Из обрывков фраз и междометий, понятно одно: от Серых Лордов никто не возвращался. Так… Рассуждаем дальше… Мы в Предгорьях. Точнее говоря, где мы сейчас – я не знаю, может быть вообще на полюсе, но забрали нас и вернут в Предгорье. Так же скованных цепью? Или свободу получим? Не хотелось бы опять в цепи… Но я отвлеклась. Значит – Предгорье и вернувшиеся стражники. А в горах – вольные бароны. И фраза коменданта тюрьмы о возможном дворянстве логично ложится на обычаи вольных баронств. Боевым ножом убить барона, чтобы стать следующим… Похоже, продадут нас баронам. Королю, милостивому нашему, хлопот меньше. Не вернулись, – значит не выполнили задание. Надеюсь, что я напридумывала страхов от голода и усталости. Надеюсь…
Утром нас ознакомили с работой. Действительно несложная. Надо сопровождать только что вылупившихся птенцов. Похоже, легенды о птице Рухх, способной нести в лапах слона, являются истиной. Рассказом очевидца. Птенцам нужно чувствовать живое тепло. Первые семь дней. Потом они обретают магию, и уже не нуждаются в опеке. А Серые Лорды птенцов возмущают. Не пугают, – нет, – именно возмущают. Так что лорды наблюдают за нами издали, с подветреной стороны. Птенцы ростом с меня, и очень трогательные. Они покрыты мягким пухом оттенка чёрного шоколада, жадно лопают сырое мясо. И тянутся, эмоционально тянутся к людям. Это удивительное ощущение… Я к своим детям так не относилась, как к этим малышам.
Своим? Рождённым мной, – будет точнее. Никто не отпустит "дорогую мамочку" ни на какие испытания, прежде чем она не выполнит долг перед государством, родив трижды. Первые двое родов – заказные, хорошо оплачиваемые, третьи – обязательные для поддержания генетической линии. Два моих сына – наследники патрициев. В третий раз родилась двойня, – сын и дочь. Они – носители чистой крови, ибо рождены от тщательно отобранного землянина. Да, мы "понаехавшие" родом с легендарной Земли. Той, которая "колыбель Человечества".
Когда больше тысячи лет назад корабль с земными детьми приземлился в порту Нового Вавилона, их после медицинского осмотра отправили в приют. И растили из них людей второго сорта. "Понаехавших". Взрослых с ними не было. Автоматика привела корабль от готовой самоуничтожиться планеты на территорию дальней колонии. Не самоуничтожиться, разумеется. Угроза из космоса была сочтена заслуживающей внимания. И план эвакуации детей вступил в действие. Кораблей было много. Некоторым не повезло, некоторым – наоборот, а корабль с моими предками сел в Новом Вавилоне. Дети так и выросли "унтерменшами", пока группа генетиков, старательно пытающаяся "удержать позиции" местного населения в борьбе с изменившим генетику влиянием планеты, не обратила внимание на "чистоту крови".
На момент прибытия корабля с Земли, Новый Вавилон был уже планетой земного типа. С атмосферой, лесами, водоёмами с пресной водой и морями-океанами. В общем пригоден для человека на сто процентов. А примерно две тысячи лет назад, когда начиналось освоение, – общей с Землёй была только сила тяжести: 1,0001G. Люди трудились, меняя планету. А планета – меняла людей. Средний срок жизни тысячу лет назад составлял тридцать лет. Если не знать истории – нонсенс. Причём медицина и генетика в Новом Вавилоне – на очень высоком уровне. Вынужденно высоком… Тридцать лет – только-только обзавестись потомством.
И тогда, после нескольких лет исследований, были приняты "Евгенические законы" обязательные к исполнению всеми. Как "понаехавшими", так и местными. Приток "свежей крови" позволял улучшить генетическую карту почти на порядок. Но детей было мало. Всего двести сорок два ребёнка. К моменту принятия первого из многих Евгенических законов, из них оставалось девяносто два. Они были тщательнейшим образом обследованы, получили генетические карты, и клейма на предплечья. С символами генетических линий и номерами. Первый номер. А у меня – четыре тысячи пятьсот восемнадцатый.
