– …Неужели больше, чем будущие доходы? – вставил Митька. – По-моему, акционеры ценят тех, кто приносит им прибыль и защищает ее! А если он не обеспечит безопасность станции, весь доход может вылететь в трубу!
Кузьмич мрачно махнул рукой.
– Акционеры ценят лишь энергокредиты на своих счетах, а потому не любят лишних трат. Кроме того, ты не учитываешь, что на место начальника преуспевающей станции найдется гораздо больше претендентов, чем на должность управляющего старого куска железа, еле выживающего в космосе. Наверняка после акционирования последует реорганизация, и соискатели на должность будут использовать любые оплошности, выявленные в результате проверок! Вот после этого прибыль будет главенствовать, а до… Короче, это мы, сирые, весь год будем показывать ему свою полезность и давиться ради каждого кредита от клиента. А начальник станции будет либо копить средства для выкупа части акций, либо готовить почву, чтобы стать в этом уголке космоса незаменимым человеком… Такова природа почти каждого чиновника! В любом другом случае он станет среди своих белой вороной и его подставят при первой же возможности!
– То есть он заставит сотрудников выполнять каждую букву всевозможных инструкций? – с досадой заметил Митька и констатировал: – А значит, большей части оборудования мне не видать как своих ушей…
Одновременно он записал себе на подкорку, что с таким собеседником нужно держать ухо востро. Простодушие простодушием, но бывший пилот анализировал ситуацию грамотно. Где в его предположениях правда, а где вымысел, потом предстояло разобраться самостоятельно, однако держать язык за зубами необходимо было уже сейчас.
– Разбазаривание средств, чтобы поднять из утиля старый челнок и выловить на нем хлипкую горстку мусора рядом со станцией, в число его приоритетов точно не входит.
– И что вы мне посоветуете, Егор Кузьмич?
– Попробуй взять кредит на станции, а я попытаюсь найти что-нибудь не слишком дорогое из нужного тебе оборудования…
Кузьмич неожиданно заговорил про людей, которые по своей душевной доброте помогают другим, не оформляя каких-либо официальных бумаг, и Митька все понял. Нет, он кивал головой в такт произносимым словам, но уже пытался найти выход из неприятного ему разговора.
Он еще в его начале отказался переходить на «ты», хотя Кузьмич предлагал. Сослался на вбитые родителями привычки. На самом деле Митька просто с подозрением отнесся к такому щедрому предложению, да еще от человека гораздо старше его по возрасту. Отец ему всегда говорил – простота хуже воровства. Сначала человек прикинется твоим лучшим другом, потом тебя же и облапошит.
Прецедент уже, кстати, был, если кошка не соврала.
– Нет, Егор Кузьмич. С кредитами я связываться не буду, тем более челнок не мой… Может, получится старую технику отладить?
Кузьмич мгновенно потерял интерес к собеседнику.
– Ну… попробуй поговорить с технарями. Они сейчас как раз прибыли на причал тридцать второго уровня. Вот только после ликвидации аварии большинство из них замотано до такой степени, что просто так до их сознания не достучаться…
Намекающий тон завскладом не прошел мимо Митьки, а поскольку на Руси большинство проблем решалось одним способом, он согласно кивнул.
– Не вопрос, сделаю! Кстати, а они подрабатывают частным образом и в долг? Может быть, возьмутся восстанавливать ржавое корыто в свободное от работы время? А я чуть позже найду, чем их труды компенсировать…
– Шутишь? Смешно, – рассмеялся Кузьмич. – Им на станции и оплачиваемой работы хватает! Помимо техники федеральной корпорации у нас обслуживаются частные добывающие компании ближайшего сектора, а они на ремонте практически не экономят. И хорошо, что ты напомнил, мне уже пора заниматься ими… Удачи тебе, малыш!
* * *
Разгрузка на тридцать втором уровне была в самом разгаре. Шустрые погрузчики, спускаясь по аппарели космического грузовика, проезжали причальный тамбур и громоздили баррикаду из пластиковых ящиков в просторном транспортном ангаре. В присмотре роботы не нуждались, и вскоре шесть десятков тяжелых стандартизованных ячеек застыли около стены, намекая на окончание трудового подвига бездушных железок.
