После его ухода впору было смеяться Светлане, но она вдруг уронила голову на скрещенные на столе ладони и неподвижно сидела так до тех пор, пока в кабинет не заглянула её не в меру любопытная секретарша.
– Какой же ты всё-таки подонок! – Галина была вне себя от ярости. – Зачем ты заразил Олега несбыточными надеждами? Сам всю жизнь, как мотылёк, пропорхал и сына хочешь пустить по миру? Перед ним сейчас открываются необыкновенные возможности: уехать в Америку, здесь подобрать престижную работу, да и сколько он уже их, подобных предложений, получал от фирм, пытающихся его купить на корню? А ты? Чего ты от него добиваешься?
Андрей никак не ожидал подобного наскока, даже того, что Галина на эту тему с ним заговорит. Сам Олег никак не мог проговориться, значит – Геннадий. Хоть и всего добился, но не упускает лишний раз углубить трещину между ещё не разведёнными супругами.
– Я ничего от Олега не добиваюсь, ты что-то путаешь. Просто пора тебе понять, Галочка, что он взрослый и ему самому решать, кем быть в жизни и каким образом добиваться намеченных целей, – холодно ответил он.
– Взрослый – да какой он взрослый! – Галина буквально зашлась в истерике. Такой Андрей её ещё ни разу не видел. – Он же совсем ребенок. Особенно если учесть, что папаша у него недоделанный, до сих пор заторможенный. И никогда не называй меня больше Галочкой, придурок, идиот!
Андрей посмотрел на часы и понял, что если их ссора сейчас затянется, то ему слишком поздно придётся возвращаться домой, что вовсе не входило в его планы.
– Интересно, – тем не менее, не выдержал, в свою очередь возмутился он. – Почему же, совершив в первый раз ошибку, во второй раз ты её повторила? Могла бы найти себе кого-нибудь поприличнее, не писателишку паршивого, или уж совсем себя в старые клячи записала?
– Геннадий не писатель – он бизнесмен, – надменно возразила Галина. – В отличие от тебя, он не дурит народ всякой хренотенью, а деньги зарабатывает.
Настал черёд удивиться Геннадию: и тому, что никакой он не писатель, оказывается, а в особенности тому, что он такой благородный и никого не дурачит. Воспользовавшись моментом, Андрей стал делать Гринину уморительные знаки: заткни же ты, мол, наконец, ей рот, нашей благоверной.
– Нам надо поговорить, Галочка, извини, – незамедлительно отреагировал тот, и ему обращение «Галочка» почему-то сошло с рук.
– Отказалась. Наотрез, – устало проинформировал Андрей своего приятеля. – Компромат упрятала надёжно. Что будем делать? Я даже обмен ей предлагал: рукопись на кассету. Бесполезно.
Геннадий помолчал немного, затем философски пожал плечами:
– Будем ждать. Тут главное, чтобы кассета не оказалась в руках у её мужа, всё остальное можно пережить. Кстати, в момент встречи тебе ничего не показалось странным в поведении нашей общей знакомой?
Андрей долго вспоминал, но так и не смог ничего отметить.
– Ну, курить стала, как паровоз. Почему-то к моему приходу оделась, накрасилась вызывающе. Некоторая скованность в движениях…
– Понятно, – с некоторым облегчением кивнул Геннадий. – Вот что значит поговорить с очевидцем. Теперь всё сходится. Рецидив, Андрюшенька, рецидив. Она скоро опять усядется в кресло. Или уже сидит в нём. Как считаешь, чем это нам может грозить?
Андрей промолчал, новость совершенно ошеломила его: Светлана вновь инвалидка? Вот почему она так подготовилась к его приходу: любой ценой старалась отвлечь, разозлить его, лишь бы только он не догадался. И так уцепилась за эту дурацкую кассету. Но шила в мешке не утаишь: днём раньше он узнал бы, днём позже, но всё равно бы в конце концов догадался. Так в чём же дело? Ей не хотелось выглядеть в его глазах жалкой?
Между тем Геннадий достал какое-то досье и монотонно начал просвещать Горячева.
– Когда я впервые заподозрил это, с чего я начал – под большим секретом раздобыл старую историю болезни нашей общей знакомой. И не просто снял копию, а заполучил её полностью, навсегда. Ну а вместо неё была изготовлена более или менее правдоподобная дезинформация. Для тех, кто что-нибудь поймёт и ринется по нашим следам.
– Зачем ты мне так откровенно говоришь о таких вещах? – подозрительно спросил Андрей. – Пытаешься сделать меня своим соучастником? И зачем вообще сам так пристально этим интересуешься?
Геннадий некоторое время смотрел на Горячева как на круглого идиота, затем всё-таки счёл нужным прояснить ему поподробнее свою мысль:
– Я бы долго мог ходить вокруг да около, но всё бесполезно, пока ты не узнаешь главного – кто муж Светланы.
– Да какая мне разница! – с досадой прервал его Андрей. – Какой-нибудь новый русский, решивший вложить средства в новейшую отечественную пачкотню?
– Полагаю, – усмехнулся Геннадий, – отечественная или не отечественная – любая литература этому человеку по барабану. Но в одном ты прав: его во всём интересуют только деньги, ничего больше. Если ты ещё не догадался, это небезызвестный тебе Валерий Грачёв – «Человек, который может всё». Как, вспомнил, наконец? – После многозначительной паузы, во время которой у Горячева действительно, что называется, отвисла челюсть, Гринин продолжил: – Любой другой человек мало встревожил бы вверенное мне подземелье. Не первого и не последнего «отморозка» его обитатели уже преспокойненько отправили в ад. Вопрос лишь в цене, а денег у них просто девать некуда. Но тут другой вариант – на сцену выходит сам киллер, который в любой момент может прихлопнуть любого из моих обожаемых «гномиков», что называется, хоть оптом, хоть поштучно. Всё, что он желает, – войти в их круг, не больше, но и не меньше. Но там мозги, там такого молодняка и в помине как нет, так никогда и не было. Вот тебе и конфликт поколений. Неразрешимый? Не знаю пока. Ничего не знаю.
Андрей ухмыльнулся.
– Ген, ты что-то путаешь. О ком ты говоришь? О мелком спекулянте, торговавшим всем от косметики до порнографии? Из тех, что «подай-принеси», ни на что большее и не способных? К тому же… Кому, как не мне, знать, что он безумно влюблён в Светлану и готов пойти ради неё на что угодно. А теперь, наверное, до сих пор не может прийти в себя от счастья, что наконец её заполучил.
– Легенда. Обыкновенная легенда, не больше того. Я могу показать тебе кучу фотографий, плёнок, и, к сожалению, ни на одной из них любовью даже не пахнет. Я уже тебе сказал, какая у Грачёва на самом деле единственная, всепоглощающая страсть. Смотрелся он в своё время действительно мелкой сошкой, но, когда с помощью Светланы объявился вдруг в высшем свете, оказалось, что у него столько собственности, акций, денег, сколько не у каждого чинуши среднего звена, если покопаться, найдётся. Не говоря уже о его устойчивых связях с одной небезызвестной преступной группировкой, в которой он является одним из лидеров. Но мы немного отвлеклись. Давай ближе к делу. Если хочешь, я зачитаю тебе кое-что из моей беседы с одним знаменитым хирургом, который в своё время с нашей помощью сделал головокружительную карьеру, волшебным образом поставив на ноги очаровашку Светочку. «Причина рецидива банальна, является основной у многих больных: почувствовав себя здоровыми, они перестают заниматься лечебными процедурами, регулярно консультироваться у врача, принимать соответствующие медикаменты… Что потом? Операция, дальше ремиссия, затем вновь рецидив, промежутки будут всё больше сокращаться, пока человек уже навек не усядется в инвалидную коляску». Как тебе подобная перспективка? – Так и не дождавшись ответа от Андрея, Геннадий продолжил: – Значит, в самое ближайшее время нам следует ожидать, что Светлана окажется в больнице. Ускорит процесс депрессия, пренебрежительное, точнее даже скотское, отношение со стороны мужа, да и твои крымские похождения изрядно подлили масла в огонь. Нервы у неё не просто измотаны – они на пределе. И что последует в итоге, причём чисто автоматически? Молчишь? Воцарение у руля Валерия Грачёва. Ну а дальше схема проста: разорить издательство, скупить за бесценок доли-акции. Затем влить огромные новые средства, вступить в войну с конкурентами и заставить выделить ему весьма приличные отступные, с которыми новое дело он уж как-нибудь себе найдёт. Светлана останется без гроша: по условиям их брачного договора, кто с чем пришёл, тот с тем и уходит. А? Каково? Если он вообще оставит её в живых.
– Да, – задумчиво проговорил Горячев. – Что-то ты уж очень мрачную картину нарисовал. Прямо готический роман.
– Сам буду рад, если слишком сгустил краски, – пожал плечами Геннадий. – Но одно нас сейчас объединяет: мы должны сделать всё, чтобы удержать Светлану у власти. Надеюсь, в этом наши интересы совпадают?
– Надеюсь, – скептически ответил Андрей, – вот только совсем недавно ты пел мне обратное, даже угрожал. Лучше скажи наконец, что конкретно буду иметь я за наше сотрудничество и информацию, которую ты от меня только что получил?
Геннадий задумался.
– Насколько я понял, единственная твоя мечта сейчас – поскорее разорвать заключённый в своё время договор?
– Пожалуй. Ты верно подметил.
– И это решение бесповоротное?
– Да, я хорошо подумал, прежде чем его принять.
– Тебе всё равно, сколько ты потеряешь материально и недополучишь морально? Неустоек не будет – наоборот, я даже попытаюсь выторговать для тебя кое-какие отступные. Но имя, Андрюша. Ты знаешь практику: издательство почти всегда публикует нового автора под псевдонимом. Маринина, Дашкова и иже с ними тут не исключение, просто им удалось пробиться сквозь свою анонимность, а десяткам, сотням других – нет. Псевдоним – собственность издательства, за ним может стоять кто угодно, автор может меняться не один раз. Вас с этой продувной бестией Анютой давно пора выводить из тени, гонять по презентациям, раскручивать на телевидении, в прессе. Хотя, естественно, даже став известными, юридически вы остались бы привязаны к издательству ничуть не меньше. Добавились бы просто раскрутка, повышенный гонорар, ну и ещё кое-какие лакомые кусочки, не мне тебе объяснять. У нас ведь не Америка, где автору бестселлера запросто могут заплатить миллион долларов: пашешь, пашешь впустую «многия лета», потом бац – попал в десятку. А дальше не только ты: а дети, внуки, правнуки твои – обеспеченные люди. Есть ради чего попахать. У нас такое даже в самом страшном сне не может присниться: всё издателю. Автору, кто бы он ни был, – только крошки с барского стола. Ты такой гордый, тебе не нужны эти крошки?
Андрей упрямо покачал головой.
– Нет, мне буквально осточертела вся эта Гаврилиада-Гаргантюада, я просто хочу освободиться.
– Зачем? Чтобы вновь стать рабом или новой разновидностью – безработным рабом?
– Там будет видно. Как говорится, будет день – будет и пища, – мрачно ответил Андрей.
– Ну, насчёт дня – не сомневаюсь, а вот насчёт пищи – за ней ещё побегать придётся. Ладно, последний опус, получишь за него нормальный гонорар, дальше решай, как знаешь. Моё терпение не беспредельно, больше убеждать тебя я не собираюсь.
– И когда ты приведёшь ко мне на поводке эту чёртову куклу? – поинтересовался Горячев. – Не один же я буду стряпать эту фигню?
– Ничего, Василина поможет, – усмехнулся Геннадий. – Кстати, ты там поделикатнее с ней, она как-никак моя племянница.
– Вот это да! – удивился Горячев. – У такого прохиндея и такая дура родственница! Игра природы?
Гринину, несмотря на всю его невозмутимость, шутка показалась слишком бестактной.
– Во-первых, Василина – не дура, – разозлился он, – и ты ещё не раз сможешь в этом убедиться. А во-вторых, не такой уж я прохиндей. Во всяком случае, будь я им, наш разговор с тобой проходил бы сейчас уж точно не на равных.
– Да это потому, что я тебя к стенке прижал, – не удержался, вновь поддразнил Геннадия Горячев. – Кстати, зачем же ты нас с Олегом Галине продал? Какой куш хотел на этом сорвать?
– Парень не должен повторить нашу ошибку, – упрямо ответил «бывший друг», – а силы свои береги, нам с тобой ими так и так ещё предстоит помериться. Да, кстати, как там с твоим романом? По старой дружбе могу подкинуть два варианта: опубликовать его в одном месте без гонорара, но с сохранением всех авторских прав, либо сам куплю для нашего издательства, однако уже с потрохами.
Андрей рассмеялся.
– Ну, тут ты, Геныч, определённо опоздал! Роман уже продан.
– Кому – не спрашиваю, – с досадой поморщился Геннадий, – но за сколько?
– А это уже тайна, – спокойно ответил Андрей. – Даже не столько коммерческая, сколько просто тайна.
– Всё равно ты прогадал. Я мог бы дать больше, – предпринял последнюю попытку вынюхать что-либо Геннадий. Однако Андрей остался невозмутим.
Глава 3
– Меня оставляют на второй срок. А вот сторожа больше не требуются. Куда теперь направишь свои стопы? Или на мою шею сядешь и уйдёшь в запой, как всякий уважающий себя русский мужик? – ехидно поинтересовалась Василина.
– Что же ты мне не сказала, что Геннадий – твой дядя, – попытался перехватить инициативу в свои руки Горячев. – Обман, опять обман, изовралась ты, киска.
– Дядя! – фыркнула Неточка. – Раньше был дядя. А сейчас самый обыкновенный новый российский жлоб. Взаймы не дал, когда я с голоду помирала, помнишь?
– Что-то вроде того, но очень смутно, – рассеянно ответил Андрей. – Слушай, а как там у нас обстоят дела по литературной части? Я имел сегодня пренеприятный разговор с нашим работодателем.
– Никак, – с досадой отозвалась Василина. – Два романа нужно срочно написать, а аванс под них пропит и проеден ещё в Коктебеле. Откладывать нельзя. Я думала, что ты там сторожем по ночам творишь, но ты думаешь о чём угодно, только не о деле. Скоро тебя упекут в тюрьму, Андрюшенька, за долги, а то и вообще кокнут – набегает весьма приличная сумма. Я вроде бы тут совсем ни при чём, но всё-таки как-никак твоя жена, пусть и гражданская. И передачи носить, и хоронить – всё мне придётся, а что может позволить себе подменный продавец палатки?
Андрей задумался.
– Да, невесёлая перспектива. И всё-таки – поможешь мне?
В глазах Василины вспыхнул ленивый интерес.
– Смотря, сколько заплатишь.
– Жене можно и не платить.
– Ну, если ты так ставишь вопрос, то я хоть завтра под венец, а если даром прокатиться задумал – отойди, не обижай бедную девочку, ты её и так всю изъездил, даже в главном до сих пор, как соловья, по большей части баснями кормишь. – Она принялась пальцем тыкать в своё лицо. – Вот эту болячку мы кое-как вылечили, ну а здесь, здесь! Что мне, любовника заводить от тебя? Никудышно справляешься со своими обязанностями.
– Нет, я серьёзно, – поморщился Андрей. – Плачу половину моей доли в гонораре вне зависимости от взятого аванса. Можно под договор. Можно наличными.
– У тебя появились деньги? – удивилась Василина. – А, понятно, роман продал. Ну и дурак. Кому, интересно? Надеюсь, хоть не Крокодилу проклятому?
– Нет, героине, – спокойно ответил Андрей. – Вот, кстати, должок. Так что тебе теперь совершенно не обязательно у меня находиться.
– Да этих копеек мне и на первый семестр не хватит, – пренебрежительно покачала головой Василина и всерьёз задумалась. – Ладно, попробуем. Но где взять компьютер? На «Олимпии» твоей далеко не уедешь.
– Завтра купим. Чего ещё изволите?
Василина хитро улыбнулась. Она порылась в чемодане и достала оттуда коробку с дисками.
– Ну вот завтра и поговорим. Здесь сюжеты, наброски, вполне хватит для начала, а дальше – что мы с тобой, не профессионалы? Должна же я когда-нибудь оправдать свой псевдоним: «Неточка»? Ладно, чёрт с ним, плевать на договор. Последний раз поверю на слово, неужели и ты обманешь, а, Горячев? Во всяком случае, нагрузку на самом важном участке увеличиваем теперь вдвое: нужно заботиться о моём вдохновении. Количество, впрочем, можно компенсировать качеством, это только приветствуется.