Мы так и остаёмся "понаехавшими". Но теперь являемся особо ценным имуществом государства. Доходит до смешного. По Евгеническому закону, если в момент политического покушения в опасности находится "дорогая мамочка", то спасать в первую очередь будут её, а не лидера государства. И вот уже больше восьмисот лет чистокровных обучают выживанию и самозащите. Не так, как спецназ, совсем не так. Ибо наша первейшая задача – выжить и сохранить здоровье. Сохранить способность рожать здоровых детей. Необходимость этого закона возникла, когда почти одновременно погибли носительницы двух генетических линий. И пока закон обсуждался, ещё одна "дорогая мамочка" была убита. Три генетических линии оказались утрачены на долгое время. Больше четырёх сотен лет понадобилось на их восстановление.
Евгенический закон об обязательном образовании чистокровных до сих пор вызывает яростные споры в Сенате. Но пока, – все мы получаем разностороннее образование. Вы спросите: чего она с жиру бесится? Неприятно чувствовать себя оболочкой для репродуктивных органов высокой ценности.
Оба патриция, от которых я рожала сыновей, были добры ко мне. Заботливы. Даже сделали подарки. Считается хорошим тоном сделать подарок "дорогой мамочке". Вот только мой пятилетний первенец, которому меня показали по его же собственному требованию, сказал: "пусть это существо уйдёт". А в глазах супруги патриция я увидела чистую, мстительную радость. И поощрительную улыбку наследнику от отца. "Дорогая мамочка" должна знать своё место. А ведь я не навязывалась. Меня привёз куратор. По настоятельной просьбе самого патриция… В общем, не хочу я "рожать по требованию".
От любви к детям и романтических чувств, нас отучают с раннего детства. Дефлорация проводится хирургическим путём, чтобы у "дорогой мамочки" не возникало негативных впечатлений от секса. Каждый наш шаг контролируется. Никаких лекарств, упаси Боже! Только натуральные средства. Все медицинские услуги – бесплатны. Принудительно занимаемся йогой… И рожаем, рожаем… С перерывами, на полное восстановление организма, – индивидуальными, тщательно выверенными. Полгода кормим новорождённого, потом младенца забирают родители, или государство, – если младенец чистокровный, а мы отправляемся на "реабилитацию". Природа, натуральные продукты, ничего угрожающего здоровью. А когда выходим на "заслуженный отдых", – получаем государственную пенсию за чистокровных, и индивидуальные пособия за платных детей. Чем не жизнь? Не знаю… Лично меня не устраивает такое существование. Начинаю чувствовать себя растением. Опыляют и снимают плоды… Не хочу!..
Глава вторая:
О том, как в баронствах приглашают на охоту, а также о баронском замке и о встрече с бароном Алеком.
Семь дней удивительной нежности… Даже Гоп-со-смыком улыбается птенцам, которые уже переросли меня и сейчас ростом с Вора. Да и как им можно не улыбаться? Когда они буквально расцветают от того, что мы рядом. А завтра нас отправят восвояси. Скованных, или нет? Спросить, что ли?.. И как птенцы станут самостоятельными в один миг? Они же маленькие ещё!
Ничего мы не узнали. Уснули в своих комнатах, а проснулись рядом с тем же самым валуном. Только костюмы нам оставили. Полностью. Рядом с каждым – тючок с одеждой и обувью, в которых мы там ходили. Хорошо уже то, что приковывать нас не стали. Наверное металл нашей цепи планируют пустить в дело. И правильно, нечего разбрасываться халявным металлоломом. Птичек жалко. Как они там без нас. А нам пора сваливать с этого места. Чем скорее, тем лучше. Стражники действительно вернутся. У них – арбалеты. А у нас в активе – кинжал Вора. И всё. Ну камней здесь полно… Но камень против арбалета – даже не смешно…
Вот только куда идти? И в каком составе? Меня здесь вообще "в упор не видят", обсуждают между собой направление. И у каждого, как водится, своё, единственно правильное мнение. Плевать на них. Сделала из комбеза скатку, завернув в него бельё. Берцы обула. А то я босая была. Ступни только-только в порядок привести удалось. В общем, – экипировалась, чтобы руки не занимать. Мужчины наблюдают. Молча. Искоса.
