Внедрение новейших информационно-коммуникационных и компьютерных технологий во все сферы общественной жизнедеятельности, мощный наличный поток информации детерминируют формирование новой картины окружающего мира. Актуальность знаний в любой области науки и культуры становится неустойчивой, содержание информации подвержено постоянным изменениям в связи с новыми потребностями развивающегося общества.
Процессы информатизации влекут за собой переход экономики на наукоемкие, ресурсосберегающие технологии производства и формируют новые принципы управления всеми общественными процессами, предоставляют беспрецедентные возможности для творческой самореализации каждого человека.
Развитие сферы массовых коммуникаций позволяет в самые короткие сроки получать самую разнообразную информацию без особых усилий. Это способствует повышению уровня образованности населения, дает возможность человеку свободно ориентироваться в происходящих процессах, анализировать факты и явления, находить наиболее оптимальные решения проблем и задач в профессиональной и социальной деятельности, расширяет возможности межличностной и групповой коммуникации, включает индивида в систему массовых коммуникаций. Таким образом, новый уклад общественной жизни гарантирует возможности развития творческого и интеллектуального потенциала личности и общества в целом.
Одним из первых о грядущих принципиальных изменениях в организации общества заговорил Освальд Шпенглер. Его и называют первым глобалистом. Предрекая закат культуры от наступления царства «систематики», он при этом отнюдь не призывал к всеобщему пессимизму, а, напротив, предлагал заниматься техникой вместо лирики, политикой вместо теории познания. Исследователи учения О. Шпенглера, проецируя его теорию на современную картину мира, обращаются, прежде всего, к феноменам массовой коммуникации, информатизации, компьютеризации. «Истина же западной цивилизации, ее, говоря словами Шпенглера, «последняя метафизика», состоит в том, что история и природа противоположны друг другу. А сегодня это едва ли не их антагонизм, что тоже предсказано Шпенглером в его философии. Ныне наличие второй природы – технологизированной среды обитания – очевидно даже зрителям развлекательных программ телевидения. Да и само телевидение – подсистема той же среды» [17]. Есть и более жесткие оценки: «Цивилизация породила чудовищного «обитателя» планеты, который развивается по своим законам, да еще приспосабливает к своим нуждам взрывообразно множащееся человечество. И уже современные «дети Земли» заговаривают о «постчеловеческом» мире – мире информационно-компьютерном» [17].
Учение О. Шпенглера призвано было преодолеть механистичность существующих в XIX веке теорий эволюции культуры как единого восходящего процесса становления мировой культуры, где европейская культура считается высшим уровнем развития человечества. «Мировая культура предстает как ряд независимых друг от друга, замкнутых культур, каждая из которых имеет свой темп развития и отведенное ей время жизни. За этот период каждая культура, подобно живому организму, проходит несколько стадий: от рождения через молодость, зрелость, старость до смерти. Исходя из этого Шпенглер создает концепцию одновременности явлений в разных культурах, отделенных промежутками в тысячелетия, но проходящих три одинаковых этапа: мифо-символическая ранняя культура, метафизико-религиозная высокая культура, поздняя цивилизационная структура» [7].
В процессах развития любой культуры О. Шпенглер выделяет два направления развития: восходящий (собственно культура) и нисходящий этап цивилизации. Цивилизация уродует природную культуру, превращая ее органические начала в закостеневшие, механистические формы. Причиной тому является бурный процесс технической революции, наступление эры машинного производства, урбанизация, появление мегаполисов со своими законами массовых видов производства, массовой культуры и формирование информационно-технологической культуры.
Существование любой культуры, как утверждает Шпенглер, начинается с эпохи варварства, которая сменяется организационными формами политической и культурной структуры общества. Расцвет культуры неизбежно переходит в период декаданса, а эпоха мрака и упадка вновь ведет к варварству, когда все становится предметом торговли, отмирают духовные ценности. Стадия цивилизации – это и есть конец, или закат, культуры.
Кризисные процессы Шпенглер рассматривает на примере культуры Запада, категорически констатируя ее гибель. Всякая культура имеет свою фазу цивилизации. «Цивилизация есть завершение. Она следует за культурой, как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как окоченение за развитием, как духовная старость и каменный и окаменяющий мировой город за господством земли и детством души, получившими выражение, например, в дорическом и готическом стилях. Она неотвратимый конец; к ней приходят с глубокой внутренней необходимостью все культуры» [17]. Таким образом, кризис культуры, по Шпенглеру, – это вхождение ее процветания в заключительную цивилизационную стадию.
