– Вы выглядите прилично, – сказал незнакомец.
– Я умер?
– Для горячей головы вы очень хладнокровны.
– Так глупо.
– Кого не люблю, так это самоубийц. Они не представляют, как ужасно выглядят.
– Вы Бог?
– Нет, конечно, – мужчина засмеялся, – но я его знаю.
– Должно быть, ангел…
– Неверно.
– Господи! – крикнул Роман и схватил мужчину за куртку. – Юля! Я должен пойти к ней, рассказать.
Юноша сделал шаг в сторону дома, но незнакомец схватил его за плечо и покачал головой.
– Но она должна узнать, – сказал Роман.
– Узнает. Очень скоро.
– Это неправильно. Я должен ей рассказать. Я всегда ей все рассказываю.
– И она это ценит. Больше всего остального.
– Куда я попаду? В Рай? Не хочу быть в аду. Ее там не будет.
– Ах ты, мой Данте. – Незнакомец улыбнулся. – Рая нет. Ада нет. Есть Этот мир, и есть Иной мир.
– Как мы туда попадем? Вспышка света?
– Нет. Закрой глаза.
Роман повиновался. Вспышки света и правда не было, как не было и боли. Не было облегчения. Не было радости или печали. Не было ничего. Жук не видел, как вокруг него, словно в калейдоскопе, меняется все вокруг. По частям вселенная переворачивалась, впуская Романа в Иной мир.
Юноша открыл глаза. Он оказался на вокзале. Что-то между станцией метро и аэропортом. Большинство людей плакали. Некоторые молча смотрели себе в пупок. И лишь немногие смеялись.
– Это…
– Транспортный центр, – перебил Романа мужчина. – Я же не представился, да?
– Не помню.
– Древнейший Судья Из Тех, Что Были И Будут.
– Это имя?
– А чем оно хуже прочих? Можешь называть меня Древнейший Судья. Или просто Древнейший.
– Уж спасибо. – Роман осмотрелся. – Не так я себе все представлял.
– Теперь тебе нужно выбрать жилье.
– Жилье?
– А ты как думал? Будешь плавать в облаках, поедая ящики чипсов?
– Что-то вроде.
– Нет уж. Сейчас в моде дома под водой. Говорят, что вид из окна лучше некуда.
– Задохнуться боюсь.
– Серьезно? Ладно. Держи газету. Гранд-Икар не советую, если тебе не нравится шум. На юг даже не смотри – там одно ворье.
– Дома стоят денег?
– А ты как думал?
– Откуда у меня деньги?
– Можешь получить стартовый капитал у той прекрасной девушки, – Древнейший Судья махнул в сторону ресепшена. – Только не пугайся.
– Чего?
– Увидишь. Иди давай.
Роман подошел к стойке, но через секунду отпрянул. Девушка с каре, пухлыми губами и румяными щеками превратилась в его жену: бледнокожая, рыжая и улыбчивая. Но как только Роман услышал голос, не такой веселый и серебристый, как у Юли, он сразу выдохнул.
– Чем могу помочь, сэр? – спросила девушка.
– Мне нужен дом. Древнейший Судья сказал обратиться к вам.
– Вас забрал Древнейший Судья Из Тех, Что Были И Будут? – Копия Юли махнула гривой волнистых волос и поправила очки. – Это прямо-таки нонсенс. – Роман не стал уточнять. – Какой дом вам нужен?
– Если честно, я не знаю. – Роман улыбнулся.
– Может, стоило сначала выбрать?
– Но я не знаю, какой дом мне нужен.
– Могу предложить жилье в лесу. Будет стоить всего франк.
– Простите, но у меня нет денег.
– Иной мир выкупает дом для новых постояльцев за счет администрации.
– Это хорошая новость.
– Подпишите здесь и здесь. Вы сами доберетесь до дома или вам нужен транспорт? В лес не идут автобусы, так что только такси.
– Бесплатно?
– Три кроны.
– Нет, доберусь сам. – Роман обернулся и посмотрел на Древнейшего Судью. Тот помахал рукой. – Скажите, а Древнейший Судья, он что-то типа главного здесь?
– Что-то типа.
Как только Роман отошел, девушка за ресепшеном превратилась в красавчика-мужчину с бронзовой кожей и небольшими очками. Женщина лет сорока, завидев знакомое лицо, бросилась обниматься.
– Мне купили дом в лесу, – сказал Роман Древнейшему Судье.
– Хороший, но банальный выбор. Большинство привидений живет в лесах.
– Привидений?
– Это, кстати, хороший заработок. Если хочешь развлечься и набить свой карман – милости прошу. У меня есть знакомый, которому нужен призрак.
– Души работают? После смерти?
