– Я знаю его! Это Ваал! У него седая прядь волос как раз на глаза падала! – закричала Викки.
– Кэм! Нет! – Закричала Дай.
Но было поздно. Два огромных волка уже сцепились в схватке. Клочья шерсти летели во все стороны. Рык… Рёв… Остальные волки стояли неподвижно. Напряжение росло. Девушки сжимали оружие, готовые в любой момент вступить в бой. Схватка продолжалась. Силы обоих волков были уже на исходе и вдруг… наступила тишина. Оба волка разом прекратили бой. Развернулись друг к другу спиной. Стая уходила в лес.
Что послужило причиной такого внезапного окончания боя – волчье начало одних или не забытая человеческая сущность других – мы не знаем.
***
Группа продолжила свой путь. Дальше до города шли без приключений. Остановились ненадолго на привал. Время неумолимо бежало. В городе нашли балаган, нашли волчат – благо, все четверо так и были в одном месте. Новый хозяин запросил немалую цену за них, но торговаться было некогда, и девушки собрав всё золото, которое было у них, отдали их хозяину балагана.
Забрав детей волчицы, они отправились в обратный путь. До назначенного часа оставалось менее суток. Выйдя за границы города, уставшие, но довольные собой девушки шутя и представляя уже как будут встречать Новый год, они шли домой, прижимая к груди самый бесценный на этот момент груз – маленьких волчат.
Вдруг позади них раздался свист. Несколько человек догоняли девушек.
– Разбойники! – закричала Викки.
– Видели, как мы отдавали золото хозяину балагана… – сказала Звездочка.
– Тварь, хозяин нас сдал! – прокричала Айс.
– Сбереги его! – Дай вынула из-за пазухи волчонка и положила его у лап Кэма. Остальные девушки последовали её примеру.
– Береги их, во что бы то ни стало! – крикнула Дай и взялась за меч.
Разбойники приближались.
– Ну что, подружки, покажем мастер-класс! – размахивая мечом, Викки развернулась лицом к бандитам.
– Красавицы, вы нам золото, мы вам – жизнь и разойдемся с миром. – с усмешкой произнес один из них.
– Золота больше нет, а жизнь мы не отдадим просто так! – ответила Таша.
– Бой! – прокричала Викки, и девушки дружной стеной двинулись на разбойников. Те, не ожидая такого отпора, опешили, смешались. Бой длился недолго. Хрупкие на вид девушки нисколько не уступали врагам и даже превосходили их в мастерстве. И горе-разбойники позорно бежали, теряя оружие и снаряжение.
– Вот так вот! – Гордо сказала Викки, воткнув меч в снег.
– Время! – произнесла Таша и девушки, взяв волчат, продолжили путь домой.
***
Войдя в родную деревню, девушки сразу пошли к Василисе.
– Мы нашли волчат! Веди нас к логову!
– Быстрее, осталось меньше часа до полуночи! – старуха, накинув полушубок, почти бегом направилась в лес.
Уставшие, вымотанные, из последних сил, девушки побежали за ней. Проваливаясь по колено в снег, ободрав об ветки руки и лица, странная группа остановилась у большой старой ели. Ветки ели дрогнули, раздвинулись и из-за них вышла волчица.
– Вот твои дети. Верни, пожалуйста, нам наших мужчин. И прости нас за всю боль, что мы причинили тебе! – произнесла Василиса.
Девушки положили к лапам волчицы её детей. Волчата, почуяв мать, радостно залаяли, завертелись вокруг неё. Волчица поглядела на людей и… Вдруг средь зимнего ночного неба грянул гром. Яркие молнии разорвали небеса. Стало светло, словно ясным днем.
– Ничего себе! Я что, спал? – раздался сзади голос… Кэма… Дай повернулась, ойкнула и рухнула на снег.
– Ну здрасте! – засмеялась Викки, – нашла время падать в обморок!
– Дай, малышка! – Кэм бросился к девушке, взял её на руки и как маленького ребенка прижал к себе, – пойдем домой, моя маленькая… – с улыбкой произнес мужчина.
– Нам всем пора домой, – сказала Таша, улыбаясь.
***
Новый год и свадьбу Илли и Эс праздновали одновременно. Гуляла вся деревня. Даже старая Василиса пришла посмотреть на всеобщее веселье. Таверна гудела несколько дней. Звездочка глаз не могла отвести от своего мужа, и всё время называла его котиком. А Викки смеясь, говорила:
– Лучше бы остался медведем, медведи меньше пьют, чем ты! – смеялась и целовала своего любимого.
