Азариэль настолько погрузился в мысли, что не слышал, как рядом журчит фонтан и переговаривают люди. Все его мысли направлены к одному – о тяжести того долга, который он понесёт. Многие рыцари и чародеи до него приняли его с честью, с достоинством…
«Не сломлюсь ли я?» – сам себя спрашивает Азариэль, стоило его только посетить бедственной мысли. Его седая прядь лишь начало испытаний и изменений, которые предстоит вытерпеть, кольцо – тот маленький незначительный артефакт, который он добыл по долгу, а дружба и тягости – вуаль эмоций и чувств, что низойдёт со временем.
«А что останется? – вопросил про себя Азариэль и его разум находит единственный ответ. – «Долг. Один лишь долг».
– Салют! – приветствие раздалось подобно грому в Винтерхолде зимой, и Азариэль от неожиданности едва не опозорился – его спина резко подалась назад, а пальцы соскользнули с мрамора и вес потянул юношу назад.
– Эй-эй! – ухватив друга за шиворот белой рубашки и потянув на себя, забеспокоился товарищ. – Только ещё не хватает, чтобы ты в фонтан рухнул. Что, так сильно напугал?
Азариэль привстал, сделав шаг от фонтана и коснувшись седого волоса, решил ответить шуткой:
– Ты же видишь, что я уже запуганный. Хочешь, чтобы меня инфаркт хватил?
Смуглое лицо высокого юноши обращено прямо на Азариэля. Его черты со временем стали более отточенные, высушенные на солнце долгими испытаниями. А на щёках проступила едва заметная щетина чёрного цвета.
– Опять размышляешь о жизни?
– Да. А что ещё тут я могу делать, а Ахмат? – легко ответил вопросом на вопрос ему Азариэль, тоже исказив губы в эфирной улыбке. – Я смотрю, ты хочешь, чтобы моя жизнь оборвалась. Утопить меня вздумал?
– Нет, что ты… только искупать решил. Ты уж в следующий рад будь внимательней.
– Прости я… я задумался.
– Снова об Ордене?
– Да… как-то всё становится минорно. А я даже не рыцарь, – затянул печалью Азариэль и в эту же секунду встряхнул себя, перейдя на другие темы. – Но ладно, что ты хотел?
– Ты, когда ты собираешься доделать доклад по доимперской истории? Завтра же? – заинтересованно спросил Ахмат, на что альтмер ответил сарказмом:
– Списать хочешь?
– Да что ты, – возмущённо ответил ему редгард, но неожиданно вкрадчиво продолжил. – Всего лишь хотел взглянуть на основные положения.
– Хах, – негромко усмехнулся эльф. – Не знаю, у меня ещё проблемы с магической теорией, не говоря уже о практике, так, что тебе самому придётся основные положения делать, – сухо ответил на скрытый намёк Ахмата Азариэль. – А доклад я всегда успею сделать.
– Это бравада или гордыня? – наигранно начал друг. – Разве ты не помнишь слов дядюшки Гюнтера. – «Гордость есть поганое чувство, способное погубить вас в схватке с самыми отвратными слугами тёмных сил, что потянут за эту ниточку и размотают вас как клубок ниток», – и после момента театрально–шуточного воспроизведения одного из профессоров бесстрастно констатировал. – Мда, а с историей у тебя всё было хорошо, я бы сказал прекрасно.
– Прошу, хватит этой сухой лести, – исказив лицо в гримасе секундного отвращения, парень решил сменить тему. – Лучше скажи, ты сегодня идёшь на наше философское обсуждение?
– Не знаю, у меня много дел, – немного с толикой печали в голосе ответил редгард.
– Да у тебя всегда много дел, и не все они важные, – возмущённо начал юноша. – Не забывай, ты в нижнем научном совете Академиона. И ты должен был хотя бы участвовать в его делах
– Не забуду, как туда попал. – Сказал Ахмат, стараясь уйти с неудобной для себя темы.
– Ты туда попал лишь по счастливому стечению обстоятельств, так что не обольщайся насчёт этого и не смей уходить с темы, – поняв мотивы своего друга, грозно и напористо стал говорить Азариэль, желая получить внятный и чёткий ответ, за что его бы и похвалил Ремиил. – Так ты идёшь сегодня на философское обсуждение?
