Сколько ему лет, он не знал, но знал то, что он износился для службы в армии. Ему уже слишком поздно заводить детей. В его возрасте старики тешатся игрой внуков и красотой невесток, втихаря попивая домашнее вино, подальше от глаз своей ворчливой старухи-жены.
Поскольку он практически всю свою осознанную жизнь провёл в армии, делать что-либо другое он не умел или просто не хотел, потому роль надсмотрщика в доме купца в восточной провинции ему была по душе. Но прежде чем начинать исполнять приказ нового короля, Генрих решил кое-что исправить, потому направился в бордель.
Это было три года тому назад. Достаточно влиятельный дом задолжал королевской семье крупную сумму денег. Если бы глава дома льстил королеве и просил отсрочить оплату, он бы не познал её гнева. Но тот дом имел славу непреклонных гордецов, за что и поплатился. Королева нашептала тогда ещё живому королю-сыну хорошенько проучить острую на язык семейку, оскорбившую его мать: «Ты ведь не хочешь расстраивать свою мать? Накажи их. Покажи, как ты сильно любишь и уважаешь меня.»
Уильяму была важна любовь и привязанность матери, ведь он так мало этого получал в детстве, потому с покорностью выполнял всё, о чём она просила, не глядя на аморальность какого-либо приказа.
Так, по приказу короля, Генрих и ещё пару десятков воинов отправились, во всех смыслах этого слова, выбивать долг. Всё имущество перешло в казну, главу семейства и его жену отправили в ссылку на север оплачивать долг выкапыванием золота, но спустя месяц они покончили с собой. Одиннадцатилетнюю дочь продали в дом утех – так распорядилась королева, поскольку она посчитала, что молодая девушка своим телом быстрее сможет погасить долг семьи, нежели её родители. Этим поступком она хотела не скорейшего возвращения своего долга – тем самым поступком она захотела раздавить эту гордую и непреклонную семейку, посмевшую ей перечить.
Народ судачил, что наказание слишком жестокое. Девушка не виновата в глупости отца, но гнев королевы не знал пощады. Так народ ещё больше возненавидел королевскую семью, но единственное, на что он шёл, было обсуждение и распространение грязных сплетен о королевской семье.
Сам Генрих отдавал эту девушку Уолтону – владельцу дома утех, старому знакомому. Сейчас он чувствовал вину перед ней. Он знал эту семью и наблюдал как росла и крепла эта весёлая и смышлёная девочка. Иногда она игриво дёргала его за плащ или играла с ним, прячась от него, будто спасалась от страшного чудовища. Знала бы она, что в скором времени Генрих действительно превратиться для неё в самого страшного и ненавистного чудовище, насильно её волочащую в место, которое сравнимо лишь с адом. Но приказ есть приказ.
Сейчас он шёл в бордель с целью выкупить девушку, чтобы она, как и Генрих, смогла начать жизнь с чистого листа. Надеялся, что девушка простит его. Мечтал, что сможет вернуть её к жизни: не богатой, но спокойной и радостной. В идеале, они будут жить вместе: она будет заниматься хозяйством, а он работать и оберегать её от разного рода ублюдков. В доме всегда будет пахнуть свежим хлебом и полевыми цветами. Он будет ей как отцом. А потом она выйдет замуж за простого деревенского юношу и будет часто навещать своего старика, радуя его своей располневшей талией и сворой шумных ребят, называющие её мамой.
Однако у жизни всегда есть другие планы на людей.
Уолтон – владелец борделя, был давним знакомым Генриха. Человек алчный и хитрый, умеющий выпутываться из разных ситуаций.
С владельцем борделя Генриха познакомили солдаты, ведь солдаты и пьяницы – основной доход владельцев дома утех. Однако у Уолтона были опасные девушки: бродяжки, болеющие заразными хворями, не знающие гребня для волос и гвоздики для приятного запаха изо рта, зато прекрасно знающие кулак и крепкие напитки.
Генрих брезговал такими девицами, наблюдая как другие солдаты превращались в безобразных уродов, заражаясь какой-нибудь дурной болезнью от этих девок. Потому Генрих приходил в бордель просто для того, чтобы сыграть партию – две с Уолтоном, пока солдаты развлекались.