***
В один из дней в разгар веселья двери таверны распахнулись, и вошел Ваал. На мгновение наступила тишина. Кэм, налив до краев кубок, протянул его Ваалу со словами:
– За здоровье молодых!
Мужчина сдержанно кивнул и выпил кубок до дна. Гулянье продолжилось с новой силой.
***
А что же наш горе-охотник, с которого всё началось?
Никто не видел его с тех пор. Но раз в месяц, в полнолуние, на вершину утеса, что за деревней, выходит одинокий волк и поет очень грустную песню…
«Оскар» по варварски
Сценарий ежегодной церемонии «Варвары 2016» был наконец то закончен. Всё было расписано по минутам, было учтено всё до мелочей, включая украшение таверны, ёлки и меню праздничного стола.
Голова дико болела.
– Нужно пойти прогуляться, что ли. – пробормотала Татка. Одевшись, она вышла на улицу.
Мягкий пушистый снег медленно оседал на деревьях, тропинке, на крышах домов. «Настоящая зимняя сказка» – подумала Татка и медленно побрела по тихим спящим улицам. «Сейчас дойду до пруда и обратно, и можно будет идти спать» – мысленно планировала свой путь девушка. Около пруда стояла скамейка и Татка решила посидеть немного, благо было совсем не холодно. Опустившись на скамейку, Татка снова погрузилась в мысли о предстоящем празднике, как вдруг откуда то с середины пруда послышался слабый звук – то ли мяуканье, то ли тявканье.
– Ну этого мне ещё не хватало!
Татка стала вглядываться в темноту. Там, недалеко от берега, на рыхлом льду, копошился тёмный комочек.
– От как тебя угораздило забраться туда? Рыбу ловить пошел что-ли? Или помог кто? – ворчала Татка, а сама уже ступила на хрупкий, рыхлый лед.
Котёнок, а это был именно котёнок, услышав человеческую речь, запищал ещё отчаянней и громче, словно говоря – вот он я, я здесь. А лед всё сильнее трещал под ногами девушки. Татка встала сначала на четвереньки, а потом легла на живот и поползла, проклиная всё и всех на свете. До котёнка оставалось чуть больше метра, когда лед угрожающе затрещал в последний раз, и предательски разошелся под девушкой, заключая её в свои объятия. «Ну вот и всё» – подумала Татка и, только успев крикнуть «помогите!», с головой погрузилась в ледяную воду.
***
– Тат, чего орешь? Вставай, не время спать в сугробе! Мы тебя все обыскались. Церемония вот-вот начнется. – мужской голос доносился откуда-то сверху.
Татка открыла глаза и закричала от испуга – прямо на неё смотрело какое-то чудище.
– Да хорош уже орать! – чудище смеялось вполне себе человеческим голосом, – это же я – Сашка! Ой! Забыл совсем, я же в маске. Ну пошли скорее!
– Я, кажется, ногу подвернула, – только и смогла сказать Татка, все ещё пребывая в каком-то оцепенении.
– Ну ты даешь! Вечно с тобой что-нибудь случается! А вообще, ты такая молодец, все так здорово придумала! Особенно Новогоднее Перемирие. Это вообще бомба! Теперь неделю мы не будем бить зверей и они свободно шастают по всей стране! Представляешь? Ну пойдем, сама всё увидишь.
Татка наконец-то выбралась из сугроба, уцепилась за руку мужчины и, прихрамывая, направилась в таверну.
А в таверне уже началась церемония. У одной из стен была сооружена импровизированная сцена. По стенам висели гирлянды из еловых веток и игрушек. На столах горели свечи, а в углу сияла огнями ёлка. Вместо игрушек на ней висели кольца, браслеты, амулеты и прочие трофеи варварской жизни. На сцене уже стоял оратор в костюме Деда Мороза и толкал речь под смех и аплодисменты обитателей таверны.
– … А теперь, коли уж у нас новогоднее перемирие, я хочу предоставить слово нашему почетному гостю. Его, вернее её, вы все прекрасно знаете – каждый из вас не единожды сталкивался с ней и её верными защитниками. Я, думаю, ей есть, что сказать нам, а вам, уверен, особенно мужчинам, давно хотелось встретиться с ней в такой вот неофициальной обстановке. Прошу! – и Дед Мороз жестом руки показал в сторону ёлки.
От стены отделилась тень и направилась к сцене. В таверне вдруг вспыхнул яркий свет и зал ахнул – все присутствующие узнали… Немезиду!
