– Хорошо, значит, с ними ежесекундно что-то случается. Просто ты не знаешь, что именно рассказать. Тебе нужно выбрать лишь главного героя, – я вернуло Землю к размышлениям о «точке отсчёта».
– Главного героя?
– То есть микроба, вокруг которого будут развиваться, выстраиваться события.
– Да, но как мне из миллиардов выбрать одного?
Миллиарды звёзд, миллиарды микробов. Я снова задумалось о смысле…
— Хочу, чтобы этот микроб рассуждал о звёздах и Вселенной, тайнах происхождения жизни. Тогда история для меня будет особенно интересна.
— Это не проблема, — улыбнулась Земля, — такие люди живут у меня везде, в каждом уголке.
— Как же ты отберёшь из них одного единственного? — в свою очередь, спросило я, подумав о том, как трудно будет моей планете копошиться в мыслях миллиардов своих микробов.
Но Земля неожиданно быстро сообразила.
— Я смогу это сделать. Нам поможет моё магнитное поле, — с воодушевлением просигналила она.
— Магнитное поле?
— Да, в нём отражаются все мысли моих обитателей. Миллионы, миллиарды мыслей.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я смогу «выделить» нашего героя по мыслям, вернее, по наибольшей силе, энергии исходящих от него мыслительных волн. Нужно будет только определиться с ними, с их содержанием.
— Вселенная и смысл жизни, — у меня давно был готов ответ. — Хочу, чтобы он выделялся среди других твоих микробов силой мыслительных процессов именно в этом направлении.
— Всего лишь два параметра? — скептически отреагировала Земля. — Думаю, надо добавить к ним ещё как минимум два, чтобы мы забрели туда, куда нам нужно. Ведь человеку легче всего лишиться рассудка, размышляя о безграничном пространстве и смысле…
— Хорошо, — меня постепенно завлекала предложенная Землёй игра, — пусть это будут: параллельные миры и поиск закономерностей.
— Вселенная, смысл жизни, параллельные миры и поиск закономерностей, — подытожила Земля…
Прошло не так много времени.
— Результаты готовы, — сигнал Земли пронзил космическое пространство. — Удивительно, но одна точка на моей поверхности явно превосходит все остальные по совокупной силе названных тобой четырёх импульсов.
– Что это за точка?
– Она относится к так называемой «Школе клонов», которая сама располагается в пределах государства Атрон.
— Что же такое «Школа клонов»? – спросило я.
— Честно говоря, я сама пока толком не знаю, — ответила Земля. — Полагаю, что в ней учатся клоны, то есть генетические копии, видимо, особо примечательных личностей.
— И, получается, что все они думают об одном и том же?
— Нет-нет, импульсы принадлежат только одной точке, то есть одному мозгу. Эти импульсы неимоверно сильны. Подожди секундочку, сейчас узнаю, кто же так сильно влияет на моё магнитное поле.
— Но это точно человек?
— Уверена, да. Искусственный интеллект просто не приспособлен для исследования смысла жизни, — привела убедительный аргумент Земля.
— И кто же это? — мой интерес к таинственному обитателю Земли, силой своего мышления будоражащему её магнитное поле, достиг апогея.
— Вот он, я вижу его, — Земля, наконец, нашла источник происхождения импульсов. — Это мозг шестнадцатилетнего юноши, почти мальчика.
— Как же его зовут? И вообще, откуда он взялся?
— Это мне только предстоит выяснить. К сожалению, я никак не могу выудить информацию из архива своего магнитного поля. Причина в том, что слишком многое произошло даже за последние 16 лет. Но ты не волнуйся. Мы узнаем всё о нашем герое через его мысли…
Между тем я продолжало неспешно рассекать космическое пространство.
— Как дела, Солнце? Всё изучаешь микробы своей планеты? — спрашивали меня звёзды проносящиеся, пользуясь западением моей скорости, стремительно мимо.
— Да, Земля начала делиться со мной одной очень интересной историей, — отвечало я. — Как закончит, обязательно догоню вас и расскажу.
— И долго она будет тебе её рассказывать? — заинтересовались они.
