Лифт вынужден был закрыть свои гостеприимные двери, и в подъезде опять наступила кромешная темнота. Карина хотела уже нажать на кнопку, но лифт предал ее и умчался к кому-то другому, по дороге отсчитывая каждый этаж тихим, характерным только для лифтов особым счетом. Судя по всему, он поехал достаточно высоко. Воспользовавшись стремительным бегством коварной механической машины, Виталик вышел из темноты и с силой схватил Карину за руку. Девушке стало по-настоящему больно, и она изо всех сил пыталась освободиться.
– Да ты что!!! С ума сошел? А ну быстро отпусти меня! Немедленно брось мою руку! Ты не представляешь, что я тебе теперь устрою! Я жалела тебя, из-за твоего возраста, но ты уже обнаглел, как взрослый! Хочешь по-взрослому, будет тебе по-взрослому! – кричала Карина все еще пытаясь выдернуть руку. В ход пошла ее сумка, которой она изо всех сил била своего захватчика по голове. Ей было уже все равно, что все это безобразие наверняка с большим удовольствием подслушивают за своими наглухо закрытыми дверями добрые и такие порядочные соседи, жадные до каждой подробности из чужой жизни. Она прекрасно понимала, что никто из них не выйдет на помощь, и рассчитывала только на себя. А когда Виталик умудрился прижать ее к стенке, то нанесла ему очень меткий удар прямо между ног. Казалось бы, в этот момент Виталик должен был ее отпустить, но не тут то было!
Виталик держал ее мертвой хваткой, и все время повторял один и тот же вопрос – «Так ты спала с Виталиком? Отвечай! Ты сама легла спать с моим братом? Как ты могла? Зачем тогда было выгонять меня? Или мой брат лучше? А чем? Чем он вам всем лучше? Ты его просто не знаешь! Или ты купилась на то, что он покатает тебя на своей новой машине? Так ты же сама на дорогой машине ездишь! Объясни, зачем было прогонять меня, чтобы потом спать с моим братом?»
Судя по характерно прерывающемуся голосу, ее захватчик внезапно начал плакать, вот только руку, он отпускать никак не собирался. И тут Карина вдруг поняла, что это не Виталик. Надо было срочно посмотреть ему на переносицу! Если это Виталик, то на переносице будет родинка, а если Славик, то родинка будет слева, над губой, прямо как у Мерилин Монро. Но, в подъезде было слишком темно, чтобы что-то увидеть. Хотя, Карина итак уже знала, что это был Славик.
– Славик? – немного остыв, спросила она.– А что ты здесь делаешь?
– Я просто очень хотел тебя увидеть. Мне приснился странный сон, и я больше не смог держаться. Я все это время думал о тебе. Думал, как сумасшедший, потому, что больше ни о чем думать не мог. Я открылся тебе, я все равно надеялся, что ты меня поймешь, а ты спала с моим братом! И сейчас я даже не хочу скрывать слез, потому, что не стыдно любить, не стыдно быть отверженным, но больно, когда тебя так задешево продают! Ты жестокая! Ты наверно никогда никого не любила! Ты никогда меня не поймешь! Для тебя даже не существует разницы между мной и братом, потому, что тебе все равно! Тебе надо только, чтобы тебя любили и почитали, и в этой роли мой брат, конечно, показался удобнее. Я бы согласился даже на такое, чтобы просто быть рядом, но у меня нет Бмв. У меня нет денег. Я не зарабатываю столько, сколько зарабатывает мой брат! Поэтому, я всегда и для всех хуже, чем он! Для мамы, для отца и для крестного! И вот теперь, уже для тебя!
Славик буквально впал в истерику. Пока он говорил, из его глаз непрерывным потоком текли слезы. Карине почему—то, стало его жаль. Но, совсем не хотелось этого показывать, чтобы не воскресить в нем пустой надежды. Тем не менее, было очень неприятно, что Славик думал, что она переспала с его братом. Это такое мерзкое чувство, словно нечаянно ударила собаку, или еще кого-то маленького и безответного.
– Я не спала с Виталиком. Поверь. Просто так получилось
И Карина рассказала ему все, что произошло сегодня утром.
Глава 8
Выслушав и сам рассказ и все возмущенные комментарии Карины по этому поводу, Славик долго молчал. Прошло время, прежде, чем он наконец спросил :
– А зачем ты его вообще пускала? Почему не выгнала сразу, когда выгнала меня?
– Он не мешал и если честно, я вообще не обращала на него внимания. Он больше общался с Маню, а я просто не хотела им мешать. Ты же сам наверно догадался, что Маню, вероятно питает к нему личный интерес, хотя по правде, я этого совсем не ожидала.
– Ну, да! Виталик хороший! Виталик всегда все делает правильно и всегда получает все, что хочет. Виталик ласковый, добренький и умненький – так даже наша мама говорит. Я привык, что для всех, и даже для родителей он любимчик. А если где-то его не оценили» по достоинству», то он обязательно найдет способ, чтобы это случилось. Но, ты? Как ты могла пойти у него на поводу? Чем он тебя так подкупил, что ты выгнав меня разрешила ему остаться?
– Да ничем он меня не подкупил! Не сходи с ума, Славик! Лично мне он никак не интересен, и я только что рассказала, как выгнала этого приспособленца. Более того, мне он очень неприятен! Он какой-то скользкий и двуличный, хотя это совсем не мое дело.
К тому же, я сама виновата. Не стоило вообще заводить с вами дружбу, или по крайней мере, такую близкую дружбу. Но, надо отдать должное – с вами было весело! Ты тоже меня пойми, я не выбираю кто из вас лучше или хуже. По большому счету вы для меня одинаковые, просто раньше вы мне не мешали. А потом начал мешать ты, теперь Виталик. Не обижайся, ведь всегда лучше говорить так, как оно есть на самом деле.
– Ты не избавишься от Виталика! По крайней мере так быстро и легко, как запланировала. Он всегда получает все, что хочет и делает это, используя любые пути достижения. Это человек, который не остановится ни перед чем! Мне больно так говорить, ведь это все-таки мой брат, но я считаю, что обязан тебя предупредить! В мире нет такой монеты, которую он не заплатит за свои удовольствия. Он способен абсолютно на все!
– Славик! Не смеши меня! Поверь, мне он точно ничем не опасен. Ну, разве, что придется еще несколько раз повысить голос. А если он не захочет слушать меня, то я всегда найду более убедительного человека.
– Ты не поняла! Ты ничего не поняла! Положим, он не сможет навредить тебе лично, но заметь он и не давит непосредственно на тебя! Он давит на твою подругу! Как всегда, Виталик нашел слабое звено и теперь не остановится, пока все не разрушит! Рано или поздно тебе станет жаль Маню, тем более, что ей понадобится твоя помощь. А кто ей сможет еще помочь? Виталик очень терпелив. Он знает, что терпение всегда приносит максимум успеха и будет ждать любой ошибки, любой, даже самой маленькой щелочки в плотно закрытых дверях, и обязательно найдет вариант, чтобы туда просочиться. Не надо его недооценивать, даже с высоты твоего возраста. Тут это не играет никакой роли. Если бы ты знала, как мне стыдно это говорить, но и в стороне я стоять не хочу!
– А чего же ты хочешь, Славик? Поверь, Виталик в моем доме долго не задержится, хотя бы потому, что я приняла такое решение. Но, если ты думаешь, что тебе это сыграет на руку, то вынуждена огорчить – ты тоже остаешься за бортом. Я не очень люблю усложнять свою жизнь. И вы оба меня порядком утомили.
– Я не скрываю, что хотел бы быть рядом. Все это время я думал только о тебе. О том, как мы дружили, как мы гуляли, какое хорошее было лето и как было весело вместе. Весело и легко. Я бы очень хотел с тобой поговорить, рассказать о себе, о своей жизни. Наверное ты многое поймешь, а сейчас, не зная обо мне совсем ничего, ты судишь меня и гонишь. А я просто хочу общаться! Хочу дружить! В конце концов, я не виноват, что влюбился. Я согласен на любое общение, только бы общаться. Когда я говорил, что ко мне так хорошо еще никто не относился и никто меня так сильно не понимал, я говорил правду. Но, ты сейчас такая чужая, а я все равно верю, что это не так. Или я сам себе все придумываю, а по другому не могу. И опять попадаю в ловушку!
– Славик! Прекрати себя жалеть! Это очень неприятно и отвратительно выглядит со стороны, поверь. Вы с Виталиком два « брата-акробата», я уже поняла, что вы пойдете на все, чтобы получить желаемое и в этом ты меня не переубедишь. Просто стиль у вас разнится, но от «перемены мест слагаемых, сумма как известно не меняется» Так что, давай забудем и оставим друг друга в покое. Я не такой уж и отзывчивый человек, как ты себе придумал, а ты не такой уж одинокий и несчастный. У тебя еще все впереди. Давай сделаем так, чтобы мы больше не встречались, особенно там, где я живу.
Славик молчал, грустно опустив голову. Это выглядело так печально и искренне, что Карина опять его пожалела в глубине души, и словно почувствовав это, он начал умолять ее остаться с ним, хотя бы на полчаса. Славик так откровенно просил внимания и уговаривал выслушать, что Карине стало даже немного стыдно за свое толстокожее поведение.
– Мне надо рассказать одну вещь, которую никто кроме тебя не поймет. Я никогда и никому этого не рассказывал, да и не рассказал бы даже под пытками! Такое нельзя никому рассказывать, тем более о себе и своей семье! Но, я так долго с этим жил и ты первый человек, которому мне хотелось бы открыться. Ты в праве поступить как угодно, но мне очень надо, чтобы ты меня услышала. Я просто хочу поделиться. Это обо мне. В моем доме происходит кошмар. И он преследует меня с самого детства. Я наверное проклятый, потому, что я не знаю, как по – другому это может называться. Мой брат, моя мама, папа – это все так условно..…Они как в масках!.В общем сложно это все. В двух словах и не скажешь. Я расскажу тебе, ладно? Я постараюсь занять как можно меньше времени, раз ты им так сильно дорожишь! Но пожалуйста, выслушай меня хотя бы один раз, и скорее всего, мне станет немного легче. А сейчас, не смейся только, но мне правда очень больно и тяжело. Пусть я привык, пусть постоянно терплю, но я тоже человек. А человеку всегда нужен друг. Так выслушай меня и будь моим другом. Я умею дружить, хотя я никогда ни с кем не дружил, кроме своего брата. Только ему это не нужно. Ему нужно совсем другое и он это получает. Но, рассказать мне надо не о нем, хотя о нем тоже много….Просто знаешь, мне правда нужен кто-то… Мой мир перевернут и я возможно сойду с ума. Мне кажется, что так не может быть! Но, так есть, и к тому же меня обвиняют, что я не могу принять некоторые вещи, которые для меня хуже смерти! Это дико для всех нормальных людей! А меня обвиняет моя же семья, и я не знаю, как мне с этим жить! В других семьях если и происходит что-то подобное, то это скрывают. У нас тоже скрывают, но…..
В общем, сложно это все. Так не расскажешь даже. Просто будь моим другом! Ну, хотя бы прикинься им или притворись! Мне очень сильно это очень надо! И выслушай меня, Карина. Я тебя прошу.
Карина давно уже поняла, что Славик не блефует и ей ничего не оставалось, как пойти на встречу. Домой почему-то уже не хотелось, и они поднялись на чердак. Там было тихо и темно. Славик так волновался, что его дыхание стало громким и прерывистым. Помолчав и немного собравшись с мыслями, он начал свой рассказ.
«Моя мама родом из маленькой деревушки. Ей многое пришлось пережить прежде, чем хоть как-то обосноваться в городе. Это нам кажется, что все здесь так легко. Живи себе и живи…
.А на самом деле, если ты из глухого села, то не так – то просто найти свое место в городе. Особенно, когда тебе еще совсем мало лет, а на руках уже трое детей….»
Глава 9
Мать
Где – то, между бескрайних степей необъятной родины, мирно существовали два неизвестно зачем построенных села – Хлебосольное и Хлебодатное. Предназначение у них конечно было, но это предназначение никак не учитывало интересов своих жителей. Само собой, как и следует из названий этих населенных пунктов, немногочисленные старожилы обеих деревень, испокон веков занимались только сельским хозяйством, что кстати говоря, у них достаточно хорошо получалось. Работы на селе другой не было. Если ты родился мужчиной, значит тебе одна дорога – в комбайнеры или трактористы. У женского пола был более весомый список профессий. Иногда, открывалась вакансия продавца в местном магазине. А еще, при определенных способностях, можно было устроиться парикмахером, или поваром в районную столовую. Но, это если очень повезет. Неплохой работой считалась и работа учительницы, правда школа на оба села была всего одна, да и учеников в ней было маловато, вот и приходилось юным представительницам прекрасной половины человечества, без затей идти по стопам своих матерей – прямиком на зернобазу. А на зернобазе работы хватало всегда и всем. Выпускницам, едва успевшим закончить восемь классов, уже было уготовано место в зерновом аду, где бездушные жернова производства вместе с пшеницей и рожью перемалывали в муку все заветные девичьи мечты. Нет, конечно, стать топ-моделью или всемирно известной кинозвездой никто из этих девчонок и не мечтал, но вот удачно выйти замуж и стать жительницей города – это была основная и очень тяжело достижимая задача. Можно было поехать в город сразу после школы и поступить в институт, но на это нужны были деньги, которых естественно не хватало, учитывая мизерные зарплаты родителей. Других источников дохода, если не считать сдачу пустых бутылок, да отработанного металла, на селе не было. Вот и оставались девчонки, с разбитыми вдребезги мечтами и подушками, мокрыми от тайком пролитых слез, зато на надежном, насиженом поколениями месте. С возрастом все забывалось, подушки высыхали, а мечты уходили туда, откуда собственно говоря и пришли. Девушки все равно выходили замуж, и на свет появлялось новое поколение будущих работников безжалостного, зерноперерабатывающего комбината. Изменить что-либо не каждому было под силу, но иногда, попадались и счастливчики. Счастливчики уезжали в город и никогда уже не возвращались обратно. Некоторые даже умудрялись забрать с собой своих родителей, и тогда об их дальнейшей судьбе уже больше ничего невозможно было узнать, так как «городские» быстро забывали всех своих бывших лучших друзей и даже родственников. На селе завидовали таким людям, но между собой величали предателями и обязательно придумывали унизительные байки о том, как ужасно им теперь живется в распутном и полном соблазнов городе. Таинственным образом становились известны такие интимные подробности из жизни бывших односельчан, что если бы сами обсуждаемые об этом узнали, наверняка долго бы удивлялись. Очередной Колька, которому повезло стать городским, в представлении народа обязательно становился бандитом или же наркоманом. А любая, удачно вышедшая замуж бывшая уроженка Хлебодатного, автоматически переходила в разряд проституток. Иногда даже валютных. Но, люди не боялись дурной славы перебежчика и бежали из села, как только у них появлялась такая возможность. Бежали изо всех сил, чтобы хоть немного глотнуть свободного городского воздуха, и стать наконец теми, кому повезло. Им было уже глубоко наплевать, что скажут соседи и даже родственники, из забытого Богом богатого хлебного края.
Таня Курбакова родилась и выросла в селе Хлебодатном. Семья ее особо ничем не отличалась от большинства семей населяющих эту деревню. Так же как и у многих, нищета и безотцовщина, заранее определили сценарий ее проживания на этой планете. Мать Тани работала на хлебобазе, а отец механизатором, и в целом, был достаточно неплохим человеком, но трагически погиб по пьянке, да еще и под колесами своего же комбайна. Выпал из кабины, заснув за рулем во время сезонной «борьбы за урожай». Мог бы конечно и не пить на работе, да только молотьба по пятнадцать часов в сутки, не оставляла другой возможности расслабиться, и все местные мужики, по привычке разбавляли свои тяжкие будни «горькой «да «беленькой». Мать с трудом пережила потерю мужа, и оставшись в одиночестве, с неистовой силой принялась транжирить свою нерастраченную любовь на единственную дочь. Ведь это было все, что у нее осталось от мужа, которого она очень любила. Правда после мужа остались еще и не выплаченные долги, за приобретенную в кредит мебель, так что несчастной вдове ничего больше не оставалось, как взять себя в руки и начать работать с удвоенной силой, в тайне лелея надежду на получение хоть какой-нибудь премии от руководства за приложенное ею усердие. Замуж мать так больше и не вышла, справедливо считая, что мужчина в семье конечно необходим, и дочери неплохо было бы иметь отца, но все-таки родного. А поскольку, с «того света» еще никого не удалось вернуть, то пусть хоть память о муже останется светлой и незапятнанной. К слову сказать, замуж после тридцати в тех краях выйти было практически невозможно, тем более с ребенком, поэтому все обоснования собственного одиночества, больше играли роль «спасительной соломинки», чем внутреннего убеждения, для одинокой вдовы.