– Скоро вернусь проверить, как ваши дела, – шепчет она и стремительно удаляется.
Боже. Я провожаю ее восторженным взглядом, испытывая желание побежать следом и обнять. Обслуживать толпу парней из Брайара, с одним из которых она еще и переспала, должно быть, не очень комфортно. Она могла бы попросить своего босса, чтобы дал ей обслуживать другую часть зала, но не сделала этого, а продолжает выполнять свою работу, как будто наше присутствие совсем ее не волнует.
Следующие полчаса мы с ребятами смотрим, как стриптизерши делают свое дело. Ну, парни смотрят, а я полностью сконцентрирован на Сабрине. Украдкой бросаю на нее взгляды каждую пару секунд, едва ли обращая внимание на то, что происходит вокруг. Я слышу отдаленный смех, свист, обрывки разговоров, но весь мой мир сузился до Сабрины Джеймс. На том, как чувственно покачиваются ее бедра, когда она идет на высоких каблуках, которые делают ее длинные ноги еще длиннее. Каждый раз, как она проходит мимо нашего столика, я борюсь с порывом просто посадить ее к себе на колени и поцеловать.
– Сколько стоит такая девушка, как ты? – ревет громкий голос за моей спиной.
– Я не танцовщица.
Я напрягаюсь, когда узнаю голос Сабрины. Женщина на сцене только что закончила шоу, и звук музыки немного стих, пока следующая девушка готовится к выходу. Когда я разворачиваюсь на стуле, обнаруживаю, что эти несносные студенты снова принялись за свое.
– Станешь ею, если назовешь правильную цену, – растягивает слова один из придурков.
– Нет. Я просто разношу напитки. – Даже со своего места я вижу, как напряглись ее хрупкие плечи.
– А что если мне нужно больше, чем выпивка? – дразнит парень.
– Поверь, ты не захочешь тратить на меня свои деньги. Я ужасная танцовщица. – Она кажется спокойной, но в голосе звучит сталь. – Еще что-нибудь нужно?
– Дорогуша, я не прошу о бродвейском шоу. Просто хочу, чтобы ты потрясла передо мной своими сиськами и задницей. Может, потерлась бы немного…
Вот и все. Я слышал достаточно.
От меня не ускользает удивленное выражение лица Фитци, когда я отбрасываю стул и иду к столику с придурками.
– Она сказала «нет», – рычу я.
Главный засранец усмехается.
– Она просто стриптизерша, чувак.
Я складываю руки на груди и повторяю:
– Она сказала «нет».
Краем глаза я замечаю, как Сабрина отходит назад.
– Да кто ты такой? – требовательно спрашивает грубиян. – Не суй нос не в свое дело, или я…
Ножки стульев позади меня скребут по полу, и он съеживается на месте, когда видит, как шестьсот фунтов разъяренных хоккеистов смотрят на него сверху вниз. Фитци, с руками, покрытыми татуировками, и шрамом через бровь, полученным на прошлой игре, выглядит особенно угрожающе.
– Или ты что? – спрашиваю я, хмурясь.
– Ничего, – мрачно отвечает студент.
– Так я и думал, – скалюсь я и усаживаюсь с парнями обратно.
У меня уходит ровно секунда на то, чтобы понять, что Сабрина уже почти в другом конце зала. Она ненадолго поворачивается, чтобы бросить взгляд на столик, где мы сидим. Когда наши взгляды встречаются, я безошибочно читаю в ее глазах грусть.
Прежде чем успеваю одернуть себя, я вытаскиваю телефон и посылаю ей короткое сообщение. Не знаю, разблокировала ли она мой номер, но попытаться стоит.
Жаль, что так получилось.
Я не ожидаю ответа, так что искренне удивляюсь, когда спустя пару минут мой телефон вибрирует. Но затем я прихожу в ярость, потому что читаю:
Ты выследил меня?
Мне требуется минута, чтобы собраться. Я делаю глоток пива, глубоко вздыхаю, а затем пишу:
Встретимся у уборной?
На этот раз она отвечает сразу.
5 минут.
Следующие четыре минуты я с трудом заставляю себя не смотреть в телефон и едва сдерживаюсь, чтобы не поставить таймер. Чувствую внутри усиливающееся с каждой минутой нетерпение, поэтому, когда встаю на ноги, я чертовски напряжен.