— Нет, недолго, максимум 400 лет, — призналось я.
— О, это сущие пустяки, мы и не заметим, как пролетит время, — засмеялись звёзды. — Но, честно говоря, как-то даже не верится, что можно рассказать что-то интересное за какие-то 400 лет…
Часть II.
В преддверии очередной катастрофы
Глава 1. Дежа вю
– Кстати, сейчас, согласно календарю человечества, идёт 2098-ой год, – просигналила мне Земля, – и должна тебе сказать, Солнце, что внезапное замедление твоего движения вызвало недюжинное беспокойство, я бы даже сказала, переполох у моих обитателей.
– Неужели они заметили? – удивилось я.
– Да, и крупные обсерватории, и даже некоторые астрономы-любители просто не могли не обратить внимания на твоё «странное» поведение.
– Ты ещё скажи, что они догадываются, зачем я это сделало, – рассмеялось я.
– Нет, они очень далеки от истины, – улыбнулась Земля, – хотя и выдвигают превеликое множество версий.
– Версии? И какие, например? – заинтересовалось я.
– Одни говорят, что ты болеешь, другие – стареешь, некоторые учёные умы, основываясь на твоём замедлении, предрекают гибель целой Галактики. Но, откровенно говоря, есть и те, которые утверждают, что твоё поведение абсолютно типично для прохождения данного участка Млечного Пути.
– В таком случае они, наверное, заметили и приближение ко мне массивной умирающей звезды? – предположило я.
– Да, – подтвердила Земля, – правда и здесь мнения расходятся. Кто-то уже начал бить в колокола, уверяя, что жизни на Земле вот-вот придёт конец. Однако в научном мире имеются и неисправимые оптимисты, полагающие, что звезда никогда не подойдёт к нам достаточно близко, чтобы представлять угрозу для человечества, или же, что она не взорвётся раньше, чем через 100 000 лет…
– А что думают по поводу моего «торможения» в государстве Атрон? – я невольно вспомнило про Родину нашего загадочного микроба.
– Об этом легко узнать, – с готовностью ответила Земля, – тем более что в этом государстве имеется даже специальное бюро, отвечающее за вопросы науки и безопасности.
– Перенесись-ка туда, – властно попросило я…
– В огромном кресле просторного кабинета сидит мужчина-микроб, – Земля мгновенно погрузилась в свой микромир. – Ему шестьдесят восемь лет. Зовут его Галактион. Он крепок и могуч, несмотря на свой почтенный для людей возраст. Лицо его всё испещрено шрамами и тёмного цвета от действия твоих лучей и ветра. Он думает обо всём подряд, только вот его мысли скользят по поверхности.
– Он – учёный? – с удивлением спросило я.
– Не знаю, – чуть замешкавшись, ответила Земля и сразу же пояснила: – Могу лишь сказать, что он занимает высокую административную должность. А прямо сейчас к нему зашёл Феликс – неизменный директор «Школы клонов», то есть директор нашего главного героя.
– Интересно, о чём они будут говорить.
– Сейчас попробую уловить, – просигналила Земля, и тотчас перешла к изложению разговора своих микробов…
– Да, Феликс, наше Солнце внезапно замедлилось, из-за чего к нам приближается массивная умирающая звезда, – голос Галактиона звучал на удивление ровно, несмотря на весь драматизм, заключённый в содержании его речи.
– А к чему это может привести? – Феликс, будучи биологом, имел об астрономии весьма туманное представление.
– Если расчёты астрономов верны, – Галактион нахмурил свои густые седые брови, – то максимум через 400 лет эта звезда взорвётся.
– Взорвётся? И что будет дальше? – Феликс всё никак не мог поверить в зыбкость человеческого существования.
– Если Солнце не ускорится, или та звезда не поменяет свою траекторию, – обстоятельно объяснял Галактион, – то мало какие организмы смогут выдержать излучение, порождённое взрывом.
– Вот как? – довольно буднично отреагировал Феликс, – тогда выживут, вероятно, только бактерии, – Феликс неосознанно повернул разговор к более близкой для себя биологической теме.
