Путь Воина - Саматов Рамзан "Рамзан Саматов" 4 стр.

– Ваш взвод остаётся в резерве, – сказал капитан Виктору. – В бой не вступать ни при каких обстоятельствах. Только по моей команде.

Кошелев был расстроен – он рвался в бой. Но капитана это мало волновало.

– Ожидать вот здесь, – капитан показал на карте. – Связь будем поддерживать ракетами. Красная ракета в вашем направлении – «требуется помощь», зелёная – «всё в порядке», высота взята.

Началась подготовка роты к боевому выходу. Чудно было это для Виктора. Все бойцы вместе с командирами облачились в диковинные одежды – каски обмотали тряпками, на себя примеривали какие-то лохмотья – так показалось Кошелеву. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это добротно сшитая одежда: куртки с капюшоном и штаны. Только к ним часто-часто были пришиты полоски разной ткани защитного цвета. «Как чучела», – подумал Виктор. Один из бойцов взвода ему тоже принёс такую «чучело» -форму. Не остались без внимания оружие бойцов и ящики с боеприпасами. Всё было обмотано тряпками, чтобы не гремело и не блестело в темноте. Хотя штаны позволяли носить навыпуск, поверх сапог, было предусмотрено ношение специальных тряпичных бахил. Их предстояло натянуть на сапоги в непосредственной близости с противником, чтобы заглушить звуки шагов. Последний штрих подготовки уже не удивил Виктора: бойцы начали намазывать лица и руки сажей. Страшно и смешно было смотреть на чумазых сослуживцев. Под таким гримом все стали неузнаваемыми – одинаковыми.

Вскоре большая группа странно одетых мужчин начала бесшумно двигаться в сторону фортификационного сооружения с двухтысячелетней историей. О тех местах, где им предстояло вести бой, впервые упоминал ещё в первом веке римский учёный Плиний Старший. Именно в его письменах есть описание рва с валом, отрезающим полуостров Крым от материка. Об этом же писал и Геродот задолго до него – в пятом веке до нашей эры. В древности канал наполнялся водой, и по нему даже ходили корабли, сокращая путь. Строителям, наверное, проще было выкинуть грунт в обе стороны, что сократило бы трудоёмкость наполовину. Но вместо этого они вынимали и кидали грунт в одну сторону, создавая вал. Защитный вал. Кто создавал этот ров, неизвестно. Ясно только одно – планировали защититься от угрозы, исходящей от материковых степей.

Теперь войскам Красной Армии предстояло прорвать оборону укреплённых позиций гитлеровцев на этом валу и разгромить двухсоттысячную группировку на полуострове. В связи с открытым характером местности скрытные марш-манёвры советских войск были затруднительными. Поэтому передвижение личного состава, подвоз боеприпасов и продовольствия осуществлялись только в ночное время. А техника тут же зарывалась в грунт. Гитлеровцы почти полгода готовили здесь оборону, используя географические условия Перекопского вала, очень глубокую и усиленную инженерно-минными заградительными сооружениями.

Таким образом, странно одетым бесшумным мужчинам выпала участь стать важным винтиком в этой операции. Захват господствующей высоты обеспечивал войскам время для похода к валу, корректировку артиллерийского огня перед штурмом и контроль выгодного направления удара основных сил.

Второй взвод был оставлен в небольшой балке. Остальные во главе с капитаном Лысенко ушли в ночную тьму. Буквально через пятьдесят метров их уже не было видно и слышно. Бойцы Кошелева прилегли, прижавшись к левому склону балки. Виктор стал напряжённо всматриваться в темноту в тревожном ожидании. Прошло уже полчаса, прежде чем мелькнула ослепительная вспышка, затем ночную тишину прорезал звук взрыва гранаты. Ещё одна вспышка, другая… Выстрелы… И понеслось: справа – знакомый стрекот немецкой MG-42, слева, ближе, – звуки наших ППШ, редкие ответы винтовок и всполохи от выстрелов немецких автоматов. Снова взрывы гранат – захлебнулся немецкий пулемёт. Вдоль вала, справа и слева, взметнулись осветительные ракеты противника. При их вспышках Виктор успел разглядеть, что дело сделано – рота ворвалась в траншеи. Но немцы этого ещё не понимали в суматохе. С соседних позиций не вели огонь – видимо, боялись попасть в своих. А разведрота слилась с местностью и затихла, предпочитая работать холодным оружием, добивая врага.

Через некоторое время со стороны высоты к балке, где укрывался взвод Кошелева, прилетела зелёная ракета – «все в порядке» – можно подходить. Виктор тихим голосом поднял бойцов и повёл на высоту, стараясь не шуметь. Впрочем, особой тишины не требовалось, потому что немцы очухались: там и тут раздавались выстрелы, окрики. Скоро поймут, что позиция уничтожена, и постараются вернуть обратно. Взвод Кошелева быстрым шагом приблизился ко рву, перебрался через него, начал подниматься по пологому насыпному склону вала. В это время с двух сторон ударили немцы. Сначала послышались глухие звуки выстрелов немецких пятидесятимиллиметровых пехотных миномётов. Но стреляли в темноте, наобум, поэтому особого вреда не причинили, лишь два разведчика получили лёгкие ранения. Так что большинство бойцов успели подняться на высоту и укрыться в окопах.

Осторожно продвигаясь по траншее в поисках командира роты, Кошелев увидел множество убитых гитлеровцев, валяющихся под ногами. Ротный обнаружился у немецкого ДЗОТа. Он давал указания по организации обороны, а связист рядом разворачивал рацию. Со слов командира стало ясно, что скоро начнётся артподготовка наших войск – светает. Необходимо корректировать их огонь.

– Задача вашего взвода – прикрыть занятые нами позиции с правого фланга, – сказал капитан Лысенко, указав местоположение рукой. – С той стороны, вдоль по валу, гитлеровцы. Но, по данным разведки, их там мало. Действовать осмотрительно. На рожон не лезть. Беречь личный состав. Главная задача по взятию высоты ротой выполнена. Ждём удара наших главных сил.

– Есть!

Кошелев довёл своим бойцам приказ командира роты. Взвод спешно принялся обустраивать место обороны. С рассветом, как и предполагал капитан, немцы ударили с тыла и левого фланга. А справа, где стоял взвод Кошелева, мешал рельеф самого вала. Начала бить артиллерия, слева наступали немецкие солдаты. Несмотря на ожесточённое желание гитлеровцев вернуть выгодную высоту, им это не удалось. В течение часа, пока шёл бой, фашисты неоднократно бросали людей на высоту, но продвинуться вперёд не смогли.

Вдруг земля содрогнулась от мощных нескончаемых взрывов – это наша дальнобойная артиллерия, бог войны, начала артподготовку. Задача этого грозного бога – подавление огневых точек, в том числе артиллерийских и миномётных батарей, разрушение дзотов, а также создание хаоса в управлении и организация проходов в заграждениях для движения наступающих войск. Через час с небольшим обстрела огонь, уже меньшей интенсивности, был перенесён в глубину обороны противника. Как только это произошло, со стороны позиций наших войск открылась массированная стрельба из стрелкового оружия и послышались возгласы: «Ура-а-а!»

Виктор подумал, что уже началось наступление основных сил, но оказалось, это был кратковременный перенос огня артиллерии и имитация атаки, цель которой – вывод солдат противника из укрытий. Буквально через пять минут артиллеристы снова перенесли огонь на передовые позиции гитлеровцев. Позже, по допросам пленных немецких солдат, выяснили, что нашу ложную атаку противник действительно принял за настоящую. Поэтому вывел свои силы из укрытий на первую линию окопов, в результате чего понёс серьёзные потери в живой силе и технике.

С окончанием двух с половиной часов артиллерийской подготовки передовые стрелковые полки дивизии, уничтожив небольшие выжившие группы гитлеровцев, в течение первого же часа боя полностью захватили позиции обороны и вклинились на глубину до полутора километров. Существенную поддержку наступающим оказывала ружейно-пулемётным огнём разведрота капитана Лысенко, засевшая на выгодной позиции. Благодаря возвышенности для бойцов роты это был первый увиденный своими глазами бой, размах которого превзошёл все мыслимые ожидания. Перед их взором разворачивалась картина сражения невиданного масштаба. Нескончаемым потоком через проходы в минных полях шли бойцы и техника, затем, растекаясь по фронту, бросались в бой, метр за метром освобождая занятые противником позиции.

В результате двухдневного напряжённого боя дивизия, во взаимодействии с другими соединениями 2-й гвардейской армии, прорвала первую полосу обороны и разгромила основные силы противника.

Как только волна наступающих прошла через Перекопский вал, командира роты вызвал к себе начальник разведки дивизии. Лысенко убыл в командный пункт, приказав роте оставаться на занятых позициях.

В ожидании ротного бойцы переоделись в привычное обмундирование, занялись чисткой оружия, принялись приводить форму в порядок. Старшина роты занялся обеспечением питания личного состава. Кошелев проверил своих бойцов и, отдав указания замкомвзвода по отправке в тыл раненых, поднялся на высшую точку развалин, чтобы посмотреть на окрестности некогда грозной и знаменитой крепости.

Крепость была важным турецко-татарским сооружением, которое закрывало единственный сухопутный проход в Крым через Перекопское сужение. Турецкое название крепости – Ор-Капу, татары же называли крепость Ферх-Кермен, а славянские народы – Перекоп. Ор-Капу несколько раз разрушалась. В 1500 году крепость попытался взять хан Большой Орды Ших-Ахмет.

Через год повторил попытку – опять не получилось. Неоднократно брали крепость и оставляли русские войска. В 1663 году захватывали запорожские казаки во главе с Иваном Сирко. Самые тяжёлые удары эта линия обороны получила в ходе русско-турецких войн в восемнадцатом веке, в которых непосредственное участие принимало Крымское ханство: и как вассал Османской империи, и как важный объект расширения сферы влияния Российской империи.

В 1736 году русские войска взяли штурмом Перекопский вал и крепость. Но окончательно овладели Ор-Капу лишь в 1738 году. Остатки города и земляных валов, множество раз перестроенных, были совершенно разрушены во время штурма Красной Армией в Гражданскую войну. После этих событий 1920 года крепость дважды становилась ареной военных событий.

В 1941 году, несмотря на работы по укреплению перешейка и ожесточённое сопротивление Красной Армии, пришлось оставить эти места на долгие два года. И вот теперь советские войска бесповоротно овладели валом и отбросили гитлеровцев вглубь полуострова.

Виктор всматривался вдаль, но, кроме развалин крепости и близлежащих холмов, ничего не было видно. Повсюду до самого неба поднимались клубы дыма от горящей техники, временных зданий и сооружений, превращая светлый день в сумерки. Сквозь эту мглу то там, то тут вспыхивали багровые всполохи огня – видимо, взрывались остатки боеприпасов. Но там дальше, со стороны моря, где был виден через дым красный диск, стали пробиваться слабые лучики солнца, отчего игра света стала умопомрачительной. В то время как южный склон Перекопского вала оставался во мраке дыма пожарищ, северный склон, освещённый лучами солнца, окрасился светло-золотистыми и другими яркими осенними красками.

Глава 5. Ожидание

Из идиллического состояния Виктора вывел многоголосый хохот бойцов взвода. Лейтенант обернулся к своим. Внизу, собравшись в кружок, бойцы слушали байки записного шутника и балагура Савелия. Как в газетах пишут: «Жить без пищи можно сутки. Можно больше. Но порой на войне одной минутки не прожить без прибаутки, шутки самой немудрой»1.

Кошелев спустился к своим, прислушался, улыбаясь.

– Взял я, значит, удочки и пошёл к озеру, – продолжал вещать Савелий. – А там красота-а-а неописуемая. Раннее утро, солнце только-только встаёт, пробиваясь лучами из-за крон деревьев, растущих вокруг озера. А над водой такой лёгкий туман от испарения… И ни ветерка-а-а. Тишина-а-а. Слышно только, как далеко за деревьями в лесочке поют птички негромко… Но портит эту идиллию такой, знаете, как бы это помягче выразиться, неприятный запах. До тошноты, откуда-то тянет. Фу-у-у…

Савелий всё это рассказывал с чувством и интонацией, причём его подвижное лицо меняло выражение практически с каждым предложением. Вот и сейчас на последнем слове сморщил нос, затем умолк, сделав театральную паузу.

– Ну-у-у?! – взмолились бойцы в ожидании продолжения.

У многих при этом на лицах заранее расплывалась широкая улыбка. Вот сейчас Савелий задаст… Но Савелий продолжил спокойно:

– Смотрю, в сторонке на мостках сидит дед с удочкой. Тоже, видать, на рыбалку пришёл. Я к нему подхожу и обращаюсь так уважительно: «Здорово, дед!» Он: «Здравствуй, милок!» Я: «Слушай, дед, я сам не местный – в гости приехал. Вот решил рыбу поудить…» Дед: «Что ж, хорошее дело. У нас тут знатная рыбалка». Я говорю: «Да, всё прекрасно, красиво – лес, озеро, тишина, рыбалка. Только не пойму – отчего так воняет здесь?» Дед встрепенулся, ожил, вышел из полусонного состояния и говорит: «А ты разве не знаешь историю здешних мест?! Нет? Ну, тогда слушай!» Он полностью повернулся ко мне лицом, устроился на мостках поудобнее и продолжил: «В нашей деревне жили-были две семьи – соседи. Дружные были. В одной семье росла девочка, в другой – мальчик. Мальчик с девочкой всё время были рядом – не разлей вода. Играли вместе на улице, друг друга в обиду не давали. Зовут кушать мальчика – девочку берёт с собой, зовут девочку домой – она его к себе приглашает. Как одна семья, в общем. Как подросли – пошли в школу, сидели за одной партой. Когда заканчивали школу, дружба переросла в большую любовь. Так любили друг друга, так любили… Вся деревня радовалась их счастью. Но возраст уже был у парня призывной. Забрали в Красную Армию, а тут финская как раз началась…» Дед слегка прокашлялся и запел:

Затем дед говорит: «Ну, он там и сгинул, в этих озёрах прозрачных. Пропал без вести. Аккурат зима была, как похоронка пришла. Девочка наша так убивалась, так убивалась… хотела даже в петлю лезть. Удержали тогда… Но прошло полгода, наступило лето, она вот с этих мостков и бросилась в озеро, утопла. Вся деревня хоронила сердешную…» Дед замолчал, достал кисет с махоркой, скрутил цигарку, закурил и, пустив густой дым, продолжил: «Ты представляешь, прошло буквально два месяца, как её похоронили, вернулся тот парень с войны. Оказалось, что был в плену у финнов. Вернулся, а любимой-то уже нет в живых. Что делать?! Жизнь – она такая. То одним боком повернётся, то другим…» Я спрашиваю деда: «И что дальше?» Дед посмотрел на меня с прищуром сквозь табачный дым и говорит: «Что-что? Он тоже утоп. Напился самогону и утоп, бросившись в озеро с этих же самых мостков… Эх-эх-хэхх… Вот такая грустная история в нашей деревне приключилась, сынок!» Я говорю ему: «Да, история очень грустная! Но ты так и не сказал, дед, почему воняет-то у озера?» Дед: «Не знаю… Насрал, наверное, кто-нибудь на берегу…»

Гомерический хохот всего взвода разорвал напряжённую тишину. Виктор тоже улыбнулся и подумал: «Молодец, Савелий! Какая бы нелепая шутка ни была – всё идёт на пользу бойцам. Снимает напряжение. Только что был бой, каждый смотрел смерти в лицо – убиты, ранены товарищи, тяжело на душе и… вдруг… кто-то отпустил шуточку, рассказал анекдот. И хохот. Взрыв хохота! И отлегло… Фронтовики – люди грубоватые, иной раз циничные, но человеческое достоинство не уронят. Пусть шуткуют… Без этого нельзя…»