– Не знаю. – Последовал недовольный ответ. – Говорю же, много дел. Да и к тому же самому придётся делать доклад.
– Ничего. Может из тебя что–то хорее выйдет, – саркастично заключил Азариэль.
– Ох, лучше вспомни свою вчерашнюю боевую подготовку, перед тем, как Туриил тебя на миссию выхватил. То–то ты был не столь празднословен, – с толикой обиды, но стараясь всего лишь по–дружески поддеть парня, сказал Ахмат.
– Конечно, как такое забыть, когда тебя на дуэль вызывает сам паладин. Ладно бы это был простой рыцарь, но натренированный до совершенства воин, владеющий с неповторимым мастерством клинком, это был явный перебор. – Недовольно, потирая бок, высказался Азариэль.
– Да ладно тебе, – праздно начал Ахмат. – Первые секунд десять ты явно доминировал. Но потом…ну подумаешь, он перекинул тебя через плечо, предварительно выбив меч. Каждый бы проиграл паладину.
– Но из-за поражения Охтхере заставил меня преодолеть полосу препятствий два раза. Чтобы я: «стал более устойчив и силён, раз слаб в магии».
– Вот вы где! – прервала разговор друзей яростная реплика, наполненная гневом и нетерпимостью. – Нечего прохлаждаться у фонтана. Нужна помощь в архивах. Ахмат займись этим, – не унимая гневного тона, приказал рыцарь, чьё тело прикрыто чёрной развивающейся волнами туникой.
– Да, господин Сафракс.– Покорно и с толикой повинности отведя взгляд от зелёных глаз рыцаря, ответил Редгард, не желая даже смотреть в лицо приказчика.
– Давай-давай! Не оскорби статей кодекса неповиновением!
В сию секунду редгард обернулся к другу и его уста что-то проговорили, не слышимое рыцарю, как казалось самому парню.
– И, да я всё-таки возможно приду на вечернее обсуждение, – тихо вымолвил Ахмат, стараясь, чтобы высокий черноволосый бледнокожий нордлинг с острыми чертами лица его не услышал.
– Давай, вперёд, недофилософ! – громко и с недовольством гаркнул Сафракс, стараясь как можно быстрее неофита пристроить к делу. – Теперь ты, – указав пальцем уже более спокойно начал рыцарь. – Ты уберёшь трапезную.
– Один? – удивлённо вопросил Азариэль и выполнил шаг назад, едва не споткнувшись о перегородку ложи фонтана.
– Конечно же, нет, тебе помогут сестра-швабра, и брат-веник, – с гневным сарказмом пояснил Сафракс, однако, более вкрадчиво продолжил. – Но это потом, а теперь ответь мне на очень важный вопрос.
– Какой, господин? – Азариэль, со страху, почтения или неприязни уставил лицо вниз, рассматривая каменную брусчатку под ногами, образующую средь зелёного моря травы внутреннего двора белый квадрат.
– Что ты знаешь о таком внутреннем обществе в нашем Ордене, как Ложа? – при этом голос рыцаря стал более жёстким и суровым, смешанным с хладностью, а в его глазах читается решимость узнать правду вкупе с пламенной праведной яростью.
После того, как вопрос прозвучал, сердце Азариэля сжалось от страха, тяжесть и щекотливое ощущение одновременно сдавили грудь, дышать стало намного труднее. Он просто не знает, что ответить – соврать или изложить правду.
– Ну?! – голос рыцаря раздался на весь внутренний двор.
Юноша знал, что Ложу создали его знакомые и друзья под руководством какого-то рыцаря, причём поддерживаемы кем–то сверху, что пугает альтмера. Азариэль знает, что ими руководит юношеский максимализм и ярое желание привнести что–то новое, как всегда и бывает с молодыми, но они ничего крамольного не замышляют. И эта Ложа стала воплощением тех амбиций, которые так сильно старались подавить рыцари, учёные и маги Ордена, называя их губительными. Однако Регент пошёл на уступку, и не многие воители и чародеи, профессора и мастера выразили неприязнь к объедению юношей и девушек, назвав его «игрушечным». Да и разве сопротивление горстки консерваторов Ордена остановит подростковый душевный жар, если за них большая часть? Их дух прожигает пламенная жажда, что взывает к свежим преобразованиям, которые создадут что–то новое, уникальное и непохожее на старые схемы и механизмы.
