«Неужели я такой? – грустно подумал про себя Старый Хряк, и ему стало на какое-то, совсем короткое время, немного не по себе от обиды, что ему, царю земному, приписали все эти, мягко говоря, не вполне хорошие качества. – Ладно! Лучше быть, чем слыть!»…
И успокоенный самим собою он отправился выполнять распоряжения нового «серого кардинала» во вверенном ему «царстве божьем».
Глава 22
А кот Альфонс в это же самое время мирно лежал на лавке у дома бывшего хозяина и грелся на солнышке. Рядом с ним его жена, кошка Матильда, в творческом порыве, который ей навеяли последние события, сочиняла первое поэтическое произведение, посвящённое богу, пророку и свободе, которую те принесли всем животным. Она с выражением читала Альфонсу свои первые наброски, а кот одобрительно мурлыкал в ответ. Ода была не бог весть какой, но так как это было первое творческое произведение, сочинённое свободным и разумным животным, то я приведу его содержание:
Века, тысячелетия, эпохи
Томились в рабстве у людей.
И бог, услышав наши вздохи,
Прогневавшись, сказал: убей!
Мы свергли иго нечестивца!
И истребили род его!
Ликуют кони, кошки, птицы!
Нет выше бога никого!
Его пророк, хоть был собакой,
Принёс благую бога весть.
И победивши в страшной драке,
Ему мы отдадим все честь!
Мы были в горе от несчастья –
Убил котёнка человек!
Но бог утешил нас, и счастье
Установилось вновь навек!
И я, как кошка, прославляю
И бога, и пророка – их любя…
И, всех животных восхваляя,
Скажу открыто, не виляя:
Нет лучше веры, чем моя!
Эту оду она планировала окончить к началу собрания и прочитать её перед всеми животными. И сейчас, после того, как они позавтракали крысой, которую Альфонс недавно поймал у центрального амбара, она декламировала ему своё произведение. Свершившаяся месть, успокоила их гнев, а эйфория от того, что они теперь обладают человеческими качествами и могут творить, как люди, действительно сгладила горе от потери котёнка. Вся их будущая жизнь теперь представлялась им радужной, сытой и счастливой.
Сытость и счастье притупляют бдительность и поэтому оба они не обратили внимания на то, что к ним тихо подошёл Коммод.
– Браво, браво!.. Я не ожидал от тебя, Матильда, такого таланта! – дружелюбно начал он. – Твоё произведение воистину заслуживает того, чтобы войти в историю нашей новой литературы! Похвально, ибо благонамеренность и благопристойность твоих стихов должна быть примером для творчества других животных. Нам надо воспитывать молодежь именно на таких стихах! Надо сказать об этом свиньям! Пусть берут пример! А то они там тоже все творчеством различным прониклись, а толку мало! Вот небольшой пример того, что они пишут. Сама посуди: «Мы, свиньи, молодцы! За веру мы борцы! Свободу защитим! В обиду не дадим!». Ну, что это за поэзия!? И это, как мне сказали, ещё самое лучшее у них! Тьфу! Плеваться хочется. Уж на что я, служивое создание, далёкое от всякого творчества, и то понимаю, что это не поэзия, несущая в массы добро, веру и позитив, а простое стихоплётное самовосхваление.
– А вот у твоей жены, – Коммод уже обращался к Альфонсу, – настоящий поэтический дар! Думаю, что именно вы, кошки, и должны возглавить дело просвещения остальных животных. Как считаешь, дружище?
– Ну-уу, я даже не знаю, как-то это неожиданно!.. – начал растерявшийся Альфонс, но Коммод не дал ему продолжить ответ.
– Да, брось, дружище! А кто кроме вас? Эти грязные и вонючие создания – свиньи? И чего бог нашёл в них, избрав на служение ему? Прости меня, боже, за мои богохульные сомнения! Но это моё сомнение, конечно, останется между нами, правда? – спросил Коммод и загадочно посмотрел на кота.
– Да я вообще-то не из болтливых и могу хранить секреты! – немного подумав, ответил Альфонс.
– Ну, вот и хорошо! Просто прекрасно! Я думаю, что мы найдём общий язык. Более того, я думаю, что мы вскоре подружимся, забыв эти вечные раздоры между кошками и собаками! Ведь не для этого же мы свергли ненавистных людей, чтобы и дальше жить во вражде между собой! Правильно я думаю?
– Ох! И я тоже был бы этому несказанно рад! Надоело уже бегать постоянно от вас и думать о том, чем мы, коты, вам так досадили в этой жизни? Всё-таки, думаю, что эту вражду придумал и устроил человек. «Разделяй и властвуй», – это их принцип. Стив очень часто упоминал его в разговорах с другими людьми. А теперь властвовать будем мы! И служить богу нашему, Соломону Гросби!
