактирчике…, затем в другом небольшом кафе, – вспоминал Гитлер. – …Спустя некоторое время я отправился в обход по мюнхенским ресторанам и трактирам с расчетом найти какую-нибудь отдельную комнату, которую можно было бы снять под постоянное помещение для партии. В пивной Штернэкке я нашел небольшое подвальное помещение… Подвал был… совершенно темный и… имел только одно небольшое окно, выходившее на узенькую улицу, и таким образом, даже в самые солнечные дни в нашем помещении все же царила полутьма. Вот там-то мы и обосновались»[46].
Возвращаясь к вопросу ведения информационно-психологических войн, еще раз обратим внимание, что подобного рода воздействие происходит благодаря вмешательству в подсознание с целью формирования установок в массовом психическом сознании и, собственно, направленности самого взгляда сознания масс. При этом следует заметить, что из подсознания в сознание подобные процессы могут или переходить, или не переходить, то есть иметь скрытые формы управления психикой, управления без фактического осознавания индивидом себя как частью толпы, массы, тех процессов, которые фактически руководят как его поведением, так и, собственно, появлением у него тех или иных взглядов, мнений, суждений, какого-либо подхода в видении ситуации.
Значимую роль приобретает в факторе влияния на массовое сознание идеология, которая фактически формирует общественное мнение в заданном идеологами ключе. «Для того чтобы успешно осуществлять идейное воспитание… необходимо хорошо представлять структуру общественного сознания, его основные элементы, – писал Д. А. Волкогонов. – Различные элементы общественного сознания по-своему отражают общественное бытие. С этой точки зрения структура общественного сознания предстает в виде двух уровней, двух „этажей“. Нижний уровень – обыденное сознание – включает в себя эмпирические знания и общественную психологию, верхний – теоретический уровень – состоит из двух основных элементов: естественно-технических знаний и идеологии. …Это деление достаточно относительное, условное. Между верхним и нижним уровнями существует тесная связь, взаимодействие и взаимовлияние, которые осуществляются в процессе отражения общественного бытия»[47].
«…В теоретическом слое сознания, на рациональном уровне отражения действительности, находится идеология, – отмечает Д.А. Волкогонов. – Она… представляет собой систему идей, теорий, взглядов, отражающих социальную действительность с позиций определенных классов… Идеология тесно связана с экономическим базисом и всей структурой производственных отношений и политических институтов»[48].
«…Идеология включает в себя теоретические концепции, – продолжает Д.А. Волкогонов, – выражающие суть общественного строя и его идеалы, взгляды и идеи, обосновывающие функционирование данной социальной системы. В реальной действительности общественное сознание выступает в конкретных формах. Как видим, структура общественного сознания имеет не только вертикальный „срез“ – уровни общественного сознания, но и горизонтальный – формы общественного сознания»[49].
Рассматривая пример использования средств массовой информации в психологической войне, Д. А. Волкогонов обращает внимание, что впервые печатные СМИ были апробированы на противнике в годы Первой Мировой войны 1914–1918 годов[50]. «Именно в этой войне были использованы средства и методы психологической войны, которую стали вести друг против друга империалистические коалиции, – пишет Д.А. Волкогонов. – …По мере затягивания войны руководство коалиций приходило к выводу о необходимости усиления духовного воздействия на противника. При штабах воюющих армий создавались соответствующие отделы и подразделения, призванные организовать ”войну слов” – агитацию противника. Особенно активно вела психологическую войну с помощью печатной продукции Англия. Были выпущены миллионы листовок, которые разбрасывались авиацией и с помощью воздушных шаров над позициями противника. Кроме того, английское правительство создало специальные органы, снабжавшие печатные издания других стран британскими версиями о ходе войны. Было налажено издание журнала ”Война в иллюстрациях”, информационных бюллетеней, выпускались военные фильмы о положении на фронтах.
По распоряжению французского командования распространялись листовки среди населения и войск противника. За время действия службы пропаганды французской армии в Первой мировой войне было сброшено на германские города и позиции войск около 30 млн экземпляров листовок, газет и брошюр. В конце войны Антанта сделала первые шаги по координации своих пропагандистских усилий: возник специальный штаб по разложению вражеских войск»[51].