– Пойду освежусь, – бормочу я, но парни не обращают на меня никакого внимания. Холлис и Броуди слишком заняты, запихивая долларовые банкноты в стринги стриптизерши, тогда как Фитци со скучающим видом наблюдает за ними.
Я протискиваюсь через толпу, преимущественно состоящую из мужчин, к двери в другом конце темного зала. «Ковбойские сапоги» выполнены в стиле Дикого Запада: двери, словно в салуне, отделяют туалеты от главного зала, а на деревянных указателях к ним написано «Стрелки́» и «Кобылки». Из-за двери с надписью «Кобылки» я слышу женские стоны, чередующиеся с мужским хрипом. Класс.
– Так ты меня выследил?
Я резко поворачиваюсь на голос Сабрины. Она подходит ко мне, скрестив руки на груди так сильно, что ложбинка между грудей становится глубже.
– Проследил тебя до места работы, ты хочешь сказать? – я поджимаю губы. – Нет, дорогая, я этого не делал.
Она изучает меня несколько секунд, а затем кивает.
– Ладно, верю. – Затем она поворачивается, чтобы уйти.
О дьявол, нет.
– Сабрина, – тихо зову я.
Она останавливается.
– Ч-что?
Я буквально таю, когда слышу дрожь в ее голосе. Она все еще стоит спиной ко мне, ее тело напряжено. Когда подхожу к ней, все негодование, которое я испытывал из-за несправедливого обвинения, полностью улетучивается. Я осторожно беру ее за руку и поворачиваю к себе, чтобы взглянуть в глаза.
– Сабрина, – стараюсь сделать голос как можно мягче, чтобы она поняла: ей ничто не угрожает.
Она тяжело сглатывает.
– Да, это моя работа.
Я киваю.
– Знаю.
– И это все? Тебе больше нечего сказать по этому поводу?
Я поглаживаю ее обнаженное плечо, с удовольствием чувствуя ее дрожь.
– Полагаю, ты работаешь здесь, чтобы получать деньги, которыми потом будешь оплачивать счета. Что еще мне нужно сказать?
Но я знаю, чего она ожидает. Осуждения. Презрения. Может, пару-другую непристойных комментариев.
Но я не такой человек.
Она смотрит на меня, пока наконец на ее роскошных губах не появляется легкая улыбка.
– Я жду той части, где ты скажешь мне, что никогда не ходишь по таким местам, друзья просто затащили тебя сюда против твоей воли и все в таком духе.
– Я бы солгал, если бы сказал, что никогда не был в стриптиз-клубе. Но сегодня меня действительно вроде как затащили сюда… Мне хотелось пойти в спортбар. И единственная причина, по которой я приехал в Бостон, – это… – Я замолкаю, потому что не хочу снова напугать ее.
– Почему ты приехал?
Черт с ним. Я пожимаю плечами и говорю:
– Надеялся, что, может быть, пересекусь с тобой.
Сабрина смеется.
– Бостон – большой город, и ты действительно ждал, что случайно столкнешься со мной?
– Ждал? Нет. Надеялся? Абсо… мать его… лютно.
Она снова смеется.
С минуту мы смотрим друг на друга. Затем хриплым от волнения голосом я шепчу:
– Ты разблокировала мой номер.
– Я разблокировала твой номер, – соглашается она.
Потом проводит кончиком языка по нижней губе, и я с трудом подавляю стон. Черт, как же я хочу ее поцеловать.
– Мне нужно… вернуться к работе.
В ее словах есть лишь крошечный намек на нежелание делать это, но мне достаточно, чтобы понять.
– Когда ты заканчиваешь?
– В два.
– Хочешь, погуляем, когда освободишься?
Она отвечает не сразу. Я стою затаив дыхание, надеясь, что грубое, непреодолимое желание овладеть ею не отражается на моем лице, и молюсь, чтобы она сказала…
– Да.
9
Такер
Я жду Сабрину на парковке. Почти все машины разъехались, остались только те, которые, вероятно, принадлежат сотрудникам. Парни отправились назад в квартиру Броуди пару часов назад, где, вероятно, и останутся пить всю ночь. Я сказал им, что встречаюсь с девушкой в кафе, после чего Холлис дал мне «пять», хоть и назвал дерьмовым человеком, который не позаботился, чтобы у этой девушки была подруга.
