– Для протокола, да?
– Нет, он просто хочет посмотреть на «это чудо».
Они остановились у мониторов видеонаблюдения.
– Это Евгения, – представил Кеша, – та самая.
Женя кивнула человеку в форме. Тот покачал головой и усмехнулся, впрочем, вполне дружелюбно.
– Я спать, – поведал он и удалился.
Кеша провел Женю по коридору, и втолкнул в «костюмерную», уже приветливо открытую.
– Вот, здесь у нас костюмы, – важно сообщил Кеша, – слева то, что тебя интересует. То самое средневековье.
Женя благоговейно ахнула. Каких только нарядов здесь не было! Просто кладовая для любой выпендрежницы, а Женя была именно такой. И будь она плохим человеком, ее глаза сейчас загорелись бы невыносимо алчным светом. На плечиках висели те самые платья, о которых она мечтала, и даже полиэтиленовые чехлы не могли скрыть их великолепия. Все эти котарди, сюркотты, упполанды и пурпуаны! А также рюши, перелинки, брошки и ленты! Всевозможных цветов и фасонов, эти изысканные шедевры будто хранили в себе печать эпохи Медичи, и не важно, что два года назад они покинули мастерскую ателье «Иголочка» в качестве заказа.
Но Кеша не дал времени повосторгаться.
– В 7:25 я тебя вышвыриваю на улицу, даже если ты будешь неодета.
– Ясно.
– Дальше. О-очень-о-очень аккуратно снимаешь чехол, одеваешься, идешь на сцену, не задевая углы и дверные проемы. Никаких затяжек, не говоря о чем-то большем, понятно?
Женя согласно кивала, а ее горящие глаза предлагали закончить бессмысленную болтовню и заняться делом.
– Слюни от восторга тоже можешь не пускать.
– Не буду.
– Запоминаешь, где и как висел костюм и вешаешь его на то же самое место.
– Один костюм можно примерить или несколько? – жалобно спросила Женя.
– В 7:25 я тебя выгоняю.
– Понятно.
Когда Женя вышла из-за кулис, на сцене уже стоял стул ручной работы, столик на высоких ножках и зеркало в рост человека. Весь этот антураж соответствовал концу XVI – середине XVII веков. Блеск и плеск, моя прелесть!
Кеша оценивающе осмотрел ее с ног до головы.
– Сапог не видно, хорошо. А вот прическа не соответствует времени, – поморщился он, – женщинам вообще не разрешалось показывать волосы, сразу на костер! Классные были времена.
– Не будь так привередлив, – отмахнулась Женя, сияя от счастья.
– Есть парики, но тут уже нужен специалист.
– Обойдемся и так. Давай уже!
– Погоди.
Кеша подошел к ней и поправил плечи.
– Вот так более-менее. Присаживайся.
Женя заняла место на стуле.
– Насчет трона ты пошутил? Что его сожгли?
– Конечно, – пробормотал Кеша, настраивая фотоаппарат, – как и ты про сигарету.
Поймал, с улыбкой подумала Женя и предложила:
– У меня смартфон хороший.
– На смартфоне хлеб удобно резать. Подбородок повыше… Так… Ага. Теперь посмотри в сторону.
– Задумчиво?
– Импровизируй.
– Влево или вправо?
– Давай влево. Оп, есть. Встань возле зеркала. Хорошо. Иди за следующим.
Женя, как лебедушка, поплыла в костюмерную.
– Стой! – крикнул Кеша, и показал ладони, – Ак-ку-рат-но!
Ушла немецкая фрейлина эпохи барокко, явилась уже французская принцесса из рококо. Наверно. Женя историю моды не изучала.
Кеша задумчиво осмотрел ее и убежал за кулисы.
– Вот! – вернувшись, он протянул Жене веер, а на шею надел бутафорское ожерелье, – Фотки будут – отпад!
После очередного цикла появилась английская аристократка эпохи классицизма.
– Ты прямо прирожденная модель, – похвалил Кеша, уже втянувшись в это мероприятие, – все лучше, чем… Ты кем работаешь?
– Юристом.
– Во-во!
– А вам идет, – заметил не сумевший уснуть охранник.
– Да ладно! – застенчиво улыбнулась Женя.
Как не щемило ее сердце, как ни хотела она перепробовать все-все-все платья, и не только средневековые, она мужественно остановилась на трех. В 7 часов Кеша придирчиво осмотрел костюмы, закрыл костюмерную, позаимствованную мебель унес на склад, ключи отдал охраннику.
– Покажь, что получилось, – попросила Женя, когда они вышли на улицу.
– Нет, я хочу добавить задний фон, чтобы уж совсем здорово было.