Ученый-футуролог Д. Белл является одним из самых известных теоретиков информационного, постиндустриального общества. Его концепция построена на доказательстве того факта, что индустриальное общество переживает глубокий кризис и в ближайшее время будет преобразовано в новую форму. По Д. Беллу, это будет постиндустриальное общество, общество взаимных услуг. Исследователь утверждает, что в ближайший период будет значительно сокращаться количество людей, занятых в сфере материального производства, наряду с увеличением и расширением сектора услуг, научной и культурной сферы, политики, государственного управления, индустрии развлечений.
Представления футурологов об информационном обществе разнятся в некоторых описательных характеристиках, однако принципиально сходятся в главном – в новом общественном укладе информация становится не только товаром, но и источником стоимости и орудием господства. Д. Белл утверждает, что информация – это не просто специфический товар, это продукт, призванный к неизбежному потреблению не только отдельным человеком, но и в целом – всем обществом.
Программные работы Д. Белла – «Встречая 2000 год» («Towads the Year 2000», 1968) и «Грядущее постиндустриальное общество» («The Coming of Post-Industrial Society: A Venture of SocialForecasting», 1973). Автор утверждает, что развитие информационного общества будет сопровождаться революционными изменениями в науке, в технике и технологии производства, формированием новых законов общественного устройства и социальной жизни.
Мир Д. Белл делит на три типа социальной организации: доиндустриальный (добывающая деятельность) – это «взаимодействие человека с природой»; индустриальный (промышленное производство) – это «взаимодействие человека с искусственной природой, с техникой»; постиндустриальный (обработка данных, управление, информация) – «взаимодействие людей друг с другом» [1].
Отличительные элементы постиндустриального общества в теории Белла: во-первых, это общество, основанное на услугах; во-вторых, общество знания, информации, в котором информация, а не труд становится источником стоимости. «Радикально новым явлением сегодня стала кодификация теоретических знаний и та важная роль, которую она играет как в создании новых знаний, так и в производстве товаров и услуг» [1].
Принципиальная характеристика постиндустриального общества, по Д. Беллу, – это изменение характера труда. В новых его формах отсутствует истинная природа, она полностью сменяется процессами коммуникации в профессиональной и социальной жизни. В новом обществе появляются и новые возможности – для превращения коммуникации в игру, для более широкого применения женского труда, происходит переплетение науки с машинным производством, формируются более совершенные законы социального контроля и управления.
Борьба общественных классов, сопровождающая эпохи доиндустриального и индустриального развития, в информационном обществе, считает Д. Белл, утрачивает свою актуальность. Постиндустриализм порождает некие локально-социальные и локально-профессиональные группы, которые автор называет «ситосы» (от лат. situ – местоположение). Автор выделяет четыре функциональных «ситоса»: научный, технологический, административный и культурный; и пять институциональных: производственные предприятия, учебные заведения и исследовательские институты, правительственные организации, социальные комплексы и военная сфера. Информационное общество представляется Беллу как бесклассовое, в котором лидерство принадлежит тем, кто имеет высокий уровень образованности, квалификации и компетенций.
Таким образом, Д. Белл сформулировал основные черты постиндустриального общества: сокращение занятости в сфере материального производства, расширение сектора услуг; приоритетное положение класса профессионалов с высоким уровнем знаний; центральная роль техники и технологий.
Практически все теоретики информационного общества выделяют три этапа социально-экономического состояния человеческого сообщества (доиндустриальный, индустриальный и постиндустриальный) и сходятся в том, что в XXI веке мы уже живем в постиндустриальном обществе. В новом типе социальной организации меняется социальная география и инфраструктура. Если в индустриальном обществе важнейшим условием развития промышленности и всего рынка было наличие транспортных потоков, то в постиндустриальном обществе такая роль транспорта уже не является исключительной и во многих случаях вообще утрачивает актуальность. Д. Белл приводит пример роттердамского рынка нефти, который ранее представлял собой гавань с нефтехранилищами, где постоянно «крутились» и заключали сделки «на месте» брокеры. Сегодня этот рынок существует «везде». «Это система телексной и радиосвязи, посредством которой брокеры в разных уголках мира могут совершать сделки и направлять находящиеся в море суда в разные порты для доставки нефти в соответствии с заключенными договорами. Фактически рынок – это уже не место, а сеть. «Средства связи заменяют средства транспорта в качестве главного средства общения людей и способа совершения деловых операций» [1].