– Да, возможно, – вдруг занервничал Галактион и, не поддержав почин Феликса, громогласно заявил: – человеческая же цивилизация в очередной раз прекратит своё существование.
– В очередной? – Феликс мгновенно забыл о «везучих бактериях».
– Да, – вздохнул Галактион, – как недавно выяснили-доказали учёные, исход цивилизаций на Земле происходит со строгой регулярностью. Известно даже, что мы – двенадцатая цивилизация по счёту… Но каким образом зарождается новая цивилизация после гибели предыдущей? И что стоит у самых истоков?
Феликс молчал. Воспользовавшись его молчанием, Галактион продолжил: – На самом деле это слишком глубокие вопросы, Феликс, и, к сожалению или к счастью, мы, наверное, никогда не найдём на них ответа. Нам остаётся только одно – попытаться выжить. Сделать то, что оказалось не под силу одиннадцати предшествовавшим нам цивилизациям. Но, увы, наши шансы невысоки. Наука явно упёрлась в потолок и непонятно, за счёт чего возможен грандиозный скачок.
– А как же ваши многочисленные научно-исследовательские лаборатории? – робко промолвил Феликс. – Я слышал, что работа в них идёт полным ходом.
– Да что они? – досадливо махнул рукой Галактион. – От них исходит пока одна далёкая от практики теория. – Галактион встал со своего кресла, сделал один оборот вокруг «необъятного» стола, после чего уселся на прежнее место. – Совершаются «бесконечные» открытия, однако они ни к чему, по сути, не приводят. Мы находимся там же, что и тысячи, миллионы лет тому назад. И мы по-прежнему не можем жить нигде, кроме как на этой планете…
Феликс несколько озадаченно посмотрел на Галактиона. Ещё пару минут тому назад он и не подозревал о нависшей над человечеством угрозе.
– Подождите, – попытался собраться с мыслями он, – вы сказали, что звезда взорвётся «максимум через 400 лет», а каков же минимум? – вопрос Феликса был вполне резонен с точки зрения логики обычного человека.
Губ Галактиона коснулась лёгкая усмешка.
– Звёзды живут миллионы, миллиарды лет, – почти прошептал он, – но умирают, как и люди, внезапно – в сотые доли секунды…
Глава 2. Призрачная надежда
– Галактион встретился с Феликсом лишь для того, чтобы сообщить неутешительную новость, – прокомментировало я начало «человеческой истории».
– Не совсем, – ответила Земля, и продолжила своё повествование.
Моложавый Феликс заметно занервничал.
– Значит, мы обречены? – его нетвёрдый голос разрезал тишину.
Галактион же вдруг стал, как и прежде, спокоен.
– Феликс, – проговорил он, чуть понизив тембр своего голоса, – у человечества всё же есть надежда на спасение, и она в нас самих…
– Надежда? В нас самих? Что вы хотите этим сказать?
– Спасти человечество сможет только самое настоящее интеллектуальное чудо. Самородок, гений – можете приводить какие угодно эпитеты, я имею в виду мегамозг – который способен отрешиться от стандартов и посмотреть на всё несколько с другой стороны. В нём вся надежда. Поэтому я и вызвал вас как директора «Школы клонов». Вы, разумеется, догадываетесь, к чему я клоню?
Феликс, естественно, уже понимал, о чём речь. Конкретный вопрос Галактиона вынудил его сбросить личину собственной легковесности.
– Да, конечно, я понимаю вас, Галактион, – чуть склонив голову, ответил он. – Будучи директором основанной вами «Школы клонов», я внимательно присматриваюсь к каждому нашему ученику. И не только я. Все наши преподаватели мечтают о том, чтобы школа, наконец, начала приносить те плоды, что мы от неё ждём…
Галактион искоса взглянул на Феликса. Да, действительно, около тридцати лет тому назад возглавляемой им группе удалось совершить настоящий прорыв в генетике, сумев поставить на поток клонирование великих учёных не только настоящего, но и даже далёкого прошлого! В результате чего и была основана «Школа клонов», которая, правда, на первых порах – до естественного взросления учеников представляла собой своеобразные ясли.