– А ты умеешь?
– Ну естественно умею, – похвалился Кеша, – у меня куча соответствующих шаблонов. И бальные залы есть, и царские покои. И королевские сады на фоне замков.
– А рыцари есть?
– Я и без рыцарей все сделаю на должном уровне.
– До Нового года успеешь?
– Если качество тебя не волнует, успею.
– Не-не-не, тогда не спеши.
Сославшись на старый и ненадежный аккумулятор в автомобиле, Кеша вызвался проводить Женю, благо погода стояла по-утреннему холодная, но приятная. Город только-только включался в жизнь, людей на улицах было мало. Редкие троллейбусы и грузовики с хлебной выпечкой тоже не напрягали. Женя взяла Кешу под руку и поскрипывая декабрьским снегом, они шли под светом уличных фонарей, то смеясь, то отчаянно споря. А недоразумение, произошедшее на свадьбе, было прочно забыто обеими сторонами.
Начало нового года обозначилось сразу несколькими событиями.
Кеша прекратил ухаживать за Наташей, но причина была более, чем серьезной. У Кати обнаружили рак. В свете этого ни у одной из сторон не было желания продолжать романтику. Но это было временное затишье, и Женя это понимала. А чтобы окончательно оградить семью Наташи от нежданного ухажера, она планировала охмурить Кешу, и – если угодно, отбить у сестры любовника.
Других способов она не видела. Взывать к благоразумию Наташи бесполезно, она, видите ли, счастлива, хотя и обещала отречься от Кеши. Рассказать все Косте было совсем уж неблагоразумно, он подаст на развод, не особо вдаваясь в причины. Измена, есть измена, все правильно. А вот если очаровать Кешу, сбить его прицел на другую, незамужнюю женщину, то такой оборот событий имеет смысл. Да ему придется пострадать – у Жени все-таки есть любимый мужчина. Но ему не пятнадцать лет, в петлю не полезет. А там, гляди, и найдется под стать ему, умница и красавица. И кто сможет усмотреть в ее действиях злой умысел? Она спасает Костю, Натаху и племянника.
Итак, Кеша, под тяжестью несчастья друзей, сбавил обороты. Женя стала набирать.
– Кеш, привет! Не разбудила?
– В час ночи? Да нет, конечно! Только и делаю, что жду твоего звонка.
– Ой, извини! Но у меня очень важный вопрос.
– Важный? – усмехнулся Кеша, – Ну-ну.
– А почему ты мне «лайк» не поставил?
– А надо было?
– Ну конечно! Такие фотки клевые! Надо, чтобы их увидело как можно больше людей.
– Насколько я помню, тебе лайки были до фонаря.
– А для меня не надо стараться. Поставь их для себя.
– А мне-то это зачем?
– Ты фотки делал, ты их доводил до ума. Такую работу провернул!
– Да какая там работа? – отмахнулся довольный Кеша, – Что-то вроде хобби.
– Не скромничай, я уже всем сказала, что ты классный фотограф. Все в восторге.
– Кто все?
– Мои коллеги, они так тоже хотят.
– Но…
– Не-не-не, средневековье, это моя тема, никому не отдам. Но ты же можешь сделать фотографию ребенка как-нибудь этак.
Кеша блаженно развалился в кровати.
– Как-нибудь этак, это как?
– По особенному. Чтобы на заднем плане было что-то интересное. Людям необходим эксклюзив… Знаешь, что это такое?
– Догадываюсь.
– Можно и подзаработать немного, а? Выручку пополам.
– Ну, может быть… Потом обсудим… А мужик твой, что говорит?
– Ничего не говорит, – Женя предала голосу максимальное безразличие, – ему все по фигу. Он меня совсем не замечает.
– Вот, значит, как? – задумчиво произнес Кеша.
– Когда летняя жара проходит, осенняя прохлада отрезвляет.
– Красиво звучит, но не совсем понятно.
– Ляпнула чего-то, сама не поняла, – рассмеялась Женя.
– Скажи ему – не будет обращать на тебя внимания, я тобой займусь.
– Ого! Смело! Думаешь, испугается?
– Если дорожит тобой, сделает выводы.
– Передам обязательно. Ну… Тогда, наверно, пока.
– Пока, – и тут же – Крошка Джейн!
– Что?
– Спокойной ночи.
Женя улыбнулась и, собрав в голосе воедино очарование, нежность и сексуальность, прошептала:
– Спокойной.
Если бы Валера знал, что он охладел к ней, подумала Женя.
О, прелесть нового утра. Непередаваемая радость, пьянящий восторг, желание сделать как можно больше дел и при этом не устать! И не важно, что там, за окном – проливной дождь или солнце на синем небе, листопад или сосульки на крыше, с обещанной капелью ближе к полудню. Утро, оно всегда желанно, но только если у вас есть любимое дело, терпеливо ждущее своего часа. И какая же это мука – пытаться побыстрей уснуть, ворочаясь с боку на бок до двух часов ночи. Но вот вы провалились в теплую темноту и, минуя сновидения, уже открываете глаза за пять минут до будильника. Ура, утро! И тогда никому не удастся испортить вам настроение – ни понедельнику, если сегодня понедельник, ни коту, которому только что наступили на хвост. Конечно, если у вас есть кот.
Воскресенье – отличный день для рыбалки. Женя это знала, как никто другой. И не важно, если на работе лежит недописанный отчет. Воскресенье, девочки и мальчики, это воскресенье.
Выйдя утром на берег реки на свое любимое место, Женя достала из рюкзака термос, пакет с едой, походный стул, спиннинг, пакетик для рыбы и банку червей. Больше ничего не надо. Телефон, злейший враг рыбалки, остался дома. Ах да, и обязательно надо кепку, что бы солнце не светило в глаза. Составив все в нужном для нее порядке и еще раз все проверив и пересчитав предметы, Женя удовлетворительно кивнула головой. После, нацепив червяка на крючок и поплевав на него, она закинула удочку в воду, села на стульчик и с умиротворением и любовью стала смотреть на поплавок. Так она могла просидеть целый день, а количество пойманной рыбы не является важным показателем. Есть рыба – хорошо, нет – в следующий раз будет обязательно. Она чуть склонила голову на бок и улыбнулась. И вот уже все Кати, Наташи и Валеры с Кешами остались где-то там, за полярным кругом и нулевым меридианом, решать свои насущные проблемы и вертеться в бытовой суете. И даже все ее невероятные фантазии покорно ждут вечера и не высовываются.
Жене было три года, когда отец взял ее с собой на рыбалку, чтобы та не мешала маме ухаживать за маленькой Наташей. Не смотря на возраст, события того дня запомнились Жене во всех ярких разноцветных подробностях. В первый раз увидев реку, она то неподвижно изучала ее, широко открыв удивленные глаза, то с воплями радости носилась по берегу в обнимку с каждой пойманной рыбой. Потом пошел ливень, и они укрылись под брезентовым плащом, пили чай, ели бутерброды. А после на небе появилась радуга, самая большая из всех радуг, которых Жене довелось увидать. Уже тогда у нее был свой собственный стул. Уже тогда она первый раз в жизни держала удочку, правда, в тот день безрезультатно. И именно в тот день, с легкой руки отца, она стала Крошкой Джейн. Стоит ли говорить, что этот день был самым лучшим в ее жизни?
И вот прошло 22 года, а Женя остается страстным рыбаком, способная дать фору любому чемпиону в этой области. Так она сама считает.
Речка медленно и важно течет на восток, что не удивительно – именно там восходит солнце. Небольшой ветер возмущает поверхность реки, образовавшиеся волны отражают изломанное отражение облаков на небе. Ивы слегка покачивают тонкими ветвями, листья благоговейно дрожат перед новым днем. А вот сосны на противоположном берегу стоят молча и неподвижно, и солнечные лучи красят позолотой, как загаром, каждую хвоинку.
Сороки-белоголовки, не умеющие летать по прямой, а исключительно дугообразно – вверх-вниз, вверх-вниз, вылетают из ивняка, делают полукруг над водой и опять скрываются в густых зарослях, и с какой целью совершается эта стремительная вылазка, знают только они.
Возле самого берега под водой виднеются камни пятидесяти оттенков серого, возле которых роем носятся угорелые мальки, не ведающие, что где-то их река впадает в большое-большое море, в котором плавают корабли и любопытные водолазы.
Женя налила в кружку чай, достала бутерброд, с наслаждением зажмурилась и глубоко вдохнула чистый пьянящий воздух, благодаря Бога за предоставленную возможность побыть наедине с собой, без надоедливых посторонних.
– Крошка Джейн! Привет! – раздался рядом знакомый голос.
Женя с любопытством и недовольством оглядела Кешу, невесть откуда появившегося в этих местах.
– Трубку не берешь. Я подумал, случилось что? Решил проверить.
– Нет.
– Что, нет?
– Не случилось.
– Я рад.
Решив, что диалог исчерпан, Женя вернулась к созерцанию поплавка, к бутерброду и чаю.
– Много поймала? – не унимался Кеша.
Женя что-то пробубнила с набитым ртом, но пояснять не стала.
– Сама рыбу готовишь?
Женя отвернулась в сторону и раздраженно прошептала – понаехали тут! Но – она воспитанная девушка.
– Наташе отдаю, пусть мучится.
– Жестоко, – улыбнулся Кеша.
– Рыбой, все равно, Костя занимается.
– Понятно. А вот…
– Кеш, – прервала его Женя, – если бы я хотела общения, телефон был бы у меня. Врубаешься?
– Хочешь побыть одна?
– Тут связи нет, но дело принципа. Да, одна!
Кеша посмотрел на нее с такой грустью, с какой Сизиф не смотрел в сторону катящегося вниз камня.
– Ну… Может я молча посижу рядом?
– Валяй, – пожала плечами Женя, удивляясь своей доброте.
Кеша уселся на песок и принялся созерцать реку, пытаясь понять, что так тянет людей, и особенно Крошку Джейн, рыбачить.
Женя сидела все также неподвижно, лишь изредка вытаскивая из воды очередную рыбу, снимала с крючка, бросала на песок, быстро наступала на нее ногой, обновляла червяка, снова закидывала удочку, а ровно через две минуты отправляла улов в пакет. Все ее действия были четки и профессиональны, из чего Кеша сделал вывод, что Крошка Джейн уже давно не любитель в этом деле.
Через два часа, вспомнив о визитере, Женя скосила глаза в сторону Кеши. Сидит. Когда солнце поднялось в небе, и кепка оправдала свое существование, повторила операцию. Полулежит, оперевшись на локоть, жует травинку и смотрит на речку. Молчит, молодец.
– А ты как меня нашел? – спохватилась Женя.
– Наташа сказала, что ты рыбачишь где-то на берегу у моста.
Не ревнует, чуть было не спросила Женя, но вовремя спохватилась.
– На машине приехал?
– На маршрутке. Боюсь, что однажды аккумулятор сдохнет. Все руки не доходят поменять.
– Бутерброд будешь? – Женя постаралась предать голосу максимальное безразличие.
– Давай, – обрадовался Кеша.
Она передала ему бутерброды и термос, и посчитав, что добрых дел на сегодня сделано предостаточно, тут же забыла про Кешу.
А вечером на экране сотового Кеши высветилось «К. Джейн» и заиграла мелодия.
– Ты куда исчез? – обеспокоено спросила Женя.
– Так… Я же домой пошел.
– Нормально! Только что был рядом, потом раз – и нет! Я даже испугалась! Надо было сказать.
– Я ж сказал тебе – я пошел.
– А я?
– Кивнула головой.
– А дальше?
– Сказал – пока!
– И?
– Сказала – угу.
– А ты?
– А я пошел домой.
– Видимо замечталась, – задумчиво проговорила Женя.
– А что, испугалась за меня? – довольно спросил Кеша.
– Да не! – махнула рукой Женя, – Просто как-то резко исчез. Неожиданно так.
Они помолчали. Кеша посмотрел на снимок, сделанный сегодня днем на реке и с грустью спросил:
– Ну, тогда, наверно, еще раз пока?
– Пока. А ты чего меня искал? – только сейчас поинтересовалась Женя.
– Я? Есть хотел. На кого в этом мире еще можно понадеяться, как не на тебя.
– Ну-ну, шутник.
Женя не стала докапываться до истинных причин. Может действительно, проголодался. Хотя эта версия была крайне неубедительна даже для нее.
Дни шли, крепко держась друг за друга, как самые дружные вагоны в подвижном составе. Опять неприятная неожиданность свалилась на девчонок. Катя, всем солгавшая о первой стадии, уже мучилась четвертой, рискнувшая своей жизнью ради ребенка и трудно ее в этом упрекнуть. Олег не находил себе места, Кеша, как мог, старался поддержать товарища.
А Женя тем временем все также играла две роли. В одной она была любимой и любящей, это для Валеры, и это было искренно. А для Кеши изображала несчастную невесту, незаслуженно обделенную вниманием и лаской. Ночуя у себя дома, она названивала Кеше, уже как другу, в любое время и они болтали долго и задушевно. Находясь у Валеры, она отключала телефон, потому что и Кеша, не долго думая, мог позвонить в час ночи, а это грозило вызвать ненужные вопросы, даже учитывая, что Валера с пониманием относился к ее закидонам.
Раз в неделю, не скрываясь от посторонних глаз, ибо их совесть чиста, они гуляли по парку. А один раз Женя прокатилась с Олегом и Кешей на машине, и втроем чуть не попали в ситуацию. Хотя нет, они как раз таки попали в ситуацию.
– Стой! – закричала она, размахивая руками, увидев в автомобиле знакомые лица.