– Ну… Добрый вечер, варвары… – несколько смущаясь, начала хозяйка Храма, – спасибо за приглашение. Это была очень хорошая идея – устроить перемирие. Я бы сказала – лучшая за долгие годы, – женщина широко улыбнулась, открывая белоснежные зубы – по залу прошёлся лёгкий смешок, а Немезида продолжила.
– Многих из вас я уже видела. Некоторых даже запомнила. Есть среди вас сильные, опытные воины, не раз причинявшие мне и моим собачкам эммм… неприятности. Ну так в следствии этого хотелось бы попросить – будьте немного сдержанней в храме, в смысле выражений, а то порой уши вянут пока идет бой. Ну и ещё одна малость – уж если пришли меня бить, то сделайте это быстро, не мучайте меня и моих псов. Вас много, а я у вас одна, и мне тоже нужно время отдыхать и восстанавливаться. Ну а пожелать вам хочу… Даже не знаю, что желают обычно на праздники люди. Удачи вам и новых боевых достижений в новом году! Ну и напоследок, меня попросили вручить премию «Лучший Варвар» в номинации «Пещеры»…
Имя воина утонуло в шквале аплодисментов и на сцену стал подниматься один из обитателей таверны. Татка сидела за столиком рядом со сценой и потягивала сок из высокого бокала. Один оратор сменялся другим, каждый вручал какую-либо премию, кто-то шутил, кто-то говорил абсолютно серьезным голосом, но вся атмосфера таверны была пронизана праздником. Вокруг были давно знакомые и родные лица. Это был их мир. Варварский мир. Мир вечной войны и верной дружбы.
– В номинации «Лучший Варвар. Писатель Года» награждается… Татка! – слова словно эхом донеслись до девушки, а чьи-то руки уже схватили её и повели к сцене. Татка во все глаза разглядывала зал, всё ещё не понимая, что происходит. А на сцене стоял Сашка и смеясь говорил:
– Ну иди же сюда, поднимайся!
В руках он держал какой-то свиток, а рядом с ним на полу стоял позолоченный сундук. Потом наградили ещё несколько человек. И каждый раз таверна взрывалась овациями так, что дрожали её древние стены. Потом Дед Мороз стучал посохом об пол, кричал – «Ёлочка, гори!»
А потом с улицы раздались первые хлопки праздничного фейерверка и народ повалил на улицу, увлекая и Деда Мороза и Немезиду, и Татку. Девушка выбралась на улицу, холодный воздух обжег горло, она подняла глаза к небу и мир взорвался тысячами разноцветных искр.
***
– Татка! Очнись! Дыши! Ну очнись же ты! Я обещаю, что теперь уроки буду всегда делать! И по дому буду тебе помогать! Только очнись, пожалуйста! И матом ругаться не буду никогда! Ну очнись же!
Голос продолжал настойчиво звать и кричать. «Какие уроки?» подумала девушка и открыла глаза. Она лежала на берегу пруда, а над ней склонился брат, причитая и размазывая слезы по лицу.
– Котёнок где? Он жив? – только и смогла сказать Татка.
– Какой нафиг котёнок? Ты хоть понимаешь, что с тобой произошло? Да если бы не я, ты бы замёрзла тут насмерть! Хорошо хоть тут у берега неглубоко! Брат ругался и ругался, ворчал и пытался поднять сестру.
– Жив твой котёнок! Вон он. Это ты за ним сиганула?
– Угу, – только и ответила Татка, обнимая брата, – пойдем домой. Только маме ни слова! Обещаешь?
– Обещаю. А этого-то куда? – брат показал на котёнка. Тот сидел, закутанный в шарф и таращил огромные глаза.
– С собой возьмем. Куда же его. Зря что ли за ним ныряла?
И опираясь на плечо брата, Татка побрела домой.
А где то вдалеке разорвалась хлопушка – первая вестница приближающегося Нового Года.
«Это неправда, что зима за окном бесится…»
«Там, где зима качается на ветках…»
Новый Год
«Обнимаю тебя ветром зимним…»
Диана Слипецкая
С НОВЫМ ГОДОМ И РОЖДЕСТВОМ!
Снегурочка
Давным-давно жила в тайге девочка Сингэктэ. Косы длинные, щёчки румяные, глазки чёрные. Как-то раз оставили родители её одну: сами на охоту ушли. Сидит Сингэктэ перед окном, смотрит, как падает снег. Летят снежинки, словно в танце кружатся, на сосны садятся, укрывают лес тёплым одеялом. А в доме тихо, слышно только, как ветер в щелях гуляет. Сингэктэ засыпать стала.