– Я ухожу. Подальше отсюда. Не хочу встречаться со стражей. У них оружие дальнего боя, – мы в заведомом проигрыше.
– А мы-то думали, ты у нас дурочка… Молчишь, глазами хлопаешь… – Весельчак улыбается, а глаза – холодные, оценивающие.
Я не привыкла к такому обращению. Я знаю, что сумею себя защитить, и была готова встречать опасности "с открытым забралом". Но не подумала о том, что самым сложным будет общение с людьми. В Новом Вавилоне меня защищают, если необходимо, – то ценой жизни; и это настолько привычно, что воспринимается само-собой разумеющимся. А здесь, я никто, и звать меня – никак. Впрочем, у меня имени и нет. Чистокровная номер четыре тысячи пятьсот восемнадцать, линии "лямбда". Надо придумать какое-нибудь. А то нехорошо без имени.
– Зовут тебя как, воробышек? – Шпильман подключился к беседе…
Символично, однако! Воробышком меня назвал мой второй патриций, уточняя в моём присутствии: нет ли какой-то ошибки в "распределении". Объявил, что ожидал увидеть женщину, а не воробышка. Даже не задумался, что я могу обидеться на такое обращение… Что самое странное, – выясняя всё это, – крепко держал меня за руку. Как будто боялся, что сбегу… Впрочем, военные – народ своеобразный… Надо отвечать, а я не придумала имя…
– Воробышек мне нравится больше, чем дурочка. Зовите Воробышком.
– А имя у тебя есть, Воробышек?
– А зачем оно? Если не нравится Воробышек, придумай другое. Я запомню.
– Пусть будет Воробышек. И в какую сторону ты собралась идти?
– Вверх. Обычно ищут внизу, потому что вниз идти проще. Я собиралась подниматься вверх, в горы.
– А попрощаться с друзьями?.. – руки Весельчака легли на плечи.
Сказать, что я была удивлена и разгневана, – не сказать ничего. Я смотрела ледяным взглядом в переносицу Весельчака, и лихорадочно думала, что мне делать. Убивать их, – не за что пока, а вырубить, – так очнутся же! Злые будут и в погоню кинутся…
– Какой взгляд! Принцесса крови, не иначе! Ты, дурочка, радоваться должна, что на тебя внимание кто-то обратил. Ничего, я займусь твоим воспитанием…
– Друзей не воспитывают, а принимают такими, как есть. Что касается радости – ты не Ален Делон, чтобы женщина в счастливом обмороке падала к твоим ногам.
– Алек. Барон Алек Делон. – машинально поправил Шпильман, и поражённо уставился на меня.
Весельчак быстро убрал руки с моих плеч и сделал шаг назад. Интересная реакция… я, вообще-то, машинально назвала имя актёра, играющего героя-любовника в многочисленных голофильмах своего мира. Вот так врёшь-врёшь, а иногда и правду соврёшь. Посмотрела на притихших Вора и Гоп-со-смыком, и честно сказала:
– Я не местная, и не знаю о ком вы говорите.
– Так познакомитесь… – жизнерадостный хохот раздавался, казалось, отовсюду, отражаясь эхом от скал.
К нам вышли шестеро. Пятёрка крепких парней, не отягощённых интеллектом, и ещё один, похожий на кобру. Пятеро боевиков, во всяком случае, испытывают трепет перед старшим.
– Поднимите руки, бродяги. Я хочу видеть ваши пальчики.
Характерный скрип тетивы, послышавшийся из за нескольких скал, стимулировал незамедлительное исполнение столь вежливо высказанной просьбы. Я занималась стрельбой из лука, так что не спутаю. Значит, шансов практически нет. Хороший лучник даже в одиночку положит нас всех на втором, максимум третьем шаге. Двое боевиков подошли к нам, обыскали каждого, и отошли, избавив вора от кинжала стражника. Трое оставались рядом с Коброй, страхуя его от возможного взятия в заложники. Грамотный подход.
– Можете опустить руки. Мой господин, барон Рожé, приглашает вас в гости, бродяги. Вы как раз успели к началу охотничьего сезона.
– Я не охотник, командир. – Весельчак развёл руками.