– Ладно… что ты знаешь о её структуре? – на плечо Азариэля легла широкая ладонь рыцаря, чуть сжав пальцы, порождая незначительную боль, как аргумент вопроса. – Как она называется полностью?
– Ложе нет ни званий, ни иерархии, ибо там все объявлялись «равными братьями и сёстрами», что общаются и существуют на равных.
– Ещё!
– Да ничего особенного, – Азариэль сжал губы от боли в плече, которая с каждой секундой усиливается давлением пальцев Сафракса, – знаю лишь, то, что в неё может войти любой желающий. Что в ней неофиты делятся своими мыслями идеями, что различия в рангах между нами исчезают, что там витает дух равенства, – с непрекращающейся дрожью в голосе ответил юноша.
– Я понимаю, – рыцарь убрал ладонь с плеча, расцепив хватку, – молодая и горячая кровь, охота реформаторства и всего прочего, мы порой даже готовы поддержать ваши инициативы, – неожиданно выразив нотку лояльности и пойдя на встречу, сказал рыцарь. – Но вы должны понимать, что многие вещи подрывают дисциплину в Ордене, ставя его на грань распада. – Поучительно и важно заключил Сафракс.
– Они всего лишь хотят усилить наши узы братства, чтобы нас навсегда связала нерушимая дружба, – с осторожностью пояснил юноша.
– Вы найдёте своё братство в первом совместном бою, и единство почерпнёте в кодексе и медитациях, вот истина. – Не повышая голоса с фанатичными нотами, благоговейно сказал рыцарь.
– Мы…
– Вы должны свято следовать Кодексу, – перебил Сафракс Азариэля и добавил. – Вы даже на своих собраниях Ложи должны его чтить!
Однако, по воле богов или просто счастливо «выпала карта» в разговор со стороны вмешивается низкий мужской голос:
– Сафракс, иди тебя ждёт бронник, забери у него перчатки, которые ты повредил в последнем бою. – Послышался голос Ремиила, который подошёл как раз вовремя, чему и ликовал Азариэль, отчего на его губах проступила лёгкая улыбка.
– Хорошо, но знай, юноша, мы с тобой этот разговор ещё продолжим когда-нибудь. – Несколько хладно сказал рыцарь и бросает напоследок. – Чти Кодекс и дисциплину, это тебе и укажет путь во тьме.
Азариэль стоит ошеломлённый, от такого поведения фанатичного напора рыцаря, который выпытывал из него информацию, а всё узнав, просто приказал следовать кодексу как какому-то культу. Взгляд его нефритовых очей сделался углубленным, потерянным и уставился в землю. В то же время Азариэль мгновенно развеял нотки хладности слабого страха, которые его охватили при виде Ремиила, поскольку альтмер два года в Ордене всё ещё не привык к «машинности» старого рыцаря.
Подошедший рыцарь заметил это недоумение на лице юноши и решил хоть немного его развеять и вернуть к происходящему:
– Прости его, но чтение догм Ордена для него – это всё, – сказал юноше, подошедший Ремиил. – Он у нас что-то вроде глубокого духовного ориентира, моралист чистой воды…
– О, Акатош, как он меня достал.
– И не только тебя. У рыцарей есть одна из привилегий – привлекать к суду без специального указа Совета Владык. Маги, учёные, мастера – все его недолюбливают за то, что он пол Ордена по судам затаскал за несоблюдение Кодекса.
Парень обратил внимание на своего неожиданно спасителя, что уберёг юношу от праведного фанатизма Сафракса. Сам рыцарь стоит без своих наполированных до блеска доспехов, будучи облачённым в простые серые одежды – балахон да сапоги. Седые волосы Ремиила снисходили до плеч, как водопад, будто бы сливаясь с одеждой. За последнее время частого пребывания в стенах цитадели и став как можно выходить на миссии рыцарь несколько набрал в весе, отчего его исхудавшие черты лица стали более «живыми». Но закончив разглядывать своего наставника всё же не теряя удивлённого голоса, решил озвучить своё мнение юноша:
– Я не понимаю, насколько сильно нужно чтить кодекс, чтобы преклоняться ему подобно сакральной книге культа? – возмущённо вопросил Азариэль.