Связь является также и основой для возникновения общечеловеческой, «альтернативной» культуры. «Впервые в истории телевидение создало то, что греки некогда называли ойкуменой, – единое сообщество, или то, что М. Маклюэн, футуролог в области средств массовой информации, называл «глобальной деревней». Большая часть новостей сегодня воспринимается визуально в режиме «реального времени», т. е. в момент совершения событий…» [1]. Средства массовой коммуникации формируют общие, одинаковые для всех народов и национальностей вкусы в стиле одежды, в области спорта, отдыха, развлечений. В связи с этим Д. Белл считает одним из важнейших вопросов «глобального общества» вопрос о судьбах культуры. «Станем ли мы однородными? Что в таком случае произойдет с национальными традициями, коренящимися в языке, и с исторической культурой?» [1].
Изобретение видеомагнитофона, аудиоплейера, банкомата, электронной почты, «виртуального секретаря» позволило человеку управлять временем и пространством. «Разрушение представлений о пространстве и времени, о системе координат, в соответствии с которой мы организовывали реальность, – это один из важнейших шагов вперед в направлении информационного общества» [1].
При этом Д. Белл прогнозирует, что в результате дальнейшего развития постиндустриального общества предстоят явные проблемы управления «коммунальным обществом», развития альтернативной культуры. Среди «неявных» проблем он называет «изменения в сознании и космологических представлениях, полутень которых всегда присутствовала на периферии человеческих представлений о себе и мире». На протяжении многих веков реальностью общественного сознания была природа, в индустриальном обществе реальностью стала техника, а в современном информационном обществе «реальность является в первую очередь социальным миром – не природным, не вещественным, а исключительно человеческим – воспринимаемым через отражение своего «я» в других людях». «Общество само становится сетью сознания, формой воображения, которая должна быть реализована как социальная конструкция. Поэтому неизбежно, что постиндустриальное общество ведет к появлению нового утопизма, как инженерного, так и психологического. Человек может быть переделан или освобожден, его поведение – запрограммировано, а сознание – изменено. Ограничители прошлого исчезли вместе с концом эры природы и вещей» [1].
Принципиальных отличий в основных теориях нового общества существует мало. Элвин Тоффлер, например, называет периоды развития цивилизации «волнами», доказывая, что человечество настигла «третья волна». В обществе третьей волны, считает Тоффлер, формируется новая «ментальная модель действительности», в которой возникающие образы не только предоставляют возможность видеть общие очертания картины окружающего мира, но и позволяют определять каждому члену социума «место в структуре личностных взаимоотношений» [13]. Общество «первой волны» испытывало дефицит сообщений, насыщенных информацией, «вторая волна» создает новые формы информационной жизни – средства массовой коммуникации, энергия которых «текла по региональным, этническим, племенным каналам, стандартизируя образы, бытующие в обществе» [13]. Со временем эти образы, предлагаемые массовой коммуникацией, проходят этап стереотипизации и трансформации в устоявшиеся образы, которыми и оперируют члены общества «второй волны», извлекая их по мере необходимости из «картотеки файлов» [13].
«Третья волна» характеризуется высокой скоростью развития новых информационно-коммуникационных технологий, которая фактически лишает человека возможности оперировать «имиджевой базой данных» в силу беспрецедентных темпов смены одного сообщения другим.
Такой тип культуры Тоффлер называет «блип-культура», в его формировании участвуют «блипы» информации: приказы, команды, фрагменты новостей, отрывки из стихов и песен, которые невозможно выстроить в определенную систему «отчасти потому, что они не укладываются в старые категории, отчасти потому, что имеют странную, текучую, бессвязную форму» [13]. Участники этого процесса вынуждены самостоятельно формировать картину реальности из предлагаемых средствами массовой коммуникации образов и «блипов». Вследствие стремительного потока информации, отсутствия возможности осмыслить и проанализировать поступающие «блипы» возникает новый способ потребления информации – «зэппинг», в ходе которого из полученных фрагментов информации формируются сиюминутные мифообразы реальности, часть из которых оставляет свои отпечатки, но не становится основой представлений об окружающем мире, поскольку идет процесс постоянной «перезагрузки», обновления информации, когда образы быстро теряют свою актуальность и подменяются новыми. Процесс распространения блип-культуры определяет все увеличивающийся разрыв между обществами «второй» и «третьей» волн.