После того как они высадили меня у ночной закусочной в нескольких кварталах от клуба, где предполагалось свидание, я убил час, жуя бутерброд и запивая его кофе, чтобы не отрубиться до встречи с Сабриной. Затем отправился обратно в «Ковбойские сапоги» и теперь стою, прислонившись к двери «хонды» Сабрины с нетерпением наблюдая за главным входом.
Когда она появляется, я чувствую нарастающее волнение. Она одета в шерстяное пальто до колен. Ниже – голые ноги.
Мой член твердеет, когда я задаюсь вопросом, значит ли это, что Сабрина все еще в тех самых шортиках? Потом я одергиваю себя, вспоминая, как она была смущена своим откровенным нарядом.
– Привет, – говорит она, подходя.
– Привет.
Мне хочется поцеловать ее, но она не посылает никаких сигналов типа «иди сюда, большой мальчик». И все же я хочу прикоснуться к ней, поэтому делаю шаг вперед и заправляю за ухо выбившуюся прядь волос.
Она закусывает губу.
– Куда мы идем?
– Куда ты хочешь пойти? – Я оставляю решение за ней.
– Ты голодный?
– Нет. Только поел, а ты?
– Съела энергетический батончик в последний перерыв.
Я подмигиваю ей.
– Предполагала, что тебе понадобится энергия, да? С чего бы?
Ее щеки мило розовеют. Сабрина борется с улыбкой, и когда та вырывается на свободу, я мысленно себя поощряю. Она так прекрасна, когда улыбается. Хочется, чтобы эта девушка делала так чаще.
Она оглядывается.
– Твоей машины тут нет.
– Да, она у Гастингса. Нас привез Фитци.
Она кивает и снова закусывает губу.
– Ну… что тогда будем делать?
– Никакого давления. – Я подхожу еще ближе, опускаю одну руку на ее бедро, а другой провожу по ее подбородку. Она не отстраняется от моего прикосновения, и пульс ускоряется. – Можем погулять, просто посидеть в машине и поговорить. Все что хочешь.
Сабрина вздыхает, оставляя белое облачко пара в холодном ночном воздухе.
– Я не в настроении гулять. Тут холодно, а ноги гудят после ночной смены. К тому же моя машина маленькая, и тебе станет неудобно уже через пять минут.
– Хочешь вернуться домой?
Она напрягается.
– Не очень. – Вырывается еще один вздох. – Я не хочу, чтобы ты…
– Что?
– Не хочу, чтобы ты видел, где я живу. – Она будто защищается. – Это дерьмовое место, понятно?
Мое сердце чуть саднит, но я молчу: не знаю, что сказать.
– Ну, кроме моей спальни, – смягчается она. – Спальня не дерьмовая.
Сабрина замолкает, как будто ведет внутреннюю борьбу.
– Серьезно, – говорю я ей мягко, – не хочу давить, но если ты боишься, что я начну осуждать место, где ты живешь, не нужно. Мне неважно, особняк это или хижина. Я просто хочу провести с тобой время, где угодно и как угодно.
Когда я касаюсь ее губ подушечкой большого пальца, напряжение уходит.
– Окей, – наконец шепчет она, – поехали ко мне домой.
Я заглядываю ей в глаза.
– Уверена?
– Да, все нормально. Я бы предпочла сейчас оказаться там, где тепло и уютно. Не то чтобы мой дом был таким местом, но в нем уж точно теплее, чем здесь.
Приняв решение, она открывает водительскую дверь и проскальзывает за руль. Я сажусь на пассажирское сиденье. Она права: мои ноги не помещаются в эту машину. Даже когда я максимально отодвигаю сиденье, места, чтобы вытянуть их, все равно не хватает.
Она заводит мотор и выезжает с парковки.
– Я живу не очень далеко.
Всю оставшуюсь поездку мы молчим. Не знаю, она то ли нервничает, то ли сожалеет о том, что согласилась со мной встретиться. Надеюсь все же, что не последнее.