– А почему нет? Здесь те же люди, которых ты знал при жизни. Почему после смерти все должно быть по-другому?
– Пугать людей я не хочу, – Роман перевел тему. – Но я хорошо знаком с продажами.
– Это приятно, но не так прибыльно. Торговля в Ином мире процветает только у бродяг, поверь мне.
– А работать необходимо?
– В общем и целом – нет. Как и в мире живых. Кто не работает, тот не ест.
– Я буду голодать?
– Строго говоря, нет, потребность в еде отпала, – Древнейший Судья демонстративно достал шоколадный батончик и развернул его, – но от этой привычки никуда не деться. – Он наклонился к Роману и прошептал ему на ухо: «Души не толстеют».
– Еще одна хорошая новость.
– Поэтому у нас много кондитерских. Можешь податься туда, если хочешь. Дело хорошее. Но у меня есть предложение получше.
– Стриптиз?
– Что?
– Я подумал, раз души не толстеют и не умирают, то стриптиз – очень хороший бизнес.
– Нет-нет-нет. Я предлагаю тебе работать на меня.
– Убивать плохих людей? Грабить богатых и раздавать деньги обделенным?
– Зачем ты прикрываешь свое незнание сарказмом? Это помогает?
– Да. В мире живых.
– Ты уже не там.
– Я знаю. – Роман ненадолго замолчал. – А есть способ связаться с живыми? Если привидения реальны, наверняка есть экстрасенсы и прочее.
– Конечно. Можно устроиться на специальную работу, но там мало времени для связи с родственниками. Иногда живые сами нас зовут, но метод ненадежный, потому что большинство живых – идиоты и не знают, как правильно звать. Есть специальные зеркала… – Древнейший Судья не договорил. – Сочувствую. Ты ей что-то не сказал?
– Нет, – ответил Роман. – О нет, я сказал ей все. Только вот это беспокойство. Тревога.
– Я не буду давить, если ты не хочешь…
– Нет. Я буду работать на тебя. Если ты тут главный, то лучше уж сразу взлететь по карьерной лестнице.
– Кто сказал, что я главный?
– Та девушка у ресепшена.
– Я не главный, Роман Жук.
– Да и плевать. Сможешь подбросить меня до дома?
– Где живешь?
Роман дал документы о собственности Древнейшему Судье. Тот их внимательно изучил, даже перевернул вверх ногами, словно боялся, что буквы могут упасть, а потом кивнул и вернул бумаги юноше.
Я не буду вам описывать весь путь, который преодолели Древнейший Судья и Роман Жук. Это была долгая дорога по шоссе, грунтовке и петляющим тропам. Никаких разговоров, только мысли.
Дом Романа стоял в гордом одиночестве. Рядом только деревья и небольшой сарай. В городе такое жилье стоило бы больших денег: двухэтажное, старого стиля. Треугольная крыша, просторное, теплое. Одна проблема – заброшенность, но пара недель работы, и дом может стать конфеткой.
– Красиво, – сказал Роман.
Он подошел к двери, та не поддалась. Юноша уперся ногой и попытался выбить старое дерево плечом, но снова безрезультатно.
– Заклинило, – подытожил Жук.
– Позволь.
Глаза Древнейшего Судьи на секунду загорелись синим, он выставил руку вперед и дверь, а с ней часть облицовки и косяк полетели в дом.
– Эффектно, – Роман заглянул внутрь. Дверь валялась у лестницы на второй этаж, а рядом опускалось облако пыли. – Поэтому тебя считают главным?
– Наверное. Хочу, чтобы ты понял одну вещь раз и навсегда: я не Бог, просто пытаюсь сделать Иной мир лучшим местом. И охраняю его.
– Ты вроде супергероя?
– Я вроде человека, который пытается поддерживать баланс.
– Пафосно. Прошу, чувствуй себя как дома.
– Ни хорошей мебели, ни свежих цветов, – сказал Древнейший Судья, осмотревшись, – ничего.
– Дело наживное. – Роман открыл комод, в котором лежала старая одежда. – В таких домах часто обитают призраки. Я вот о чем подумал: мои старики уже давно умерли. Почему мне не предложили пожить с ними?
– А ты хотел бы?
– Отец меня избивал, а мать пила, так что вряд ли. Но мне даже не предложили.
– Можешь вернуться и потребовать книгу жалоб и предложений. Только вряд ли она у них есть. Смотри. – Древнейший Судья показал на потолок. Там зияла дыра толщиной с руку. – Тебе придется много вложить в этот дом.
– Думаю, время у меня есть.
Юля Жук закурила впервые за шесть лет. Когда-то она пообещала Роману бросить, но чего теперь стоят ее обещания? Даже Татьяна Николаевна не упрекала дочь. Она сидела на кухне, медленно опустошая очередную кружку кофе, и смотрела на скорбящую девушку на балконе.