«В свою очередь, Германия также пыталась вести пропагандистскую войну против франко-англо-русской коалиции, – продолжает Д.А. Волкогонов, – широко используя методы запугивания, обмана, дезинформации. Так, в листовках, которые разбрасывались с германских цеппелинов на восточном фронте в 1915 г., утверждалось, что англо-французские войска на западе разгромлены и такая же участь уготована русским войскам, поэтому, чтобы избежать «ненужного кровопролития», русским солдатам предлагалось организованно сдаваться в плен. Немцы, как и их противники из Антанты, распространяли «пораженческие» листовки, в которых сообщалось о бедствиях в тылу, голоде, массовых болезнях населения стран противоборствующей коалиции»[52].
«…Первая мировая война была первой войной, в ходе которой широко использовались подрывные средства для деморализации войск и населения противника, – обращает внимание Д.А. Волкогонов. – Впервые были использованы специальные подразделения пропаганды, стала создаваться техника распространения печатной агитации, формировались органы «войны слов», масштабы действия которых в ряде случаев были значительными»[53].
«…Наиболее ожесточенную форму психологическая война приняла при прямом военном столкновении империализма и нового строя, родившегося в Советской России, – социализма»[54], – делает заключение Д.А. Волкогонов.
Следует обратить внимание, что психологическая война действительно до сих пор продолжается против нашей страны, даже после победы в “Холодной войне” в результате сначала инициирования горбачевской перестройки, а после и последствий ее в виде разрушения великой державы, а также физического (в результате бандитских разборок при переделе собственности конца 80-х – середины 90-х годов; в результате смерти от резко увеличившейся алкогольной зависимости, когда у народа отобрали веру в будущее и народ стал искать спасение в том иллюзорном мире, который давал алкоголь; в результате кавказских войн и террористических актов; в результате деятельности черных риэлтеров; в результате деятельности финансовых пирамид и тому подобных следствий распада страны) и духовного уничтожения народа.
Сейчас такая война, как мы уже заметили, ведется с помощью информационных технологий. Первый заместитель начальника Генштаба Вооруженных сил РФ генерал-лейтенант Алексей Бурутин на форуме «Информационные решения для безопасности России», проходившем 31 января 2008 года, заявил, что «достижение победы в возможных будущих войнах и вооруженных конфликтах будет достигаться путем уничтожения управления государством и Вооруженными силами за счет информационных технологий»[55]. Форум проводился в здании Правительства Москвы и был масштабным по составу участников, представителей 60 федеральных министерств и 7 федеральных округов.
Генерал-лейтенант А. Бурутин сделал уточнение, что развитые государства Запада не только активно участвуют в информационной войне, но и разрабатывают все новые механизмы подобного рода войны, в том числе и против России. «В настоящее время развитые государства активно разрабатывают формы и методы борьбы в информационной сфере – информационное оружие, которое может использоваться в мирное и военное время, – сказал А. Бурутин. – Эти средства сочетают невысокий уровень затрат и высокую эффективность их применения. Информационное оружие не используется в традиционном понимании – для уничтожения противника, – для него не требуется создание сложных структур и при этом нет необходимости пересекать границы. Уже ряд стран взяли курс на ведение информационных войн. Объемы финансирования на эти цели свидетельствуют о том, что превосходство в информационной сфере рассматривается как один из основных способов достижения национальных стратегий этих стран в XXI веке»[56].
Первый заместитель начальника Генштаба Вооруженных сил РФ А. Бурутин заявил, что Россия тоже приступила к разработке способов ведения информационных войн[57]. «…В обозримом будущем достижение конечных целей войн и вооруженных конфликтов будет решаться не столько уничтожением войск и сил противника, сколько за счет подавления его государственного и военного управления, навигации и связи, воздействия на другие информационные объекты, от которых зависит стабильность управления государством», – делает вывод А. Бурутин[58].