Я не пытаюсь заговорить с ней, зная, что могу напугать. Терпение – так называется эта игра. А терпение с Сабриной Джеймс вознаграждается. В ней очень много страсти, и вопрос лишь в том, как помочь ей достичь нужного уровня комфорта, чтобы выпустить эту страсть на свободу.
Когда мы поворачиваем на ее улицу, я притворяюсь, будто вижу это место впервые и вовсе не узнаю узкие, покосившиеся дома, стоящие в ряд. Будто я не спал всю ночь в машине у этого неровного бордюра, когда провожал ее, желая убедиться, что она нормально доехала.
Сабрина поворачивает на подъездную дорожку к маленькому навесу в задней части дома, глушит мотор и молча выходит из машины.
– Сюда, – шепчет она, когда я подхожу к ней.
Она не берет меня за руку, но проверяет, иду ли я следом, когда поднимается по низким ступеням крыльца. Ключи тихо позвякивают в тишине ночи, когда она открывает дверь.
Секунду спустя мы входим в крошечную кухню с желто-розовыми уродливыми обоями. В центре стоит квадратный деревянный стол, окруженный четырьмя стульями. Плита выглядит старой, но, очевидно, работает, поскольку на конфорках оставлены грязные кастрюли и сковородки.
При виде беспорядка Сабрина бледнеет.
– Бабушка всегда забывает убрать за собой, – говорит она.
Я оглядываю тесную комнату.
– Вы вдвоем живете?
– Нет, еще с отчимом. – Она не развивает эту тему, и я больше не задаю вопросов. – Но не беспокойся. В ночь пятницы он играет в покер… обычно остается там и приходит только около полудня следующего дня. А бабушка всегда принимает перед сном «амбиен» и спит как убитая.
Я не беспокоился, но у меня создается впечатление, будто она пытается подбодрить не меня, а себя.
– Моя комната тут. – Она ныряет в коридор, прежде чем я успеваю сказать хоть слово.
Я иду следом по узкому коридору, ступая по грязному ковру, и замечаю, что тут нет никаких семейных фотографий на стенах. Сердце болезненно сжимается: я вижу, как опустились плечи Сабрины, и понимаю, что она стыдится этого места.
Твою ж мать. Мне не нравится видеть ее такой разбитой. Хочется рассказать ей про облупившуюся краску в нашем доме в Техасе, о том, как все старшие классы школы я спал в самой маленькой комнате, чтобы мама могла использовать большую спальню для своей парикмахерской на дому, которая дополняла работу в городском салоне.
Но я молча следую за ней.
Комната Сабрины маленькая и аккуратная – очевидно, это ее убежище. Двуспальная кровать идеально застелена бледно-голубым покрывалом. Письменный стол безупречен, заставлен аккуратными стопками книг. Здесь пахнет чистотой и свежестью, чувствуется аромат сосны, лимона и чего-то захватывающе женского.
Сабрина расстегивает свое пальто, снимает и вешает на стул у письменного стола.
Мой рот наполняется слюной. Она накинула футболку поверх откровенного бюстгальтера – ее рабочей «униформы», но все еще в этих обрезанных шортах. И каблуки, боже правый, эти каблуки…
– Итак, – начинает она.
Я расстегиваю свою куртку.
– Итак, – отвечаю эхом.
Ее темные глаза следят за моими движениями, когда я распахиваю куртку. Затем она резко трясет головой, как будто пытается отвлечься от… Оценивания меня, полагаю? Я прячу усмешку.
– Это я и имела в виду, когда говорила о том, что не хочу отношений, – говорит она.
– Знаю, поэтому и не звонил. – Я подхожу к столу, просматривая названия бессчетного количества учебников.
На стене висит небольшая пробковая доска с двумя приколотыми фотографиями. Невольно улыбаюсь, когда вижу Сабрину между двумя другими девушками. У той, что слева, яркие рыжие волосы, и она показывает язык, намеренно прижимая к себе Сабрину. У той, что справа, длинные тонкие косы, и она целует Сабрину в щеку. Они, очевидно, обожают ее, и мне становится легче – по крайней мере двое поддерживают ее тут.
Примечания
1
Вероятно, имеется в виду американский сериал «Сабрина – маленькая ведьма».
2
«Выбросить полотенце» – так называют действие секунданта, признающего поражение своего боксера.