– Те плоды, что мы от неё ждём, – Галактион медленно повторил слова Феликса и с заметной грустью добавил: – Самым старшим нашим ученикам уже за тридцать. Не могу сказать, что они абсолютно бесполезны для науки, но и революции в ней никто из них не совершил.
Феликс заёрзал.
– Да, талант – как искра, только непонятно, как и от чего он возгорается, – крайне задумчиво произнёс он, что не могло не привлечь внимания Галактиона.
– Скажите, Феликс, в этот раз вы меня чем-то обрадуете? Хоть кто-то из наших учеников подаёт надежды? Готово ли пополнение для моих лабораторий? – в последнем вопросе вскрылась первопричина вызова Феликса Галактионом.
Феликс полуестественно поперхнулся.
– Да, есть такой ученик, – спокойно, но уверенно произнёс он. – Не возьмусь назвать его мессией, однако, во всяком случае, потенциал у него огромен. Достаточно сказать, что он в возрасте шестнадцати лет шутя решает задачи, над которыми раньше безуспешно бились целые группы учёных. Могу сказать, что это самый одарённый ученик за всю историю «Школы клонов», хотя повидал я, как вы знаете, немало…
– Здорово, – заметно оживился Галактион. – Кто же он? Очевидно, что это кто-то из клонов великих физиков или математиков?
– Нет, они вообще не впечатляют, – с лёгкой гримасой на лице ответил Феликс. – Никто из них не проявляет интереса ни к физике, ни к математике, ни даже к другим наукам. Могу сказать, что это просто бездельники, позорящие свой оригинал. Один, представляете, вместо уроков пиликает на скрипке, другой – пишет любовные письма учительнице, а третий вообще пребывает в постоянной депрессии. Из них вряд ли выйдет прок. Будь моя воля – выгнал бы их из школы. Только, сами понимаете, куда?
– Так, кто же это? Кого вы имеете в виду, Феликс? – не выдержали нервы у Галактиона.
Феликс удивлённо приподнял брови.
– Это ученик под номером М-1023. Вы, разумеется, помните его, – медленно, будто по слогам произнёс он.
Галактион непроизвольно откинулся в своём огромном кресле.
– О боже, опять М-1023, – проговорил он, обхватив руками голову. – Конечно, я прекрасно помню восьмилетнего мальчугана и собеседование, на котором он произвёл настоящий фурор. Но, честно говоря, я тогда подумал, что это просто очередной рано повзрослевший вундеркинд и в дальнейшем он ничем не будет выделяться на фоне всех остальных.
– Нет, что вы, – с акцентированной горячностью возразил Феликс, – да, у нас были такие прецеденты, однако этот мальчик – нечто совсем иное. Он прибавляет с каждым годом, разрыв между ним и его сверстниками становится всё больше и больше.
Галактион обречённо посмотрел на Феликса.
– Хорошо, приведите его ко мне завтра, – устало проговорил он. – Если юноша действительно так гениален, как вы говорите, то учёба ему уже явно ни к чему. Он будет работать в одной из наших лабораторий.
– Обязательно, – ответил Феликс, – завтра утром мы у вас. – Разговор с Галактионом начал тяготить его, и он внутренне обрадовался окончанию беседы.
Феликс ушёл, Галактион же, не в силах подавить в себе нервное напряжение, принялся ходить взад-вперёд по своему огромному кабинету.
Глава 3. Сквозь призму воспоминаний
– Итак, наш герой скоро встретится с Галактионом, – я постепенно проникалось «человеческой историей». – Но неужели ты ничего не знаешь о своём самом умном микробе? Откуда он взялся?
– Не знаю, – откровенно призналась Земля. – К сожалению, мне не разобрать пока архивы своего магнитного поля. Поэтому, чтобы узнать, кем именно является М-1023, мне нужно, чтобы кто-то из моих микробов в реальном времени подумал, поразмышлял об этом.
– Кстати о времени. Я так понимаю, его ещё много до встречи нашего героя с начальником бюро науки и безопасности. Может, ты проникнешь в импульсы Галактиона и вызволишь оттуда интересующую нас информацию?