– У него была трудная жизненная ситуация, когда его привели в Орден, – тяжело стал объяснять историю Ремиил. – Его нашли на улице Скингарда, одинокого и голодного. После вступления в Орден он стал искать свои ответы в кодексе, стараясь прояснить некоторые вопросы на жизнь, и почему так несправедливо с ним поступили.
– А как же друзья? – снова присев на перегородку фонтана и сложив руки на груди, спросил Азариэль.
– Да среди неофитов тех времён у него практически не было друзей. – Мрачно проговорил Ремиил. – Вот со временем он и дошёл до этого, оставшись практически в одиночестве один на один с кодексом. Он просто искал свой смысл жизни, вот он его и нашёл… в кодексе, слившись с ним. – Окончив тяжёлый краткий рассказ о жизни Сафракса, рыцарь более жизнерадостно закончил. – Кстати, можешь не идти убирать трапезные, я отослал туда прислугу. Пусть займутся работой.
– Спасибо. Кстати, я слышал от самого Сафракса, что он из тех счастливых, которые выжили, в бытность неофитом. Я знаю, что вам говорить об этом не положено, но всё же что там случилась? – заинтересованно спросил Азариэль. – Мы спрашивали, он лишь становился ещё мрачнее и заканчивал разговор на эту тему, отправляя нас чистить… – лицо скривилось в неприязни юноша. – Отходники.
– Ох, это очень давняя история, – груз и свинцовая тяжесть в словах собеседника поразили Азариэля, но в то же время пробудили интерес. – Это было лет десять назад, когда перед вступлением на следующую ступень Ордена, а большинство тогда метило в рыцарство, должны были пройти испытание. Обычно Регент отправляет на лёгкие задания, где нужно всего лишь подтвердить свои навыки. Это зачистка небольших руин от бандитов или уничтожение мелких ковенов. И тогда практически всех кандидатов в рыцари он отправил в Скайрим на зачистку одного из старых фортов, где по слухам был небольшой магический конклав отступников из Гильдии Магов и Коллегии Винтерхолда.
– Так понимаю, это был не самый обычный ковен. Ты был с ними?
– Да. Я, вместе ещё с двумя магами под командованием паладина был назначен надсмотрщиком на задании. Мы тогда расположились в километре от форта и стали ждать возвращения неофитов, чтобы объявить их прошедшими испытание. Всё началось как обычно: мы в семь часов утра прибыли, разбили лагерь и отправили на задание неофитов. Прошёл час, два, пять, а они не возвращались.
– А почему вы не проверили их сразу? Может сейчас Сафракс был бы нормальным человеком, а не фанатиком.
– Мы не имели права. Это было их задание и только их. Уже под вечер мы обязаны были пойти и посмотреть, почему их столько времени нет. Когда мы пришли на место, даже бывалого паладина поразило произошедшее. Сначала нас обдало мерзким запахом жжёной плоти, от которого могло стошнить. Потом возле форта мы увидели лужи талой воды и столбы пара, который укутал всё место подобно савану, хотя в Скайриме была зима. Мы поняли, что нужно спешить и когда мы прибежали к месту задания, то встретили одного Сафракса. Вся его броня было опалена и изодрана в клочья.
– Мара милосердная. – Беспокойно вымолвил Азариэль, но Ремиил не заметил этого и продолжил.
– Как сейчас его помню. Кожа местами пузырилась от ожогов, а часть волос на виске была выжжена. Все его лицо было в саже, пропитанной кровью и потом. Но страшнее всего было смотреть в его опустевшие глаза, из которых пропала вся жизнь. Мы осмотрели форт. Оказалось, он уходил, на несколько уровней в землю, но поразило не это.
– А что?
– По всему форту были разбросаны разрубленные трупы магов вместе с изуродованными и сгоревшими телами неофитов. Мы стали расспрашивать у бедного парня, что случилось. Он нам, сквозь дрожь, постоянно прерываясь и пояснил, что здесь собралась самая крупная секта огнепоклонников-пиромантов, желавшая захватить один из городов Скайрима и создать своё королевство.