– Вот, вот! Ты прямо мои мысли читаешь, кот! Всё-таки умнейшее ты создание! Недаром тебя люди от всяких работ освободили и в доме своём поселили. Не то, что этих вонючих свиней! Им место в свинарнике, а они богоизбранными себя объявили! А этот Пират, неизвестно откуда взявшийся!.. Тоже мне пророк!.. Так и бегает вокруг этих свиней! А что они делали во время восстания? Все животные и птицы участвовали, жизнью рисковали, а эти в сторонке сидели – руководили! Нет, кот, как хочешь, но всё-таки я считаю, что не свиньи, а вы, коты и кошки, должны быть богоизбранными, а мы собаки должны вас охранять. Пирата мы, конечно, уважаем и почитаем, как пророка, ибо через него мы стали равными людям, но нам кажется, что он всё-таки что-то неправильно понял в слове божьем и назвал не тех животных богоизбранными…. Ну какие всё-таки прекрасные стихи! Просто прелесть! Матильда, ты просто умница!
Альфонс и Матильда зарделись в удовольствии от бесчисленных похвал и комплиментов, а Коммод продолжал лить яд лести и лжи им в уши.
– Скажу вам по секрету, что свиньи готовятся захватить власть и подчинить всех животных и птиц своей воле. Мы могли бы им помешать, но нам нужна поддержка ещё кого-нибудь из животных. Свиньи, скажу честно, умны, поэтому и выступить против них должен тот, кто умнее их. Я не вижу более достойной кандидатуры, чем ты, кот! Я послушал стихи твоей жены и вижу, что идут они от сердца. Вы действительно верите в наше дело, в нашего бога и его пророка. Это очень похвально! Мы, собаки, тоже очень переживаем за чистоту нашей веры, ибо поклялись защищать и распространять её, не щадя жизни своей. Это наш святой долг! А свиньи, если захватят власть, внесут в веру нашу полный хаос и сомнение. Они уже ассоциируют её только с собой! Скоро они и бога нашего собой подменят! Ты представляешь, что нас тогда ждёт?
– Не позволим! – вскипела Матильда. – Пусть даже не думают об этом! Нас поддержат все животные! Ты должен выступить на собрании, Альфонс! Ради меня! Ради наших детей! Ради бога нашего! Ради памяти нашего убиенного ребёнка!
– Конечно, дорогая! Я и сам не позволю, чтобы кто-нибудь, а тем более, эти самозваные избранники бога, покусились на самое святое, что у нас есть! У них, наверное, какой-то свой бог – не наш! Вот пусть они ему и служат! А мы будем служить нашему богу, давшему нам свободу, человеческий ум, веру, надежду и любовь! Ты поддержишь меня, Коммод?
– Конечно, мой дорогой друг! Я не сомневался в тебе! Теперь моё сердце спокойно, ибо вера наша в надёжных лапах! Ты действительно избранник божий! – и с этими словами, ликующий про себя от успешно сделанного им «чёрного» дела, Коммод удалился прочь.
– Я надеюсь на тебя, дружище! – прокричал ему вслед сияющий от счастья приобретения нового друга и раззадоренный предстоящей, как ему казалось, победоносной схваткой со свиньями, кот Альфонс.
Мне жалко этого кота, как жалко тех людей, которые, ослеплённые ложными верованиями и учениями, готовы пойти на союз хоть с самим дьяволом, если таковой существует, лишь бы отстоять свои идеалы. Эти идеалы внушены им всякого рода Соломонами, Пиратами, Старыми Хряками и Коммодами в человеческом обличье, поэтому борьба за них никогда не сможет привести этих верующих идеалистов к победе. И гибнут вместе с ними и их идеалы. Череда этих верующих идеалистов бесконечна, ибо бесконечен список идеалов и верований, предлагаемых им различными проходимцами.
Они все, как правило, по отдельности очень хорошие и порядочные люди, но в силу своих ложных верований они становятся частью толпы, из которой их определённые силы периодически выдёргивают и скармливают все той же толпе. И поразительно то, что не успел один верующий идеалист умереть напрасной и никчёмной смертью, как тут же находится другой, впитавший в себя яд лжеучения. Он, подхватывая упавший идеал или, неся свой собственный, бездумно жертвует собой и своими родными.
Мне скажут в ответ некоторые пока ещё живые и невредимые идеалисты, а может и сами проходимцы, кующие в своих подвалах новые идеалы, что на таких людях держится мир. Мне скажут, что эти верующие идеалисты двигают историю, питают религии, совершают революции, созидают ценности.
Всё это сладкий яд в уши всё тех же верующих идеалистов. Наш кот Альфонс, вкусивший хлеб познания – яркий их представитель, но только в животном мире.