– И что вы там испытываете? – поинтересовался Маркус.
– По-разному выходит. В основном – двигатели, отдельные конструктивные узлы и детали.
Они вошли в цех, где рабочие колдовали над остовом нового военного корабля, и стали спускаться по стальной винтовой лестнице вниз. Под землей оказалось не менее просторное помещение, заставленное различными судовыми устройствами и системами. Где-то работал огромный двигатель, и его грохот наполнял собой все пространство вокруг, яростно ударяя по барабанным перепонкам.
– Нравится? – перекрикивая шум, спросил Мурзовский.
Штюцль, поморщившись, попытался улыбнуться.
– Это и есть наша лаборатория, – прокричал русский инженер. Он постучал по гладкой металлической стене и коротко заметил: – Здесь двадцать сантиметров стали, оттого так громко.
Мурзовский жестом указал наверх, и два инженера снова поднялись на первый этаж здания. У Маркуса продолжало гудеть в ушах.
– И как вы здесь работаете? – удивился Штюцль.
– Сотрудникам лаборатории положены наушники, – объяснил Дмитрий. – Мне хотелось, чтобы вы почувствовали рабочую атмосферу.
– Я чувствую ее до сих пор, – шутливо пожаловался Маркус.
– Это все с непривычки, – успокоил коллегу Мурзовский. – К вечеру пройдет.
Они вышли из цеха и направились к Дунаю.
– В бумаге, которую вы мне привезли, сказано, что на новой подлодке произошел взрыв. Если принять во внимание, что экипаж подлодки был более чем опытный, и исключить человеческий фактор, остается не так много технических причин, которые могли привести к взрыву, – размышлял вслух Дмитрий. – Это могла быть детонация боезапаса либо взрыв паров топлива, просочившихся через поврежденные топливные трубки во внутренние отсеки подлодки. Но все-таки самое простое, что могло произойти, – это взрыв водорода в аккумуляторной яме по недосмотру экипажа. Такую возможность я бы не исключал.
– И как мы узнаем, что послужило причиной аварии? – поинтересовался Штюцль.
– А никак! – с плохо скрываемой досадой проговорил Мурзовский. – Подлодка лежит на дне залива на глубине около пятидесяти метров. Едва ли будет возможно поднять ее на поверхность. Определить причину аварии по характеру повреждений корпуса подлодки также проблематично. Если очевидцы говорят о серии взрывов, то это означает, что, например, взрыв водорода мог повлечь за собой детонацию боезапаса, или наоборот. В результате мы обнаружим пробоины и в аккумуляторной яме, и в торпедном отсеке, но, что взорвалось раньше, так и не узнаем.
Инженеры некоторое время шли молча. Вдруг Дмитрий остановился.
– Мы поступим следующим образом. Стала ли причиной катастрофы ошибка экипажа или нет, мы не узнаем, поэтому версию о взрыве в аккумуляторной яме мы пока отбросим. Остается взрыв боезапаса и система топливоподачи двигателя. Торпеды производятся в Фиуме, так что вы сами подъедете туда как-нибудь из Полы и разберетесь у себя на верфи. Дизельные двигатели для подлодок этой серии производят на заводе в Будапеште. Топливо производят на нефтеперерабатывающем заводе в Галиции, в Дрогобыче. Съездите на оба предприятия и договоритесь, чтобы они доставили нам образцы своей продукции, а мы в лаборатории попытаемся выяснить, могли ли стать причиной аварии на подлодке неисправные топливные трубки, – решил Мурзовский.
– Хорошо, – ответил Маркус.
– Я сейчас дам вам всю необходимую документацию. Через несколько дней, когда вы вернетесь обратно, мы с вами пересечемся в Вене и обсудим дальнейшие действия, – заключил Дмитрий.
– А вам не будет неудобно ездить ради меня в Вену? – вежливо спросил Штюцль.
– Отнюдь. Отсюда десять минут ходьбы до железнодорожной станции, и за двадцать с небольшим минут можно доехать на поезде до Вены. Я и сам туда иногда вечером заезжаю, а то у нас здесь никаких развлечений, – признался Мурзовский.
Получив необходимые бумаги, Маркус стал прощаться с Дмитрием:
– Надеюсь, не подведу вас, герр Мурзовский.