И снова жизнерадостный смех. Кобра, усевшись на скалу, утирает счастливые слёзы… Охрана не шелохнулась. Выучка, однако!
– Весёлый ты парень, бродяга. Рассмешил. Охотиться будут господа бароны. А вам предоставляется почётное право быть дичью.
На этой жизнеутверждающей фразе рассадили нас по огромным плетёным корзинам. И закрепили эти корзины на сбруе приземлившихся птиц. Наши птенчики вырастают в та-а-акие махины!.. Размером с малый катер для разведки и десантирования. Птицы заворковали успокаивающе, вероятно почуяли на нас запах птенцов. Другого объяснения у меня нет. Зато теперь стало понятно, почему с нами так вежливо обращались. Птицы могли вмешаться при попытке причинить нам вред. Вероятно, прецеденты были. А если посмотреть на их клювы и когти… Лучше быть осторожнее, и птичек не раздражать… Что-то с нами дальше будет… Одно можно сказать совершенно точно: охотиться на нас с воздуха точно не получится. Значит придумано что-то другое… Интересно, все ли группы собрались "в гостях". Наша была шестой.
Приземлились почти сразу после взлёта. Полёта – минут десять всего. Учитывая размах крыльев и рельеф местности, расстояние – пара-тройка дневных переходов. Вытряхнули нас из корзин. Мою корзину просто положили, и предложили мне выбираться. Кобра даже руку подал. Воспитание, однако. Осмотреться, впрочем, не позволил. Кивнул стражникам и те отвели меня в отдельно стоящее здание. Кажется, это называется флигель. Вообще, зáмковый комплекс построен явно не баронами. И очень возможно, что и не людьми, населяющими сейчас этот мир. Серые лорды? Нет. Они пришлые. Непонятна их забота о птицах. Может быть птицы – не местные, а из мира Серых лордов? Тогда зачем лордам скафандры? Чтобы спрятать свой запах от птиц? Сплошные непонятки.
Старательно забиваю себе голову разной ерундой, чтобы не паниковать. Охота на людей!!! Может, ещё и с собаками? Спрашивать не у кого, да и не буду. А то вдруг, идею подам. Не надо нам это. Нам надо ножичек боевой, и барона поближе. Ага. Только даже если я и убью барона, то вряд ли мне удастся занять его место. За женщин-баронесс ни слова сказано не было. И я не бой-баба, способная ударом кулака сбить с ног мужчину. Ну, положим, с ног сбить мужчину я смогу. Не кулаком, а приёмом боя без оружия. Тут моё телосложение играет в мою пользу. Все боевые искусства основаны на использовании против противника его же собственной силы. Но меня всё равно всерьёз никто не воспримет. Воробышек. Вот кто я для них.
Всё-таки, идея с прохождением испытания была не слишком умной. Чтобы не сказать дурацкой. Ну неважно. Обратной дороги всё одно, – нет. Портал откроется через полгода. Если я на тот момент буду ещё жива и адекватна.
Ждём начала охоты. Пока, видимо, не все группы собраны. Женщины живут во флигеле. У каждой своя комната с удобствами. Удобства почти как у Серых лордов. Есть приходящие служанки, кормят хорошо, гуляем в саду. Никто не пристаёт. Ждём. После меня привели ещё двух девчонок-бродяжек. Почему бродяжек? Потому что работниц койки выкупили сутенёры. И всё равно я здесь самая невзрачная. Воробышек… Может быть это и хорошо, а может и нет.
Две дюжины молодых женщин. Значит, мужчин – девяносто шесть. Охотничий сезон будет длится долго. В первый же вечер прибежала напуганная служанка, сказала, что ко мне пришли. Странно. Ко мне? Ну да, Кобра. Предложил прогуляться, заверив, что мне ничего не грозит, ибо я не в его вкусе. Вышли в сад, идём по дорожке, Кобра искоса посматривает на меня, чему-то усмехаясь, но молчит. И я тоже молчу. Погуляли, вернулись. И следующим вечером, – то же самое. Я молчу, потому что психов лучше не раздражать, а почему молчит Кобра? Зачем ему эти прогулки? Ни одного слова, ни прикосновения. Непонятно…