– Смерть Ромы – трагедия, – сказала Татьяна Николаевна, когда Юля села за стол и схватила свою кружку, – но это не значит, что и ты должна умирать.
– Всего одна сигарета.
– Конечно. – Татьяна Николаевна взяла дочь за руку. – Мне больно смотреть на тебя.
– Я в бешенстве, ма.
– Понимаю.
– Ты чувствовала себя так же, когда папа умер?
– Наверное. Твой отец был для меня всем. Каким красивым он был в молодости. Мы оба были красивыми. – Татьяна Николаевна усмехнулась. – Когда он умер, я осталась совсем одна.
– Одна? – переспросила Юля.
– Подруг у меня не было, мы только-только переехали. Со смертью твоего отца я будто бы сама умерла. Боль была такой тяжелой… Думаю, я сошла бы в могилу, не будь у меня тебя. – Татьяна Николаевна шмыгнула носом и подлила себе в кофе немного коньяка. – Для аромата.
Как раз аромата коньяк не добавил.
Вечером женщина, пошатываясь, ушла.
Юля перебирала старые вещи мужа. Много классической одежды, однотонные футболки, детские игрушки, целая коробка с фотографиями и папка с документами. Девушка нашла дневник Романа, который юноша вел с большими перерывами, но не стала его открывать.
Уже перевалило за полночь, а вещи покойного все так и лежали посреди комнаты. Девушка ушла в гостиную, прихватив немного сыра и много вина. Она включила очередную мелодраму и приготовилась рыдать с новой силой.
«Он сломлен, – говорилось в фильме, – более того, он совсем один. Теперь горе – его единственный друг. Так или иначе, страдания. Бесчисленные страдания. Страдания, которым нет конца».
– Это точно, – сказала Юля сама себе.
Она поставила бокал на столик, убрала волосы в пучок и медленным шагом отправилась в ванную. Девушка долго смотрела в зеркало, изучая свои веснушки. Юля тыкала себя по носу и щекам, словно не верила, что это ее лицо. И правда, оно изменилось: глаза покраснели, а под ними появились мешки, кожа стала еще бледнее, губы высохли. Юля потянулась к небольшой полке над раковиной.
Кровь забрызгала зеркало, испачкала футболку девушки и залила пол. Юля чуть не упала, но схватилась за раковину и села рядом. Из ее шеи торчали ножницы.
Глаза девушки закрылись.
– В чем именно заключается моя работа? – спросил Роман Жук.
Они с Древнейшим Судьей ехали по ночной трассе. Лил дождь, барабаня крупными каплями по крыше машины. Дворники работали без устали, скрипя по стеклу, но дорога все равно едва виднелась.
– Я рад, что ты снизошел до разговора. Отвечаю: нам надо схватить одного сумасшедшего и отправить его в положенное место.
– Положенное место?
– Да.
– Тебе кажется, что ты все объясняешь, но я ничего не понимаю. Попробуй еще раз.
– Если ты считаешь меня ангелом, то сейчас мы охотимся на самого опасного демона.
– Он тоже умеет, – Роман помахал руками, – делать всякие штуки?
– Да. Поэтому опасен.
– И зачем тебе я?
– Лишняя пара рук никогда не помешает.
– Где нам его искать?
– Видишь столб дыма там, вдалеке?
Роман наклонился вперед и попытался рассмотреть хоть что-то, но увидел лишь дождь. Дождь и неровную дорогу.
– Ничего не вижу.
– Этого демона зовут Шаниши, но, думаю, он давно забыл свое имя.
– Чувствую себя героем фэнтези. Дешевенького такого.
– И опять сарказм. Не волнуйся, скоро все поймешь.
– Так что за место такое? Которое положено.
– Смотри. – Древнейший Судья покопался в куртке и достал ключ. Небольшой, но тяжелый. Полностью из золота. Прямой, как стрела.
– Красивый, – сказал Роман. Он закрыл один глаз, а вторым посмотрел сквозь головку ключа в форме сердца с восьмеркой по середине. – Что это?
– Ключ.
– Я понимаю, что ключ. Что он открывает?
– Дверь.
– Ха-ха.
– Нет, правда. Он открывает Дверь в положенное место.
– Название у этого места есть?
– Есть, но оно ему не подходит. Люди окрестили его Садом костей.
– Это что-то вроде больницы для психически больных?
– С чего ты взял?
– Ты говоришь о нем так, будто он сумасшедший.
– Если так посмотреть… То да, это дурдом. И Шаниши там главный.
– Он вот так просто согласится пойти с нами в дурдом, из которого, как я понимаю, он сбежал? Или мы его заставим?