– Только не называйте меня «герр», – поморщился Дмитрий. – Я все-таки русский, и мне это непривычно.
– Как тогда обращаться к вам?
– Зовите меня просто Дмитрием.
– Я учту, – кивнул Штюцль и двинулся в сторону вокзала.
У Герти
Вернувшись в Вену и купив билет на вечерний поезд до Будапешта, Штюцль решил прогуляться по центру столицы. Он неспешно пообедал в кафе, заглянул в несколько магазинов, а когда пробило шесть часов, свернул в узкую улочку и зашел в знакомое заведение, над входом которого висела вывеска в виде червового туза.
В довольно просторной, уютной прихожей Маркуса встретила пышнотелая женщина в красном шелковом платье.
– Добрый вечер, герр инженер! – томно улыбаясь, проговорила она. – Что-то вас давно не видно.
– Работа, фрау Майзе, – развел руками Штюцль.
– Но ведь надо иногда и отдыхать, – заметила хозяйка. – Кого сегодня возьмете?
– Гертруду, на час.
– Вы, как всегда, не оригинальны, герр инженер. У меня ведь есть и другие девушки. И чем она вас так зацепила? – поинтересовалась фрау Майзе.
Маркус пожал плечами.
– А может, все-таки передумаете? – настаивала хозяйка. – Вы сегодня первый посетитель, все девушки свободны.
– Нет, спасибо, – отрезал Штюцль, подавая ей горсть монет.
– Ну, как знаете, – примирительно сказала фрау Майзе, записывая у себя в блокноте.
Инженер поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и, миновав несколько дверей по обеим сторонам длинного, узкого коридора, вошел в нужную комнату. Почти половину ее занимала огромная кровать, у которой притаилась маленькая тумбочка. На полу лежал роскошный, но уже слегка полинялый ковер. Оклеенные бледно-голубыми обоями стены отражали белый свет, проникавший из закрытого легкой занавеской окна, отчего в комнате царил мягкий полумрак. На изящном венском стуле перед стоявшим на столе большим резным зеркалом сидела одетая в легкий бежевый халат молодая темноволосая девушка с резко очерченными дугами бровей над серыми глазами, прямым носом и тонкими губами. Гордо приподнятый подбородок открывал длинную грациозную шею, казавшуюся в сумраке комнаты белой, как снег. «Антилопа!» – пришло на ум Маркусу, в восхищении застывшему на пороге.
Девушка включила настольную лампу, чтобы рассмотреть вошедшего. Штюцль поморщился, привыкая к яркому свету.
– А, это ты, Маркус? – глубоким грудным голосом произнесла девушка, обнажая в широкой улыбке ряд белоснежных зубов. – Тебя давно не было.
– Здравствуй, Герти! – поздоровался инженер. – Да, со времени моего отпуска прошло, наверное, месяца два, даже больше. Все работа! – вздохнул он.
– Мой бедненький Маркус! – жалобно проговорила девушка, ласково опуская голову на его широкую ладонь. Штюцль стал нежно перебирать пальцами пышные волосы Герти.
– А ну-ка, признавайся, сколько раз мне изменила, пока меня не было? – игриво поинтересовался инженер.
– А ты ревнуешь? – кокетливо улыбнулась девушка.
– Конечно, ревную, милая! – Маркус поцеловал ее в волосы. – Такое сокровище пропадает зря!..
Герти слегка отстранилась от инженера, поправляя волосы.
– Ты на сколько времени? – холодно спросила она.
– На час.
– Почему так мало? – капризно нахмурилась девушка. – Мы же давно не виделись. И посетителей пока еще нет.
– Знаю, Герти! Дела… – опавшим голосом сказал Штюцль.
– Тогда нам надо торопиться, – лукаво улыбнулась девушка, поднимаясь со стула и сладострастно выгибая стройный стан. – Посмотрим, на сколько тебя сегодня хватит…
Маркус впился поцелуем в ее смеющиеся губы, чувствуя, как его уносит водоворот страсти…
Когда буря улеглась, Штюцль немного задремал, обняв Герти. Та легко провела пальцами по его волосам.
– Маркус!.. Маркус!.. – шептала она.
Инженер что-то невнятно пробормотал, преодолевая сон.
– Ты надолго в Вене?
Штюцль отрицательно промычал.
– А когда уезжаешь?
Маркус открыл глаза.
– Сегодня.
– Сегодня?.. – разочарованно протянула девушка. – Тогда мог бы и не приходить ко мне.
– Ну, милая, ты же знаешь, что у меня всегда много работы, – инженер стал гладить Герти по щеке, атласной шее. – Сегодня вечером я еду в Будапешт.
– А когда обратно?
– В Будапеште я пробуду день или два, потом отправлюсь в Дрогобыч…
– Где это?
– В Галиции, там добывают нефть. В Дрогобыче тоже пробуду день и поеду обратно в Вену. Так что через три-четыре дня я снова увижусь с тобой.
Штюцль поцеловал девушку.
– Привези мне что-нибудь в подарок из Галиции, – попросила Герти. – Это так далеко!.. Знакомый гусар говорил мне, что там живут одни жиды и медведи.
Маркус рассмеялся.
– Он хотя бы раз там был, твой гусар? Никогда не верь этим воякам, они мастера морочить головы девушкам.
– Ты все-таки ревнуешь! – улыбнулась Герти.
– Ревную! – прорычал Штюцль и стал осыпать поцелуями лицо, шею, грудь девушки.
– Перестань, мне щекотно!.. – заливалась та звонким смехом.
– Все, мне пора! – решительно поднялся с кровати инженер, наскоро умылся в стоявшем в углу тазу и стал одеваться. Через несколько минут он был готов.
– Пока, Герти! – поцеловал Маркус девушку на прощание. – Скоро вернусь.
– Буду ждать! Не забудь про подарок! – крикнула она вслед инженеру.
Через час Штюцль садился на Восточном вокзале в поезд до Будапешта. Людей на перроне почти не было, поэтому Маркус обратил внимание на бородатого человека с птичьим носом и глубоко посаженными глазами, который, как показалось инженеру, подозрительно посмотрел на него долгим, пронзительным взглядом.
Завод в Будапеште
В полночь Штюцль прибыл на Западный вокзал Будапешта. Протиснувшись сквозь наполненную причудливым рокотом венгерской речи толпу, Маркус миновал огромный дебаркадер, в котором кружились седые хлопья паровозного дыма, и вышел на ярко освещенную фонарями площадь. Инженер едва не пошатывался от усталости, поэтому, недолго думая, заселившись в первой попавшейся гостинице, лег спать.
Утром Штюцль, наскоро позавтракав в отеле, взял с собой папку с документами, сел в такси и поехал на завод. Он находился в восьмом районе Будапешта – Йожефвароше. Машина долго проезжала по тенистым бульварам и широким улицам Пешта, и Маркус невольно отмечал про себя, что венгерская столица, пожалуй, не уступит Вене ни в роскоши, ни в величии, ни даже по техническим новинкам.
Автомобиль остановился у заводоуправления – длинного трехэтажного белого здания. Штюцль вошел внутрь и стал подниматься по лестнице на третий этаж. Из окна лестничной клетки инженеру открылась широкая панорама завода. Это были не два или три строения, вроде верфи в Корнойбурге, как обычно выглядели провинциальные заводы и фабрики в Остунгславии. Здесь же тянулись десятки длинных цехов из красного и желтого кирпича под двускатными жестяными крышами, отчего промышленный пейзаж напомнил Маркусу море. Маяком в этом стальном море крыш высилась стройная бордовая труба.
Штюцль разыскал приемную и вошел в нее. Увиденное поразило его еще больше, чем панорама завода. Вдоль стен стояли сразу несколько больших письменных столов, за которыми сидели пять девушек-секретарей. Стрекотали клавиши пишущих машинок, шелестели телеграфные ленты, то и дело пронзительно звенели телефоны. «По меньшей мере министерство!» – подумал инженер.
Ближайшая к Маркусу секретарь, недовольно оторвавшись от машинки, спросила что-то у него по-венгерски, и тот немного растерялся.
– Я… Мне нужно к директору, – сказал по-немецки Штюцль.
– По какому вопросу? – перешла на его язык секретарь.
– Да вот можете почитать, – протянул ей бумагу Маркус.
Пробежав глазами несколько строчек, девушка отдала лист назад.
– Проходите, – указала она на высокую массивную дверь.
Инженер, слегка робея, постучался. Из кабинета послышалось твердое «войдите».
Директор завода сидел за огромным дубовым столом. Это был человек средних лет с орлиным носом, умными, проницательными глазами и уже с немного седыми усами и бородой. Кроме стола и стульев, обстановку небольшого кабинета составляли лишь шкаф и сейф. За спиной директора висела карта Европы.
– Доброе утро, герр Макаи! – поздоровался Штюцль.
– Доброе утро! – поднялся со своего места директор. – Чем обязан?
– Я инженер Маркус Штюцль, по поручению Морской секции Военного министерства участвую в расследовании причин аварии нашей новой подводной лодки два дня назад. Нам необходимо ваше содействие, – он подал Макаи папку с документами. Тот стал внимательно читать.
– Да, это очень серьезное дело, – задумчиво проговорил директор, положив папку на стол. – При этом под угрозу ставится наша репутация как производителя. К сожалению, я не могу предоставить вам несколько экземпляров двигателя, потому что это вещь штучная. Но один двигатель данного типа мы обязательно доставим вам в Корнойбург. Транспортные расходы должно возместить нам Военное министерство. Вас это устроит?
– Думаю, да, – ответил Штюцль.
– Но уверяю вас, герр инженер, наш двигатель не мог стать причиной гибели подлодки. Производственный брак исключен. У нас работают высококвалифицированные кадры. Наш завод – одно из ведущих машиностроительных и электротехнических предприятий в Европе, – не без гордости произнес Макаи.
– Я вам верю, но все-таки мы должны убедиться в этом, – возразил Маркус.
– Я вижу, для вас обязательно нужно провести экскурсию по нашему заводу, – решил директор.
– Да что вы? У вас такое крупное предприятие, столько дел! Не слишком много внимания моей скромной персоне? – попытался отказаться Штюцль.
– Вовсе нет! Вы гость нашего города, так позвольте показать вам без преувеличения гордость всей Венгрии!
Макаи позвонил, и в дверях появилась девушка.
– Позовите Кертеса.
Через несколько минут в кабинете появился добродушного вида полный господин с блестевшей от пота лысиной и пышными усами, одетый в светлый клетчатый пиджак и такие же брюки.
– Знакомьтесь, это мой помощник Ласло Кертес. Он проведет для вас экскурсию по заводу.
– Маркус Штюцль, – кивнул инженер.
– Очень рад! – пожал ему руку Кертес.
– Насчет вашего поручения не беспокойтесь, – сказал на прощание Маркусу директор, – оно будет выполнено в кратчайшие сроки.
Штюцль шел в сопровождении Кертеса по коридору заводоуправления, когда вдруг услышал за своей спиной знакомый голос. Инженер обернулся. Худое продолговатое лицо, козлиная бородка… Так и есть! Это был его друг юности, однокурсник Чаплар.
– Михай? – назвал его по имени Штюцль.
– Маркус! – воскликнул Чаплар.
Они горячо обнялись.
– Сколько лет мы с тобой не виделись? – спросил Михай.
– Да уже лет десять прошло, – подумав, сказал Штюцль.
– Надолго в Будапешт?
– Нет, сегодня уезжаю.
– Тогда встречаемся в час у входа в заводоуправление. Вместе пообедаем, – предложил Чаплар.
– Давай, – согласился Штюцль.
Кертес, по всей видимости, слышал этот разговор, потому что решил занять своей увлекательной экскурсией все время, которое оставалось Маркусу до обеденного перерыва. Помощник директора сводил инженера едва ли не в каждый цех, так что к концу экскурсии у гостя рябило в глазах от всевозможных машин, устройств и агрегатов. Макаи не зря расхваливал свое предприятие: здесь было чем впечатлить даже видавшего множество технических новшеств Маркуса. Двигатели различных наименований, трансформаторы, турбины, генераторы, локомотивы, автобусы – все это производилось на одном заводе. Тысячи рабочих трудились в сердце венгерской промышленности. По словам Кертеса, руководство предприятия заботится о своих рабочих: для них построен целый поселок у стен завода. Выходила какая-то индустриальная идиллия, просто рай на земле для пролетариата. Наконец утомленный рассказами Кертеса инженер вернулся к заводоуправлению, где его уже поджидал Чаплар.