Почему он отправил дочь купца именно в такое ужасное место? Он просто исполнял приказ королевы, и ему было плевать на эту одиннадцатилетнюю малолетку. Тогда.
Уолтон тогда щедро заплатил за неё, но Генрих в тот же вечер всё проиграл на второй партии игры в кости. Только после проигрыша он понял, насколько ужасный поступок он совершил. После этого он совсем перестал играть.
«Без денег и без девки.» – хохотал до слёз тогда Уолтон. Мерзкий достаточно тип, а чем лучше Генрих?
В тёплую пору года бордель переезжал в палатки, ибо запах разгорячённых тел, пота, алкоголя, грязных юбок девушек в маленьком душном доме не привлекал щедрых гостей – только низкосортный сброд, которым было всё равно на жару и запахи.
Вот и сейчас, в период ярмарок, проститутки жили в палатках, увешанные можжевельником, свято веря, что это спасёт их от болезней.
Генрих зашёл в аккуратную незаштопанную палатку – там находился Уолтон. Он всегда жил отдельно от своих девок, ибо боялся подхватить какую-нибудь заразу. Бывало, его часто не было, но за порядком следили наёмные солдаты: либо провинившиеся в службе перед королевой солдаты, либо такие же ненужные старики как Генрих.
Уолтон не изменился: такой же полный высокий мужчина со здоровым румянцем на щеках, полными губами, маленькими глазками и абсолютно светлыми бровями и ресницами, будто их и нет. Правда, аккуратную бородку клинышком отрастил. Он ухаживал за собой и не выносил неприятных запахов, хотя владел полчищем болезни и вони. При себе он всегда имел надушенный платок. Человек приятной, пышущей здоровьем, наружности, располагающий к себе, но мерзкий и уродливый внутри. Он сидел за своим столом и пересчитывал монеты, раскладывая их по мешочкам:
– Генри, давно не виделись! Как поживаешь, старина? Какими судьбами? – наигранно поприветствовал Уолтон, увидев вошедшего в палатку Генриха.
– Уолтон, у меня к тебе дело. Не откажи старому знакомому. – неуверенно начал Генрих.
– Денег одолжить? Попытать счастье в игре? – нагнувшись, – Или потянуло старика на блуд? Уж этого добра у меня много!
– Не совсем. Я хочу выкупить у тебя девушку. Насовсем. Отдам всё. Уверен, за то время, как я к тебе её привёл, она здорово упала в цене. Три года всё-таки.
– Ты про ту аристократку?
– Да.
– Но…
– Сколько надо? – перебил Генрих, – Я получил повышенное жалование. Меня отправили на службу в восточную провинцию. Я её заберу.
Уолтон засмеялся:
– Но я тебе её не отдам.
– Почему же? Неужели она до сих пор приносит тебе хороший доход?
– Нууу…я на неё совсем не трачусь. – усмехнулся мужчина и принялся дальше считать монеты.
– Как это понимать?
– Она умерла. – Уолтон разразился смехом. Высокие горстки монет развалились.
– Как? Почему? Её убили?
– Нет. Банальная лихорадка. Эти аристократки такие нежные! Постоянно ей было дурно, не то что остальные. Быстро скопытилась.
– Чёрт возьми! Ну как же так?! Опоздал! – сокрушённо произнёс Генрих. Он пошатнулся, будто терял сознание, и рухнул на рядом стоящий мешок с пшеницей.
–Тебе нужна компаньонка? Почему именно среди проституток?
– Мне нужна была она. Хотел начать с ней..вместе..всё сначала.
– Пхах, королева пропала, решил, что и приказ теперь не в силе? – усмехнулся владелец борделя. – Ну я бы тебе её не отдал, будь она жива. А так, хвала её смерти, наша дружба сохранится! – засмеялся Уолтон.
–Иди к чёрту! – вспылил Генрих. – Когда она умерла?
– Да где-то зимой или весной.
Генрих опустил голову.
– Ну чтоо ты. – наиграно протянул Уолтон. – Раз уж у тебя проснулась совесть, ты можешь забрать любую из моих девок. Они все в каком-то роде страдают. А так вину искупишь. За деньги, разумеется.
Генрих молчал. Тишина стояла достаточно долгое время:
– Кто из них из востока? – тихо спросил Генрих, по-прежнему не поворачивая голову к владельцу борделя.
– Прям из востока таких нет, но есть одна из деревни, на пути к восточной провинции. Три года назад был там проездом. Дура дурой, но дорогу должна помнить. Она у меня как побитая собака – всегда найдёт дорогу назад. К хозяину, видимо, тянет. – усмехнулся Уолтон. – Отдам за парочку медяков.
– С чего вдруг такая щедрость? – мрачно усмехнулся старик.
– Она не приносит мне сильного дохода: еле покрывает своё содержание, да и в проблемы постоянно впутывается. Можешь рискнуть, так сказать, попользоваться. За ней никаких болезней не замечал. – подмигнул Уолтон.
– Как она к тебе попала?
–Просила милостыню у ворот города. Подобрал. Такие глаза доверчивые, прям не могу. Она быстро вкусила жизнь моих владений.
– Хорошо. – Генрих протянул из своего мешочка пару медяков. Уолтон встал и подошёл к старику. – У неё есть тёплая одежда? Боюсь, мы придём туда, когда похолодает.
– А тут уже сам разбирайся. – забрав медяки сказал Уолтон. – Теперь это твоя забота. Решил начать творить добро, твори!
Владелец вышел из своей палатки и прокричал: «Оливия! Иди сюда, сучье отродье!»
Юг
Повозка всё дальше отъезжала от замка. Чем дальше они направлялись к югу, тем теплее и солнечнее становилось, будто природа не засыпала перед холодной и продолжительной зимой, а наоборот, возрождалась с новой силой. Королева до сих пор не могла поверить, что это всё-таки произошло. Наконец-то. Теперь всё будет так, как она хотела: её горячо любимый племянник на троне, она вернётся к нему вскоре после того, как хорошенько отдохнёт на юге.
Она перестанет быть деспотом. Для народа все эти тиранические поступки были совершены от имени короля, а её имя очистят от ненужных сплетен. Её сын умер, прервав за собой эту никчёмную ветвь северных королей. Он не был достоин трона, а продолжать эту линию было просто сумасбродно.
Сейчас с Эдуардом она начнёт поистине новую эру. Они будут править вместе. Он – человек сильный духом, но пока ещё молодой, его можно легко воспитать под себя – правильно и мудро. Женить на робкой, слабохарактерной девице знатного происхождения, у которой в голове есть только мысли о детях и ублажении мужа. «Уж она-то не сможет опутать его, не завладеет моим троном. Он мой пока я жива! А там уже и племянник заменит меня.
Я выращу из него прекрасного правителя, которого будут любить и уважать. Никаких шутов и тиранов! Только рассудительные король и королева! Ему можно доверять.»
Дорога с остановками занимала 14 дней и ночей. К счастью королевы, за это время ни разу не попадались нечестные люди, готовые поживиться добром проезжающих мимо путников.
Весь путь королева предвкушала, как её кости будет греть солнце, а горячие воды с маслами будут уносить её в мир блаженства и счастья. Всё это время она будет отдыхать и рассуждать о том, с чего начать новую эру, пока Эдуард не пришлёт ей послание с просьбой вернуться обратно. Пока что она будет под защитой её общего с Эдуардом дальнего родственника – правителя юга Азгура. Что она слышала о юге: родина дорогих специй, масел, сладостей и тканей; люди, с иссиня-чёрными волосами и бронзовой кожей, говорящие с сильным акцентом,
Никогда ещё королева не была здесь, но много слышала об этих местах от послов, приезжающих отсюда. Часто, но разумно, она тратила казну на товары купцов из этой страны и свято верила, что все эти масла и притирки сохраняют её красоту и молодость. Ванильные бобы, корица, пальмовый мёд и много чего ещё. Скорее всего что-то в этом и было – королева действительно выглядела превосходно для своих лет. «Как только приеду туда, в первую очередь попробую настоящий кхир и митай. Действительно это всё так сладко, как готовили мои кухарки или ещё слаще?» – думала так королева по дороге. Много разных мыслей посещали её, но все они сулили ей счастливое светлое будущее.
За день до прибытия в столицу юга, повозка королевы остановилась в маленьком южном городке, дабы перекусить и послать южному правителю весточку птицей. Еду и постель забирал мужчина, перевозящий королеву, чтобы всё обошлось без неприятностей. Королева долго не могла заснуть не из-за того, что постель была из соломенного тюка, жёсткой и неудобной – она уже мысленно была на юге. Последний день поездки дался ей особенно трудно – так медленно повозка ещё никогда не катилась.
Наконец, на следующий день, перед её глазами предстала столица юга– большой и красочный город с жёлтыми каменными стенами. Вдалеке казалось, будто это просто огромное солнце, встающее на горизонте. Разноцветные окна создавали блики, ещё больше убеждая королеву о том, что перед ней край земли и восходящее светило. Только у солнца нет башен –пик, с разноцветными мозаичными рисунками на стенах. От увиденного, у неё перехватило дыхание: такую величественную красоту она видела впервые. Она даже не имела понятия, что такое можно сотворить. В её понимании стены должны были быть серыми и холодными; одежда людей скромной и неприглядной; зимы холодными. Но эти стены давали ей мысль о том, что мир может быть построен иначе, и это не будет казаться нелепым и ужасным.
Размышляя над этим неожиданным открытием, женщина и не заметила как она подъехала к огромным золочённым воротам с рисунком беременной девы в голубом, держащую в опущенной руке лук, а в поднятой – стрелу.
Ворота раскрылись. Из них появился человек в мешковатых зелёных одеяниях. Он подошёл к повозке и заговорил с королевой с жутким акцентом:
– Приветствую вас в нашей стране. Наш правитель Азгур потребовал поменять вам повозку. Никто не должен знать, где вы остановились, – он покосился на мужчину в повозке, привёзшего сюда королеву. – Никто. Даже ваши проверенные люди.
– Приветствую и вас. – почтительно наклонила голову королева в знак приветствия. – Я надеюсь, что моему человеку щедро заплатят.
–Конечно, – человек достал из одной из многочисленных складок своей одежды звенящий мешок и обратился к мужчине в повозке. – Можете возвращаться. Мужчина протянул руку и забрал мешочек.
–Вы не позволите ему даже переночевать и отдохнуть? – удивилась королева.
–Нет. Слишком опасно. Пойдёмте за мной.
Королева спустилась с повозки, размяв свои кости от долгой дороги. Повозка свернула на дорогу и поехала неспешно назад, а она осталась с этим странным человеком в зелёном одеянии. Её смутило то, что человек не представился, не говорит ей «Ваше Величество», будто она никто. Однако делать нечего: надо быть осторожной и держать свой нрав при себе. Гордо расправив плечи, она последовала за таинственным мужчиной. Ворота закрылись.
Пройдя через арку, женщина увидела, что её ждала абсолютно такая же повозка, на которой она приехала. На ней сидел светловолосый юноша в свободной рубахе, шароварах и жилетке. Только сейчас она подумала, как нелепо выглядит в глазах этих людей: сапоги, брюки из шерсти, тёплая рубаха и жакет. Она же не в своём королевстве. Здесь можно помереть от жары.
Когда она залезла на повозку, юноша протянул ей накидку с просьбой надеть её для собственной безопасности. Королева послушалась. Человек в зелёном одеянии развернулся и ушёл, даже не поклонившись.
Юноша больше не проронил ни слова – от него она не услышала даже приветствия. «Что за странный народ? Такие непочтительные» – возмущалась в мыслях королева.
Они свернули на оживлённые широкие улицы. Повозка опасно раскачивалась на ухабистых дорогах, а мулы намеревались почесать свои бока о другие повозки. Люди сновали влево и вправо. Всё буквально кишело людьми. Королева смотрела на всё из-под своей накидки с неприкрытым удивлением: пляшущие разноцветные тряпки вместо обычной серой одежды, с чёрными точками – головами, намеревались пройти через дорогу, не обращая внимание на повозки. Кто-то верещал, кто-то подгонял других своих мулов. Откуда-то перелетела куропатка буквально перед лицом королевы. У королевы закружилась голова от многочисленных запахов: скот, пот, специи, краски. И жара. Невыносимая жара. Но какие красивые стены кругом, расписание различными рисунками – эпизодами охоты, купания или торговли. А такое обилие красок в одежде она видела впервые. Блестела не только мозаика, но и многочисленные украшения женщин и мужчин.