– Закрыть шлюз!
Дверь в тамбур бесшумно выдвинулась из стены и со щелчком захлопнулась. Митька откинул забрало легкого безразмерного скафандра, без которого в секцию никого не допускали, и приготовился что-то сказать, но его опередили.
– Ну, что встал? Бери ящик на закорки и дуй на третий уровень! Грузовой шлюз не работает, а всех «пауков», умеющих карабкаться по лестницам, услали на Цереру!
Спорить с дюжим дядькой лет тридцати пяти Митьке показалось неуместным, он скинул скафандр и впрягся в работу. Точнее в переноску тяжестей вместе с тремя находящимися тут технарями. Двести метров в одну сторону и еще столько же в другую. И это по вертикали, если кто не понял. Высота семидесятиэтажного дома на Земле.
Карабкаться же туда и обратно приходилось по довольно пологой винтовой лестнице.
И если на причальном уровне сила тяжести составляла всего треть от нормы, то на нижнем ящик давил ему на плечо почти всеми своими двадцатью – двадцатью пятью килограммами. На четвертом заходе, несмотря на все свои беспощадные курсантские будни, он уже был готов запросить пощады, однако выдохлись все, и дюжий технарь провозгласил:
– Всё, мужики, баста! Наверху осталось лишь то, что нам в ближайшее время не понадобится.
И тут же без предисловий обратился к Митьке:
– Ты кто?
Тот лишь развел руками и сел на один из ящиков, сложенных в комнатушке технических специалистов.
– Уф… Я…
– Что-то нужно?
Митька без предисловий расстегнул комбинезон и полез за пазуху, показав оттуда горлышко плоской фляжки контрабандного коньяка. Курсантов собирали в такой спешке, что никакой проверкой даже не пахло.
– Помощь просто жизненно необходима.
Дружный стон восхищения накрыл его с головой. Если в жилых поселках Марса и Луны спиртное появлялось вполне официально, то на любом космическом корабле оно всегда было под строгим запретом и виновникам его распития грозило неминуемое увольнение. Правда, только грозило. Космонавт был в первую очередь человеком, занимающимся довольно специфическим и тяжелым трудом, поэтому начальство смотрело сквозь пальцы на тридцать или даже пятьдесят граммов нарушения. Но не больше!
– Эй, кто-нибудь, заблокируйте дверь и отключите камеру! – скомандовал дюжий и представился: – Я Федор, бригадир, а этих двух тройняшек зови Антоном…
– В смысле? – подвис на секунду Митька от такого логического несоответствия.
– В смысле их зовут одинаково, а слово тройняшки мне больше нравится.
Четыре стопарика из нержавейки были тут же водружены на один из ящиков, и вскоре живительная влага освежила измученное долгим воздержанием горло каждого из собутыльников.
– Лепота! – произнес один из Антонов.
– Не! Амброзия! – возразил Федор и вопросительно посмотрел на Митьку. – Еще по одной?
– Хватит! – стоически возразил тот и передал фляжку дюжему технарю, в огромных ладонях которого она сразу и затерялась. – Оставьте себе на сон грядущий.
– Это можно, – кивнул бригадир и перешел к делу: – Тогда рассказывай!
Рассказ длился недолго. Достаточно было намека на доставшееся ему «наследство», как среди новых Митькиных знакомых разгорелся спор, и они, перемежая специфические термины и недружественные характеристики начальства, выложили ему все, что знали.
Итог подбил Федор, провозгласив противоположные, на первый взгляд, вещи:
– Слушай сюда. Техника тебе попалась старая, говнистая, но надежная. Мы таскали туда стенд и покопались в движке и электронике. В реакторе топливные элементы и теплоноситель были заменены лет восемь назад, так что энергодвигательная установка без профилактики вполне прослужит еще года три, выдавая восемьдесят процентов своей максимальной мощности. Более того, вынесенная наружу фазированная решетка радара почти не пострадала и вполне работоспособна. Зато почти вся электроника дохлая, разве что пилотажный комплекс целехонек, но оттуда мы позаимствовали пару плат памяти… Однако их мы вполне можем вернуть!