Вдруг зашуршало что-то под лавкой. Испугалась Сингэктэ, подошла к лавке, послушала. Тишина, ничего не слыхать. «Мышь, наверное», – подумала она. Тут слышит: как будто плачет кто-то под лавкой. Наклонилась Сингэктэ, взяла корзину, которая под лавкой стояла. Видит – а там девочка! Маленькая, величиной с пальчик. На ней шубка белая, сапожки на ногах расшитые. На голове у девочки талома берестяная, узорами расписана. Сидит и горько плачет.
Увидела девочка Сингэктэ, испугалась, закрыла руками личико.
– Не бойся, – сказала Сингэктэ, – я тебя не обижу! Кто ты?
– Меня зовут Сикэ, – ответила девочка, всхлипывая, – летела я на снежинке над лесом, тут ветер подул, я со снежинки упала, полетела далеко вниз, теперь вернуться домой не могу…
– Не плачь, давай я найду для тебя другую снежинку, – с этими словами взяла Сингэктэ девочку, посадила Сикэ в ладошку. Открыла Сингэктэ дверь, глядит – метель разыгралась, не видать ничего вокруг.
– Оставайся у нас, будем вместе жить, – сказала Сингэктэ. Согласилась Сикэ, делать нечего, всю тайгу снегом засыпало, домой не улетишь.
Стали Сикэ и Сингэктэ вместе жить. Родители Сикэ полюбили, она для них словно дочерью второй стала. Сикэ хоть и маленькая, да по дому помогает. Шьёт Сингэктэ халат, а Сикэ нить продевает через ушко иглы. Или сядет Сингэктэ с родителями на лавке, зажгут костёр, а Сикэ у неё в ладошках песни поёт да сказки рассказывает.
Так и прошла зима. Стало теплеть, снег таять начал. Весна пришла. Да только что-то неладное случилось с Сикэ; стала она грустна, словно сама таять начала. Сингэктэ не знала, что и делать. Однажды взяла она её в руки, а Сикэ ей и говорит:
– Зима ушла, и мне уходить пора. Не грусти, милая Сингэктэ, я тебя не забуду.
И с этими словами протянула Сикэ две серёжки. Надела Сингэктэ их, а они искрятся, как маленькие снежинки.
– С первым снегом вернусь, – сказала Сикэ и обняла Сингэктэ. Превратилась она в облачко и улетела. Помахала ей Сингэктэ вслед.
Сдержала Сикэ своё обещание и с первым снегом вернулась, да не с пустыми руками. Принесла с собой рябиновые бусы, корзинку снежинок и морозные узоры. С тех пор и считают, что если первый снег пошёл, то Сикэ к Сингэктэ в гости прилетела, а значит, наступила зима.
Автор сказки и иллюстрации – Диана Слипецкая
Храбрая Нэку
Прекрасна осенью дальневосточная тайга. Снимают деревья наряд летний, надевают наряд осенний; стоит красавица-ель, а рядом лимонник пестреет ягодами ярко-красными. Бархат амурский на солнце переливается, берёзы золотом отливают. Сосны окутаны сизой дымкой, тихо в тайге, изредка пробежит косуля, ковёр цветной копытами взметнёт. Улетают на юг птицы, клины их в небе мелькают, и словно кричат они: «Прощайте, прощайте!»
Скоро придёт Хозяйка-Зима, укроет всё своим тяжёлым одеялом, полетят снежинки, и по-новому будет красива природа тайги. В самой глуши таёжной речка протекала. Вода в ней чистая, да холодная, много лет было ей, всё знала, всё видела. Около речки той дом стоял, неприметный, можжевельником поросший. Жила в нём девочка Нэку*, и брат её, Соокто*, оба были лет шести от роду. Каждое утро она к той речке ходила. Сядет возле неё, глядит в воду, словно в зеркало смотрится; личико кругленькое, глазки чёрные, щёчки румяные, загляденье!
Как-то раз проснулась Нэку, хотела было брата разбудить, и вдруг смотрит – нет его! Выбежала Нэку из дому, стала Соокто звать, а в ответ – тишина, только вороны, ворча, вспорхнули с вершин сосновых.
Заплакала Нэку. Куда Соокто убежать мог? Глядишь, заигрался, погнался за колонком, да заблудился в тайге. Опустила Нэку ручки в воду, чтобы личико умыть, тут слышит – речка ей человеческим голосом отвечает: