Ане пришлось взять такси. Мокнуть, шагая под холодными струями сентябрьского ливня – не лучшая альтернатива субботней уборке, которую обычно затевали в доме Кузнициных.
Спохватилась уже на крыльце кирпичной девятиэтажки: не позвонила Зое Ефимовне, чтобы договориться. Повертела в руках мобильный, размышляя: набрать или не набирать. Решилась идти без звонка. Что, в конце концов, может случиться? Производить приятное впечатление на незнакомую женщину незачем: Вадик либо умер, либо отказался от бывшей пассии. Трудно сказать, какой вариант Аня предпочла бы.
Звонок тренькнул переливчатой мелодией. Анюта, склонилась к двери, прислушиваясь. Тихо. Вот ведь глупыха! Надо было в такую погоду переться на другой конец города, чтобы пробой поцеловать! Мало ли куда женщина может отправиться в выходной день! Вряд ли на кладбище – слишком сыро – в магазин, например!
На всякий случай ещё разок позвонила. Уже собиралась идти к лифту, как услышала шаги за дверью и хрипловатый голос:
– Кто это?
– Аня, – после паузы ответила девушка, – откройте, Зоя Ефимовна, пожалуйста.
Щёлкнул замок, дверь стремительно распахнулась. Мама Вадика оказалась в точности такой, какой и представляла её Аня – невысокого роста, полновата, волосы тёмно-русые с ниточками седины собраны в пучок на затылке.
– Проходи, детка. Давно трезвонишь? На лоджии была, лук раскладывала. Там звонка не слышно.
– Простите, что без предупреждения. На неделе не могла дозвониться, а сегодня…
– Пустое. Не разувайся, я ещё не прибиралась. Иди на кухню, чаю попьём.
Аню знобило, она сидела в тесном углу, обхватив чашку ладонями. Безуспешно пытаясь справиться с нервной дрожью, задала-таки волнующий вопрос:
– Зоя Ефимовна, скажите, где могила Вадика.
– Могила? – Голос женщины показался Ане испуганным. – Видишь ли, деточка. Я собираюсь хоронить сына на родине. Урна с прахом там, в зале. Хочешь посмотреть?
– Урна? Его сожгли? – возмущённо воскликнула Анна.
– Как прикажешь везти? Урну удобнее, – Зоя Ефимовна совладала с эмоции, в голосе угадывались учительские нотки. Вадим говорил, что мать преподаёт историю в гимназии. – На Урале похороню Вадима. Рядом с отцом. Вряд ли ты доберёшься до его могилы, так что не обижайся.
– Но почему не здесь?
Женщина коснулась идеально уложенных волос, сдвинула в сторону нетронутый чай и поведала гостье историю их переселения в Подмосковье.
Болезнь Вадима была наследственной. Его отец умер, когда мальчику было два года. Зоя Ефимовна тянула ребёнка одна, получая мизерную поддержку от государства. В середине девяностых начались сложности. Зарплату бюджетникам задерживали, устроиться на другую работу в их городке не получалось. Тогда Зоя Ефимовна решила ехать в Москву. Хотела быть рядом со столичными докторами, чтобы те наблюдали за сыном. Продав дом на родине, смогла купить лишь скромную квартиру здесь. Но всё-таки это казалось спасением. До лучших в стране клиник можно было добраться часа за два. К несчастью, жизнь сына это продлило всего на каких-то шесть-восемь лет.
– Он любил тебя, детка, – вздохнула женщина и сделала глоток остывшего чая, – больше всего на свете Вадюша хотел создать семью. Но обречь тебя на тот путь, который прошла я, не посмел.
– Как плохо, что вы увозите его, – Анна вытерла слёзы ладонью.
– Пойми, детка, тебе он никто, даже не жених. Забудешь. Время пройдёт и забудешь. А у меня там муж, я хочу ухаживать за его могилой. Свекровь и моя мать уже совсем старухи.
– Вернётесь на Урал?
Зоя Ефимовна кивнула. Аня, чуть посомневавшись, задала главный вопрос:
– Где мобильный телефон Вадика?
Женщина удивлённо приподняла бровь, разомкнула губы, точно хотела спросить о чём-то, но удержалась. Поднялась и достала трубку из ящика буфета.
– Зачем тебе? Он разряжен.
– А зарядка?
– Вот, – Ещё раз рука Зои Ефимовны нырнула в ящик.
Анюта поставила мобильный на зарядку и, порывшись в сумочке, достала свой. Найдя в контактах номер, нажала «вызов». Раздалась знакомая мелодия – проснулся телефон Вадима.
– Смотрю, не доверяешь мне, детка, – сказала Зинаида Ефимовна.
У Анюты похолодело в груди от строгого тона, будто её вызывают отвечать невыученный урок. Девушка, не поднимая глаз, шепнула:
– Простите. Меня беспокоит необъяснимая вещь.
Аня открыла в мобильном Вадима папку «отправленные сообщения». Тех, что получала после его смерти, не оказалось в списке.
– Вы ничего не удаляли?
Зоя Ефимовна отрицательно покачала головой:
– Не трогала с тех самых пор, как Вадюшу увезли на операцию.
Аня открыла эсэмэску, которую получила в ресторане.
– Вот, смотрите. С его номера пришло, – не дожидаясь ответа, поднялась. – Спасибо за чай и простите за беспокойство.
В прихожей, взявшись за ручку двери, спросила:
– Когда уезжаете?
– В каникулы.
– Вернётесь?
– Да. Надо дотянуть до пенсии. Там трудно устроиться на работу.
– До свидания.
– Заходи, детка.
Ливень прекратился. Аня брела, не выбирая куда ступить, и холодная вода раза два залилась через борт высоких ботинок. Хорошо, что они были тесными, и ноги не промокли. Дома девушка закрылась в своей комнате и не отвечала на расспросы матери. Ничего не хотелось. Ни пить, ни есть, ни спать. Держала в руках давно начатую книгу, но глаза раз за разом пробегали по одной строке. Содержание ускользало.
Мысли мучительно вращались: что за игры ведёт некто незнакомый? Сообщения можно посылать с компьютера, но почему они высвечиваются, как отправленные с номера Вадима? Кому это нужно? Кто следит за жизнью Ани?
* * *
В понедельник Люся подкатила к подруге:
– Была у неё?
– У кого? – прекрасно понимая, какое любопытство разбирает Шалунью, Анюта не торопилась его удовлетворять.
– У матери Вадима! У кого ещё! Кузя, имей совесть, я тебе адрес раздобыла!
Аня кивнула и только. Они сидели в уголке чайной, забитой работницами, разговаривали шёпотом, чтобы не привлекать внимания.
– Не молчи! Сказала она тебе?
– Сказала. Увезёт на Урал.
– Что увезёт?
– Прах.
– Прах? – Люся округлила глаза, потеряв возможность говорить.
– Чему ты удивляешься? – спросила Аня с жалкой улыбкой на губах. – Могила будет далеко, вряд ли доберусь туда.
– Ничего себе! Права, значит, я была. А Фома скандал устроил. Мужики! Ничего не понимают в жизни.
Кузницина не слушала подругу, не до её рассуждений было. Надежда на то, что любимый человек жив, которая вопреки здравому смыслу теплилась в сердце, окончательно погасла. Шалость по-своему поняла печаль подруги.
– Забудь! Забудь о нём. Представь, какую бы ты получила свекровь, если б у вас срослось.
– Какую?
Люся сделала высокомерное лицо.
– Она не такая, – возразила Аня.
– Уверена, из-за этой Зои Ефимовны твой Вадик не повёл тебя в ЗАГС.
– Не говори, чего не знаешь. Пошли. Работать.
Едва Аня расположилась за столом, к ней подрулил Кедров. Пахнуло мужским потом. Не моется он, что ли! Кузницина подалась вперёд, но Митя наклонился за ней. Хоть нос платком затыкай.
– Анна, тебя просят задержаться после смены.
Девушка кивнула, не уточняя, кто и зачем хочет с ней поговорить. Ей хотелось, чтобы мастер поскорее отошёл в сторону. Митя хмыкнул. Помычал и, наконец, двинулся вдоль рядов. Ффу-ух. Ну и аромат! Соседка с пониманием улыбнулась:
– Мужик!
Аня не нашла ответа, хорошо, что звякнул телефон. Достала, посмотрела на экран. Сообщение от Вадима! Просто край! Не читать? Помедлив, открыла. «Не соглашайся!» Поспешно спрятала трубку и сердито прошептала:
– Ну, это уже ни в какие ворота!
Гена
После звонка все засуетились, только Кузницина продолжала работать.
– Ты чего это? – тронула её Шалость. – Айда! Фома сегодня не заедет. Пройдёмся, потрепемся.
– Иди одна, Люся, мне надо отработать… Должна полчаса.
– Кода это успела задолжать?
– Ты в отпуске была, я отпрашивалась.
– Хочешь, с Митей поговорю? Он спишет.
– Иди, Люся!
Шалунья пожала плечами и отправилась в раздевалку. Вместо неё в цех вломилась сменщица. Аня поспешно убрала рабочее место и скользнула к Митиному «аквариуму» После того случая, когда они с Захаровной поцапались, видеть её было выше сил.
– Кузнецова? – поднял голову Митя. Он заполнял журнал выработки.
Аня не стала поправлять, лишь спросила:
– О чём хотел поговорить?
– Не я. Переоденься и выйди на аллею. Геннадий Аркадьевич ждёт на скамейке.
– Зачем? – удивилась Анюта.
– Его спрашивай, – холодным тоном ответил мастер и снова склонился над бумагами.
Выйдя из здания, Аня поёжилась. Солнце висело низко. Не грело, завораживало холодным светом. На скамейке, чуть дальше урны с окурками, сидел, вытянув длинные ноги парень, который не так давно посещал цех. Одет он на этот раз был просто: тёмно-зелёный костюм – Аня назвала бы лыжным – толстые мягкие штаны, куртка с капюшоном и трикотажными манжетами. Рядом с Геннадием стоял объёмный рюкзачок. Анюта присела с другой стороны и рассматривала юное лицо с прикрытыми веками.
– Геннадий Аркадьевич, вы хотели… – начала фразу девушка.
– Давай на «ты», – сказал он, поворачиваясь, – «ты» и «Гена».
Аня нервно кивнула.
– Хочу подарить кое-что, – хозяйский наследник переставил рюкзак ближе к Анюте.
– Зачем? Не надо, – заспорила она.
– Посмотри сначала.
Аня потянула язычок «молнии», заглянула внутрь.
– Книги? Странно. Кто же дарит кучу одинаковых?
– Восемь, – Геннадий загадочно улыбнулся. – Кому дарят восемь одинаковых экземпляров?
Девушка пожала плечами, хотела подняться и уйти, но проследив за хитрым взглядом собеседника, достала книгу из рюкзака.
– Слёзы на стекле. Стихи?
Пролистала. Что-то было не так в книге. Знакомые названия. Вновь взглянула на обложку. «Анна Кузницина. Слёзы на стекле. Стихи».
– Погодите! Так это мои?
– «Гена». «Ты».
– Где ты их взял?
Аня листала книгу, не веря тому, что не спит. Твёрдая красочная обложка, качественная бумага, иллюстрации, до запятой родные строки. Геннадий рассказывал историю возникновения этого чуда.
– Мой друг – твой поклонник. По его наводке я читал страничку на «Стихи. ру».
– Я её удалила.
– Успел скопировать до этого. Хотел подарить сборник твоих стихов другу.
– Удивительно. Мне казалось, никому не интересны мои опыты. Комментариев не было совсем. А если и были, то…
– Хорошие стихи. В них искренность, которую редко встретишь. Доверительный тон. Я, когда мне плохо, читаю, сразу становится легче.
Анюта поднесла книгу к лицу, словно хотела поцеловать, но лишь вдохнула запах и замерла, закрыв глаза. Слушала повествование о том, как Гена искал автора, чтобы согласовать условия публикации. Сначала хотел издать один экземпляр, поэтому не заморачивался с авторскими правами. Раз выложено в интернете, можно копировать, если не на продажу. Заказал художнику иллюстрации, обложку. Нашёл типографию. Там делали вёрстку и корректуру. Когда посмотрел на затраты, сообразил, что печатать одну книжку – преступление.
– Понимаешь, что одна, что десяток, разница в цене небольшая. Вот я и решил, что будет десять. Одну оставил себе, вторую подарил другу, оставшиеся предназначались автору. Но ты удалила страничку, сообщений не читала. Электронного адреса не знал. Пришлось напрячься, чтобы найти поэтессу.
– Не возьму, – очнулась Аня, – слишком дорогой подарок.
– Не подарок, – возразил Геннадий, – гонорар, если хочешь. Не артачься. Тебя подвезти?
Кузницина отрицательно покачала головой, парень взмахнул рукой и пошагал по аллейке к проходной.
– Как мне рюкзак вернуть? – крикнула вслед ему Анна, но не получила ответа.
Она прижала книгу к груди, скользнула взглядом по траве, кустам. Что это? На углу здания мужская фигура. Вадим! Она не могла обознаться, до человека было не больше двадцати метров, Аня хорошо видела знакомые черты.
– Ва-а-адик! – Девушка вскочила, бросилась туда, где стоял мужчина.
Он шагнул в сторону и скрылся за углом. Когда Аня оказалась там, никого не увидела. Глубокое дыхание холодило горло.
Исчез. Или ей опять померещилось?
Дома, наспех пообедав, Анюта спряталась в комнате. Давненько она не гуляла по интернету. Во-первых, не очень хорошо ориентировалась там, любое действие получалось с пятого, а то и с десятого захода. Помучившись минуть семь, зашла-таки на сайт и восстановила страничку. Увидела сообщения, которые посылал некий «Известный Крокодил». Гена не врал. Он действительно, спрашивал позволения напечатать книгу её стихов. Затем сообщил, что готов передать восемь экземпляров, но не знает куда. В последнем сообщении значилось: «Я тебя нашёл. Кто бы мог подумать, что ты работаешь в НПО моего отца. Скоро увидимся».
Аня провела пальцами по стоящему рядом со столом рюкзаку. Книги не оказались бы столь неожиданным сюрпризом, если б она не заморозила страничку на «Стихире». Припомнила тот день. Домой возвращалась одна. Вадик не встречал её после первой смены, а Люська приболела. Тихий парк, шелестящие под ногами, пахнущие ладаном листья, прозрачный, поющий воздух – всё вокруг нравилось ей. Строки складывались в голове:
Небольшие рассказы и стихи сочиняла, сколько себя помнила. Никому не рассказывала об этом. Ни в школе, где требовались рифмованные выступления на праздниках, ни в техникуме Кузницина не предлагала себя, как поэта. Записывала стихи в секретные тетрадки. Первым посвятила Вадима. Просто сказала, что любит поэзию и немного сочиняет. Он и завёл для неё страничку на «Стихи. ру». Одно за другим сотни четверостиший перекочевали в виртуальное пространство.
Тогда, год назад, пришла Аня домой и бросилась к компьютеру – добавить свежее стихотворение. Но прежде стала читать рецензию на предыдущее. Неплохое, но… незнакомец разнёс буквально каждое слово. Придрался и к ритму, и к рифмам, и к смыслу.
Резюме было таким: вам бы не стихи сочинять, а щи варить, милочка.
Милочка в сердцах надумала удалиться. Провозилась не меньше часа, тычась во все вкладки, наконец, достигла результата. Правда, не удалила совсем, а только закрыла. На этом успокоилась. Пожалела на следующий день, однако сама восстановить страничку не смогла, а Вадима просить постеснялась. Так и забросила. Стихи по старинке записывала в блокнот. Не стала даже файл в компе открывать, всё равно потеряется.
Полистав сборник, Аня сделала селфи с книгой в руках, разместила в Фейсбуке. Кликнула на запрос. В друзья просился тот парень, с которым она танцевала в ресторане. Надо же! Обещал позвонить, не позвонил. Зато нашёл её тут. Приняла запрос и стала просматривать фотографии Стаса.
Эффектен чертяка! Молодой человек с тёмными волосами в чёрных одеждах с надменным выражением лица был абсолютно одинаков на всех снимках. Изменялся лишь фон: грозовое небо, бушующее море, горное ущелье, зимний лес. Везде Стас был в одиночестве. Хотя, кто-то фотографировал его, значит…
– Артист?
Аня вздрогнула.
– Мама! Просила не подкрадываться!
– Не узнаю. Зарубежный? Где снимается?
– Что ты выдумываешь! Парень, с которым я познакомилась на дне рождения Фомы.
Едва Анюта договорила фразу, как на экране возникло сообщение: «Встретимся?»
– Так это твой новый? – изумилась Валерия Павловна. – Слишком красив для тебя. Не соглашайся.
Аня рассердилась. Да что же это такое? Почему все указывают, что делать! Вернее, что не делать. Пальцы пробежались по клавиатуре: «С удовольствием». Клик мышки и окно свернулось. Аня скосила глаза, ожидая, когда мать выйдет из комнаты, но Валерия Павловна не спешила.
– Главное, чтобы этот не крутил тобой, как Вадим.
– Мама! Вадим не крутил. Не говори так.
– Интересно… Год встречались, а предложения так и не сделал.
– Болел. Знал, что может умереть.
– Тем более! Зачем морочить девушке голову, если…
– Никто ничего не морочил!