– Заставим. – Древнейший Судья посмотрел на Романа. – Ты не очень-то боишься.
– Вижу цель, не вижу препятствий.
– Мне это нравится. Я был таким же когда-то. Предупреждаю: Шаниши не какая-то там заблудшая душа. Он, и правда, сумасшедший.
– Как-то ты резко свернул с темы, я думал, сейчас будет задушевный разговор.
– Некогда.
Древнейший Судья нажал на тормоз. Роман чуть не пробил головой лобовое стекло. Они оба вышли из машины и оказались на поле. И я употребляю слово «поле» лишь потому, что оно самое подходящее, хотя место больше напоминало выгоревший остров.
Даже сквозь шум ливня и сильный ветер слышался смех. Роман поднял голову и увидел на высоком сером камне фигуру в плаще. Человек взмахивал руками на манер дирижера, и вспышки огня следовали за его движениями. Дождь быстро тушил пожар, но пламя зарождалось в новом месте с новой силой. Человек продолжал смеяться.
– Говорил же, – сказал Древнейший Судья. – Он уже давно сошел с ума. Встань за моей спиной.
Роман повиновался. Столб огня ударил прямо в них, но Древнейший Судья выставил руку вперед, защищая себя и своего спутника от жара. Его глаза горели синим светом, но Жук не замечал этого. Он упал на колени, зажал свои уши и кричал.
– Боже, кошмар какой, – сказал Роман, когда огонь исчез.
– Это его, – Древнейший Судья помахал руками, – штуки.
– Я уже понял. Многие так умеют?
– По моим подсчетам – двое. Шаниши!
– Древнейший! – фигура на камне прыгнула вниз. Капюшон слетел с головы, показав белую маску. Только глаза Шаниши были открытыми, все остальное пряталось за толстым слоем керамики. – А я как раз тебя искал.
– Какое совпадение, ведь я искал тебя.
– Здравствуй, старый друг, – Шаниши побежал вперед и обнял Древнейшего Судью. Роман широко открыл рот. – Я смог! Смог! Я убежал!
– Я заметил. – Древнейший Судья улыбнулся, пожал руку демону и похлопал его по плечу. – Как тебе это удалось? – Роман все еще сидел с открытым ртом и молчал.
– Я не до конца понял, – Шаниши осмотрел руки, – но это как-то связано с Дверью. Я пытался найти ключ, пытался долгие годы, но так и не нашел. А потом мне подумалось…
– Вдруг ключ и не нужен? – спросил Древнейший Судья, наклонив голову.
– Да! Да! Я просто нашел Дверь и открыл ее. Открыл! Она поддалась сразу.
– А другие души? Они знают об этом?
– Нет. О нет. Я искал тебя, чтобы все рассказать. Искал – и вот нашел. Быстрее, мы сможем их освободить. – Шаниши схватил Древнейшего Судью за руку и потянул за собой. Тот качнулся, но остался на месте. – Древнейший?
– Сколько там душ, Шаниши?
– Не знаю. Не знаю, сколько там душ. Может, двадцать тысяч, может, десять.
– Миллионы душ.
– И все они ждут свободы! Мы с тобой, – Шаниши одной рукой указал на себя, другой на Древнейшего Судью, – думали, что ада нет. Это не так, о, конечно, не так. Ад в том месте. Там нечего делать. Вообще. Там нет ветра, Древнейший! Ни ветра, ни листьев. Только голые деревья и измученные души!
– Души убийц, насильников, осквернителей.
– Древнейший?
– Мы не можем освободить их, Шаниши. Представь, что здесь будет, когда в Иной мир попадут люди, запертые в Саду костей.
– Сад костей? Так ты это называешь? Ты придумал название без меня? А ведь ты обещал…
– Это необходимо, Шаниши. Необходимо во имя баланса.
– Брось! – Шаниши отошел на два шага. – Баланс… Бла-бла-бла-баланс!
– Где Дверь? Шаниши, – Древнейший одним шагом преодолел расстояние между ними и схватил демона за плечи, – где Дверь, через которую ты пришел?
– Она прямо… Она… Нет.
Шаниши оттолкнул Древнейшего Судью и направил на него столб огня. Роман отполз подальше и спрятался за тот камень, на котором до этого стоял демон. Он смотрел, как Шаниши и Древнейший Судья сражаются, словно два бога античных времен.
Древнейший одним движением вырывал из земли деревья и бросал их в Шаниши, но тот уничтожал их таким же легким взмахом ладони. Огонь плясал вокруг, и дождь уже не справлялся с ним. Ангел и демон кричали, но не от боли, а от усилий. Казалось, каждая секунда битвы могла вызвать землетрясение, но она все продолжалась и продолжалась.