– Да как же?.. – ринулся возражать один из Антонов, но был безжалостно прерван Федором:
– Вернем, вернем, надо уважить человека!.. Проблема в другом, Дмитрий. Электронику можно заменить, но оригинальных запчастей уже не достать, а следующее их поколение по нынешней шине, проложенной за внутренней обшивкой, работать не сможет. То ли она оказалась для новых спецификаций оборудования чересчур медленная, то ли разработчики просто намудрили с поддержкой старого стандарта, мы это выяснять не стали.
– А заменить шину на новую?
– Заменить ее можно, но в этом случае внутреннюю обшивку надо будет полностью срезать, а оборудования для ее печати у нас на станции нет. Казалось бы, куда проще, порезать ее на листы и после прокладки новой оптики последовательно приварить их к опорному скелету корабля, но нет… Не имеем права, потому что заводские нормативы корпорацией будут нарушены, что никому здесь и сейчас не нужно. Это означает, что отремонтировать твой челнок можно только на лунном комплексе, где он и был выпущен. А кому нужна головная боль с его отправкой туда, если скоро это железо можно будет безболезненно списать? Ну как? Уяснил диспозицию?
Митька устало кивнул. Похоже, ему предстояла более сложная задача, нежели он себе представлял.
– Быстрее пенсии по выслуге лет дождешься, чем манны небесной от начальства!.. – и на всякий случай добавил: – Мужики, вы не против, что этого разговора у нас с вами не было?
Из электронного дневника Дмитрия Васнецова:
…Тройняшки те еще жуки, но начальник у них вроде бы ничего… Надеюсь, что ремонт челнока своими силами не затянется надолго. По крайней мере, мне будет чем заняться, иначе с тоски тут подохнешь…
И вообще, жизнь, кажется, потихоньку налаживается! Тьфу-тьфу-тьфу!..
Глава 3
Как говорится, все проходит,Но может кое-что застрять!
– Не кочегары мы, не плотники… Да!
Термостойкий облицовочный лист выскользнул из рук и с грохотом спланировал на алюминиевую обрешетку пола, разбросав в стороны кусочки отколовшегося квазиполимерного покрытия. Митька с трудом удержал равновесие на шаткой стремянке и сунул поцарапанный палец в рот, стойко замычав продолжение песни:
– …Но сожалений горьких нет, как нет…
И действительно, никаких угрызений совести после разгрома внутренней обшивки тридцатиметрового челнока, с трудом втиснувшегося в отстойник двадцать девятого уровня, он не испытывал. Было лишь обидно, что немного не рассчитал вес панелей, на которые покромсал цельную оболочку. Из-за этого несколько из них теперь уязвленно выставляли напоказ сколотые углы и трещины, намекая, что кое-кому неплохо было бы их заварить. Ну что делать, слегка не рассчитал силу тяжести и неудобство возни с огромными листами неправильной формы.
Однако дело продвигалось, и пока Митькин железный помощник производил демонтаж последних частей обшивки, первые уже занимали свои места, бугрясь неровным швом сварки и скрывая под собой новую шину, свисающую с потолка около крайней смонтированной секции. Конечно, было бы удобнее сначала полностью освободить скелет корабля от его внутренней оболочки, но зато Митька сэкономил себе кучу времени.
Передвинув стремянку, он вновь набрал из кармана пригоршню радиомаячков и прошелся ими по потолку, с трудом втыкая их заостренные ножки в жесткую поверхность термопластика. Где-то за отмеченной в его воображении линией проходил лонжерон, и Митька старался попадать точно над ним.
– А теперь ату его! Фас! Рви на части! Вперед!
Он отвесил поощряющий шлепок роботу-пауку, представляющему собой помесь лазерной болгарки и пылесоса, и вернулся за изучение документации освобожденного скелета челнока, сравнивая чертежи с открывшимся ему оригиналом. «Паук» между тем неторопливо подобрался к первому маячку, присосался к стене и активировал лазер, начиная распил последнего куска облицовки.
По идее, для демонтажа секций лучше обычной углошлифовальной машинки ничего не было, но, во-первых, правила безопасности на космической станции не допускали никаких искр и пыли, а, во-вторых, он боялся ненароком задеть шину, местами подходящую вплотную к обшивке. Ее он должен был сдать в целости и сохранности Кузьмичу, хотя, казалось бы, кому какое дело до старых проводов, если их нельзя использовать?
Однако бухгалтерия диктует свои законы, и Митька решил не дразнить зверя, учитывая, что он и так попирал все писаные и неписаные законы ремонта космической техники.
Тем не менее другого выхода не было. Поколение кораблей типа «Буран-4» делали практически одноразовыми. Если нужно было пробросить какой-нибудь дополнительный кабель в случае повреждения шины, то сделать это было можно только под половой решеткой, между лючками на потолке нельзя было просунуть и куска проволоки. И как тогда вести оптику от решетки наверх?
Корпорация при строительстве подобных экземпляров полностью руководствовалась принципом минимизации затрат, зато и наклепала таких корабликов почти под сотню. Не предназначенные для плотной земной атмосферы, на Марсе и Луне эти челноки с лихвой компенсировали нужду в юрких легковых такси, предназначенных для переброски мелких грузов и сотрудников компании.
– Какого х… черта вы творите, пилот?
Незаметно отошедшая в сторону дверь ангара пропустила в помещение молодую женщину лет тридцати в форме капитана ВКС Федерации. Зализанные каштановые волосы, забранные на затылке в хвостик, дополнялись почти полным отсутствием макияжа, что, впрочем, никак не сказывалось на привлекательности миловидной особы.
Вытянувшись по стойке смирно, Митька напрягся, но кричать о себе с высоты не стал, решив дождаться, когда та поднимется на челнок по приставной лестнице. Ему уже слегка надоело изображать из себя мальчика для битья и уж тем более не хотелось заранее подставляться незнакомому капитану ВКС. У военных своя иерархия на станции, а он ныне еще та гражданская штафирка.
– Еще раз, почему не доложились о прибытии, пилот… – женщина скосила на глаза на Митькин комбинезон, – Дмитрий Васнецов?
– В настоящее время являюсь вольнонаемным Корпорации, товарищ капитан, – окончательно успокоился Митька, осознав, что разнос ему грозит отнюдь не за разгром челнока, а потому он вполне может отфутболить его в сторону. – С превеликим удовольствием доложился бы по другой инстанции, но не имею такой возможности. Тем не менее с комендантом станции я побеседовал и…
– Ах, вот оно что! – собеседница ощутимо расслабилась и переспросила: – Гражданское заведение? Какое? Да не тянись ты… Вольно!
– Полтавское летное! Осталось полгода до зимнего выпуска!
– Вот черт!.. – воскликнула женщина и нехарактерно для своей миловидной внешности выругалась. – Сочувствую. Наслышаны. И даже обсуждали. И да… не тянись, я Дальневосточное заканчивала.
Заслышав характерный писк робота, Митька кивнул в его сторону:
– Разрешите подвинуть?..
Получив отмашку, он поднялся по стремянке, отлепил присоски паука от потолка и переставил его на поперечный рез.
– Товарищ капитан, а вы?..
– Боярцева Зинаида. Если со всем уважением, то Зинаида Павловна, командир звена прикрытия, а с недавнего времени еще и помощник военного коменданта гарнизона. То есть та еще тыловая крыса…
– Гарнизона?
– Помимо моих истребителей в данном секторе астероидного пояса дежурят четыре тяжелых транспорта и рота десанта, больше заточенного на спасение людей, чем на штурм чужих баз. Я же говорю, та еще дыра…
– Скучно?
Капитан только хмыкнула и согласно кивнула.
– Не то слово. Как только услышала про нового человека в летном комбезе военного покроя, сразу же решила навестить. Что, думаю, за гость залетный, который шастает по технической палубе как у себя дома, не доложившись вышестоящему офицеру? А если свой, то почему не удосужился проставиться? Кто же мог подумать, что ты из тех, кому яйца под корень отрубили!