«Кроме того, с помощью информации можно воздействовать на людей и их мировоззрение». Такого рода воздействие, по словам генерала, уже «ведется по линии разрушения духовных ценностей, путем воздействия на индивидуальное, групповое и массовое сознание» населения России. Как сообщает «Интерфакс», Батурин считает, что с помощью информационного оружия ряд неправительственных организаций, получающих финансирование из-за рубежа, формируют негативный образ России. Как суверенное государство, Россия принимает действенные меры для отражения атак с применением информационного вооружения.
Российская концепция информационной войны, разработанная в середине 90-х годов, включает в себя четыре компонента: разрушение систем связи противника; перехват сообщений; взлом компьютерных сетей; воздействие на общественное мнение путем распространения дезинформации. В отличие от США, где существуют две самостоятельные концепции – информационной и психологической войны, в России они рассматриваются как одно целое.
Пять лет назад Совет безопасности РФ утвердил концепцию внешней информационной политики. В этой концепции в качестве угрозы информационной безопасности страны названо: «Вытеснение российских СМИ с внутреннего рынка и усиление зависимости духовной, политической и экономической сфер общественной жизни России от зарубежных информационных структур». В качестве меры противодействия этой угрозе среди всего прочего предлагалось «усиление регулирующей роли государства в СМИ». По оценкам специалистов сегодня в России достигнуты определенные успехи в этом направлении. Привычки и желания российских потребителей информации в настоящее время являются объектами пристального изучения, затем через подконтрольные государству СМИ населению внедряются необходимые «знания» – психологические установки, социальные стереотипы, политические симпатии/антипатии. Немаловажную роль в этом играет и «организационное оружие», среди методов которого – создание образа врага, принцип «разделяй и властвуй», контрпропаганда[59].
Обратим внимание, что информационное оружие является мощнейшим средством идеологического воздействия и пропаганды, ориентированным на подавление массового психического сознания, внедрения в подсознание масс соответствующих установок (паттернов поведения), которые в любое время могут быть активированы манипуляторами. Причем исходя из того, что сознание любого индивида, находящегося в социуме, неразрывно связано как с законами управления масс, так и с правилами поведения в обществе, можно говорить о том, что подобного рода воздействию подвержены все жители страны. Важное место в таком воздействии на подсознание в частности и массовое психическое сознание в целом играют средства массовой коммуникации (СМК), без которых невозможно существование современного социума, современной жизни. Индивиды, заключенные в массы (в рамках социума), видят в средствах массовой коммуникации прежде всего возможность получения информации об изменениях, происходящих в мире.
В современных условиях существования невозможно быть социально активным членом общества, добиться успехов в жизни и смотреть на мир с маргинальных позиций. Это невозможно еще и потому, что все индивиды в процессе собственного существования уже так или иначе получают информацию из внешнего мира, в том числе и путем вступления в межличностные контакты. Не общаться с другими невозможно, и подобное общение происходит на работе, учебе или в кругу семьи. А значит, даже те индивиды, которые как будто намеренно (сознательно) не читают прессу, не смотрят телевизор, не ходят в кино, в театры, и т. п. – все равно волей-неволей получают различного рода информацию от других индивидов. Это как распространение слухов. Вы можете не желать ничего знать, но информация все равно дойдет до вас. Другой вопрос, как вы этой информацией воспользуетесь. Но уже можно заметить, что невозможно быть социально активным членом общества и при этом быть этаким маргиналом, ставящим себя вне общества. Вне общества – значит и вне законов общества. И если случается подобное, то подобные индивиды рано или поздно оказываются изолированными от общества, будучи помещенными, например, в закрытые учреждения пеницитарной системы. А все остальные уже так или иначе «вынуждены» (вынуждены, если мы рассматриваем отсутствие подобного желания) не только получать информацию из внешнего мира (а значит, и информацию посредством деятельности СМК и СМИ), но и выстраивать свои отношения с обществом, модели построения собственной жизни в социуме, в соответствии с теми нормами поведения (а значит, и установками), которые навязывают нам средства массовой коммуникации, информации и пропаганды. Причем в этом случае отдельные индивиды – как индивиды, представляющие массу – будут являться некими передаточными звеньями коммуникативных связей в рамках существования того или иного общества, общественного строя.